Кибла... Что это?

 Вопрос, казалось бы, бестактный, - это направление, куда надо обращаться лицом в молитве. Слово арабское, употребляется в исламе, и, как стрелка компаса указывает на север, слово это ориентирует на Запретную (Заповедную, Безопасную) для греха древнюю мечеть в Мекке, Каабу.
   Но ориентировочный молитвенный термин прижился не только у арабов. Само слово «ориентир» происходит из латинского «oriens» - восток. До сих пор православные храмы ориентируют алтарями на восток — как бы на солнце правды. У древних греков фокусом магического потока культа была гора Олимп или священный камень Омфалос в Дельфах, в индуизме и буддизме средоточием магической энергии является гора Меру. Иудеи же обращаются в молитве в сторону Иерусалима, а живущие в Иерусалиме — в сторону Храмовой Горы, где от древнего храма  сохранилась Стена Плача. Это подтверждается Евангелием от Иоанна, там в диалоге между самаритянкой и Христом называются местом для поклонения самаритян — гора Геризим, а для иудеев — Иерусалим, но Христос даёт другую ориентацию — поклоняться в духе и истине.
   По какой причине меняется вектор в христианстве — от географического до небесного Иерусалима, а в исламе — от географического Иерусалима (поначалу мусульмане ориентировались на мечеть Аль-Акса, которая и поныне красуется на развалинах иудейского храма) до географической Мекки? И географическая она, Мекка и Кааба, или тоже небесная, мистическая? Христос горькую соль косвенно признал мудростью. Но какая же тут мудрость, хотя соль Мёртвого моря или, допустим, озера Эльтон в Волгоградской области лечит некоторые болезни!  Вся мудрость соли в перспективе, в проэкции, в спиральном умножении качества. Что не развивается, становится несолёным. Потому и Кааба — это только символ безопасности от греха. 
   Посмотрите на срез дерева, годичные кольца, - что это? Это спираль развития дерева от беспомощного саженца до зрелого организма, его история.  А если представить геологический срез Земли? Почвы, глины, пески, кварциты, граниты, мраморы, известняки, соли, руды, каменный уголь, нефть, - я хоть и не геолог, не могу перечислить все пласты, но знаю, что эти метаморфозы — история земли вплоть до раскалённого ядра, магмы. А если не земляной срез-карьер рассматривать, а карьеру человека: от солдата до маршала и от каменщика до министра по строительству? Всё это называется ростом, спиралью развития, историей. То есть пройденный путь, евангельские норы и гнёзда  — история, а то, к чему мы движемся, что ищем, называется истиной. В Евангелии это отражено неправдоподобностью успокоиться на  Пути(Матфей 8:20), а в Коране слоёная притчевость Писания оглашается следующим стихом: МЫ НЕ ОТМЕНЯЕМ НИ ОДНОГО ОТКРОВЕНИЯ БЕЗ ТОГО, ЧТОБЫ НЕ ЗАМЕНИТЬ ЕГО НА ЛУЧШЕЕ ИЛИ РАВНОЕ ЕМУ(Коран 2: 100, перевод Гафурова). В других переводах под откровением подразумевается знамение. А по Евангелию известно, что знамения имеют числовые значения одно другого значимее, и апостол Павел журит коринфян споткнувшихся на «чрезвычайности» откровения: О, ЕСЛИ Б ВЫ И В САМОМ ДЕЛЕ ЦАРСТВОВАЛИ!(1 коринфянам 4:8) - ведь даже Павел, на что ревностный ученик Христа, в постижении Его  не может достигнуть Учителя.
   АЛЛАХ ДАЛ ВАМ ИЗ ВАС САМИХ ЖЁН И ДАЛ ВАМ ОТ ВАШИХ ЖЁН И ДЕТЕЙ И ВНУКОВ И ОДЕЛИЛ ВАС БЛАГАМИ. ТАК НЕУЖЕЛИ В ЛОЖЬ ОНИ ВЕРУЮТ, А В МИЛОСТЬ АЛЛАХА НЕ ВЕРУЮТ?(Коран 16: 74, перевод Крачковского). То есть этот стих отдаёт предпочтение истине перед историей, правизне перед левизной, будущему перед прошлым.  ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ: ГОЛОС СЛЫШЕН В РАМЕ, ВОПЛЬ И ГОРЬКОЕ РЫДАНИЕ; РАХИЛЬ ПЛАЧЕТ О ДЕТЯХ СВОИХ И НЕ ХОЧЕТ УТЕШИТЬСЯ О ДЕТЯХ СВОИХ, ИБО ИХ НЕТ. ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ: УДЕРЖИ ГОЛОС ТВОЙ ОТ РЫДАНИЯ И ГЛАЗА ТВОИ ОТ СЛЕЗ, ИБО ЕСТЬ НАГРАДА ЗА ТРУД ТВОЙ, ГОВОРИТ ГОСПОДЬ, И ВОЗВРАТЯТСЯ ОНИ ИЗ ЗЕМЛИ НЕПРИЯТЕЛЬСКОЙ. И ЕСТЬ НАДЕЖДА ДЛЯ БУДУЩНОСТИ ТВОЕЙ, ГОВОРИТ ГОСПОДЬ, И ВОЗВРАТЯТСЯ СЫНОВЬЯ ТВОИ В ПРЕДЕЛЫ СВОИ(Иеремия 31:15-17). О каких сыновьях пророчествует Иеремия? Разве о тех исторических, надлежащих быть уничтоженными Иродом и неведомо как появившихся вновь? Нет, он говорит о духовной компенсации, ведь потеря — это приобретение. То, что остаётся у Бога для милости, остаток, гораздо существенней того, что мы уже получили от Него. ТЕ, КОТОРЫМ МЫ ДАРОВАЛИ ПИСАНИЕ, ЗНАЮТ ЕГО ТАК, КАК ЗНАЮТ СВОИХ СЫНОВ, НО ВЕДЬ ЧАСТЬ ИЗ НИХ СКРЫВАЮТ ИСТИНУ, ХОТЯ И ЗНАЮТ(Коран 2:141, перевод Крачковского). Только один перевод из десятка, в которые я заглянул, комментирует  такое знание, как знание своих пяти пальцев. Но это опять же неконкретный комментарий. А конкретизировать Писание можно только через седмину творения. Только в первом дне седмины нами виден Дух Божий, да ещё о седьмом сказано, что Бог успокоился от дел. То есть Бог там, где альфа и омега, начало и конец, а в остальные дни мы созерцаем только Его творение.  Седмина, представленная в начале Библии - это не спираль развития, а лишь кольцо спирали, притча безначальности и бесконечности. Но если в так называемом начале Дух Божий притчево осознаётся как ветхозаветный Отец, то в последующих седминах придётся назвать Его Сыном, что и предлагает Евангелие. Однако, когда в череде седмин сыны назнаменуются убедительной периодикой силы и власти, сыны такие или Сын именуются Духом Святым. Так что кораническое сравнение знания Писания со знанием сыновей не буквальный смысл заключает, а притчевый. Как прирастает река, чтобы достичь покоя, моря, а не иссякнуть в засохшем русле? Она прирастает притоками, сыновьями, седминами. Седминами, сыновьями, клубами прирастают кучевые облака. На снимках со спутников видно, как спиралеобразно, кругами, сыновьями, седминами завоёвывают воздушное пространство  циклоны.  Седминами, сыновьями, огненными языками разгорается пожар, поедая жертвенный материал. Причудливыми ростками, сыновьями, седминами умножается роспись на морозном окне. Дерево тоже растёт ветвями, сыновьми, седминами. Таким же образом, отраслями, тучнеет деревня и древность: ветвями там явлются тоже седмины — пращуры, деды, отцы, сыновья, сыновья сыновей. Да и пророк Исайя всякое Божье благо называет отраслью, в том числе и зашифрованного Христа(Исайя 4:2; 11:1; 60:21). Но то же самое делается, творится и на концах вселенной, вселенная прирастает - устал ли Бог в своём творении! ОН(АЛЛАХ) — ТОТ, КТО ВПЕРВЫЕ ПРОИЗВОДИТ ТВОРЕНИЕ, А ПОТОМ ПОВТОРЯЕТ ЕГО. ЭТО ЕЩЁ ЛЕГЧЕ ДЛЯ НЕГО(Коран 30:26). Думаю, что и технический прогресс на земле — следствие непрерывного Божьего творения.
   Кибла на русский язык переводится как супротива. Для нас, грешных, суетных, страдающих —  это желанная альтернатива водвориться у Бога. Это как нирвана в буддизме или прекращение сансары перерождений в индуизме — высшая цель всех живых существ.

Да будет свет Учителя над нами,
Да станет Он дыханием твоим.
Не передать недвижными словами,
Перед какой чертою мы стоим.
Я знаю только: если вдруг остынет
Иль на мгновенье нас покинет Свет,
Я задохнусь. Мне без него отныне
Спасенья нет. И жизни тоже нет.
(Валентин Сидоров, Свет Учителя)

    Но, увы, даже осознавая, что могущественней и драгоценней Бога ничего в природе нет, человек в вожделенную супротиву возводит имущество и богатство, отцы — детей, мужчина — женщину, молодёжь — звёздных кумиров, болельщики - футбол и т. д. В Коране такое присоединение к Богу сотоварищей называется идолопоклонством, да и Евангелие предупреждает однозначно:  КТО ЛЮБИТ ОТЦА ИЛИ МАТЬ БОЛЕЕ, НЕЖЕЛИ МЕНЯ, НЕ ДОСТОИН МЕНЯ; И КТО ЛЮБИТ СЫНА ИЛИ ДОЧЬ БОЛЕЕ, НЕЖЕЛИ МЕНЯ, НЕ ДОСТОИН МЕНЯ(Матфей 10:37). Конечно, природу трудно преодолеть, но когда с возрастом она всё же угасает, должно Божие отдать Богу, но люди и в зрелом возрасте спотыкаются: вдовые и разведённые снова женятся и выходят замуж, питают и возгревают иллюзию.

Почему я киблою своею смерть не сделал,
Которая всё доброе с собой несёт?
И почему же в слепоте избрал я киблой выдумки пустые,
Что в час назначенный исчезли без следа?
(Джалаладдин Руми)

   Сокрушаясь так, поэт-суфий под смертью подразумевает конец, который опять начало, Дух Божий седмины. Но это то же самое, что провозглашает Коран: ОБРАТИ ЖЕ СВОЕ ЛИЦО В СТОРОНУ ЗАПОВЕДНОЙ МЕЧЕТИ. ГДЕ БЫ ВЫ НИ БЫЛИ, ОБРАЩАЙТЕ ВАШИ ЛИЦА В ЕЕ СТОРОНУ (2: 144) . Давайте на минутку забудем про привычную географическую Каабу, а обратим своё лицо на первый день седмины! Ведь есть же в Библии священная строка, отвергающая сложившуюся мусульманскую традицию насчёт  Каабы или христианскую по поводу рукотворного храма: НЕБО - ПРЕСТОЛ МОЙ, А ЗЕМЛЯ - ПОДНОЖИЕ НОГ МОИХ; ГДЕ ЖЕ ПОСТРОИТЕ ВЫ ДОМ ДЛЯ МЕНЯ, И ГДЕ МЕСТО ПОКОЯ МОЕГО?(Исайя 66:1) Конечно, сама библейская седмина — не вселенная, но всё же, ведь это проэкт вселенной! Это стандартный круг спирали расширяющейся и сужающейся вселенной. И как всякий круг, он имеет стороны света: единица седмины— это юг и восток, а семёрка — север и запад. И чтобы не плутать, не блуждать по горам и долам, по узостям и широстям, по наивностям и хитросплетениям, Писание спрямляет Путь: ВСЯКИЙ ДОЛ ДА НАПОЛНИТСЯ, И ВСЯКАЯ ГОРА И ХОЛМ ДА ПОНИЗЯТСЯ, КРИВИЗНЫ ВЫПРЯМЯТСЯ И НЕРОВНЫЕ ПУТИ СДЕЛАЮТСЯ ГЛАДКИМИ(Исайя 40:4). То есть Писание предлагает  ориентироваться на семёрку, которая одновременно единица, ведь имено здесь ареалы обитания Духа Божиего, Его следы, и надо приглушить остальное, мирское, в седмине. Мусульманский хадис ТО, ЧТО (НАХОДИТСЯ) МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ — (И ЕСТЬ) КИБЛА и коранический айят КУДА БЫ ВЫ НЕ ПОВЕРНУЛИСЬ, ТАМ БУДЕТ ЛИК АЛЛАХА(2:115), казалось бы делают нас всеядными, но ведь это не так, тогда кибла и не нужна была бы. Географическая Кааба или географический Иерусалим — это лишь тень киблы для людей, равнодушных к Богу. Великий арабский слепец Абу-ль-Аля-аль-Маари сузил свою созерцательную жизнь только до этого фокуса седмины — Духа Божиего:
            
            По двойному обету, отвергаю хадж и брак я:
            Не отправлюсь я в Мекку и земной жены не трону.

        Но что следует взять на заметку из тавафа, обряда паломничества к Каабе, так это семикратный обход вокруг неё. Это видоизменённая притча о собирании небесной манны в Синайской пустыне, - шесть дней собирай, то есть постись, а седьмой день — отдых.  Когда Христос меняет киблу с Иерусалима на поклонение в духе и истине, Он именно это имеет в виду — собирание духовности и милости Божией. КТО НЕ СОБИРАЕТ СО МНОЮ, ТОТ РАСТОЧАЕТ(Матфей 12:30). Насобирать пророк Даниил велит семьдесят седмин ДЛЯ НАРОДА ТВОЕГО И СВЯТОГО ГОРОДА ТВОЕГО, ЧТОБЫ ПОКРЫТО БЫЛО ПРЕСТУПЛЕНИЕ, ЗАПЕЧАТАНЫ БЫЛИ ГРЕХИ И ЗАГЛАЖЕНЫ БЕЗЗАКОНИЯ, И ЧТОБЫ ПРИВЕДЕНА БЫЛА ПРАВДА ВЕЧНАЯ(Даниил 9:24). Но Христос, заменяя Иерусалим в  кибле на духовность, не заменяет избранное число собранных дней поста — взращённую способность семижды семьдесят раз миловать, прощать, лелеять, опекать, наставлять... И семьдесят и семь пророк Даниил одинаково называет седминой(Даниил 9:27), но надо вспомнить евангельские слова: КАКОЙ МЕРОЙ МЕРИТЕ, ТАКОЙ И ВАМ БУДУТ МЕРИТЬ(Матфей 7:2). Однозначно, что такой пост необходим для пророков, для пастырей. Кто не постится, того Христос назвал родом  неверным и развращённым(Матфей 17:17). Духовность происходит от всеобъемлющего Духа,  который не ест, но всех кормит, и для пастыря в этом, конечно, первейший пример для подражания.


Знай, что страдание - частичка смерти. Сумеешь избежать частичной смерти?
И если ты не справился с частицею, знай: не избежать тебе и целого.
А если для тебя сладка частица, знай, что и всю смерть сделает Бог сладкой.
Боли - пророки смерти, не беги пророков, ничтожный человек!
Живущий сладко умрет, чтобы познать печаль: кто служит телу, тот не завоюет духа .
(Джалалиддин Руми)

Говоря так, Джалалиддин Руми, конечно имеет в виду семиценный библейский камень, который отвергли строители — смерть, которая одновременно является рождением. Страдание, конечно, многоразлично. Тюрьмы, гонения, поношение, унижение, болезни, увечья, потеря родственников, расхищение имущества... Это всё готовит нам непредсказуемая, изобретательная  судьба, но самолично можно выбрать добровольное традиционное страдание и терпение — пост, то есть неедение. Или ты сам себя судишь или будешь судим(1 коринфянам 11:13).
   Я всегда говорю: Тора, Евангелие, Коран — единое авраамическое Писание, и кто часть Писания принимает, а часть отвергает, те — несправедливы. В Коране иудеи представлены как замшелые, закоренелые фарисеи, христиане — ещё туда-сюда, близость их к мусульманам Коран то признаёт(5:75, перевод Крачковского), то отвергает(5:56), но в окончательный ранг истины возводится, конечно, ислам. ВЕДИ НАС ПО ДОРОГЕ ПРЯМОЙ, ПО ДОРОГЕ ТЕХ, КОТОРЫХ ТЫ ОБЛАГОДЕТЕЛЬСТВОВАЛ, НЕ ТЕХ, КОТОРЫЕ НАХОДЯТСЯ ПОД ГНЕВОМ И НЕ ЗАБЛУДШИХ. Некоторые комментаторы Корана приведённые стихи из фатихи, первой суры Корана, фактически «Отче наш»  мусульман, под находящимися под гневом подразумевают иудеев, а под заблудшими — христиан. Мне остаётся согласится, что доля правды в этом есть. Ведь три религии — трёхступенчатая спираль развития истины, и последние становятся первыми. Это аксиома: какой бы ты прекрасный дом не построил, какое бы значительное открытие не сделал, какой бы рекорд не поставил, последующие тебя превзойдут. Естественно, что у предыдущего перед последующим и кибла бледнеет.

Миру тысячи лет, тесен миром раскинутый стан.
В юность мира не верь, многокрасочность мира — обман.
Схожий с юношей старец, исполненный тёмной угрозы,
Держит пламень в руке. Этот пламень ты принял за розы.
Воды мира — лишь марево жаждой охваченных мест.
Что он сделал киблой? Христианский неправедный крест.
(Низами, Сокровищница тайн)

   Бога христианства, Христа, Коран нивелирует до обычного пророка из ряда их — Адама, Ноя, Лота, Моисея, Давида... Это уже не апогей, хотя в Евангелии про Христа написано: ВСЕ, СКОЛЬКО ИХ НИ ПРИХОДИЛО ПРЕДО МНОЮ, СУТЬ ВОРЫ И РАЗБОЙНИКИ; НО ОВЦЫ НЕ ПОСЛУШАЛИ ИХ(Иоанн 10:8). И апогей, первый среди равных, с ниспосланием Корана, сегодня - Мухаммед.

 Иисус был пророком, но был от зерна он далёк.
А в пророческом доме не принят безотчий пророк.
(Низами, Сокровищница тайн).

   От какого же зерна якобы далёк Христос? ТЕ, КОТОРЫЕ РАСХОДУЮТ СВОИ ИМУЩЕСТВА НА ПУТИ АЛЛАХА, ПОДОБНЫ ЗЕРНУ, КОТОРОЕ ВЫРАСТИЛО СЕМЬ КОЛОСЬЕВ, В КАЖДОМ КОЛОСЕ СТО ЗЁРЕН. И АЛЛАХ УДВАИВАЕТ, КОМУ ПОЖЕЛАЕТ(Коран 2:263). То есть кибла Корана уже не семьдесят седмин, а сто седмин, и даже может удваиваться, вот какое огромное знамение открывает спиральный круг Корана!
   Помимо Корана мусульмане чтут хадисы — предания о высказываниях и поступках Мухаммеда. Границы хадиса достаточно широки: это изречение, одобрение, образ, действие.
Вот хадис, сообщённый сподвижником Мухаммеда Аль-Бара:   «Мы молились с пророком, да благословит его Аллах и приветствует, (в течение) шестнадцати или семнадцати месяцев повернувшись в сторону Иерусалима, после чего повернулись к Каабе» (Муслим 12/525). Почему такая расплывчатая формулировка? Память, что ли, подводит свидетеля? Нет, знамение Иерусалима в семьдесят седмин, под которым зашифрован спасительный пост, по солнечному календарю как раз ровно шестнадцать месяцев, а по лунному — шестнадцать с половиной, - вот почему такой люфт! То есть собравшим семьдесят седмин небесной манны не следует этим ограничиваться, а надо ориентироваться на сто седмин, более существенное знамение Каабы.
   В заключение привожу стихи Низами, как он обыгрывает это новое знамение в «Сокровищнице тайн».

Минутой досуга от дел откреплен,
Спешит из дворца на простор Соломон.
Он в степь государство свое перенес
И трон в лучезарное небо вознес.
Глядит, - состраданьем душа стеснена -
Старик земледелец, чья нива скудна,
Последние зерна в дому соберя,
Бросает их скудной земле пустыря.
Сажает их в каждый земли уголок,
Надеясь, что вырастет колос высок.
Но птичий открыт Соломону язык,
Он в путь созреванья тех зерен проник.
И молвил: "О, старец, напрасен твой труд -
Ты бросил свое пропитание тут.
Мы сеяли в тучную землю зерно,
И много ль, скажи нам, взрастило оно?
А с этой, иссохшей, напрасны труды.
Что, жаждущий, снимешь с нее без воды?"
Ответил старик: "О, прости мой ответ,
Не думаю, есть ли вода или нет;
Водою мне, видишь, мой пот на спине,
Концы моих пальцев лопатою мне,
Великим мне счастьем бывает зерно,
Когда получаю семьсот на одно.
Не сей никогда с сатаной на устах -
И ты с одного будешь при семистах!"
(Низами, Сокровищница тайн, перевод Мариэтты Шагинян).

А вот ещё один перевод этого места — перевод К. Липскерова и С. Шервинского.


Как-то царь Соломон не имел государственных дел,
И случилось, что ветер светильник задуть захотел.

Царь свой двор перенес в ширь степного просторного дола,
Там вознес он. в лазури венец золотого престола.

Скорбен стал Соломон: он увидел, теряя покой,
Старика земледельца, который в равнине скупой,

Зерна в доме собрав — хоть добыча была так убога,
Поручил закрома одному милосердию бога.

И повсюду в степи разбросал эти зерна старик,
Чтоб из каждого зернышка радостный колос возник.

Но все тайны зерна и все тайны творящего лона
Говор птиц сделал внятными слуху царя Соломона.

Царь промолвил: «Старик! Будь разумным! Коль зерен не счесть
Можно зерна бросать. Но твои! Ты их должен был съесть,

Для чего ж ты надумал напрасно разбрасывать зерна?
Предо мной быть неумным ужели тебе не зазорно?

Нет мотыги с тобой, что ж царапаешь глину весь день?
Тут ведь нет и воды, для чего же ты сеешь ячмень?

Мы бросали зерно в землю, полную влаги, и что же?
То, что мы обрели, с изобилием было несхоже.

Что же будет тебе под пылающим солнцем дано
На безводной земле, где мгновенно сгорает зерно?»

Был ответ: «Не сердись, мне не нужно обычного блага!
Что мне сила земли, что посевам желанная влага!

Что мне зной, что дожди, хоть бы длились они без конца!
Эти зерна — мои, а питает их воля творца.

Есть вода у меня: на спине моей мало ли пота?
И мотыга со мной. Это — пальцы. О чем же забота?

Не пекусь я о царствах, мне область ничья не нужна.
И пока я дышу, моего мне довольно зерна.

Небеса мне мирволят, добычу мою умножая.
Сам-семьсот я беру. Я бедней не снимал урожая.

Надо сеять зерно без мольбы у дверей сатаны,
Чтоб такие всегда урожаи нам были даны.

Только с должным зерном, только с небом нам следует знаться,
Чтобы колоса завязь, как должно, могла завязаться.

Тот, кто с разумом ясным был призван творцом к бытию,
Тот по мерке своей ткет разумно одежду свою.

Ткань одежды Исы не на каждого ослика ляжет,
Не на каждого царь, как на помощь престола, укажет.

Лишь одни носороги вгрызаются в шею слону.
Что пожрет муравей? Саранчовую ножку одну.

От нашествия рек море станет ли злым и угрюмым?
А ручей от потоков наполнится яростным шумом.

Человеку, о царь, все дает голубой небосвод.
Все, чего он достоин, себе он под небом найдет.

Государственный муж быть не крепким, не стойким не может.
Иль под бременем тягостным до смерти он изнеможет.

Нет, не каждый живущий родился для сладостных нег,
И великие тайны не каждый таит человек!»

Пусть несдержан юнец. Я же прожил немалое время,
Низами молчаливо несет свое тайное бремя.