Кавказская история в Нью-Йорке

Сардион Арчилович имел звание доктора педагогических наук. Он защитил свою диссертацию по теме "Структурно-функциональная основа застольного тоста как способа непрямой педагогической агрессии". В случае Сардиона Арчиловича имел место редчайший случай, когда человек начал подготовку к диссертации почти за сорок лет до защиты. Во-первых, с детства он часто слышал очень содержательные тосты от своих дедов и отца. А, во-вторых, очень рано пытался конструировать тосты, когда вместе с друзьями пил ворованое у родителей вино. В деревне, где он жил, никто не знал о существовании британских учёных, поэтому питьё вина не считалось смертельно опасным для здоровья подрастающего поколения.

На родине он не сумел устроиться на приличную работу. Хотя он не был женат, но женщин очень любил и в силу свой порядочности не мог себе позволить шептать им на ухо тосты за чужой счёт. А на зарплату учителя любой шёпот заканчивался непроизносимым вслух матом. Знакомые посоветовали Сардиону Арчиловичу съездить в Нью-Йорк: "Там много наших. Может быть тебе повезёт. Ты - человек здоровый, с хорошими мозгами. Может быть сумеешь хорошо устроиться. Не получится - вернёшься. Всё равно деньги, затраченные на поездку  - это не деньги, а попытаться стоит." Один из его друзей дал ему адрес человека, который поможет ему на первое время устроиться с жильём.

Сардион Арчилович, сойдя с самолёта, поехал на такси к другу друга. Тот его принял хорошо, как принимают земляков, и повёл в "русский" ресторан:
- Там много наших, познакомишься с людьми.
Когда они зашли в ресторан, его друга поприветствовали с трёх столов и пригласили присесть. Сардион Арчилович подошёл к одному из столов и очень удивился, когда увидел на столе в Нью-Йорке бутылки с "Гурджаани". Приняв от сидящего за столом бокал вина Сардион Арчилович сказал:
- Когда пьёшь гурджаани, то чувствуешь горчинку. Когда выпьешь бокал, горчинку накрывает богатое содержание этого вина, которое очищает тебя от суеты. Если убрать горчинку гурджаани, то теряется очень много такого, что невозможно выразить словами, а можно лишь почувствовать всей душой. Когда человеку жизнь вдруг подарила любовь, богатство, хороших друзей, беспроблемное здоровье, то приличный уважающий себя человек должен благодарить Бога за даяние. Но в своём благодарении он не должен забыть упомянуть и те горчинки предыдущей жизни, без которых счастье новых приобретений покажется незаслуженно и даром заработанным. Дорогие друзья! Я пью за те горчинки нашей жизни, которые готовят нас к сладости приобретений. Неважно, где мы их приобретём - на этом или на том свете! Это - совершенно неважно! На нашей с вами Родине горчинок немало, приехав сюда, я приобрёл счастье увидеть новых сестёр и братьев за этим столом. И те горчинки, о которых я говорил, я уверен, нас ещё больше соединяют в любви к нашей Грузии. За горчинки нашей жизни, дзвирпасо бегобребо!   Люди за столом встали, произнесли "Гаумарджос!", выпили вино и посмотрели на Сардиона Арчиловича глазами его новых братьев и сестёр.

Сардион Арчилович перешёл к другому столу:
- Дорогие друзья! Я вижу здесь за столом бутылки "Мцване". Только что за соседним столом я упоминал особенности гурджаани. Все мы знаем, что мцване и гурджаани - братья или сестры, как кому угодно называть. Вообще название вина - это кличка, а не имя. Мцване кличут по-разному: дедали мцване, мамали мцване, сапена, мчкнара. Но вы, мои друзья, хорошо знаете, что язык служит для узнавания вина, а глотка служит для того, чтобы понять настоящее имя вина, для того, чтобы вино пропутешествовало в человека, вошло в его кровь, сердце, мозг, защитило его взор от вида того, что мешает видеть хорошее, оберегало его думы от того, о чём не стоит думать. Дорогие друзья, у нас у всех разные имена. Меня, например, зовут Сардион, но я не удивлюсь, если в этом зале я окажусь одним единственным Сардионом! Я не услышал возражений, значит это именно так. И тем не менее, имя у нас одно: мы - грузины! И все вы знаете, что, если бы я сейчас стал подробно объяснять, кто такие грузины, то, боюсь, что нам не хватит тех запасов вина, которые хранятся на складах этого прекрасного заведения. Я говорю это потому, что за каждое положительное качество грузинского народа, которое я мог бы перечислить, нужно обязательно выпить отдельно. Так, давайте же выпьем по два бокала за нас, грузинов, которые держат двери открытыми для людей любых национальностей и, не задумываясь, выложат на стол последнее, чтобы уважить гостя, поскольку любой гость - праздник для грузина. И выпьем, друзья, за хозяина этого ресторана, который не может быть негрузином, даже если он негрузин по рождению! 
 
Люди за столом встали, произнесли "Гаумарджос!", выпили по два бокала вина и посмотрели на Сардиона Арчиловича с огромным уважением. Они слышали его предыдущий тост и поняли, что Сардион Арчилович сделал намного слаще вино, которое они выпили.

В это время Сардиона Арчиловича обнял за талию человек в белом фартуке:
- Дорогой Сардион, меня зовут Хачиком, я - тот человек, за здоровье которого ты предложил выпить. Я слышал твой первый тост и понял, что ко мне пожаловал старый друг, с которым мы никогда до этой нашей встречи не виделись. Я - грузин, хотя и армянин по национальности. А мама моя, которая сидит за столом (он указал рукой на третий стол), азербайджанка. Мой отец и моя мама влюбились друг в друга и сбежали из дома ровно пятьдесят лет тому назад. Их приютила грузинская семья. Сегодня за этим столом моя мама и мой отец празднуют пятидесятилетие побега из дома. Ты представляешь себе, дорогой Сардион, как надо было любить друг друга, чтобы в шестнадцатилетнем возрасте убежать из дома. Ты видишь - у меня немалый живот, ты видишь - у меня лицо красное. Но я тебе скажу совершенно откровенно: я здоров, весел и счастлив, потому что родился в любви. Ты знаешь, я очень уважаю вино, вином можно отблагодарить всё, что нас радует на этой земле. Но любовь моих родителей родилась не на земле, а на небе, поэтому нужно выпить за моих родителей то, что содержит больше природного бензина. Я имею ввиду коньяк. У меня, к сожалению, нет коньяка пятидесятилетней выдержки, но коньяк, который стоит на столе, может быть уверен, стоит того, чтобы наполнить им бокалы и выпить за моих родителей. Алаверды к тебе, дорогой Сардион!

- Прежде чем выпить с большим чувством эти маленькие бокалы изумительного коньяка, который так и манит своим запахом вкусить его содержание, я прежде всего должен поблагодарить Провидение, которое привело меня в первый день приезда в Америку в стены этого сразу ставшего мне родным дома и предоставило мне счастливую возможность выпить за здоровье родителей моего старого друга Хачика, которого я сегодня имел счастье узнать в лицо. Мне приходилось участвовать во множестве застолий, но честь произнести тост за влюблённых, которые пятьдесят лет живут в ауре любви, предоставлена мне впервые. Меня всегда удивлял тот факт, что среди орденов, которые устанавливались в качестве свидетельства тех или иных заслуг перед человечеством, почему-то отсутствует Орден Настоящей Любви. Именно "настоящей", поскольку настоящей любовью нельзя любить колбасу или марку автомобиля. Мне кажется, что это связано с тем, что подавляющий процент людей не умеет любить по-настоящему. Я это говорю не в укор тем, кто не умеет любить по-настоящему. Ведь мы не обижаемся, когда нам говорят, что мы не умеем рисовать по-настоящему или петь по-настоящему. Но любовь по-настоящему заслуживает особого ордена, поскольку касается не только двоих влюблённых, а является заслугой перед человечеством. Ведь, глядя на по-настоящему влюблённых, люди приобретают знания, которые не получишь из книг, из лекций специалиста, из интернета и т.п. Настоящую любовь нужно видеть, она всю жизнь влюблённых кипит как маджари - молодое вино - и не скисает.

Только что Хачик сказал, что он - грузин, хотя папа его армянин, а мама азербайджанка. Я не хочу, чтобы кто-то из сидящих на меня обиделся, но всё же хочу отметить, что Грузия - это удивительная страна, в которой все народы чувствуют себя грузинами. И то, что шестнадцатилетних любовников приютила и обогрела грузинская семья, является символом того гибрида, который называется "кавказцем". Нас многие сталкивали, мы делали много глупостей, но я надеюсь на то, что все сидящие за столом, прочувствуют вторую составляющую моего тоста. А мне хотелось бы, чтобы все в душе благословили будущее кавказского братства. Например, на Кавказе нет антисемитизма, а грузинские евреи исполняют баяти вдалеке от родины, чтобы всей грудью ощутить запах Грузии. Наконец, третья составляющая моего тоста - это удивительное всеобщее качество жителей Кавказа - уважение к старшим. Что греха таить, каждый из нас не избавлен от греха оценивать себя лучше, чем он в реальности стоит. Уважение к старшим избавляет человека от ошибок в оценке себя. Я очень признателен судьбе за счастье поднять бокал за здоровье вечно шестнадцатилетних! Мравалжамиер, многие лета!

Все поднялись и запели "Мравалжамиер". А Хачик подошёл к Сардиону и сказал ему на ухо:
- Дорогой мой друг Сардион, я тебя приглашаю на должность тамады. Я буду платить тебе может быть и не так много, но от души. Еда и выпивка бесплатны. Жить будешь у меня, пока не станешь на ноги. Между прочим, у меня две сестры незамужние. Они сидят по обе стороны от моих родителей. Брат, не обижай меня, соглашайся!
- Дорогой брат таких невероятно красивых сестёр! Как я могу отказаться от твоего предложения! Дзалиан диди мадлоба! Шат шнорхакан йем!  Чох саг олун!Сардион и Хачик крепко обнялись и расцеловались