Глава 6. Всё тайное

         
        Портрет Адама-Ежи Чарторыйского в более поздний период
        после описанных событий.

     Предыдущая глава: http://proza.ru/2016/08/11/925


Александр1 и Елизавета Алексеевна были очень красивой парой, но к моменту свадьбы были ещё слишком юны для семейной жизни: ей 14, а ему -16 лет. Не удивительно, что эта жизнь не заладилась.
Любовь Елизаветы к мужу фактически осталась без ответа, возможно, потому, что Александр знал её обаяние и боялся попасть под влияние. Возможно, потому, что бабушка будущего императора - Екатерина Вторая, накануне его свадьбы с юной Елизаветой, подсунула ему опытную женщину, чтобы научить молодого человека тайнам любовных отношений.

Дама всё выполнила отлично, но неискушённая и стеснительная молодая жена, к тому же совсем девочка, конечно проигрывала ей в опытности и умению любовных ласк. Александр всё реже и реже стал посещать супружеское ложе, предпочитая жене - «учительницу», и Елизавета осталась в одиночестве.

Елизавета Алексеевна была необычайна хороша собой: голубые глаза, белокурые волосы, рубиновые губы и белоснежная кожа делали её неотразимой.
Она не только была красива, прекрасно образована, но и романтична. Как всякой молодой женщине, ей хотелось, чтобы её любили, но Александр или не мог, или не хотел дать ей этой любви.

Собственно, это при его «негласном одобрении» между Елизаветой и красавцем поляком Адамом Чарторыйским, считавшимся «другом» Александра, и началась связь.
Увы, Адам не выполнил обещание, данное отцу при отъезде в Россию: Луиза-Августа не оставила ему выбора. Её голубые, бездонные глаза встали на границе между карьерой и любовью. Он выбрал второе и стал фаворитом Елизаветы.

После пяти лет бездетного брака в 1799 году у Елизаветы Алексеевны, наконец, родилась дочь, которую в честь бабушки назвали Марией.
Девочка родилась тёмненькой, хотя оба родителя - голубоглазые блондины. При дворе стали откровенно говорить, что это дочь Чарторыйского.

Адама сначала хотели сослать в Сибирь, но затем, чтобы не делать из него мученика, в срочном порядке подготовили приказ о его назначении министром короля Сардинского, и таким образом удалили из Петербурга. Он даже не получил возможность попрощаться с любимой женщиной и её ребёнком.

Оскорблённая подозрением и императорской немилостью, Елизавета замкнулась в пределах детской и своих апартаментов. «Печать ранней грусти легла на её образ».
Прожив чуть больше года, её дочь Мария Александровна умерла и была похоронена со всеми почестями, полагающимися особе царской крови.

Спустя пятнадцать лет после этого события, одна из стареющих, отошедших от дворца фрейлин Елизаветы, проболталась, что дочь императрицы на самом деле не умерла — просто Елизавета спрятала её от гнева и ненависти Александра, и что именно она увезла годовалую Марию-Луизу в Германию, где передала на воспитание бездетной, почтенной семье Верен.

Вместо Марии-Луизы была похоронена обычная крестьянская девочка, приблизительно того же возраста. Присматриваться к умершему ребёнку никто особо не стал: все - и Александр, и его мать, были удовлетворены именно таким исходом дела. С глаз долой — из сердца вон.
Бывшую фрейлину тут же объявили свихнувшейся на почве своей значимости и поместили в соответствующее заведение от греха подальше.

           *   *   *

Дмитрий анализировал отчёты, предоставленные ему главным бухгалтером, экономистом и юристом фирмы. Анализ был подробным, педантичным и удручающим: по всем предоставленным данным выходило, что их фирма без пяти минут банкрот.
Было от чего запаниковать. Дмитрий понимал, что ни продажа его квартиры, ни даже продажа дома положение не спасут: слишком большие деньги были на кону.

В это время ему позвонил Добровольский:
-Дмитрий Петрович, зайдите! - бросил он.
Голос вундеркинда не выражал особой радости. И сердце у Калганова ухнуло вниз.
-Фу! - выдохнул он. - Что-то в последнее время я, как кисейная барышня, от каждого звука, не слишком радостного голоса, готов упасть в обморок. Осталось или рыдать, или хохотать — глупо и ехидненько... А там — и до смирительной рубашки недалеко.

Илья восседал в своём кресле, как король на троне, и улыбался так, словно выиграл миллион долларов (кстати, сейчас бы он как никогда пригодился).
-Лыбишься, словно выиграл миллион долларов, - невесело бросил Дмитрий.
-Миллион — не миллион, - ответил Илья, хитро поблескивая глазами, - немного меньше...
-Ну и где ты их откопал? - не поверил Калганов.
-Вот уж точно: откопал! - продолжал веселиться Добровольский. - Ваш Санчо Панса, оказывается, уже как лет пять, открыл хитренький счёт, куда потихоньку, из месяца в месяц, капали денежки нашей фирмы в валютном эквиваленте... Видимо, мужик на чёрный день копил... Или на пенсию себе откладывал.

-Ну, до пенсии ему почти двадцать лет, - возразил Дмитрий, - успеет ещё накопить, если до этого времени милиция за жопу не возьмёт.
И поинтересовался с внезапно вспыхнувшей надеждой:
-А нельзя ли этот «пенсионный фонд» вернуть назад?
-Можно сказать: уже вернул! - хохотнул вундеркинд. - Надеюсь, шеф, ты не против?
-Нас за это не расстреляют? - поинтересовался шеф, в который раз удивляясь способности Ильи решать самые трудные проблемы почти артистически.

-Нет, шеф! - заверил тот. - Всё сделано по уму: комар носа не подточит. Через его же подставные фирмы и счета - с континента на континент и обратно... Через 5 — 6  часов на хитреньком счёте останется только 1 доллар и несколько центов, чтобы ваш бывший друг смог купить себе носовой платок и вытереть скупую, но очень горючую слезу.
-Точную сумму не скажешь, - поинтересовался Калганов, пропуская словесные «выкрутасы» Ильи.
-Скажу! - с готовностью отозвался тот. - 906 тысяч 487 долларов — как одна копеечка, то есть, как один цент... Как любил говорить ваш Санчо: - «Визмешь в руки — маешь вешчь»... Боюсь, что утром вашего друга, Дмитрий Петрович, схватит кондратий.


-Перехватить не успеет? - всё ещё сомневался Калгаанов.
-Обижаете! - возмутился Илья. - Он ещё неделю будет соображать, куда уплыли деньжата. С такими мозгами не воровать нужно было, а сидеть где-нибудь в тихом баре за стойкой и щёлкать костяшками  доисторических счёт.

Дмитрий ничего не ответил парню, хотя о своём бывшем друге был иного мнения.
-Ну, шеф, я молодец? - поинтересовался Добровольский, глядя на него смеющимися глазами.
-Не то слово! - ответил Дмитрий. - Завтра же в приказ на премию.
-А как же слова: никаких премий, никаких поощрений? - засомневался Илья.
-Так это же было сказано для лодырей и прогульщиков, - возразил Калганов. -Ты же у нас не такой?

-Нет, не такой! - заверил его парень, похлопывая ладонью по изрядной стопке бумаг, лежащих перед ним. - Я и второе задание ваше выполнил.
Дмитрий протянул руку, но Илья отдавать бумаги не торопился.
-Можно поинтересоваться, шеф?
-Валяй, герой! - улыбнулся в ответ Калганов. -Тебе сегодня всё можно. Задавай.
-Задаю... С чего это вы заинтересовались царской семьёй? Мечтаете отыскать богатых родственников?
-Увы, Илья, мне это не светит.

-Девушка! - с полной уверенностью выдал Добровольский. - Не даром пару часов назад вы так вцепились в портрет Луизы-Августы...
В глазах парня просматривался ещё один вопрос, на который Дмитрию отвечать не хотелось, потому как он и сам ответа не знал.
Предостерегающего взгляда оказалось достаточно.
-Понятно, шеф! - отреагировал Илья. - Дальше ни-ни.
-Ну, так ты парнишка умный, - широко улыбнулся шеф. - Потому и ценю.

Было видно, что «умный парнишка» собирается что-то сморозить, наподобие «премного благодарен» или «служу родной фирме», поэтому Калганов опередил его:
-Но не настолько, чтобы говорить пошлости.
И Илья в ответ точным движением руки «застегнул» рот, подавая ему то, что успел «нарыть».
-Ну, всё вундеркинд, пора по домам, а то завтра можем опоздать, и тогда уж нам премии не видать, как собственных ушей.
Добровольский вздохнул вполне серьёзно:
-Я так и знал, что всё этим закончится.
-Иди домой, Илья. Завтра будет день — будет и пища. Думаю, что твои «подвиги» на этом вряд ли закончились...

            Продолжение:http://proza.ru/2019/07/26/881