Среди людей. Глава 2. Сад чудес

      Сразу после обеда, собрав в кулёчек все недоеденные кусочки, я наконец-то вырывалась на уличный простор. Со стайкой прикормленных дворовых собак мы облюбовали относительно спокойное и надёжное место обитания - огромный сквер вокруг больницы, где работала мама.
      Я хорошо знала туда дорогу и любила его, начиная от скрипучей калитки до мельчайших деталей, незаметных чужакам. За стареньким ограждением неухоженного сада начиналась настоящая жизнь, пропитанная духом свободы.
      Забор, изрядно покосившийся и местами залатанный некрашеными досками, надёжно укрывал меня и животных от вопрошающих взоров прохожих. Сюда не долетал гул города, здесь не было злых слов, жестоких соседей, глупых девчонок. Ритмы природы не зависели от людских характеров, я подчинялась только временам года.

      Зимний мороз не позволял надолго покидать тёплый дом, и мои маршруты по окоченевшему саду пролегали исключительно в пределах расчищенных дорожек. При отклонении от них можно было увязнуть в высоченных сугробах по пояс и не выкарабкаться без помощи.
      Голые кустики и деревья торчали из серебристо-снежных барханов как жалкие чёрные скелетики. Без лиственного одеяния озябшие растения выглядели уныло и непривлекательно.
      Мне совсем не нравились скудные цвета морозного сезона, но кардинальные перемены наступали только весной. Она за несколько недель растапливала непреодолимые ледовые барьеры, позволяя беспрепятственно наслаждаться физической самостоятельностью и природными чудесами.
 
      Пробудившийся больничный сквер не мог сравниться ни с какими развлечениями! Буйная подножная зелень и цветущие над головой груши да яблони создавали райское впечатление. Густые вишнёвые заросли плотной живой стеной защищали меня от тревог внешнего мира.
      Любимая огромная черёмуха при встрече приветливо раскачивала руки-ветви и настойчиво зазывала в тенистый шатёр. Каждый май, увешанная до самой макушки белыми гроздьями соцветий, она дурманила округу терпким запахом. Я глотала густой аромат до головокружения. Обожала нежное весеннее великолепие!
 
      Знойное душное лето щедро добавляло новые краски в привычные пейзажи и превращало однотонную зелень травы в пёстрый цветочный ковёр. Художества природы удивляли меня яркими картинками – одна лучше другой!
      На солнечных полянках вызывающе господствовали одуванчики. Кое-где средь жгучей желтизны мелькала синь васильков, пробивались к свету весёлые ромашки, пригодные для гадания на вечную тему «любит – не  любит». Осторожно отрывая их лепестки, я нашептывала имя соседского мальчишки, но не получала однозначного ответа. Не расстраивалась, если выпадало «не любит».

      Мои личные интересы за забор больничного сквера не выходили, вполне хватало местных представлений. Жизнь разыгрывала захватывающие спектакли без проб и репетиций, я была то их участницей, то благодарным зрителем.
      Мне нравился естественный контраст света и тени. В укромных участках сквера необычно пахло мхом и сыростью, там лохматыми пучками пробивался из-под прелых листьев разлапистый папоротник, робко цвели ландыши. Непорочно-белые, чистые, ослепительно красивые. Я любовалась крохотными ажурными колокольчиками и радовалась, что цветочки поселились вдали от случайных людей.

      Необжитых пространств в саду не было. Каждый метр земли, доступный хотя бы нескольким солнечным лучам, нагло захватывала разнообразная некошеная трава высотой в мой рост. В её непролазных зарослях я мастерила живые шалаши.
      Собаки любили временное укрытие. В полуденную жару мы защищались в нём от разъярённого светила, заставляющего прятаться и затихать даже птичек. Только сумасшедшие кузнечики всех оттенков зелёного тона не останавливали тонкие трели ни на миг.
      Неутомимое пиликанье начиналось с раннего утра и прекращалось в сумерках. Под это музыкальное сопровождение разноцветные бабочки и огромные стрекозы демонстрировали друг другу и всему миру бесподобные крылышки, устраивая феерическое дефиле.

      Наряды пчёлок для подиума не подходили. Их броское однообразие напоминало об опасности. Этих трудяг я от работы не отвлекала, чаще за муравьями наблюдала. В больничном дворе они водились в несметном количестве - большие, маленькие, серые, чёрные, коричневые, огненно-рыжие.
      Я поражалась организованностью неугомонных насекомых и часами не отходила от забавно продырявленных ходами муравейников. Берегла букашечьи домики и тропки, в будущем предполагала стать биологом.

      Каждый день подогревал мою любознательность то тайнами, то открытиями. И непогода была в радость. Сразу после дождя непонятно откуда под деревьями появлялись съедобные и несъедобные грибочки. Я в них не разбиралась и проходила мимо, чтоб ненароком не отравиться. 
      А неприглядные толстые и тонкие дождевые червяки угрозы не представляли. Вышвырнутые жестоким ливнем из подземных убежищ, они боялись убийственного солнца и хаотично ползали по шершавому асфальту. Скользкие безголовые жгутики имели право на жизнь. Я осторожно собирала их в ладони и уносила под кустики на мягкую землю.
      Даже к огромным паукам не испытывала ни страха, ни брезгливости. Немножко горевала, когда в их узорчатые сети попадали мелкие бабочки. Но чаще законной добычей становились комары и мухи. На них мои симпатии не распространялись, эта гибель представлялась правильной.

      Разномастные гусеницы отвращения тоже не вызывали, из-за умения перевоплощаться они порой казались сказочными героинями. Возможность перехода от чудовища к красавице меня завораживала, я знала наизусть истории про Царевну-лягушку и гадкого утёнка. Верила в них! Жизнь была захватывающе-прекрасной.
      Ни одна божья тварь не укусила меня, не ужалила, не оцарапала. Слова «гармония» я ещё не ведала, но единение с природой регулярно поддерживала ребячьими ритуалами: то четырёхлистный клевер жевала на счастье, то крохотный цветочек сирени с пятью лепестками. Магических знаков мне доставалось гораздо больше, чем сверстникам, и я считала себя самой везучей на свете.

      Жёлто-багровая осень приходила нежданно вместе с серьёзными заботами: в неухоженном саду начинался сбор урожая. Фруктовые деревья благородными сортами не отличались, многие из них состарились, но всё равно каждая ветвь исправно плодоносила.
      Поспевающие в изобилии кислые яблочки-ранетки и жёсткие, довольно крупные толстошкурые груши были вполне съедобными. Те, что сорвались на землю и не раскололись от удара, я поднимала, отряхивала от сора и аккуратно укладывала в небольшую плетёную корзинку. Слегка поднатужившись, относила наполненную доверху тару маме или на больничную кухню.
      А некоторые выздоравливающие мужчины, молодые и в годах, азартно залезали на деревья и набирали в вёдра красивые фрукты, мне недоступные. Их хватало на компот для всех пациентов и сотрудников. 
      
      Перед ужином искусные повара варили в огромных чанах фруктовый напиток. Его сладкий дух прозрачным облаком поднимался до второго этажа и вырывался на улицу через распахнутые окна и двери – потрясающе!
      Я гордилась причастностью к третьему блюду и без стеснения просила добавки. Осиливала два, а то и три стакана – до того было вкусно! У мамы так не получалось.
      Маленькую помощницу сотрудники и больные горячо нахваливали. Сытая и довольная, я снова спешила на улицу. Там многочисленные пациенты особого внимания на меня не обращали. Изредка интересовались: «Ты чья, девочка? Как зовут? Не потерялась?». После вразумительных объяснений никто никому не мешал.

      Приняв положенные медицинские процедуры, больные женщины часами просиживали на узких скамеечках вокруг благоухающих клумб и непрестанно разговаривали. Я удивлялась: как можно столько болтать? И о чём? Неужели язык не устает? Мы с собачками без слов друг друга понимали. 
      Нездоровые мужчины обычно располагались поодаль от дам, много курили, читали газеты, журналы, играли в карты и домино, громко спорили, смеялись и ругались. Выигрыши и проигрыши комментировали красноречиво, но не всегда понятно.
      Молодёжь стремилась к густым кустам. Юноши и девушки хихикали и часто обнимались, ошибочно полагая, что невидимы со стороны. Иногда они затяжно целовались, одновременно ощупывая друг друга, будто что-то потеряли.
      О тайнах человеческих тел, ненадёжно скрытых одеждой, я не догадывалась. По обыкновению выбирала для прогулок еле заметные тропки и настырно избегала случайных контактов: странные эти взрослые, лучше держаться от них подальше. 
 

      Фото из сети интернет.
      Продолжение - http://www.proza.ru/2017/03/26/347