Банка без наклейки

ФАНТАСТИКА АНАТОЛИЯ ДНЕПРОВА

Золотой век нашей научной фантастики пришёлся на 1960-е годы. Её авторы были людьми позитивных профессий, им было что сказать своим читателям: Александр Шалимов — геолог, Борис Стругацкий — астроном, Иван Ефремов — палеонтолог, Илья Варшавский — механик торгового флота. Они и сами могли стать героями произведений, а их биографии могли бы украсить серию «Жизнь замечательных людей».   

Анатолий Днепров занимает в этой плеяде особое место. Его рассказ «Крабы идут по острову» считается одним из лучших в научной фантастике того времени, а я, например, называю его лучшим. Моё знакомство с Анатолием Днепровым началось со странного рассказа «Банка без наклейки». Мне было неполных 13 лет, и я только-только открывал для себя мир научной фантастики и шёл по этой стране TERRA FANTASIA как зачарованный странник, с рюкзаком за плечами, в котором был пока только «Пленник кратера Арзахель» Александра Шалимова: начало было напечатано в майском номере «Костра» за 1964 год, после летних каникул я вернулся из деревни и прочитал остальное, а «Банка без наклейки» — это уже октябрьский номер «Техники-молодёжи», который я купил в газетном киоске на площади Революции города Кинешмы. Шёл редкий и ещё неуверенный снег, он плавно опускался на асфальт и сразу таял, и мне уже было почти тринадцать лет. В рассказе Днепрова жили совсем другие люди, совершенно непохожие на обитателей провинциальной Кинешмы:

«Я хорошо помню эту весёлую историю. У червяка выработали условный рефлекс сокращаться под действием света. После его растёрли в ступке. Получившуюся слизь сожрал другой червяк, у которого никаких рефлексов не было. И они появились. Наука, приобретённая жертвой, передалась каннибалу через желудок!»

Я как будто заглянул в мир науки…

Днепров берёт читателя в плен с первой же фразы, и дело тут не только в литературном мастерстве. Сейчас, когда известны некоторые обстоятельства его жизни, понятно, что он хорошо знал, не понаслышке, не только о мире науки, но и о мире труда и капитала, и хорошо представлял, как себя ведут свободные люди. В начале 1960-х, когда на прилавках появлялись (и сразу исчезали) его первые книжки, о нём самом его читателям было известно очень немного. В авторском сборнике «Мир, в котором я исчез», вышедшем в 1962 году, сухо сообщалось, что Анатолий Петрович Днепров (Мицкевич) окончил физический факультет МГУ, с первых же дней Великой Отечественной войны служил в рядах Советской Армии, а вернувшись из армии, работал в Академии наук СССР и защитил кандидатскую диссертацию. Эта предельно краткая справка, как говорят в таких случаях, вызывала больше вопросов, чем давала ответов. Служил. А воевал? И где были эти ряды? 

Ощущение недосказанности оставалась и от последующих публикаций, таких же коротких и сухих, фигура автора оставалась в таинственном полумраке. Завеса тайны начала приоткрываться во второй половине 1980-х. Оказалось, что после окончания физфака МГУ в 1941 году Анатолий Мицкевич попал в школу военных переводчиков и служил в генштабе шифровальщиком. Интригу усилила «бабушка советской научной фантастики» Белла Клюева, уточнившая: в генштабе — да, но в генштабе генерала Роммеля в Северной Африке. Совсем как в фильме «Мёртвый сезон». Вечер переставал быть томным!

Но самую невероятную версия предложил сам Анатолий Петрович — её донес до нас постаревший В. И. Рабинович, пробовавший в 1960-е годы свои силы в научной фантастике, но больше известный как популяризатор науки, публиковавшийся под псевдонимом В. Рич, — последний из могикан: в декабре этого года ему должно исполниться 97 лет, дай ему Бог здоровья. В 2000-х он выложил в Интернете свои воспоминания — в частности, об Анатолии Днепрове, своем крёстном отце в научной фантастике. Именно ему Анатолий Петрович приоткрыл в ресторане «Арагви», за седлом барашка, между четвёртой и пятой бутылкой «Хванчкары», одну из тайн советской разведки времён Великой Отечественной войны.

Короче, дело было так. В 1943 году Роммеля в Северной Африке уже не было, его оттуда выбили англичане, и внедрён Анатолий Мицкевич был не в штаб генерала Роммеля, а в штаб генерала Эйзенхауэра, что вполне логично, если учесть, что Мицкевич физик по образованию, а нашу разведку в то время ох как интересовало, как продвигаются дела у наших западных партнёров в создании атомной бомбы.

В 1943 году, в составе союзнических войск Мицкевич высадился на юге Италии и был ранен, попал в госпиталь и там, как сказал бы Юлиан Семёнов, оказался на грани провала. Дело в том, что раненых регулярно навещал местный священник — заботился о них, как о своей пастве, и искренне жалел молодого человека, которому, в отличие от остальных в палате, не приходили письма и посылки из дому, и падре расспрашивал его о родственниках, где они живут, и записывал в толстую тетрадь имена и адреса, которые придумывал ему его подопечный; дело кончилось тем, что Мицкевич подал рапорт на имя начальника госпиталя с просьбой считать его готовым снова встать в строй. Появление Мицкевича при подписании акта о капитуляции Германии, за спиной маршала Жукова, иронически замечает Рабинович, должно было стать для наших американских партнёров ба-альшим сюрпризом! Однако больше к этой теме Анатолий Петрович не возвращался, предоставив слушателям самим решать, что было на самом деле, а что он придумал, отрабатывая сюжет нового рассказа.

После войны Анатолий Петрович работал в закрытом НИИ, в 1952 году защитил диссертацию; вышел в запас в 1956-м в звании полковника и перешёл работать в Институт металлургии. Обратившись к научной фантастике, взял псевдоним Днепров, а под научно-популярными статьями подписывал по-прежнему фамилией Мицкевич, и время от времени очередной фантастический рассказ А. Днепрова в журнале «Знание–сила» («Техника–молодёжи», «Искатель») сопровождался научным комментарием А. Мицкевича... Всего в его багаже около ста рассказов и с десяток повестей, некоторые при его жизни так и остались неопубликованными. Его не стало в 1975-м, и вместе с ним ушла в прошлое научная фантастика в СССР, а на её месте пышным цветом расцвели всякого рода фэнтэзи.

А Анатолий Днепров остался в своём времени.   

«Я очнулся уже на борту шхуны. Когда капитан Гейл спросил меня, нужно ли грузить на корабль огромный странный механизм, валявшийся на берегу, я сказал, что пока в этом нет никакой необходимости».