Книга 2. Легенда о падающей Бальтире. Гл. 13

Глава 13. Грэм




     - Который час?

     - Можно позавтракать. Ты как, встанешь? Или принести сюда? Второй день спишь.
Проголодался?

     Грэм сел и, скрипя зубами, вернулся на высокую подушку, удобно подложенную под голову. Второй день?! Такое с ним впервые.

     - Не так шустро, приятель. -  Рэдгард, а это был он, пересел из стоявшего у закрытого шторой окна кресла на застеленный постельным бельём кожаный диван. Со вчерашнего утра, не приходя в сознание, на нём лежал академик Грэм-десятый. Наконец он очнулся.


     Не теряя времени, Рэдгард связался с сиделкой, дежурившей у постели больного всю ночь. Вскоре в кабинет академика, заставленный двумя письменными столами и книжными шкафами во всю стену, вошёл средних лет полноватый мужчина в дорогом тёмном костюме. Личный врач академика. За ним в помещение проскользнула молоденькая медсестра в голубом халатике.

     Врач переглянулся с Рэдгардом и заторопился к больному. Академик встретил его стоя, в наспех натянутых спортивных брюках и футболке с забавной наклейкой. Внешний вид академика не внушал опасений, что было с облегчением отмечено "медицинским светилом". Осмотрев больного, доктор ворчливо заметил:

     - Перепугал ты нас, академик.

     Почувствовав себя не удел, медсестра вышла. Мужчины остались втроём. Рэдгард придвинул врачу стул, опустился в кресло перед окном и сделал очередной звонок по мобильнику.

     - Заказал завтрак. На троих. Присоединяйся! - Приглашение относилось к врачу.

     - Перемещайся к столу, лекарь. Пойду приму душ, приведу себя в порядок и к вам. Не скучайте. - Мужчин связывали давние отношения со времён учёбы в Шерфилде, что позволяло им не соблюдать в разговоре и в поведении особенной церемонности.

     Брэм, не вставая, стянул с плеч фирменный пиджак и небрежно бросил его на диван, после чего вместе со стулом придвинулся к письменному столу и размашистым движением широкой кисти освободил часть столешницы от бумаг. Поесть лишний раз доктор всегда был не против, хотя успел плотно позавтракать и позднее выпить чашечку кофе. В этом занятии Рэдгард его неизменно поддерживал. Как и Брэм он тоже успел перекусить в номере, однако предложенное аппетитное меню не оставило его равнодушным.

     Тихий стук в дверь. Симпатичная горничная вкатила в кабинет сервировочный столик. Доктор и Рэдгард уже расположились за письменным столом академика. Воспользовавшись его отсутствием, мужчины шептались о здоровье знаменитого пациента, который приходился им ещё и закадычным приятелем.

     - Как, Брэм, он ещё поживёт? - Молоденькая горничная, ставя тарелки перед каждым мужчиной, отреагировала на его тревожный вопрос с удивлением и страхом. Заметив, как исказилось миловидное лицо, Рэдгард отправил девушку вон, сопроводив повелительный жест успокаивающими словами:

     - Поживёт, поживёт. А пока оставь нас одних. Будешь нужна - позову.

     Дождавшись, когда девушка выйдет, Рэдгард обратился к специалисту в области медицины в той же шутливой манере:

     - Так значит не смертельно?

     - Сильнейший психологический шок, Рэд. Одним разом потерять самых близких людей. Не каждый бы такое выдержал. Он, видимо, пытался их спасти. Мужик кинулся в воду, не сбросив тяжёлых кроссовок.

     - Речь о его здоровье, доктор. Что произошло между ними выясним потом. - Рэдгард помедлил. - Если потребуется.


      
    - Ну что, я полетел на остров, как только принял сообщение от телохранителя. С медсестрой, травматологом и анестезиологом. Несмотря на молодость, девушка - толковая хирургическая медсестра, а по совместительству оказалась и добросовестной сиделкой.
      С места трагедии академика принесли на носилках. Прямиком в его кабинет, где домочадцы устроили лазарет. Наш осмотр начался с экспресс-диагностики. Видимых повреждений, переломов, ушибов внутренних органов мы не обнаружили. Так что помощь профессионалов не потребовалось. Специалисты вернулись на материк тем же утром.        Осталось подготовить потерявшего сознание пострадавшего к эвакуации. Возможно скрытое сотрясение головного мозга, если высокой волной "спасателя" неудачно выбросило на берег. Хотя, как позднее сообщит телохранитель, погода тем злосчастным утром была безветренной. Штиль.
      
      Доложив высокопоставленному чиновнику о состоянии здоровья своего подопечного, врач не устоял и потянулся за самой "последней" сдобной булочкой. Не успел. После затянувшейся "помывки" в комнату шумно ввалился посвежевший Грэм.

     - А, вот и мой пациент пожаловал. Судя по отмытому виду, он чувствует себя сносно, а после сытного завтрака ему вообще полегчает.

     Действительно, внешне ничего не на поминало о том, что сорокапятилетний мужчина несколько часов пролежал без сознания.

     - Вижу пошептались! - Подходя к на крытому для завтрака письменному столу, с места в карьер заявил Грэм. - А теперь без вопросов и комментариев. Брэд, немедленно убирайся вместе с сиделкой. Надоели. Поспал, покушал и отчаливай. Чтобы через час вас на острове не было. Считай - вылечил и попрощались.

     Брэд растерянно улыбнулся, ища поддержки у Рэдгарда. Тот повертел пальцем у виска. "Сотрясение мозгов", диагноз, не требующий специального подтверждения. Другой рукой им был набран служебный номер подчинённого. Короткий разговор в приказном порядке, после которого, расплывшись в дружеской улыбке, Рэдгард притянул огорошенного приятеля к груди, чтобы шепнуть на ушко:

     - Транспорт подан. До встречи на материке, Брэм.

     С грохотом выйдя из-за стола, известный в медицинском сообществе профессор Брэм Норт тоже властным тоном произнёс:

     - Не задерживайтесь, мужики. Жду вас двоих в клинике. - И пожал обоим руки. Грэм фыркнул.

     Через полчаса медики улетели.



      Покинуть двугорбый остров предстояло всему обслуживающему персоналу, включая телохранителя Крида, сопровождавшего академика всегда и всюду. На этот раз академик распорядился иначе.

     Желание знаменитого учёного остаться только  с ним крайне озадачило Рэдгарда. Прежде всего причиной его возникновения и твёрдой настойчивостью осуществить желаемое, вычеркнув из своего окружения, казалось бы, самых близких: сына и Намуса.
      И всё же, пожав широкими плечами, Рэдгард выполнил необычную просьбу друга, оправдывая его тягостное стремление потерей дорогих ему женщин.  Несчастье произошло на его глазах. Сильнейший шок мог неблагоприятно отразиться на его психике. Потребуется какое-то время, чтобы боль утихла.


     Маленький Сабори и его няня вернутся на виллу "Лазурный берег" во второй половине дня. А пока знаменитый отец заглянул в детскую и, подержав своего крошку на руках, уединился с Ниам в соседней комнате. Позднее Рэдгард коротко переговорит с нею. В ближайшие дни он к ним заедет. Им есть о чём серьёзно поговорить.


     После обеда средневековая вилла словно вымерла. В просторном кабинете академика "вечеряли" он сам, Рэдгард и Намус. Няня и ребёнок отдыхали перед утомительной дорогой в детской.

     - Страшная утрата. Чудовищная несправедливость. Как смириться и пережить такое, Грэм? Как уверовать в Его милосердие? - Намус горестно воздел руки. Грэм скривил губы:

     - Вера - это духовная потребность человека, обусловленная его нервной системой. Если такая потребность у тебя есть, не задавай вопросы и просто верь. Он услышит. Надеюсь, и про меня вспомнит.

     Намус, не стесняясь, заплакал. Известие о постигшем семью несчастье, которое привёз  на Лазурный берег давний друг Грэма, обрушилось на голову старика как внезапный снег, выпавший тропическим летом.
     Сборы были недолгими. Спецрейс незамедлительно взял обоих на борт и через два часа полёта опустился на авианосец, круглосуточно дежуривший на внешнем рейде затерявшегося в океане острова. Пассажиры пересели на местный вертолёт и вот показалась белоснежная вилла, незримо укутанная траурным покрывалом.
     Грэм лежал в своём кабинете без сознания. Переодетый в сухое и побледневший. Знакомый врач попросил беспокойного старика выйти. Помощи от него никакой, а если от переживаний с пожилым мужчиной случится инфаркт, разбираться с ним будет некогда.
     Убитый горем Намус увиделся с Грэмом, когда тот уже очнулся и попросил сиделку привести его к нему.  Намус вошёл со слезами на глазах. Выразив сочувствие, уставший от долгой дороги и переживаний старик почувствовал нестерпимую тяжесть во всём теле. Рэдгард быстро придвинул Намусу удобное кресло. Тот едва успел в него опуститься и, облегчённо вздохнув,  откинулся на высокую спинку, поблагодарив Рэда за внимание.
     Высокопоставленный чиновник, освободив остров от многочисленной челяди пребывал в апатии. И был занят тем, что задумчиво изучал большую фотографию в серебристой рамке. Молодой Намус и маленький Грэм. Ребёнку шесть лет. Скоро в школу. Других семейных фотографий на большом письменном столе Рэд не обнаружил.

     - Успели убрать, чтобы не бередить душу. - Высказался Намус, с надеждой расшевелить углубившегося в свои мысли друга семьи и задумавшегося Грэма. - Раньше здесь стояли фотографии красавицы Абори и Либель. Рядышком. Они были так похожи друг на друга. Мать и дочь. Одно лицо. Заметил? Рэд, можешь поверить, что обе женщины утонули? Как жить дальше? Ребенок остался без матери!

     - И без бабушки. - Невозмутимо добавил Грэм, подходя к рабочему столу и забирая снимок из рук приятеля. - Симпатичный молодой человек и мальчишка со смышлёным лицом. Мы ладили с тобой, Намус. Мне бы хотелось встретиться с ними прямо сейчас. Немедленно. Вот с этой приятной парочкой, которая на снимке. Поговорили бы о том, о сём. О хорошем. Вот ты, старина. Ты можешь вытащить из рамки тех, кто запечатлён на старом снимке, вдохнуть в них жизнь. И дальше шагать вместе.
Интересно ведь предостерегать самого себя, ещё молодого, от ошибок, которые отразятся на тебе в будущем. Не можешь? Я тоже не могу, а она могла.

     Рэдгард отвлёкся от своих размышлений и с заметным вниманием прислушался к их философской беседе. О чём разговор? "Оживить" фотографию? Столкнуться с самим  собой, да ещё рассуждать о том, что было, что есть и что будет? Его фантазия безгранична!

     - При этом, - продолжал  Грэм, словно вступая с Рэдом в дискуссию - "энергетическое отражение" оригинала должно быть бесплодным, чтобы не искажать будущее и не влиять на настоящее.

     - Энергетическое отражение? Что-то новенькое. Это же не клон. Это другой феномен. Он доступен моему пониманию? - Не получив желаемого пояснения, потому что академик склонился над Намусом, Рэд заложил руки за голову и стал домысливать самостоятельно.

     - Я переговорил с Ниам, старик. Как, что и как дальше - няня знает. Ты поддержишь её во всём, а если потребуется, подскажешь верное решение. Я поручаю тебе сына, наставник, а сейчас на выход. Считай мы попрощались. Всё готово, Рэд?

     - Да, они могут лететь. - Встрепенулся чиновник, откладывая дальнейшие размышления на потом. - Пилот ждёт в детской. Поможет донести вещи на борт и вообще поможет.

     Рэд поднялся, чтобы проводить старика до двери. Грэм не тронулся с места. Не подал старику руку, когда тот сделал неуверенное движение в его сторону. Догадываясь о причине невежливой сухости знаменитого друга, Рэд якобы ничего не заметил, и со своей стороны выказал пожилому человеку искреннее уважение за них обоих.



     - Ну что, академик. Остались мы одни-одинёшеньки. - Устраиваясь в кресле, констатировал Рэдгард. - И что теперь? Даже ужин некому приготовить. Предупреждаю,  я спец только по бутербродам. Подходит такая перспектива? Обойдёшься или сам что-нибудь серьёзное состряпаешь? Что молчишь? Алкоголь-то в доме найдётся? Поднимайся и вперёд на кухню. Поедим, выпьем по рюмочке и потолкуем. Нам обоим это необходимо.

     Растормошив приятеля, Рэд заставил его подняться и дойти до кухни. Потом, устроив академика на угловом диванчике, он по-деловому занялся изучением содержимого холодильника, громко перечисляя, что есть в наличии.

     - Жратвы на неделю хватит. Не оголодаем.

     Похлопав себя по животу с довольным видом, Рэд открыл обе дверцы бара.

     - Выпивки тоже с избытком. Запасливый хозяин. Эй, подай хоть голос. Тебе не похужело? - поинтересовался Рэд, приступая к поварским обязанностям и скрывая в голосе тревогу, что разговор будет долгим и сложным. И проходить он будет не просто на уютной кухне, а в полном одиночестве их двоих на всём двугорбом острове. Настолько он будет важным.


      Загадочная гибель матери и дочери, успевшей и самой стать мамой, повлечёт за собой много сомнений. Участие Грэма в этой семейной драме вызовет тоже много вопросов. И у Народа Сорэмы, для которого Грэм-десятый являлся символом достойного прошлого и великого будущего, и у близких ему людей, включая многотысячный коллектив руководимого им Концерна Наследие.

     Чувствуя, что Рэд весь в нетерпении, академик с улыбкой придвинул к себе тарелку и пожелал ближнему здоровья, любви и счастья. Одобрив гастрономические потуги добросовестного "поварёнка", Грэм сообщил, что сперва предпочтёт просто откушать: выпить, потом хорошо закусить. Рэд не возражал. Торопиться было некуда. До служебного выяснения всех обстоятельств, повлекших за собой три возможных варианта: несчастный случай, самоубийство и убийство, он первым услышит историю взаимоотношений Великого мужчины с обеими женщинами. Посвящённый в тайную "связку" Либель и Абори, он мог бы подтвердить, что клон предпочёл закончить своё существование именно так: уйти бесследно.

     - Красиво мыслишь, Рэд. - отодвинув уже пустую тарелку и вытерев рот салфеткой, отозвался на его мысли Грэм. - Мать прощается с дочерью после чего уходит за нею тоже навсегда по не ясной для нас причине.

     - Не ясной для кого? Что-то мне подсказывает, что ты успел во всём разобраться.

     - Остался незначительный момент: как я оказался в собственном кабинете?Остальное за мной. И начало истории и её возможный конец.

     - Заинтриговал. Виновный будет наказан?

     - Он сам распорядится своей судьбой. - Грэм усмехнулся и посмотрел на приятеля. Что тот знает?


     Собственно, что Рэд мог дополнить? Раннее утро. Настойчивый звонок мобильника и взволнованный бас телохранителя Крида. Короткий диалог между ними. Несколько уже его собственных звонков: в приёмную Правительства и пара контрольных - личному врачу академика и группе спасения. И вот он в машине , мчится к Лазурному берегу, будить Намуса.
     Все службы пришли в движение, а они с Намусом летят на остров спецрейсом.

     Крид ему рассказывал. Он хватился хозяина, когда тот не вышел на террасу выпить раннюю чашечку кофе. По его звонку всполошилась вся внутренняя охрана здания. Выяснилось: молодая хозяйка и ее мать тоже незаметно выскользнули из своих апартаментов. Хотя в такую рань обе дамы обычно продолжали почивать, каждая в своей спальне. Их продолжают искать.

     Крид не знал, что и думать, но тут объявилась внешняя охрана. Академик найден! Лежит на берегу в мокрой одежде и кроссовках на босу ногу. Без сознания! На ступеньке спускавшейся в океан лестницы - две аккуратно сложенные стопочки: верхняя одежда и обувь его жены и академика Либель.

     На пляж спустилась домовая охрана, несколько слуг и врач. Грэма в бессознательном состоянии, без видимых увечий, донесли на носилках до виллы. Устроили его в рабочем кабинете, где горничная уже успела застелить широкий диван постельным бельём и принести из гардеробной пижаму. Пострадавшего переодели.

     Пропавших женщин начали искать ещё ребята из внешней охраны, которые первыми обнаружили Грэма. Позднее к ним подоспели катера и водолазы группы спасения, надеясь найти хотя бы тела. Напрасно. Берег крутой, неприступный. Поздним вечером поиски прекратили.

     - Да, немного. - Дослушав приятеля, согласился Грэм. - Задача с несколькими неизвестными. Следователям такое не снилось, но они будут копаться. Это мы, Рэд, перевёрнём последнюю страницу, поставим заключительную точку и никому про это не расскажем.
      Рэд, мать моего ребёнка - Либель Усхиль. Либель-Посланница. Именно так переводится с древнемарского слово "Усхиль".

     - Посланница? И чьей же посланницей она была?

     - Не догадываешься? Крэйндара! Посланница объявилась у нас с единственной целью. Сделать с моим участием младенца и разместить в его голове матрицу академика Шер Сабори, друга Крэйндара.
     Ну что, Рэд, надо отдать должное. Нас посетила незаурядная инопланетянка.
Её способность пребывать "одна в двух" - уникальна. Быть ведущей и одновременно молодой ведомой с ограниченными возможностями - она же была стерильной. Вот в чём фишка - не давить на настоящее, не влиять на будущее. Согласись, такое уложится не в каждой обычной голове. По этой причине, я ощущал их как нечто единое, особенно когда совокуплялся. При этом моя исключительная нравственность - Грэм усмехнулся - испытывала непривычный дискомфорт.
     Её умение перемещаться в пространстве со скоростью мысли тоже впечатляет.

     Что мы про неё знали? Загадочная женщина объявилась на Сорэме в общем-то ниоткуда, буквально за минуту до начала спектакля в котором играла главную роль. И чем всех привлекла? Да своей головой, Рэд. Своими гениальными мозгами.

     - Твоя шутка оживить юношескую фотографию Намуса и столкнуть теперешнего старика с самим собой в молодом возрасте связана...- Рэд подыскивал слово - с этой мистификацией?

     - Схожую "физику" - энергетическое отражение - Либель применила на практике, чтобы выносить ребёнка. "Старая" зачала, "молодая" выносила в чреве. В остатке несокрушимая Матрица, вернувшаяся в океан, в другое измерение.

     - Мне кажется, Матрица полюбила тебя, Грэм. Вести двойную жизнь - наверняка энергозатратное мероприятие. Тело для Сабори могла сделать другая Посланница, объявись она на Сорэме в тот год, когда ты смог бы её оплодотворить.

     - Я тоже полюбил, приятель. Это жёсткое чувство, сверхнаполненное состояние души, плоти и разума...Этому нет физических и эмоциональных понятий. Мы не в состоянии их описать, у нас не хватит для этого слов. Испытав такое однажды, уже невозможно оставаться здесь.

     Последние слова академика Рэд не расслышал. Его занимала мысль, что во вчерашней драме формально нет пострадавших. "Инопланетянки" отбыли в неизвестном направлении, оставив сыщикам две стопки одежды и обувь. Получается, на добрую память. Хотя дотошные следователи могут иметь собственное мнение и продолжат расследование. На этот случай Рэд сохранил у себя записку, лежавшую на журнальном столике в спальне Либель: "Я устала жить. Я ухожу...". Она самоубийца? А дочь и зять хотели её спасти?
     А Грэм - вот он, рядом с ним. Красивый, здоровый и грустный.Что по-человечески объяснимо. Что ни говори, Посланница бросила его. А он, видимо, даже пытался её удержать, кинувшись в волны в кроссовках.
    Так думал Рэд, раскладывая по тарелкам второе блюдо приготовленного им самим сытного ужина. Восемь вечера. Обстоятельно поговорили. Хотелось выпытать, по какому случаю они остались на острове совсем одни. Впрочем, куда торопиться, ещё узнает.

     - Да, Рэд, - упомянув имя друга, академик, уже приступивший к продолжению трапезы, отложил вилку в сторону и задумчиво продолжил. - Вот такая история, участником которой мне выпало быть только потому,что я из рода Шер. Для меня интересное приключение затянулась на двадцать пять лет - хотя по замыслу на него отводился год - в ожидании моей  "половой зрелости". Все эти годы со мной была Посланница Либель и её энергетическое отражение, повторившее все стадии её развития от девочки до взрослой девушки, чтобы разместить в её утробе оплодотворённую яйцеклетку уже состарившейся  Либель. Последними словами её были:"Чтобы подняться на новую вершину, надо спуститься вниз".

     Почувствовав, что разговор движется к известному только его собеседнику финалу, Рэдгард спохватился. Вдруг академик что-то задумал, и будет некого позвать на помощь? Даже моряков с авианосца, которые тоже не успеют. Не позволив себе расслабиться, Политик внутренне собрался и внешне остался невозмутимым. Ужин спокойно завершился. Мужчины вышли на террасу.


     На остров опустилась ночь. Глубокий небесный купол раскрылся, вспыхнули звёзды и похожее на вселенское око Созвездие.

     Грэм предложил Рэду спуститься к океану. По мраморной лестнице, от дома к пляжу. Шли не спеша и молча. При этом у обоих мелькнула потаённая мысль, что кто-то пошёл по ней дальше...

     Мужчины остановились в нескольких ступенях от воды. По волнам бежала серебристая дорога ...в Никуда. "Это не для меня", - запаниковал Грэм и положил на плечо спутника руку:

     - Чтобы подняться на другую вершину, надо спуститься. Так, Рэд? Я достиг своего пика и был с той, которая вернула нам Шер Сабори. Помоги моему сыну подняться на свою вершину. Пусть она будет высокой.

     Сформулировав тревожную по своей значимости просьбу, академик стал торопливо раздеваться. Политик растерялся окончательно, когда освободившись от одежды и сняв кроссовки, академик невозмутимо предупредил:

     - Мы одни, Рэд. И не случайно. Знать будешь только ты. И то, кем в действительности была Либель, и какую судьбу выбрал я. Хотя к чему притворство? Мне жутко страшно, Рэд. Поддержи меня до последнего вздоха и прости. Это не бегство, не предательство, не трусость - это неизвестный мне путь, который ведёт на непокорённую вершину.
     Вот, возьми записку. - Грэм протянул приятелю клочок бумаги и усмехнулся. - Может пригодится.

     Рэд быстро прочитал:"Я устал жить.Я ухожу...".

    - Грэм, ты не в себе. Одевайся и пойдём отсюда. Пойми, ещё свежи воспоминания. Я не хочу знать всех подробностей вчерашнего утра. Просто скинь этот груз и забудь. Разберёшься, когда окрепнешь. - Рэд старался развернуть сопротивлявшегося академика к дому. Но тот упорно двигался к воде. - Ещё один несчастный утопленник? - Рэд пытался шутить. - Это уж слишком.

   
     Не помогло. Грэм оттолкнул верного друга, которому мог доверить всё, и сделал    шаг. Следующая ступень уже погрузилась в воду. На ней Грэм остановился и поднял руки к ночному небу.

    Будто окаменевший  Рэд проследил  их движение широко раскрытыми глазами. Всегда притягивавшее академика Созвездие потянуло его в холодную пучину. Рэд не двинулся с места, не позволив себе его задержать. Над волнами полетели слова незнакомой ему молитвы:

     - Вселенная, вот я!...