Враг моего врага - глава семнадцатая

Пока Айлин бегала за одеялом, Ясмина растирала разбойнику виски, стараясь хоть как-то привести его в чувство. Пару раз ей показалось, что Робин пытается открыть глаза и что-то сказать, но он по-прежнему не откликался, только тяжело дышал, быстро хватая воздух приоткрытым ртом.
– Держите! – Айлин протянула сарацинке свернутое одеяло из грубой шерсти.
– Спасибо, – Ясмина укрыла разбойника, взъерошила ему волосы, потом снова обернулась. – Как он вообще здесь оказался?
– Я видела из окна, что вы вместе приехали. Вы совсем не помните?
– Очень смутно. Мне казалось, что сэр Гай везет меня в седле…
– Так и было, – кивнула Айлин. – Я услышала, что поднимают решетку, и выглянула в окно. Вы въехали во двор. Сэр Гай с вами – на своей лошади, и вот он… – служанка указала взглядом на топчан. – Сэр Гай внес вас на руках наверх, а его приказал затащить в эту комнату. Дальше вы, наверное, все помните.
– Да, – тихо ответила Ясмина и, положив ладонь на руку Робина, почувствовала, как дрожат его пальцы.
– Что-нибудь еще нужно?
– Айлин, можете принести ему немного совсем некрепкого вина?
– Конечно.
Башмаки снова застучали вверх по каменной лестнице. Вскоре звук затих – Айлин свернула с лестницы в переход, ведущий к кухне.
– Почему это некрепкого?
Девушка отдернула руку. Когда она повернулась к разбойнику, взгляд ее был ледяным.
– Я смотрю, тебе полегчало.
Робин не ответил – Ясмина видела, что еще на несколько слов у него нет сил.
– Ты помог сэру Гаю меня вытащить оттуда? – чуть ли не сквозь зубы уточнила она. – Спасибо.
– Ну надеюсь, не помешал.
По лестнице снова застучали башмаки, теперь вниз. Сарацинка, почти не оборачиваясь, протянула руку за кружкой с вином.
– Спасибо, Айлин.
– Еще что-нибудь?
– Нет, спасибо.
Ясмина наклонилась к разбойнику и осторожно, стараясь не причинить боли, помогла ему приподняться.
– Ну-ка выпей. И потерпи еще немного, сэр Гай вот-вот вернется из Ноттингема с лекарем.
И голос, и взгляд ее по-прежнему были холодны.
– Решила, что до Шервуда не дотяну?
– В седле ты не удержишься. Повозки нет. А везти отца Тука сюда – несколько часов. Я-то туда быстро доберусь. Но обратно, с монахом на ослике?
Сарацинка оборвала сама себя почти на полуслове, услышав звук поднимающейся решетки и топот копыт у ворот. Вскоре с лестницы донеслись голоса: Гисборн и приехавший лекарь говорили друг с другом по-французски. Ясмина поднялась с края топчана и шагнула к двери.
Вошедший вместе с рыцарем оказался невысоким, необычайно подвижным и шумным мужчиной лет сорока пяти. С собой у него была походная сумка из грубо выделанной кожи.
– Оливье из Тулузы, – с ходу, не церемонясь, представился вошедший. – А вы – та самая Жасминовая Веточка, сэр Гай мне успел рассказать. Ну что у вас там? Он меня пугал гнойной раной. Господи, и вот эта крошка не пропускала к нам обозы?
– Не в одиночку же, – сверкнула глазами сарацинка. – Господин Оливье, вы ведь говорите по-английски?
– А куда мне деваться? Я прошел с толпой англичан от Марселя до Иерусалима, а теперь живу тут, в Ноттингеме.
– Тогда, прошу вас, перейдем на английский?
Лекарь удивленно посмотрел на девушку:
– Сэр Гай прекрасно говорит по-французски. Вы тоже.
– А он – нет, – Ясмина кивком указала на разбойника. – Прошу вас, давайте и между собой говорить на языке, который он понимает.
Сарацинка подняла голову и поймала на себе долгий взгляд Гисборна. Оливье из Тулузы тем временем подошел к топчану, откинул в сторону одеяло и взглянул на воспаленный шов.
– А ведь прекрасная работа была, стежок к стежку, – произнес он по-английски, покосившись на Ясмину. – Сколько этой ране?
Разбойник ответил не сразу – то ли считал, то ли собирался с силами.
– Четыре дня.
– Кто тут на хозяйстве? – обернулся лекарь. – Нужны тряпки, какие не жалко. Вскипятить воду. Найти веревку потолще и покрепче. Знаю я этих тощих и жилистых, как начнет вырываться, так посильнее двух-трех молодцов окажется.
Девушка быстро кивнула и повернулась к двери.
– Ясминка, – тихо выдохнул Робин, но продолжить не смог.
Гисборн снова посмотрел на сарацинку долгим тревожным взглядом.
– Останьтесь с ним. Я обо всем распоряжусь.
Он вышел. Француз, ворча, стал рыться в своей походной сумке:
– Разве в этой Англии растет хоть что-нибудь толковое? Кого можно утихомирить этим диким маком, что тут растет в полях и вдоль дорог? Амбарную мышь? Все вез на себе из Палестины, все! И что же? Я, надрываясь, тащу мешки с маслами и порошками – и оказывается, что уже почти все можно купить и у здешних аптекарей!
– Просили тряпки? – Айлин с ворохом скомканного старья вошла в комнату. – Тут совсем рванина.
– Какая разница, – снова заворчал француз. – Просто подстелить, иначе здесь будут лужи гноя и крови. Что тут было? – спросил он, указав на кружку.
– Вино, – откликнулась Ясмина.
– Пойдет, – Оливье из Тулузы осторожно высыпал в кружку порошок из тонкого серебряного флакона и протянул служанке. – Залей кипятком на треть и неси сюда, пусть немного настоится.
– Наконец-то сэру Гаю доведется меня связать, – еле слышно ухмыльнулся разбойник, так, что его слова уловила только сидевшая рядом Ясмина.
– Не ершись.
– А ты перестань меня морозить глазами. И так холодно.
Айлин, вернувшись, поставила кружку на стол.
– Воду скоро принесу. Сэр Гай сейчас придет с веревкой.
– Хорошо, – ответил лекарь, потом повернулся к сарацинке: – Пусть выпьет все.
Девушка молча кивнула, взяла кружку с отваром, немного покачала ее в руке, остужая.
– Ну-ка давай. Не ершись и не геройствуй.
– Ладно. Тьфу, пакость. Кружка хорошего эля мне бы лучше помогла, – Робин снова опустил голову на чей-то старый плащ, свернутый вместо подушки, и через некоторое время заплетающимся языком пробормотал: – Ты когда-нибудь видела Ричарда в бою?
– Нет. Я вообще вашего короля видела только раз, и то издалека. А что?
– Он правда одним ударом разрубал противника от плеча до седла?
– Вот и наш хозяин, – сказал француз. – Свяжите его, сэр Гай. Помочь или справитесь?
– Справлюсь.
– И суньте в зубы хвост от веревки, а то он, не дай бог, язык себе прокусит.
– Было бы неплохо, – пробормотала Ясмина, глядя, как лекарь прокаливает нож в пламени свечи, и тут же растерянно добавила: – Ему же все равно будет больно? Выдержит?
– Судя по прежним шрамам – еще и не то выдерживал.

Он не мог отвести глаз, да и не пытался больше с собой бороться. Тонкое некрасивое лицо, длинные черные волосы, нежная хрупкая фигурка…
Сарацинка, словно поймав его взгляд, повернулась.
– Все-таки почему, сэр Гай? Укрыть у себя двух преступников…
Гисборн улыбнулся:
– Если я вас выбрал королевой – значит, должен защищать.
– Что вы скажете, когда вас спросят о случившемся? Вы ведь не будете лгать.
– Епископ не станет разглашать это. То, что он сделал, переходит все границы.
– А ваш французский лекарь? Он точно не выдаст? Он мог понять, к кому вы его привезли. Весь Ноттингем знает про обещанную награду.
– Вряд ли кто-то ожидает увидеть Локсли в моем замке. Не беспокойтесь, Ясмина. У Оливье нет нужды в лишних пятидесяти шиллингах, и он не предатель.
– Вы вместе были в Палестине?
– Да. Я пару раз вытаскивал его из всяких переделок, куда он попадал из-за слишком буйного характера. После этого он вытаскивал из меня стрелы.
– Спасибо вам, – мягко улыбнулась девушка. – Я… – она легко повернулась к двери из зала.
– Конечно. Вы же знаете, как меня найти тут. Если что, Айлин или Патрик помогут.
– Да, спасибо.
– Ясмина?
– Да?
– Я всегда буду рад вас видеть.
Ясмина снова улыбнулась и, неслышно сбежав по крутой винтовой лестнице, проскользнула в заброшенную комнату для прислуги.
– Можешь не красться, все равно не сплю, – слабым, но твердым голосом окликнул ее Робин. 
– Принести поесть? Ой, кота-то ты где взял?
– Давай. Кот сам пришел. Еще бы что-нибудь из одежды найти.
– И куда ты собрался одеваться?
– Предлагаешь мне ехать в Шервуд с голым свежеперевязанным торсом?
– Ну ты же любишь покрасоваться… Что?! – до Ясмины вдруг дошел смысл слов разбойника.
– Ага.
– Нет, – сарацинка откинула с лица волосы назад и нахмурилась, глаза ее снова стали ледяными. – Думаешь, если сам дополз до ведра по стенке, то и в седло готов прыгнуть? Тебе только вчера утром вычистили рану, а сегодня, едва рассвело, ты собрался куда-то ехать?
– У тебя такой забавный выговор, когда злишься.
– Что? – Ясмина снова бросила на него ледяной взгляд. – Да поезжай, какое мне до тебя дело?
– Именно поэтому ты даже не ложилась?  Тихо, Ясминка, не злись. Чем раньше я отсюда уеду – тем безопаснее это будет для твоего спасителя, – Робин усмехнулся, серые глаза блеснули в полутемной комнате. – Для сэра Гая.
Девушка тихо кивнула:
– Ты прав.
– Еще бы.
– Ладно. Я поеду с тобой. Я помню, что мне нечего больше делать в Шервуде и в твоей шайке, но не беспокойся – уеду, как только лично тебя вручу отцу Туку. А пока пойду прощусь с хозяином.
– Кто-то поесть принести обещал?
– Я помню.
 Ясмина выскользнула из комнаты так же легко, как и вошла, и через несколько мгновений уже осторожно поднялась в небольшой зал, где Гисборн за столом рассматривал какую-то карту.
– Сэр Гай…
Он поднял голову, во взгляде искрилась улыбка:
– Я слышал вас еще на лестнице, ни у кого больше нет такой легкой походки.
– Сэр Гай, Робин не хочет злоупотреблять вашим гостеприимством и собирается уехать. А я не могу отпустить его одного в таком состоянии, поэтому уеду тоже, только дойду быстренько до Ноттингема и заберу своего коня.
– Коня вам приведет Патрик, скажите ему, где забрать.
– Как мне вас отблагодарить? И за врача, и за мое спасение?
– Но я вас не спасал, – улыбнулся рыцарь.
Сарацинка изумленно взмахнула ресницами.
 – Что?
– Из башни, где вас держали, вас вытащил Локсли. Уж не знаю, как, – у него ноги подкашивались, но все-таки в монастырь он прорвался, охранников перерезал и вас отыскал. Я почти уверен, он справился бы и без меня.
– И все-таки – как мне вас отблагодарить?
– Отдайте мне пояс от этого платья.
– Что?
– Мне всегда казалась дурацкой манера многих рыцарей цеплять на себя на турнире перчатку или ленту своей дамы. А теперь я хочу, чтобы со мной был этот пояс.
Ясмина растерянно развязала тонкий пояс зеленого платья.
– Я бы проводил вас, так было бы куда безопасней. Но Локсли и близко не подпустит меня к лагерю.
– Конечно, – кивнула девушка. – И есть еще причина… – она подняла голову, в упор глядя на рыцаря. – Сэр Гай, никто при мне не говорил об этом, но я не слепая. Вы и Марион. Одно лицо, одни и те же глаза, черты, волосы… да?
– Да.
– Я не спрашивала у него и не буду спрашивать у вас. Но мне жаль, что так вышло. Спасибо.

Скарлет поднял голову на стук копыт и завопил, пиная в бок верзилу Джона:
– А я что говорил! Если он поехал за Ясминой – он привезет Ясмину.
– Еще вопрос, кто кого привез, – еле слышно ответил Робин.
Только теперь Скарлет заметил, что маленькая сарацинка, держась на своем коне почти вплотную к лошади Робина, бережно поддерживает его в седле.
– Помогите ему спешиться, только осторожно, у него весь правый бок изрезан.
– Сам справлюсь, – отмахнулся разбойник и, стиснув зубы, спрыгнул с коня. – Ох, нет, крошка, не обнимай меня сейчас, пожалуйста, – повернулся он к подбежавшей Марион. Та, остановившись в полушаге, молча смотрела на происходящее, потом резко развернулась и ушла.
– Отец Тук здесь? – быстро спросила сарацинка.
– Да. Колдует там над своим знаменитым зельем из забродивших яблок. Выпаривать пробует, чтобы крепче было.
– Доведите Робина до шатра и помогите лечь, – она взмахнула головой, черные распущенные волосы разметались во все стороны. – Все. Присмотрите за ним. Отцу Туку – привет.
– Э нет, Ясмина, – Скарлет остановил девушку, видя, что она разворачивает коня. – Джон отведет его и поможет, Тук займется раной, а я займусь тобой.
– Что?!
Уилл нахмурился:
– Я не знаю, что между вами произошло, но ты вся измотана. Без обеда и кружки меда с травами я тебя отсюда не отпущу.
– Хорошо, – Ясмина, кивнув, спешилась. – Только быстро. Коня даже расседлывать не буду, и так наотдыхался.
– Дик как знал, что ты приедешь, – подстрелил сегодня оленя, а не кабана.
– Браконьеры, – усмехнулась она. – Не надо много, Уилл. Мне хватит куска хлеба и куска мяса. Я сейчас поеду.
– Простись хотя бы с ним по-человечески, – проворчал подошедший отец Тук. – Он, конечно, вот-вот уснет, сил нет совсем. Но пока не спит.
– С ним все в порядке?
– Полихорадит несколько дней, а потом оклемается, – кивнул монах. – Тьфу, да иди уже! Что вы за люди оба, что ты, что он.
– Хорошо, хорошо, – сарацинка, поднявшись, направилась к шатру Тука.
Она проскользнула внутрь, опустив за собой полог. Монах уложил Робина прямо на ворох бобровых шкур, накрыв меховым одеялом.
– Почему ты не сказал мне, что это ты меня вытащил из башни?
– Не люблю хвастаться. И потом, тебе так понравилась мысль, что твой спаситель – благородный рыцарь…
– Дурень. Хвастаться он не любит, кто б слышал! Пообещай мне, что не полезешь на подвиги, пока все не заживет.
– Как получится. Подойди ко мне. Садись.
– Что?
– Подойди, пожалуйста. Нет, я могу к тебе подняться сам, но мне больно.
Сарацинка недоверчиво опустилась на бобровые шкуры.
– Что ты дела…
Когда Робин наконец оторвался от ее губ, глаза девушки сверкали.
– Что ты…
– Возвращаю долг. А что? Кто меня зацеловывал, когда сэр Гай поехал за лекарем, а служанку, как ее там, ты так мило послала за одеялом? Решила, что я совсем без памяти, да?

– Еще по одной? – верзила Джон наполнял кружки.
– Давай, – кивнул монах. – Сейчас только пучок травки принесу из шатра, забыл сразу взять. К вечеру как раз настоится, буду его перевязывать – пригодится.
Он направился к шатру, но, едва откинув полог, снова бросился к бревну и одним глотком осушил кружку.
– Господи, срам-то какой! Где ж такое видано…
– Да ладно! – захохотал Скарлет. – У него ж весь бок располосован!
– Дикая сарацинка – это тебе не дочь благородного английского рыцаря. Марион небось таких штук и знать не знает. Господи, срамотища!
– Не завидуй! – снова захохотал Уилл и потянулся за остатками эля.

Продолжение - восемнадцатая глава: http://www.proza.ru/2019/12/31/1392