Путин и Скрудж

 




Новогодняя ночь Путина,
который когда-то читал про Скруджа

 

Нынешняя новогодняя ночь выдалась на славу: лёгкий, всего 10 градусов по Цельсию, морозец, ясное небо и ни одной автомобильной пробки от Ильинки до Сретенского бульвара. Кремлёвские куранты аккурат пробили 11 часов позднего вечера 31 декабря года теперешнего. Работники главного правительственного учреждения России – те, кто не уехал на тренировочные Рождественские каникулы, – давно покинули свои рабочие места: кто спешил уехать к семейному очагу на метро, кто – на трамвае. Некоторые, особенно расточительные, собирались потратиться на такси.
Владимир Владимирович, дочитав последний черновик законопроекта, предполагаемый для обсуждения в думе, энергично потянулся, сладко зевнул и засобирался на выход. Дела – делами, но и об отдыхе забывать не стоит. Тем более, в такую ночь. К тому же, чего греха таить, он его, этот отдых, законно заслужил.
«Молодцы, думцы, - благодушно размышлял президент самой большой (и самой богатой) (1)  страны в мире, резво перебирая тренированными с помощью дзюдо и хоккея ножками по одному из многочисленных коридоров поместительного Кремля, - таки не дремлют и таки, взбодрённые моим последним наказом, продолжают законотворчески трудиться в теме повышения качества жизни нашего населения…»
Вот именно.
Он им так и наказал.
Чтобы, дескать, не валяли дурака, но постоянно изобретали проекты таких законов, которые вот как помогали бы и стране, и народу. Ну, думцы и изобрели аккурат перед Новым годом целый пакет таких законопроектов. Изобрели, отдали на рассмотрение президенту, вечному труженику, и укатили на отдых. Кто в свою деревню поправить покосившиеся ставни на родовой избушке, кто – просто посидеть над дыркой во льду и подёргать окуньков, а кто – из самых продвинутых – в Кисловодск, подлечить расстроенную печень или поправить расшатанные нервы. Ведь депутатское дело оно, того, большого здоровья требует. Потому что самоотдача, пятый срок подряд, то да сё, а зарплата маленькая, всего 450 тыщ сиротских рубликов в месяц, а обеды в думской столовке дорогущие, по целых пятьсот рублей за скромный комплекс из семи блюд, вот и как тут нервам не расшататься? (2)
«Нет, молодцы, ребята, - продолжал мысленно нахваливать своих думских сподвижников президент, демократично кивая застывшим в почётном карауле многочисленным охранникам из российской гвардии, - не зря хлеб едят. Поди ж ты, такой умный законопроект придумали, чтобы, значит, родственники тяжело занедужившего человека могли беспрепятственно посещать его в реанимации. Я этот законопроект первый подпишу. И пусть после старого нового года того, в жизнь. А то ведь раньше как было? Попал чей-то близкий человек в реанимацию, а его жена и дети – побоку. Ни в лапу реаниматору из рук в руки дать, ни папе перед смертью в глаза посмотреть. Типа, поинтересоваться: а на кого из нас именно ты, кормилец, всё своё движимое и недвижимое записал? А если не записал, то мы вот, не с одними апельсинами к тебе припёрлись, но ещё и с нотариусом…» (3)
Покидая главное государственное учреждение Москвы, Владимир Владимирович заглянул в кремлёвскую бухгалтерию. Там уютно теплился очаг, неутомимый Песков подкидывал в него ядрёный уголь, главный кремлёвский бухгалтер щёлкал на счётах, а директор россгвардии, господин Золотов, устроившись по-походному на складной скамеечке перед очагом, проверял рапорты своих подчинённых.
- Братцы, что же вы ещё не дома? – фальшиво удивился президент. – Ведь уже пять минут двенадцатого…
Он знал, что эти его самые верные соратники никогда не уйдут домой раньше него, но не поинтересоваться не мог.
- Только после вас! – по-уставному гаркнул господин Золотов, вытянувшись во фрунт и шаркнув ногой, обутой в домашний шлёпанец.
- Ухожу, ухожу… С Новым годом вас!
Владимир Владимирович скатился по последней лесенке в кремлёвский двор и побежал в Тайницкий сад (4) , где у него под парами всегда стоял вертолёт. А перед его мысленным взором продолжали отсвечивать недавние картинки из правительственной бухгалтерии: умильное лицо Пескова с отблесками на нём мятущегося в очаге пламени, добряк-бухгалтер и орёл-Золотов. Одновременно (и совершенно случайно) Владимир Владимирович вспомнил старика Скруджа из рождественской сказки Чарльза Диккенса.
Если честно, президент самой большой страны в мире не отличался большой начитанностью и о Скрудже с Диккенсом знал понаслышке. Вернее, по нескольким фильмам, виденным им урывками. Однако идею сказки Владимир Владимирович (малый, надо сказать, смышленый, иначе как бы он уже в детстве надумал идти на работу в самую хлебную, по тем временам, контору?) просёк туго. А именно: Скрудж – жадный английский мерзавец, мытарящий своих сотрудников и не помышляющий никаких добрых дел по отношению к своим родственникам. Особенно страдали подчинённые Скруджа, трудившиеся под его сквалыжным руководством не то в пункте обмена английских фунтов на аналогичные стерлинги, не то в какой-то антикварной лавке. Но не важно. Главное дело, Владимир Владимирович железно помнил, что сотрудники Скруджа, притесняемые прижимистым работодателем в плане расходования топливно-энергетического материала, постоянно мёрзли в его конторе, а содержание получали такое скудное, что им едва хватало на чёрствый пудинг с прокисшим элем. Не говоря уже о том, чтобы, как следует, подхарчиться по случаю какого-никакого праздника.
«Ну, моим это не грозит, - с приятным выражением на лице подумал Владимир Владимирович, подбегая к стоянке личного вертолёта, - особенно в теме отопления служебного помещения. Авось, угля с дровишками в стране навалом, а что до зарплат: мой бюджет – не чета скудным доходам какого-то Скруджа…»
Думая о своём бюджете, Владимир Владимирович, как человек широкой натуры, имел в виду бюджет России.
«…Поэтому мои подчинённые получают за свои труды не какие-то жалкие пенсы с фартингами, а полновесные лимоны с разменными косарями. С помощью них мои подчинённые и в будни, и в праздники сытые, - на ходу додумывал добрый президент России, - и во всякий праздник у них на столе жареный гусь с ананасами. А к гусю - четверть водки и свежая требуха… Да, Пескова бы подкормить, а то, глядя на него, какая-нибудь оппозиционная собака и на меня напраслину возведёт: загонял, дескать, кормилец, своего работника, а харч экономит. Лады, выпишу ему аккурат ко дню защитника отечества (5)  пару дополнительных целковых, пущай на Сухарёвке (6)  свежих щей из настоящей баранины похлебает…»
Вскочив в вертолёт, Владимир Владимирович успел вспомнить и свою родню, ближнюю и дальнюю. В общем, о родне, особенно с маминой стороны по исконно русской фамилии Шеломовы, думалось приятно, потому что все эти Шеломовы жили хорошо и дружно. И все трудились на благо государства, коим рулил Владимир Владимирович. Кто держал процентную лавку, кто писал кляузы в разные инстанции, кто харчился за счёт доходного дома, а кто просто ходил по улицам Питера коробейником.
Тем временем вертолётчик, молодцеватый малый, шикнул на своего подельника, они оба тронули рычаг для подъёма специального клапана, через который выходила движущая вертолётная сила, и вертолёт оторвался от площадки в Тайницком саду. Умная машина заложила некрутой вираж и наш добрый президент, не то, что эта английская скотина по имени Скрудж, с умилением посмотрел на бурлящую внизу столицу. Там и сям отсвечивали площадки с изгаляющимися на них ветеранами зарубежной и отечественной эстрады. Где-то должен был петь сам Тото Кутунья, которого лично пригласил сам Владимир Владимирович. Последнее время, правда, знаменитый итальянский певец и композитор жил в специальной инвалидной коляске, но за 50 тысяч евро (7)  за три песни таки решил притащить свою парализованную задницу в великую Россию, которую он вот как уважал. Но уговорил российского президента, с которым общался как с любимым кумом, запросто, чтобы тот выписал на рождественский концерт в Москве и Рафаэллу Карру. Та как раз собиралась купить в Риме квартирку одной из своих правнучек, но с деньгами вышла заминка. Но наш наидобрейший Владимир Владимирович, не то, что эта крохоборская скотина Скрудж, выручил старушку. И тоже пригласил на концерт. Где итальянская пробабуся обещала спеть пару своих песен за каких-то сорок тысяч евро.
«Да, хорошо быть добрым, которого все любят, - благодушно размышлял наш президент, поглядывая в окошко и любуясь праздничной Москвой, - а почему меня не любить? Вон, сколько всего я сделал и для своей страны, и для своего народа. Одних только фейерверков в небо запущено столько, сколько раньше, при проклятых советах, не выпускалось галош даже за пятилетку (8) …»
Владимир Владимирович умиротворённо отвалился в поместительном удобном кресле и, пока вертолёт не присел на площадке перед скромным президентским дворцом в одной из его шести резиденций в Ново-Огарёво, стал вспоминать дела минувших дней.
Во-первых, ему стало немного стыдно за некоторые его резкие высказывания в адрес соратников из регионов. Да, приходится ему, руководителю самой большой страны в мире, иногда применять кое-какие строгости. Как тогда, когда он призвал беспощадно бороться с теми несознательными коррупционерами, которые малой частью засели в отдалённых провинциях. Но как иначе? Ведь они все, и метрополия, и периферия, и сам президент, и даже самый последний завхоз в какой-нибудь районной администрации, делают одно общее дело по укреплению государства и улучшения благосостояния населения. И процесс этот настолько слаженный и органичный, что если вдруг данный последний завхоз вышеупомянутой районной администрации потащит домой на одну швейцарскую половую тряпку больше положенного, то всё может к чертям разладиться или даже треснуть. Но такие завхозы таки ещё попадались. Ну, так ведь не сразу страна может избавиться от проклятых родимых пятен социализма. Поэтому нашему президенту иногда приходиться повышать голос. О чём он потом горько раскаивался…
Во-вторых, но уже в мажорном тоне, президенту вспомнилась его последняя пресс-конференция. Когда его рейтинги поднялись с 71-ти и 3-х десятых процента до целых 73-х!
«Плохо, господа, плохо! – очень корректно жучил своих соратников из разных государственных статистических служб Владимир Владимирович. – Надо работать настолько лучше, насколько в гнусные советские времена процент посещения избирательных участков достигал 99-ти и 9-ти десятых процента!»
 «Так мы это, - невнятно мычали вышеупомянутые сотрудники, - вовсю! Однако, народ наш, он ведь известный подлец! И пьяницы среди него попадаются, и бездельники. А сколько завистников? Вот они, заразы, и держатся за свои гадские 27 процентов, откуда и исходят желчью по поводу того, что они, пьянствуя и бездельничая, таки не могут жить так, как наши трудолюбивые Абрамовичи и Вексельберги!»
 «Ну, вы, того! – сурово осаждал статистиков президент. – Не сметь обижать мой народ! Потому что он хоть отчасти и пьяница с тунеядцем, однако – нашенский!»
В-третьих, и опять, в мажоре, Владимир Владимирович помянул сам себя добрым словом за то, что вот он хоть и бывал резок по отношению к подчинённым чиновникам, но к простому народу – никогда!
Напротив.
Сколько себя он помнит на разных важных государственных постах, то о простом народе он говорил только хорошие слова. То пообещает повысить МРОТ до оптимального в суровых условиях продолжающегося кризиса в Гватемале размера, и сделает это так душевно, что простой народ начинал рыдать от избытка чувств, то пройдётся о благосостоянии, которое хоть немного, но повышается. И это, невзирая на катастрофическое падение цен на свиную щетину в братской Польше. Или выскажется об эффективной повышаемости стабильной ситуации в рамках страхового сектора отечественной медицины. Где, да, ещё присутствуют всякие негативные явления в виде недовыполнения заявок в стопроцентном формате на срочное обслуживание населения в виде скорой помощи, но в общем и целом ситуация по российскому здравоохранению значительно улучшилась. И, даже, несмотря на санкции таких влиятельных соседей как болгары, каковые болгары, ни много – ни мало, отказались продлить аренду памятнику нашему Алёше, но ещё и стали бодяжить известную марку своей зубной пасты «Помарин» в совершенно антисанитарных условиях с помощью тех русских специалистов, которые сдуру в начале 90-х слиняли в бывшую НРБ.
«Да и фиг на них, - благодушно подумал наш наидобрейший, не то, что злыдень Скрудж, президент, - авось, поёрзают-поёрзают и таки оправятся. Как дружественные турки. Которые сначала бахнули наш самолёт, потом я им показал кукиш в кармане, затем напоил-накормил от пуза на саммите в Крыму, а после эти турки так сразу за нас. Ну, через раз на третий. Типа того, потому что и турок, которые американцев большего нашего уважают, тоже понять можно…»
И ещё президент сам себя похвалил за то, что народ – народом, но самая его передовая и самая его русская часть в виде Михельсона с Дерипаской под его бдительным старанием зажили за последнее время не просто лучше, а архи лучше. Так, Михельсон прирастил с периода 2014 года по 2018 к своим сиротским 14 миллиардам долларов ещё 10, а Дерипаска – ещё 7. Ну, и остальные успешные русские люди вроде Фридмана и Лисина тоже лицом в грязь не ударили. Но вот как подняли авторитет и России, и её президента.
Тем временем вертолёт положил последний перед посадкой в Ново-Огарёво вираж (9)  и Владимир Владимирович невольно отметил, глядя всё через то же окошко в дюралевом борту летательного аппарата, что чем дальше от Москвы, тем света там меньше. Типа, освещённых территорий, хотя, километров 100 от столицы всякая автомобильная трасса обильно освещалась с помощью специальных электроосветительных опор.
«Значит, чем дальше от Москвы, тем крепче там спит мой народ, - подумал наш президент, - и лучше, чем в Москве, занимается повышением той рождаемости, какую я рекомендовал своей стране с помощью виноградных улиток (10) . Ведь пока вырастишь эту говядину со свининой, а тут – раз – пошёл в огород, набрал улиток, сварил супчик, поел и не только наелся, но и почувствовал укрепление той импотенции, после которой логичное повышение рождаемости в моей любимой России…»
На этой приятной мысли Владимир Владимирович приехал-таки в свою центральную резиденцию, которая стоила примерно столько, сколько стоили три Арабских Эмирата и пол-Йемена в придачу. Выходя из вертолёта, президент споткнулся об управляющего своими делами, Владимир Владимирович, не чинясь, высморкался на него с помощью одной ноздри и пальца, перешагнул через верного служащего и пошёл дальше, приветливо кивая встречающим его остальным официальным лицам.
- Владимир Владимирович! – заверещал управляющий. – Как вы просили…
- А что я просил? – на ходу поинтересовался президент.
- Подготовить фотовыставку за последние 25 лет, которые под вашим рукотворством… типа рукоблудством… я хотел сказать, рукотворческим руководством…
- Помню, - не сбавляя шага, ответил Владимир Владимирович, - и ещё раз напоминаю: на фотографиях последних лет я не должен выглядеть эдаким довольным хомяком по сравнению с теми фотографиями первых лет моего политиканства, когда я выглядел худощавым, честным и непримиримым. Таким, кто мог реально мочить в сортире всякого, вставшего на моём пути… к процветанию его любимой родины…
- Ну, дык, - засуетился управляющий, - всё будет пучком, дорогой вы наш Владимир Владимирович. И всё уже готово. И получилась такая галерея фотографий, что куда там фото-сессии Дмитрия Донского или самого Рюрика. Да, тьфу на ихние фотографии по сравнению с вашенскими…
- Ты не мельтеши, - по-доброму дал поджопника своему управляющему Владимир Владимирович и таки вошел в свои апартаменты. Там он без помощи вспомогательного персонала снял верхнюю одежду, вошёл в специальный покой с проверенным на предмет вредной задымленности камельком, облачился в домашний халат, напялил на голову специальный колпак против облысения, свистнул себе вечернего чаю с пропрезидентскими бутербродами и задумчиво завис перед вышеупомянутым камельком. И, не мудрствуя лукаво, таки перед ним задремал.
И приснилась ему такая фигня. Будто сидит он не у своего камелька в поместительном покое для отдыха президентов РФ, а в какой-то убогой лачуге, деланной под английскую старину эпохи какого-то Диккенса. В общем, такое дело, будто даже в музее. Имени некоего Сруджа. Сидит себе сидит, а мысли таки в голове прежние. Типа:
«Вот привидится же какая-то ерунда. Какой-то Диккенс с каким-то Скруджем. Или с какой-то Скруджей?»
Да, повторяемся: наш замечательный президент с детства не любил заниматься всякой ерундой, мешающей ему на пути к такому положению, когда он мог стать либо космонавтом, либо агентом КГБ, либо сотрудником внешторга. Ну, такому положению, какое даже в гнусные советские времена могли дать ему максимум возможностей для плодотворного исполнения своих обязанностей на пользу любимого – тогдашнего – советского общества. При максимальной же зарплате, уголовной неприкосновенности и благах в виде внеочередной квартиры, дачи, машины и колбасно-кондитерских изделий в специализированных распределителях по ценам за 1911 год. А какой на хрен может быть Диккенс или Скрудж, когда ты собрался стать тем или этим?
В общем – повторяемся – и о Диккенсе, и о Скрудже наш обожаемый Владимир Владимирович краем уха где-то слышал, но постоянно путал одного с другим, а уж тем более не помнил ни о Рождественских историях, ни о записках Пиквикского клуба, ни о каком-то Мартине Чезлвите. Зато он знал Чука с Геком, мог написать реферат о лягушке-путешественнице и готов был поспорить на тему отличия боярыни Морозовой от заводчика Демидова.
Короче говоря.
Когда притомлённому от дел праведных нашему дорогому Владимиру Владимировичу стала видеться всякая чертовщина, он сгоряча принял её за Диккенса. Потом он понял, что дал маху, и перед ним всего лишь некий Скрудж. Позже наш президент попытался идентифицировать свои видения не то с боярыней Морозовой, не то с заводчиком Демидовым.
«Вот ведь привяжется какая-то ерунда, - досадливо думал во сне Владимир Владимирович, - какой-то Диккенс с каким-то, мать его, Скруджем. Достали в натуре…»
- Вот, блин, скотина! – ругнулся тот, который показался нашему притомлённому кормильцу то ли Скруджем, то ли Диккенсом, или боярыней Морозовой с заводчиком Демидовым.
- Истинно, но ещё тот неуч, - поддержал первого, то ли Скруджа, то ли Диккенса, второй, то ли Демидов, то ли…
- Хи-хи! – сказал первый.
- А я вот ноги тебе переломаю! – рявкнул второй. – Намекать?
- Какие в нашем положении ноги, Егор Тимурович? – всплеснул видимостями рук первый. – И какие намёки?
- Да, обидно, Виктор Степанович, - спустил пар первый.
- Братцы, так вы наши, а не эти? – спросил президент.
- Наши, наши, - с некоторым раздражением ответил Виктор Степанович.
Он вместе со своим подельником Егором Тимуровичем сформировались в самих себя, но таких, каких принято видеть в качестве призраков, нарисованных кистью в жопу пьяного иллюстратора детского журнала. Другими словами, и Виктор Степанович Черномырдин, и Егор Тимурович Гайдар, при жизни отличающиеся крайне нелицеприятными внешностями, в виде призраков, посетивших своего соратника, смотрелись окончательно непрезентабельно.
- Так ты, значит, этот, - стал припоминать Владимир Владимирович, - а ты – этот?
Да, с памятью у него случалась напряжёнка. А как без неё, если наш президент каждый год должен был скрупулёзно подсчитывать дефицит бюджета за минусом повышения доходов его народа плюс затраты на увеличение гиперзвука самого грозного оружия в мире. Каковой гиперзвук в скором времени и при надлежащем вливании известно чего в государственные СМИ должен был приобрести статус сверхсветовой скорости. Вопреки утверждениям Эйнштейна, что сие в ближайшие триста лет невозможно.
«Вот, блин, какой-то Эйнштейн, - досадливо подумал во сне наш президент, - родственник, наверно, Михельсона. И что им вместе с этим Диккенсом от меня надо?»
- У-у! – тем временем стали кипешиться призраки Виктора Степановича с Егором Тимуровичем. – Ы-ы-ы…
Они стали корчить рожи спящему президенту и даже греметь цепями, невесть откуда на них взявшимися. Рядом с ними, кстати, нарисовалось нечто третье и тоже принялось устрашающе, но беззвучно, разевать свою беззубую пасть.
- Ребята, вы чё? – безбоязненно спросил духов наш самый героический (11)  в мире президент. – Эк вас колбасит, поди, несладко вам там, откуда вы прилетели в мой праведный сон?
- Ух, как несладко! – завопил Егор Тимурович.
- Да уж того, не мёдом намазано! – вторил ему Виктор Степанович.
Третий ничего не сказал, но стал изображать такие жуткие «телодвижения», что у человека более хлипкого, нежели Владимир Владимирович, душа в пятки ушла бы. Саша Карелин, верный президентский подсератель, точно обделался бы от страха. Да и Коля Валуев, даром что харю держит исключительно устрашающую, от Саши не отстал бы. А нашему президенту всё – тьфу. Потому что не только дзюдоист, но и в хоккей не дурак, да ещё и бывший кэгэбэшник. Причём такой матёрый, что, когда его бывшие коллеги с высшими партийными чинами устроили свалку в очереди желающих продать Родину, наш маленький Владимир Владимирович оказался в первых рядах. А мордоворот Зюганов так и затёрся на задах. Потёрся, потёрся, плюнул и – деваться-то некуда – продолжил заниматься коммунистической деятельностью. А так как до демократических свершений Геннадий Андреевич только и умел, что заниматься дармоедством в должности 14-го секретаря какого-то райкома партии, то и теперешняя его коммунистическая деятельность была исключительно дармоедской.
А Владимир Владимирович – в первых рядах. Во как! Так неужто такой орёл испугается каких-то духов? Которых, между прочим, на самом деле и не существует…
- Ну, ни хрена себе! Ты чё себе позволяешь, хомяк хренов!? Это как это нас не существует? Многоженец! Растлитель почти целомудренных чемпионш! Ско-а-ти-на! – завопили бывшие Виктор Степанович и Егор Тимурович. Третий опять же ничего озвучивать не стал, но зашёлся в пугающей всякого нормального человека тряске. Только наш президент – какой он нормальный? Он настолько выдающийся, что даже страшно представить. Поэтому он лишь поправил ночной колпак на своей лысеющей от чрезмерной мудрости голове и лениво поинтересовался:
- Вот вас я, товарищи дорогие узнал, ну, вас, двоих, один, который наш оружейный уран продал за бесценок нашим американским друзьям, а другой, который после своей смерти открыл собственный форум. А кто будет этот, который с вами? Третий, если не ошибаюсь…
Да, считал наш президент тоже не очень. Ну, не дружил он с арифметикой (12) , так и хрен на неё, ведь на фига кандидату юридических наук какая-то таблица сложения?
- Так мы его специально притащили! – дружным хором ответили Егор Тимурович и Виктор Степанович. – Чтобы тебе, сучий потрох, ещё страшнее сделалось!!!
Надо отдать должное нашему президенту, на сучий потрох он совсем не обиделся. Потому что недаром служил в такой структуре, которую как только не обзывали. Типа, капиталистические иностранцы. Потому что наши эту структуру только хвалили. И очень боялись. В отличие от ненаших, которые давно поняли, что КГБ после смерти Сталина – это пустой звон в начинающих стремительно ржаветь железных доспехах.
- Ха-ха-ха! – искренне рассмеялся Владимир Владимирович. – Чтобы, значит, напугать меня ещё сильней! Да вы на себя посмотрите, ребята! Уж куда страшней… ну, типа, для такого, у кого нервы на полшестого…
- Вот, сволочь!
- Падла! – культурно выругались Виктор Степанович и Егор Тимурович. – Всё ему нипочём. Да знаешь ли ты, мелкий проходимец, чё тебя ожидает за грехи твои гнусные там, откуда мы в виде специальной командировки прибыли?
- Брехня! – добродушно отмахнулся Владимир Владимирович. – К тому же мне туда, где вы, козлы, ошиваетесь, путь заказан. И если есть тот свет, то я попаду в самое лучшее – по моим заслугам – тамошнее место. Я уж на всякий случай и с патриархом Кирюхой на этот счёт перетёр, да и какие мои грехи гнусные?
- Нет… надо же… вы его послушайте… да мы тоже жили себе не тужили, думали типа праведники… типа за общее дело, не щадя живота, хлопочем… ну, о себе не забывали… а как того… то полная жопа! – вразнобой загорячились Виктор Степанович и Егор Тимурович. – Так что ты, поц крысячий, завязывай со своими прежними делами на благо самого себя, и, пока не поздно, подумай о душе!!!
- Душа какая-то, - пожал плечами Владимир Владимирович. – Да у меня и тут всё схвачено. Вон, гляньте в окошко, - персональный храм с куполом и литым крестом из чистого золота три тонны весом, как одна копеечка. И непрекращающаяся служба в виде специального наряда попов-академиков, которым только и делов, как за душу мою молиться. Чё, съели?
- Ты… ваще… не, ну полный беспределец… ни хрена не понимает… как тот пенёк!!! – продолжили возмущаться Егор Тимурович и Виктор Степанович. Третий Бесфамильный, принялся кататься по полу. Якобы в полном экстазе. Но и такие его движения совершенно не смутили нашего отчаянного президента.
- Вот, блин, достали, - досадливо поморщился Владимир Владимирович. – Да нет у меня никаких грехов. И тружусь я, не покладая рук, не ради одного своего блага. Вон, почитайте, что про меня народ в интернете пишет…
Надо сказать, наш президент любил читать о себе отзывы в интернете. При этом он распорядился установить на всех своих электронных носителях такие фильтры, которые пропускали бы только хвалебные о нём отзывы. А не хвалебные…
Нет, Владимир Владимирович вовсе не был узколобым любителем одной только лести, он, как широкий прогрессивный человек, принимал критику, но конструктивную. Ну, такую, когда какой-нибудь телеведущий вроде Соловьёва то обзовёт президента чересчур эмоциональным, то слишком скромным. Типа, вот иногда наш президент так раскипятится, что может едко пошутить даже про самого президента самих США. Типа, сел, скотина, на мою любимую державу, и ножки свесил. Или насчёт скромности. Ведь наш президент давно заслужил полного Георгиевского кавалера, Анну с крестом и подвязками, святого Станислава с бантами и подштанниками, плюс полдюжины Андреев Первозванных. И мог бы сам себя ими наградить. И никто б ему слова не сказал. Одни только овации и аплодисменты. Но ведь не награждает?
А такую критику, когда его ругмя ругали всякие недоумки, наш наиумнейший президент пропускал мимо ушей. Потому что понимал: да, в стране, где целых 70 лет царили тоталитарная тьма и марксистско-ленинское мракобесие, осталось ещё много людей, мягко говоря, не очень умных. Которым вот как надо бы переучиться на современных академиков, магистров и бакалавров. Но, как говорится, сказка не скоро сказывается, поэтому, чтобы не травмировать свои умственные способности, Владимир Владимирович просто избегал общения со всякими, мягко говоря, не очень умными соотечественниками. Поэтому и распорядился установить на все свои электронные носители вышеупомянутые фильтры. Зато он любил читать то, что пишут о нём некоторые представители современной просвещённой молодёжи.
- …Вот, почитайте! – победно повторил президент самой большой страны в мире и раскрыл специальную страницу Интернета в своём ноутбуке.
- Чё там? – стукаясь, условного говоря, лбами, пробормотали Виктор Степанович и Егор Тимурович. – Ага… это по поводу готовящейся фотовыставки «Путин как основатель прогрессивного путинизма и 25 лет постоянных успехов обновлённой России в его мощной струе». Что за бред? А, в струе путинизма! И чё по этому поводу пишет? Кто такой… А, ну да, очень важный член современного российского общества… старший менеджер некоммерческого проекта по переработке вторичных подгузников в первичные… при поддержке АН РФ… круто… и что он там пишет? Ага… Владимир Владимирович так высоко поднял планку президентства, что его приемнику будет ой как трудно, чтобы удержать эту планку на достигнутой высоте… И ещё этот высокообразованный менеджер по вторичным подгузникам очень сильно сомневается, что если в России на смену Путину придёт кто угодно другой, он не сможет даже близко рулить страной так эффективно, как это делал Владимир Владимирович (13) … сдохнуть можно!
Виктор Степанович и Егор Тимурович зашлись в истерическом смехе. Их третий коллега тоже схватился за видимость живота и принялся (молчать, очевидно, ему стало невтерпёж) жутко повизгивать.
- Планку он поднял! – принялись изгаляться бывшие российские политические и хозяйственные деятели. – И его преемник уже не сможет даже близко так эффективно рулить страной! Конечно, какая эффективность, когда уже почти всё, что можно было спереть, спёрто и сложено за бугром! И этому преемнику останется спереть разве что планку!? О-хо-хо!!!
- Мудаки, - с христианским терпением ответил Владимир Владимирович и пожал плечами.
- У-у-у! Э-э-э! О-о-о! – возобновили свои прежние завывания призраки Виктора Степановича, Егора Тимуровича и кого-то третьего, который уже не мог молчать. – Ты, того, давай, перестраивайся на правильное руководство, а то страну совсем запустил! И народ тебя ненавидит! Причём в подавляющем своём большинстве! И причём так, как никого до тебя не ненавидел!
- Брехня! – благодушно возразил Владимир Владимирович. – И эта тема у меня уже под контролем. Я так думаю, что в моих статистических службах таки завелась какая-то вредительская фигня. Ничего, я вот выгоню оттуда всех на хрен, но найму таджиков и мои рейтинги враз подскочат до 103-хпроцентной отметки. А если прибавить к всенародной ко мне любви, которую не всю могут учесть мои теперешние статистики-дармоеды, ещё и любовь некоторых латиноамериканских стран и некоторых африканских, то получится ваще полный шоколад в 200-тпроцентном исполнении…
- Это как он считает? Какие 103 процента? Или 200? Эдак у него и КПД (14)  может подскочить выше единицы… - принялись чесать свои репы бывшие Гайдар с Черномырдиным. – Ты, это, о чём, вообще, толкуешь? Мы тебе – одно, а он – даже не пятое. Ты, ври, но меру знай. И ещё: нашёл чем хвалиться, - дружбой с какими-то отсталыми племенами…
- Ну, не скажите, - отсталыми, - принялся защищать своих новых дружков-приятелей наш президент. – Вот взять хотя бы моего нового кореша из Центральной Африки Кокоебе Брухтуту. И умница, целый Кембриджский университет завалил, и гуманист, разрешает на своих манговых плантациях кормиться всем родственникам всех своих жён бесплатно… почти. А какой передовой реформатор. Раньше, когда их племенем рулил Брухуебе Кокохтуту, всех посторонних, кто забредал на вышеупомянутые плантации, ловили и съедали без предварительных судов и следствий. Теперь, прежде чем съесть провинившегося иноплеменника, по личному указу кореша моего Кокоебе, этому иноплеменнику разрешается пообщаться со священником и адвокатом. А вы говорите…
- Нет, ну чё ты с ним поделаешь? Полный невменяемый долбоёб! Ничем его не проймёшь! У-у-у! Ы-ы-ы! – возобновили свои завывания Виктор Степанович и Егор Тимурович. Бесфамильный плюнул в сердцах на это дело и испарился.
- Достали, - досадливо поморщился наш президент. – А вот я вас сейчас…
Он высунулся в окошко и свистнул дежурного попа. Тот пришёл, Владимир Владимирович объяснил ему ситуацию, поп принялся по-свойски причитать и махать своими клешнями с зажатыми в них крестом и кадилом, но ни бывшего Черномырдина, ни бывшего Гайдара поповские штучки не проняли. И они продолжили завывать.
- Ладно, сгинь, - велел попу Владимир Владимирович и, когда тот отвалил в дежурку при личном храме президента РФ, полез в книжный шкаф. Спустя пять минут он из него вылез и потряс какой-то брошюрой, беспощадно ею пыля.
- Что это? – насторожились Виктор Степанович и Егор Тимурович.
- Что? А вот я вас, злыдней! – торжествующе крикнул Владимир Владимирович. – Ату, ату! – и он стал махать перед надоевшими ему призраками брошюрой.
- Уй-ю-юй! – заверещали бывшие Гайдар с Черномырдиным. – Ух, й-о, ох, мамочки!!! Атас! Полундра!!!
И, утрачивая всю свою назидательную видимость, призраки сначала заполошно заметались по президентскому покою, а потом и вовсе испарились. Вслед за Бесфамильным.
- Съели? – победно спросил наш президент. – То-то…
И он с любовью погладил брошюру, на которой полуистлевшими буквами читалось её название «Манифест коммунистической партии» (15) .

 






 




 (1) Имеется в виду богатство России ресурсами в условном перечислении на душу населения, но не богатство самого населения, которое – в подавляющем большинстве – на вышеупомянутые ресурсы может лишь платонически клацать зубами





 




 (2) Я тут давеча интересовался в интернете. Наткнулся на резкую отповедь Володина. Отповедь следующего содержания. Володин. Мне, дескать, надоело слушать измышления о миллионных зарплатах депутатов. Так вот, она у нас всего 450 тысяч рублей в месяц. И ещё одно высказывание ещё одного возмущённого депутата. Забыл фамилию. Он возмущался досужими сплетнями о том, какие сытные и дешёвые обеды в думе. Дескать, некоторые несознательные россияне договариваются до тридцати рублей за обед. Так вот, данный депутат выставил в интернете думские меню и прейскурант. Вот я и показал цену пятьсот рублей за обед, который ещё не всякий осилит. Умножаем 500 на 22 и получаем 11 тысяч рублей. Затем вычитаем из 450 тысяч и авось бедному думцу и на жизнь кое-что остаётся





 




 (3) Ей-богу, сам услышал совершенно случайно в новостях. Дескать, у думцев готов целый пакет законопроектов, готовых к обсуждению после каникул. И первый, самый такой, который для улучшения качества жизни россиян, это закон, разрешающий родственникам посещать своего потерпевшего (занемогшего) папу (брата, дядю и иже с ними) в реанимации





 




 (4) Если кто не знает. Там по личному распоряжению Владимира Владимировича была построена вертолётная площадка стоимостью 5 миллионов евро. Для сравнения: похожая вертолётка по советской смете стоила 25 тысяч рублей (47 тысяч долларов по белому курсу, 8 тысяч долларов – по чёрному). Построить подобную в Лондоне стоит 120 тысяч фунтов стерлингов, что-то около 210 тысяч евро





 




 (5) Я привык отмечать (и продолжаю отмечать) день Советской армии. Путин со товарищи, переименовав чисто советский праздник, вбили дополнительный клин между бывшими союзными республиками, чьи граждане служили (и защищали общую Родину) в рядах именно Советской армии, а не в какой-то добровольческой дивизии защитников чего-то там





 




 (6) Имеется в виду бывший рынок возле бывшей Сухарёвой башни, где в царские времена по-дешёвке кормили всех желающих всяким дерьмом. Типа пельменей, изготавливаемых кустарным способом в условиях подвала, описанного Горьким в пьесе «На дне». Баба, кстати, торгующая этими пельменями в холодное время года, сидела на посуде с пельменями, чтобы они не простыли. Нынче Россия вернулась к тем временам и стала ещё «лучше»: всяким дерьмом у нас сейчас кормят повсеместно и за дорого





 




 (7) 50 тысяч евро – это только за «концерт». Плюс приглашённый пользуется бесплатным проездом в оба конца и недельное довольствие за счёт щедрой российской казны в самой продвинутой московской гостинице





 




 (8) Если кто не знает: в одном из своих выступлений Владимир Владимирович, сравнивая эффективность современной экономики и той, что присутствовала в СССР, заявил, что теперешняя, под его чутким руководством, много эффективней той, при которой выпускали одни галоши. Откуда тогда взялись нынешние российские олигархи? Наверно, они заработали кучу денег, приватизировав данные многострадальные галоши





 




 (9) Вообще-то, вертолёт, в отличие от самолёта, избегает лишних виражей, но ух это красное словцо





 




 (10) Это не шутка, как и всё, написанное выше, а реальность. Да, президент лично рекомендовал россиянам питаться улитками вместо вредных мяса с салом





 




 (11) Ещё бы не героический. На бедную Россию за последние 25 лет только ленивый хрен не положил, а наш президент продолжает героически отшучиваться и с ещё большим героизмом закрывает глаза на вывозимые из России туда, откуда на неё хрен не положил только ленивый, до сотни миллиардов долларов ежегодно





 




 (12) Особенно это чувствуется, когда Владимир Владимирович рассказывает в цифрах о неуклонном повышении национального ВВП и положительных темпах роста благосостояния населения





 




 (13) Почти дословный «лайк» на новостном сайте. Таких, правда, когда речь заходит о президенте РФ, один на 70 «дизлайков»





 




 (14) Ссылка для умников-академиков типа нашего менеджера по вторичным подгузникам. КПД – это коэффициент полезного действия, отношение того и этого, не имеющий в природе, даже в самых идеальных условиях, значения равного единице или выше неё





 




 (15) Всё дело в эпиграфе, предваряющем данный манифест. Типа, призрак бродит по Европе, призрак коммунизма