Формула бессмертия -ред. XI. 2019-

     I

     Дмитрий вскочил на постели будто от удара током. Внезапно посетившее озарение как ветром сдуло сон, да теперь это и не имело значения.
     Не одеваясь, он принялся рыться в ворохе разбросанных на столе бумаг с черновыми записями и, выудив нужные листы, стал внимательно всматриваться в написанные уравнения и связи. Сомнений практически не оставалось: несколькими преобразованиями из них выводилась «формула бессмертия».
     Первоначальная эйфория сменилась страхом: не закралась ли где ошибка? Перепроверять не было никакой возможности, мысли путались и суетно носились в голове, не давая сосредоточиться, воображение рисовало одну заманчивую картину за другой. Чтобы как-то отвлечься, Дмитрий решил занять мозг играми в тетрис, «шарики» и прочими старинными компьютерными забавами. Наконец, почувствовав под утро утомление, вернулся под одеяло.
     После непродолжительного сна и лёгкого завтрака Дмитрий вновь обратился к своим записям. Переписав их для надёжности на чистые листы и обстоятельно пересмотрев, он некоторое время сидел в задумчивости. Ошибки не обнаружилось, полученные соотношения указывали на теоретическую возможность бессмертия.
     Держать в себе столь важное открытие Дмитрий был не в состоянии. Ощущалась острейшая необходимость поделиться, вот только с кем? Перебирая круг знакомых, он остановил выбор на Юрии, с которым недавно познакомился на дне рождения приятеля. Юрий был деловым человеком, имел собственный бизнес и, кроме того, располагал множеством полезных связей. Не откладывая в долгий ящик, Дмитрий отыскал нужный телефонный номер и договорился о встрече.

     Офис Юрия ничем примечательным не выделялся: несколько комнат в бизнес-центре, расположенном в не самом престижном месте, стандартный набор мебели и оргтехники, говорящие по телефонам или застывшие перед экранами мониторов сотрудники... Кабинет тоже не представлял собой ничего особенного — обычное рабочее место руководителя небольшой фирмы.
     Юрий встретил приветливо и без дежурных расспросов о здоровье и семье предложил изложить суть дела. По ходу рассказа задал пару уточняющих вопросов, а когда Дмитрий закончил, несколько секунд сидел молча, что-то обдумывая. Наконец, не торопясь заговорил:

     — Так-так... Вечная жизнь, говорите... Что ж, давайте порассуждаем. Ваше изобретение позволит любому человеку обеспечить себе неограниченную продолжительность жизни, причём практически задаром. Я правильно понял?
     — В общем, да. Так и есть.
     — Скажем прямо, не слишком в такое верится. Ну да ладно, предположим. И теперь вы ищете, кто бы мог помочь с реализацией этой идеи. В материальном смысле...
     — Мне кажется, она достаточно перспективна для бизнеса. У вас же есть знакомые в фармацевтических корпорациях, биолабораториях. Наверняка кто-то заинтересуется!
     — Вы так считаете? Не знаю – не знаю... Лично я вашего оптимизма не разделяю.
     — Почему? — немало удивился Дмитрий.
     — Знаете, я бизнесом занимаюсь не первый год. Очень непросто найти желающих вкладываться в сомнительные проекты, даже сулящие баснословные барыши. Давайте поступим так, — предложил Юрий. — Я поговорю кое с кем, у меня есть знакомые в «P&G Pharma». Через недельку встретимся, расскажу о результатах...

     Наверное, ни одна неделя в жизни не тянулась для Дмитрия так долго, как эта. За несколько дней он ещё с десяток раз перепроверил свои выкладки, но никаких ошибок так и не обнаружил. Наконец раздался долгожданный звонок, и Дмитрий помчался в офис Юрия.
     Увы, там его поджидало разочарование. Как и в прошлый раз, Юрий встретил приветливо, но ничего радостного не сообщил.

     — Весьма сожалею, но в «P&G Pharma» не заинтересовались вашим предложением. И я догадываюсь почему.
     — Почему же?
     — Всё очень просто. У них миллиардный бизнес на продаже лекарств, особенно людям пожилым и преклонного возраста. А, как вы понимаете, здоровым долгожителям лекарства ни к чему.
     — Но разве разработанное на основе моих идей средство не принесёт прибыли?
     — В бизнесе принято тщательно считать деньги. Во-первых, потребуются немалые вложения в лабораторные исследования. Ещё неизвестно, насколько ваши предположения оправдаются...
     — Это не предположения! Я уже сто раз всё перепроверил!
     — ...и не забывайте, что необходимо изучить возможные побочные действия и противопоказания.
     — Противопоказания? К бессмертию?!

     Возмущению Дмитрия не было предела. Он уже был готов выплеснуть на Юрия всё, что думает и о «P&G Pharma», и о бизнесменах вообще, но тот несколько остудил его пыл.

     — Не кипятитесь. В основе вашей идеи воздействие на генном уровне, а это может иметь самые непредсказуемые последствия. Наконец, такого рода продукция должна быть обязательно сертифицирована, а никто не выдаст сертификата без предъявления результатов опытов.

     После небольшой паузы Юрий продолжил:

     — Однако это не самое главное. Отдел маркетинга всё тщательно просчитал. Оказалось, что прибыль от возможных продаж не покроет и десятой части потерь из-за сокращения покупок лекарств. Так что... Извините, бизнесу ваша идея неинтересна.
     — И что же мне делать? — Дмитрий был на грани отчаяния. — Посоветуйте!
     — Не знаю даже, что вам и предложить... Попробуйте обратиться в правительство. Может, там оценят и смогут чем-то помочь...

     Решив действовать наверняка, Дмитрий отправил в правительственную канцелярию материалы, где постарался в максимально сжатой и понятной форме изложить суть своего открытия, а сам в дополнение записался на приём к какому-то очень большому начальнику. Приёма пришлось ждать полтора месяца, и, наконец, назначенный день настал.
     С чувством робости Дмитрий вступил в огромный кабинет, где за соответствующих размеров столом восседал тот самый очень большой начальник. Окинув посетителя пристальным взглядом, он сразу перешёл к делу:

     — Из ваших выкладок среди прочего следует, что людям больше не понадобится много трудиться, главное — существенно снизить необязательное потребление. Так?
     — Да. Всё верно.
     — Замечательно... И вы всерьёз полагаете, что люди готовы отказаться от привычных радостей в обмен на призрачное обещание бессмертия? Вынужден вас разочаровать: мировые религии призывают к этому уже не одно столетие, а результата как не было, так и нет!
     — Но я же не предлагаю новую религию! Моя методика основана на науке и расчётах. Она позволит от обещаний загробного рая перейти практически к земному бессмертию. Мне кажется, решение столь благородной задачи не должно остаться без поддержки правительства...
     — Вы в своём уме? Как мы можем такое поддержать?!

     Услышать такое Дмитрий никак не ожидал.

     — Извините... Я полагал, вы заинтересуетесь... Что вы думаете и заботитесь о народе...
     — «О народе!..» А о нас кто подумает? СмотрИте сами: вы утверждаете, что благодаря вашему изобретению у людей отпадёт необходимость в удовлетворении ненужных потребностей. Так?
     — Так...
     — Хорошо. Что это означает?
     — Что?
     — А вот что. Люди работают, зарабатывают деньги, потом их тратят на эти, как вы говорите, «ненужные» потребности. Теперь предположим, ради бессмертия от многого они готовы отказаться. Это означает: во-первых, снижение интереса к высоким заработкам, а отсюда — уменьшение налоговых отчислений с фонда заработной платы и от подоходного налога. Во-вторых, значительное сокращение продаж предметов потребления и, соответственно, их производства. Это, в свою очередь, уменьшает прибыль предприятий-изготовителей и, как следствие, налоговые отчисления с неё. Вы не подскажете, каким образом нам, государству, компенсировать выпадающие денежные объёмы?
     — Боюсь, что не смогу... — Дмитрий пребывал в полнейшей растерянности.
     — Вот-вот! Как давать советы или прожекты предлагать, так желающих — пруд пруди, а как до дела доходит — сразу в кусты! А ведь это ещё не самое страшное...
     — В каком смысле?
     — В самом прямом: как прикажете выплачивать пенсии? Вы представляете, сколько денег понадобится, когда средний период дожития с нынешних пятнадцати – двадцати лет возрастёт практически до бесконечности?
     — «Период дожития»? Ну и словечки у вас...
     — Не нравится — предложите лучше. Однако по существу: где взять такую уйму денег, да ещё при сокращении налогооблагаемой базы? И как обеспечить занятость населения, если не будет естественной смены поколений?..

     По возвращении домой Дмитрий долго не мог прийти в себя. Посещение правительственной резиденции на несколько дней выбило из колеи: после беседы в высоком кабинете он чувствовал себя полным идиотом. Получив в результате многолетних поисков «формулу бессмертия», Дмитрий некоторое время пребывал в уверенности, что осчастливил человечество, а на деле его изобретение оказывалось никому не нужным. Более того, по всему выходило, что оно даже вредно. В расстроенных чувствах он решил выкинуть из головы всё, связанное с «вечной жизнью», и спустя пару недель уже почти забыл об этой теме, переключив внимание на новые интересные проекты.
     Однако тема сама напомнила о себе, причём довольно неожиданным образом. Как-то в одном из информационных выпусков Дмитрий увидел на экране телевизора высокопоставленного чиновника, к которому ходил на приём. Зацепившись взглядом, Дмитрий стал прислушиваться к интервью, которое тот давал корреспонденту новостей, и не смог избежать изумления: оно оказалось посвящено теме бессмертия.
     Представитель правительства с уверенным видом рассказывал, каких выдающихся успехов при поддержке государства добились на этом пути некоторые корпорации, особо отметив «P&G Pharma», чьи специалисты всего в полушаге от получения долгожданного «эликсира бессмертия». Услышав знакомое название, Дмитрий подивился совпадению, но не придал ему особого значения: чего только не случается...

     * * *

     ...Спустя некоторое время в кругах, приближённых к «высшему обществу», заговорили о компании «VOL & ECO», предлагающей ни много, ни мало — вечную жизнь. Её представителей можно было встретить в престижных кварталах и посёлках, в офисах солидных фирм и даже в государственных учреждениях. Ходили слухи, что «VOL & ECO» аффилирована с «P&G Pharma», но обе организации всячески это опровергали, а реальных доказательств никто так и не представил. Вполголоса поговаривали также, что свою долю в бизнесе имеют представители некоторых конфессий, впрочем, наиболее осведомлённые граждане предпочитали помалкивать.
     Однажды и Дмитрию довелось встретиться с представителем «VOL & ECO». Далеко не сразу удалось признать в нём своего знакомого — Юрия, настолько тот изменился. Лицо украшали очки в изящной золотой оправе с затемнёнными стёклами, а весь его вид источал уверенность и респектабельность. От расспросов, касающихся «эликсира бессмертия» и деятельности компании, Юрий старался уходить, переводя разговор на общие темы. В итоге Дмитрий так и не понял, воспользовались ли его разработками и можно ли рассчитывать на вознаграждение. На память об этой встрече у него остались лишь несколько рекламных буклетов и красивая визитка с изображением головы то ли козла, то ли буйвола...

     II

     Предъявив билет проводнику, Алекс прошёл внутрь вагона. В купе он застал двоих пассажиров, занятых оживлённой беседой. Один — пожилой, с небольшой аккуратной бородкой, другой — офицер в звании полковника. Алекс обратил внимание на три ряда планок на висевшем у двери кителе, однако принадлежность к роду войск определить не смог — такой значок был ему незнаком. Поприветствовав соседей по купе, Алекс присел на полку и прислушался к разговору.
    
     — ...А помните эту истерию в девяностых вокруг «Белого братства»?  — спрашивал полковник. — Жила-была неприметная комсомольская активистка и вдруг ни с того ни с сего ударилась в религию. Ну да ладно, с кем не бывает: живёт человек, поживает и с годами приходит к вере. Но здесь-то совсем иной случай: она же себя стала подавать едва ли не как мессию. Переквалифицировалась то ли в новое воплощение Богоматери, то ли в самого Христа. И давай скорей пугать близким концом света! Это ж у них излюбленная тема, как и загробный рай. Уже две тысячи лет конец света обещают, а его всё нет и нет. И при том за «базар» никто не ответил и не собирается...
     — Зато, случись какой катаклизм, на каждом углу крика будет до небес: мы давно предупреждали!.. — заметил попутчик.
     — Именно! А пока конец света не наступил, почему бы на нём не подзаработать? Известно же: самый прибыльный бизнес — на страхах. А потому: конец света на пороге, спасайся кто может! И мы тут как тут, всегда готовы помочь за скромное вознаграждение... А какие и чьи там деньги крутятся — тайна за семью печатями. Взять то же «Белое братство»: тогда портреты этой дамы висели буквально на каждом углу. Не за бесплатно же их печатали и по всей стране расклеивали! Или что, Бог подал? Но даже если отвлечься от материальных соображений... Секты всё же не финансовые пирамиды, в основе должна лежать идея, чем-то привлекательная.
     — Все религии начинались как секты. И традиционные не исключение. Да и этапы развития похожи. Начинается обычно с того, что на некоего индивидуума, не лишённого природных способностей, снисходит озарение: как надобно жить. Обычно это списывают либо на мистику, либо на проявления божественного начала: или голос, или видЕние, или сам Бог явился, или его посланник... Чем чудеснее, тем притягательнее для новых адептов.
     — Одних рассказов о чудесах для возникновения религии маловато...
     — Конечно! Вы сами отметили, что в первую очередь важна идейная основа, её привлекательность. Содержание того самого озарения. Вначале оно может касаться лишь близкой общности людей, и тут большой простор для манипуляций. Уже потом происходит деление на своих, «правоверных», и «неверных». В любом случае, если появляется отклик в умах и душах, число сторонников растёт, они несут эти идеи дальше. Круг единомышленников расширяется, особенно за счёт тех, кто не столько склонен к анализу, сколько стремится примкнуть к коллективу. Тут уже сказываются чисто биологические потребности жизни в стае или стаде...
     — И как раз для таких особый интерес — в загробной жизни. То, что содержание этих сказок порой доходит до абсурда, их не трогает.
     — Что поделать! Они слепо верят в то, что просит их душа, и никакие аргументы здесь не помогут. Ради своей веры они готовы терпеть лишения и идти на костёр. Или, наоборот, без каких-либо сомнений или угрызений совести сжигать «неверных»...
     — И всё-таки, — заключил полковник, — какие бы прекрасные идеи не были положены в основу, всё в конце концов заканчивается одинаково. Все учения проходят один и тот же путь: от жёсткого неприятия до широкого распространения, а затем — полного выхолащивания. И относится это не только к религии. Не зря один мыслитель высказался: «Любая истина рождается как ересь и умирает как предрассудок».
     — Да, — откликнулся сосед, — а шутники этапам развития даже определения придумали. Сначала — «это бред!», потом — «это вред!», и наконец — «кто же этого не знает!». Или, как вариант: «мы тоже помогали!». Но есть ещё один момент, организационный — который, собственно, и приводит к забюрокрачиванию и остальным негативным последствиям. Вначале — чистая вера, готовность ради неё страдать и даже идти на смерть. На следующем этапе — рост числа адептов, и, как следствие, необходимость в определённой координации, управлении. С неизбежностью выделяется и формируется специальный орган, задачей которого как раз и является управление. А это подразумевает в том числе и управление материальными ресурсами, что, в свою очередь, привлекает желающих поживиться. Разумеется, впрямую так никто не скажет, все будут бить себя в грудь и корчить идейных борцов, особенно если язык хорошо подвешен. В итоге управление сосредотачивается не всегда в чистых руках. И спустя какое-то время этот орган превращается в закрытый клуб «посвящённых»...

     Возвращаясь из командировки, Алекс намеревался немного подремать в поезде, но диалог попутчиков заинтересовал его. Нередко он и сам размышлял на подобные темы, однако к окончательным выводам так и не пришёл. Давно удивляло, что при современном уровне науки и образования с необъяснимой регулярностью то тут, то там возникали всякие секты, причём не обязательно религиозные, иногда и псевдонаучные. А если присмотреться — везде одно и то же: спекуляции на легковерии и невежестве. Большинство прикрывались христианством, но это был чистой воды маркетинг — грамотное использование «узнаваемого бренда», как сказали бы в деловой среде, тем более теперь, когда на место главного мерила человеческих ценностей вышли деньги. И тут уже совершенно неважно, что в идейной основе, главное — приносить прибыль создателям, иначе откуда бы повылезло столько магов, колдунов, проповедников? И заграничных, и своих, доморощенных, да не простых, а «потомственных»!
     То же касалось и различных закрытых объединений, куда, как декларировалось, принимаются лишь достойные. Алекс допускал существование некой важной информации, которую следует держать втайне, дабы не принести вреда. Пусть так, если ограничение связано с профилактикой больших несчастий. Только незаметно, чтобы бед становилось меньше, да и немало вопросов по отбору: кто его определяет и по каким критериям? Сплошная субъективность, к тому же, густо замешанная на генетическом факторе: потомкам членов таких объединений место там практически гарантировано независимо от наличия так называемых «достоинств». В ответ — вполне ожидаемая реакция со стороны «недостойных», якобы не созревших для полноценного общения. Если вам важнее беречь свои вековые тайны, ну и берегите на здоровье! Но тогда нечего удивляться соответствующему отношению и обижаться на него...

     — А вы сами, надо полагать, атеист? — поинтересовался офицер у спутника. — Безбожник?
     — Тут имеют место тонкости терминологии... Надо разделять атеистов и безбожников.
     — И в чём разница?
     — Атеизм всё же основан на какой-никакой идеологии. Собственно, главный тезис — в отрицании искусственного сотворения мира, есть лишь стихийные природные процессы. Однако, замечу вам, такой взгляд не исключает уважительного отношения к природе, возможности её познания и рационального использования. Уважительное отношение распространяется и на верующих. С ними можно спорить, вести идеологическую борьбу, но она не перерастает в насилие и очередную разновидность инквизиции. Безбожники же — совсем иной случай. Это вульгарные, воинствующие атеисты. Бывает, что это люди с невысоким интеллектом и без особого образования, но чрезвычайно активные. Им важнее не убедить, а победить, причём любой ценой. «Если враг не сдаётся, его уничтожают». То, что среди писателей, учёных, деятелей искусства немало верующих, их не смущает, все они будут записаны в мракобесы. Для таких и культовые предметы, и сооружения не представляют ценности ни художественной, ни исторической. Потому незазорно использовать их под склады или в других утилитарных целях, а то и просто снести. Нет у них Бога в душе, отсюда и безбожники. По мне, так лучше иметь дело с истинно верующими, неважно какой религии, чем с такими... А вам, простите, какая ближе? Сейчас чему только не поклоняются...
     — Хм... Интересный вопрос. Уж точно не ислам и не иудаизм. В младенчестве окрестили, но это было скорее данью традиции, чем семейным проявлением набожности. А потом, в школе — октябрята, пионеры, комсомол... Сами понимаете, эти организации не способствовали приобщению к христианству — в том, что касается веры, базовых знаний, соблюдения обрядов... Из граждан тогда формировали идейных атеистов. Так бы, наверное, и случилось, но... помешали многочисленные природные и исторические феномены. Быть может, когда-нибудь им найдут естественнонаучные объяснения. Пока же, как в старину, все тайны списывают на Божий промысел. Да что далеко ходить: мы ведь до сих пор даже не можем определить, чем живая природа отличается от неживой и как вообще зародилась жизнь. То же и о разуме. Что он собой представляет? Как появился? Отчего? И для чего? А сколько ещё таких «вечных» вопросов... Основные религии ответов на них не дают, только сказками всякими кормят...

     Полковник притянул стоящий на полке портфель и извлёк из него тонкий журнал небольшого формата. Название «Ведическая культура» Алексу ранее не встречалось, хотя мало ли изданий появилось в последние годы...

     — А что до вашего вопроса, — вновь заговорил офицер, положив журнал на столик, — мне ближе древние славяне. Кто называет язычеством, кто — родноверием. А кто — изначальным православием, не путайте с местной разновидностью христианства... О терминах можно долго спорить. Сама же концепция славных предков и Солнца как источника жизни выглядит и правдоподобнее, и привлекательнее. Узнал немало интересного по истории, по языку, по отношению к природе... Но в любом случае, я далёк и от сектантства, и от фанатизма. И вообще, давно говорят, что рано или поздно противостояние науки и религии прекратится и они сольются. Вполне такое допускаю. В науке упор на знание, в религии — на веру, а что собой представляет знание? Та же вера, только не в мифы и сказания, а в научные представления о мироустройстве...

     Сложившийся у Алекса стереотип в отношении военных как людей, далёких от «высоких материй», давал явный сбой. Он не без некоторого удивления отметил про себя и построение фраз, и, что самое главное, их содержание. Такое скорее можно было ожидать от преподавателя философии, чем от боевого офицера. Не встревая в разговор, Алекс с интересом продолжал следить за диалогом попутчиков, который вскоре вернулся к теме бессмертия, но уже не с религиозной стороны, а с практической.

     — ...Какую из религий ни возьми, все трезвонят о загробном рае, — высказался пожилой пассажир. — А спроси, кто как его себе представляет, так фантазия не идёт дальше изобилия еды и безделья. Особо озабоченные ещё включают несколько десятков девственниц. Вот кто бы объяснил: на кой ляд им там девственницы?! И ведь ведутся на такое! Полагают, что в рай попадёт не только душа, но и тело в целости и сохранности? Определённо, если и «хомо», то ограниченно «сапиенс»... А-а-а, что об этом говорить... Вот изобретут скоро какой-нибудь эликсир бессмертия, им и рай не понадобится. А это, похоже, дело не столь отдалённого будущего, только будет ли это во благо? Не так всё однозначно...
     — Что значит неоднозначно? Вы против того, чтобы люди обрели вечную жизнь?
     — Я против упрощённого подхода к этому вопросу. Люди веками мечтали о бессмертии, но никогда всерьёз не задумывались, как оно может повлиять на их повседневную жизнь. Прежде всего, это касается религии: к чему рассказы о бессмертной душе и загробном мире, если можно прекрасно пожить в теле и на земле? Ограниченность срока жизни толкает к стяжательству и всяким непотребствам, но представьте, что начнётся, когда будет объявлено о технической возможности бессмертия! Вначале оно будет доступно крайне ограниченному кругу лиц и только за очень большие деньги. Это же вызовет гигантский всплеск преступности! Ведь добывание денег тогда приобретёт особую значимость — оно в буквальном смысле станет вопросом жизни. А сколько появится мошенников, предлагающих бессмертие «со скидкой»!
     — Да, пожалуй, у правоохранительных органов работы прибавится, — заметил полковник.
     — Конечно! Только не забывайте, что все эти органы состоят из обычных людей, которым тема вечной жизни тоже далеко не безразлична. А ещё у них есть родственники, близкие... Кстати, а вы можете поручиться, что где-нибудь в тайных лабораториях уже не найдено решение? Я думаю, никто о нём публично распространяться не будет, это может быть смертельно опасно. Тут на кону такие прибыли, за которые капитал пойдёт на любое преступление, не задумываясь.
     — Какая-то совсем безрадостная перспектива просматривается...
     — Почему же? Обретение бессмертия имеет и особенные плюсы. Оно может дать мощный толчок решению ряда фундаментальных задач. Взять то же освоение космоса. Когда началась космическая эра, сколько было ожиданий! Вот не сегодня–завтра уже и на Луну полетим, и на Марс, понастроим там поселений... Не говоря о полётах к другим звёздам — это же была любимая тема фантастов. Реальные успехи оказались куда скромнее.
     — Ничего удивительного. Возникло множество трудностей: технических, биологических... Да и дело не только в наличии проблем. Как их можно решать, когда огромные ресурсы растрачиваются впустую? На раздувание военных конфликтов, на распространение всяких фобий — на то, что даёт максимальную прибыль. А вы полагаете, появление «эликсира бессмертия» что-то изменит?
     — Вполне возможно. Одно дело, когда человек осознаёт временность своего пребывания на земле — тогда «после нас хоть потоп». А если продолжительность жизни многократно увеличивается? В таком случае возникает естественное желание «потоп» предотвратить. Или, если это окажется не под силу, хотя бы найти запасное убежище. Кстати, на случай настоящего потопа наши доблестные толстосумы давно подстраховались и обзавелись целым флотом яхт. А яхтами они теперь называют океанские суда размером с круизный лайнер... Однако природа изобретательна по части катаклизмов: и супервулканы, и астероиды, и новые микроорганизмы... Да и про Солнце забывать нельзя: чихнёт в нашу сторону — и поминай как звали. А посему необходимо искать и обустраивать запасные аэродромы за пределами нашей планеты. В таком качестве теоретически можно рассматривать некоторые небесные тела Солнечной системы. Другой вариант: постройка огромных кораблей, способных обеспечить относительно комфортное длительное пребывание в космосе большой группы людей. Впрочем, одно другого не исключает. И когда до «элит» дойдёт, что угроза их бессмертию вполне реальна, будьте уверены — и средства на исследования и разработки найдутся, и политическая воля проявится.
     — Может, вы и правы, — с задумчивостью сказал полковник. — Только вряд ли мы успеем это застать.
     — Я тоже особых надежд не питаю, а вот что касается детей, внуков — не так категоричен. За последние два-три десятилетия жизнь так преобразилась... Столько всего появилось, о чём раньше только в фантастических романах писали. Тогда это казалось чем-то бесконечно далёким, а теперь обычные предметы домашнего обихода. На пороге новая волна роботизации, появление искусственного интеллекта. Почему с физическим бессмертием не может быть так же? Разумеется, гарантий и сроков никто не назовёт, но и оно, возможно, не за горами. А вот что это будет за мир? Захотели бы мы жить в таком? Нужно ли бессмертие, если вечно мучиться?..
     — Что-то подсказывает: обречённым на мученья бессмертие не грозит, — усмехнулся офицер. — Скорее, как у Ивана Ефремова в «Часе быка», поделят людей на коротко- и долгоживущих, не исключено, что и с принудительной эвтаназией. Тогда не нужно будет и на пенсии тратиться, и на поддержание здоровья в старости — «кжи» просто до такого возраста не доживут.
     — Да, и такой вариант не исключён. А сослаться всегда можно на ограниченность ресурсов и интересы всего человечества. И, естественно, прежде всего, надо заботиться о наиболее ценных для человечества персонах. Ну а ценность этих персон в их собственных глазах очевидна. Так что бессмертие может не всех касаться и благом не для всех обернуться...

     Дальнейший диалог проявил и другие неочевидные последствия. По мнению пожилого пассажира, тезис «семья — первичная ячейка общества» устарел и может скоро полностью потерять актуальность:

     — ...СмотрИте: как правило, в семье не более трёх поколений. Веками она выступала залогом защиты детей и поддержки в старости. А что имеем теперь? При развитой системе социального обеспечения роль семьи в этих вопросах очевидно снизилась. А если включится фактор резкого роста продолжительности жизни? Некоторые эксперты утверждают, что это произойдёт в самом ближайшем будущем. Тогда ещё при жизни появятся потомки и в четвёртом, и в пятом, и вообще неизвестно в каком колене. А вот потребности в таком количестве родственных контактов уже может и не быть...
     — Пожалуй, что так, — согласился полковник. — Только сами по себе эти потомки не появятся, а рождаемость в развитых странах падает. Многих женщин давно больше интересует карьера, чем семья...
     — И, тем не менее, население планеты растёт. Причём каждый следующий миллиард достигается всё скорее. И, кстати: по мнению ряда специалистов, ситуация и в развитых странах может перемениться, если женщины осознАют, что для самореализации у них будет достаточно времени. А при увеличении средней продолжительности жизни даже на двадцать – тридцать лет это очевидно. Тут уже вплотную придётся заниматься экологией: сможет ли наша Земля вынести ещё несколько миллиардов человек? Всех надо одеть, обуть, накормить. Да ещё как-то отходы утилизировать... А чем прикажете кормить для нормального развития? Пока что полноценный белок получаем только из мяса — это означает дальнейшее и существенное увеличение поголовья скота. Как следствие — соответствующий рост отходов его жизнедеятельности, в первую очередь, метана. А от метана — парниковый эффект, который углекислому газу и не снился! Спрашивается: где спасаться будем? Представьте, что начнётся, когда вся эта многомиллиардная масса устремится в северные широты! В Южном полушарии такого количества земли в приполярных областях нет...

     III

     На ближайшей большой станции оба попутчика вышли, оставив Алекса в одиночестве.
     Заметив интерес Алекса к древней истории, полковник любезно оставил ему журнал, в котором обнаружилось немало любопытного. Вначале из рассказа о календаре-круголёте Алекс узнал, что много веков назад предки тоже привязывали года к животным, цветам и стихиям, а вся их система летоисчисления была проще и удобней нынешней. Да и возникшая относительно недавно мода на восточный календарь сейчас, по прочтении, вызывала лишь досаду: в очередной раз люди пользовались чужим вместо того, чтобы с успехом применять собственное.
     С годами у Алекса прежнее доверие к печатному слову заметно поубавилось, тем не менее, описания разных сторон жизни древних предков привлекли его внимание. Иногда он ловил себя на мысли, что немало из того, о чём шла речь в журнальных статьях, давно присутствовало внутри в интуитивно-подсознательной форме. Прочитанное даже принесло некоторое облегчение, эти неясные ощущения приобретали основание и определённость.
     Однако вскоре от чтения пришлось оторваться — дверь купе распахнулась, и в проёме возникла фигура элегантно одетого человека средних лет. Тщательно выбритое лицо украшали изящные очки с дымчатыми стёклами, левая рука сжимала ручку дорожного кейса. Поздоровавшись и окинув купе быстрым взглядом, он поставил кейс на полку, повесил пальто и сел напротив у окна.
     Попутчики понемногу разговорились. Вошедший упомянул, что представляет крупную международную торговую компанию.

     — И что продаёте? — поинтересовался Алекс.
     — Вечную жизнь, — солидно изрёк тот.
     — Забавно... И почём?
     — Это от вашего выбора зависит... Мы являемся официальными представителями всемирно известных торговых марок и предоставляем услуги без дополнительной наценки. Вы можете сами подробно ознакомиться с предложениями.

     С этими словами сосед протянул визитку. Оранжево-золотым тиснением на чёрном фоне эффектно выделялось название фирмы «VOL & ECO» и изображение головы то ли козла, то ли буйвола. Потом он достал из кейса несколько рекламных буклетов. Качество полиграфии было безупречным, описания сопровождались многочисленными красочными фотографиями. Со снимка, размещённого на первой странице каждого буклета, смотрел представительного вида мужчина. На чётко очерченном худощавом лице выделялись тёмные глаза с пронзительным взглядом. Другой заметной деталью изображения был висящий на груди большой кулон, представлявший собой переплетение трёх шестиконечных звёзд. В центре кулона на тёмном фоне поблёскивал знак, напоминающий выполненные в готическом стиле буквы «К» и «С».

     — Это президент нашей компании. Между собой мы часто зовём его Князем Сумрака, — пояснил коммерсант. И добавил, слегка усмехнувшись: — Как бы в шутку...

     В содержании рекламных материалов принципиальных отличий не обнаружилось, разница была в малозначительных нюансах, да разве что в шрифтах и логотипах. Одни были отмечены симметричным рисунком в виде двух пересекающихся равносторонних треугольников. На других изображалась пара прямоугольников, пересекающихся под прямым углом и немного смещённых один относительно другого. Особенностью третьих был символ, представляющий собой комбинацию звезды и фигуры из двух дуг разного радиуса.

     — А в чём отличия? Вы что-нибудь можете посоветовать? — спросил Алекс.
     — Здесь рекомендовать сложно... Выбирать вам придётся самостоятельно, может быть, даже интуитивно. Чаще всего решающее значение имеют семейные предпочтения, традиции. Так же, как обычно происходит при выборе и всего остального. Хотя иногда бывают и исключения.
     — А чьи-нибудь отзывы у вас есть?
     — Пока ещё никто не жаловался, — ухмыльнулся представитель «VOL & ECO».
     — А гарантии?
     — Да вы что! — рассмеялся тот в ответ. — Кто же даст гарантию на вечность?

     Алекс нахмурился: к подобным предложениям давно выработалось недоверие, и оно было не в пользу спутника. Судя по всему, тот почувствовал это и добавил:

     — Для любого из вариантов есть подробные инструкции, — тут из кейса были извлечены три тома с такими же символами, что и на рекламных буклетах. — Если надумаете приобрести, полУчите купон на скидку. Кстати, вы сможете и сами неплохо зарабатывать, присоединившись к нам. Для такого случая у нас припасено ещё кое-что...

     На этот раз на столике появилась небольшая упаковка с таблетками. Никаких надписей на ней не было, только изображение как на визитной карточке. Коммерсант пояснил:

     — Это специальное средство, оно совершенно безвредно. Принимая его, человек гораздо эффективней воспринимает нашу информацию.

     Алекс продолжал молча разглядывать буклеты. Вспомнились слова песенки из фильма про Буратино: «...пока живут на свете дураки...».
     Словно угадав эту мысль, попутчик сказал:

     — Мы исходим из того, что выбор должен быть осознанным и добровольным, никого насильно не тащим. Пусть люди подумают хорошенько, сопоставят, и тогда — милости просим! Или вас в принципе не интересует жизнь после смерти?

     Алекс в россказни о загробном рае не верил, и, насколько позволяли обстоятельства, старался жить по принципу «делай что должно, и пусть будет как будет». Немного помолчав, он ответил:

     — Я думаю, есть ли жизнь после смерти, нет ли — это не самое важное. Даже если её нет, это не является основанием, чтобы здесь жить по-скотски. Да и вообще, зачем людям бессмертие? В три горла есть, пить и совокупляться? Достойные занятия, чтобы посвятить им вечность, нечего сказать!..
     — Что ж, это ваша позиция, и я её уважаю... Смотрите, если что надумаете — визитка у вас есть, звоните, заходите на наш сайт, всегда будем рады. Но я не прощаюсь...

     С этими словами представитель «VOL & ECO» поднялся и вышел из купе, прихватив кейс. «Пошёл агитацию за светлое будущее разводить», — с иронией подумал Алекс и продолжил изучение журнала.
     За стенкой в соседнем купе расположилась группа молодых людей, оттуда слышались весёлые голоса, иногда звон стекла и песни под гитару. Что радовало, веселье не было чрезмерно шумным, пассажиры знали меру и с уважением относились к окружающим. Алекса совершенно не раздражал репертуар компании, все песни давно были знакомы. Как раз сейчас звучала одна из таких:

     Если ты пьёшь с ворами,
     Опасайся за свой кошелёк...

     Примерно через полчаса коммерсант вернулся. Некоторое время он молча сидел, посматривая в окно, но скоро это ему наскучило и, заметив, что Алекс прервал чтение, возобновил диалог. Попутчики обменялись мнениями на самые разные темы — от философии до актуальных вопросов политической жизни, что при таком составе участников дискуссии выглядело абсолютно закономерным. В ходе разговора Алекс пытался отстаивать тезис о главенстве здравомыслия и всеобщей пользы. Сосед слушал с интересом и особо не возражал, однако идеи Алекса по общественному переустройству счёл утопическими.
     Внезапно беседа была прервана заглянувшим в купе молодым человеком, похоже, глухонемым. Ничего не говоря, он быстро выложил образцы своего товара и стремительно переместился дальше по вагону. На полке остались маленькие иконки, крестики, молитвенники, церковные календари и прочая подобная мелочь.
     Алекс оживился:

     — О! Конкурирующая фирма! «Опиум для народа» по дешёвке! Налетай!

     Потом перевёл взгляд на представителя «VOL & ECO»:

     — А что вы на это скажете?
     — Да ничего, — невозмутимо ответил тот. — Это же несерьёзно. Так, мелкая торговля православными сувенирами от каких-то местных кустарей. К настоящей вере и к деятельности нашей фирмы это никакого отношения не имеет.
     — Православными? — переспросил Алекс, вспоминая прочитанное в журнале. — Может, тогда уж лучше сначала о терминах договориться?
     — Хорошо, пусть будет христианскими, если вам от этого станет легче, — не стал спорить спутник. — Не всё ли равно?
     — За себя пока не скажу, — ответил Алекс, — а вот для некоторых точно не всё равно. Само-то слово постарше христианства будет. И означает вполне определённый взгляд и на мир, и на богов...
     — Вон вы про что... — протянул коммерсант. — Ну да, ещё расскажите, что этот термин «украли» у «законного владельца». Сейчас бы сказали, «в результате рейдерского захвата»...

     В купе вновь появился продавец сувениров. Молниеносным движением забрав свой товар, он так же мгновенно испарился, а диалог пассажиров вскоре вернулся к общим вопросам мировоззренческого характера.

     — ...И кто вообще определяет, что в этом мире хорошо, а что плохо? — философствовал Алекс. — Тот человек хороший, этот — плохой... А критерии-то какие? Это почти всё равно, что заявлять: медь, олово и кислород — хорошие, а, скажем, сера, сурьма или хлор — плохие. У каждого свои свойства, а плохие они или хорошие, это уж от ситуации зависит. Вот научиться бы трезво оценивать способности и эффективно использовать, что кому природой отпущено. Вместо этого вдалбливают всякую чушь... Чем стирать, как микробов в унитазе изводить, как с перхотью бороться... Или с последствиями обжорства... Про то, как мир якобы устроен, про выдуманную и сто раз переписанную историю...
     — Вы такой большой знаток истории? — слегка прищурившись, спросил коммерсант.
     — Нет, конечно. Но, согласитесь, уж тут-то для фантазий раздолье, и чем древнее, тем больше. «Историю пишут победители» — так ведь? А кто же про себя плохое напишет? Да и просто, что в привычные мифы не укладывается. «Министерство правды» работает без выходных...
     — Да, знаете ли, история — не математика, её формулами не опишешь.
     — В математике тоже не всегда однозначно, — покачал головой Алекс. — Приходится порой и вероятностью оперировать.
     — А что, по-вашему, вероятность? — встрепенулся на этот раз сосед. — Всего лишь следствие недостатка информации, особенно там, где объектов слишком много. Вот тогда расчёт подменяется статистикой, то бишь вероятностью... Какова была, к примеру, вероятность нашей встречи? Если абстрактно смотреть, какая-нибудь одна стомиллионная. А если знать, кто и где находился в определённое время, куда направлялся, да ещё добавить сюда информацию о движении поездов, о наличии мест... Тогда эта вероятность будет почти стопроцентной.
     — Так что же, по-вашему, случайностей в мире совсем нет?
     — По существу, нет. Если вы внимательно рассмотрите любое как бы случайное событие, непременно заметите, что при незначительном изменении отдельных факторов оно могло бы вовсе не произойти. Просто влияние какой-нибудь малозаметной мелочи может проявиться очень нескоро, поэтому всё заранее и не просчитать. Как с бабочкой у Брэдбери... Или вот вам другой пример из литературы, из «Мастера и Маргариты». Не понравилось бы Аннушке масло, и не стала бы она покупать его в тот раз. Или шнурок у Берлиоза на ботинке развязался, и он возле путей оказался бы уже после того как трамвай проехал. Остался бы жив...
     — В литературе можно и противоположные примеры найти, — возразил Алекс. — Вот у О. Генри в одной из новелл, как ни крути, всё кончается пулей из одного и того же пистолета... Ну да бог с ней, с литературой, а человек? Его желания или действия тоже случайны? Я могу встать, сесть, что-то сказать, сделать или, наоборот, не сделать. Мои действия как-то где-то отразятся, но разве сами они зачастую не будут выглядеть случайными?
     — Ваш пример с О. Генри скорее мои слова подтверждает: то или иное событие не случайно, а является следствием множества разных факторов... А с человеком, конечно, не всё так просто. Часть его действий, и немалая часть, вообще определяется вложенными природой программами, просто на это никто внимания не обращает, — добавил коммерсант после небольшой паузы. — Что до так называемых осознанных поступков... Современная наука ещё слишком мало знает о физических основах того, что мы называем мыслью, разумом. Причём, обратите внимание, мысли в голову нередко приходят как будто откуда-то извне, порой даже против желания обладателя этой головы. Пока лишь известно, что мыслям соответствуют определённые электрические импульсы в мозгу. Когда удалось бы расшифровать все эти сигналы и как-то их классифицировать, действия перестали бы выглядеть столь случайными. Работы в этом направлении давно идут, есть даже кое-какие результаты, но конец ещё не скоро увидим. Сравните с генетикой: довольно долго и там видовое разнообразие и различные мутации объясняли случайным набором генов. А теперь научились не только выделять отдельные гены, ответственные за тот или иной признак, но и создавать доселе не существовавшие биологические объекты. Вы ведь не станете утверждать, что разнообразные продукты генной инженерии появились случайно, а не в результате вполне конкретной целенаправленной работы?
     — Пожалуй, не стану. Но, возвращаясь к мыслям... Получается, что, расшифровав эти коды, появится возможность манипулировать людьми, внушая им те или иные идеи?
     — Конечно. Впрочем, до этого ещё далеко, а способов манипуляции и сейчас предостаточно. К тому же, их гораздо легче реализовать чисто технически. Зачем формировать мысли в чьей-то голове, если достаточно воздействовать на отделы мозга, ответственные за волю и принятие решений? Отключив эти «опции», можно внушить человеку всё что угодно. Или заставить его совершать те или иные поступки. Вы же сами это прекрасно понимаете...

     За обсуждением экономики, политики и других тем, специалистами в которых мнит себя едва ли не каждый второй мужчина независимо от рода занятий, два часа пролетели незаметно. Алекс с охотой продолжил делиться скопившимися за годы идеями по улучшению жизни. Спутник по-прежнему не спорил, но, судя по слегка насмешливому выражению лица, отнёсся к ним с заметной долей скепсиса.
     На очередном философском витке, когда очередь дошла до марксизма и роли интеллигенции, оба сошлись во мнении, что людей гораздо больше заботят совсем другие проблемы — чисто практического характера.

     — ...В обыденной жизни большинство придерживается правил, к которым привыкли с детства, — высказался коммерсант. — И совершенно не утруждает себя их оценкой. Не мы, дескать, вводили всякие обычаи и традиции, не нам и менять.
     — Конечно, можно сказать, не они вводили — согласился Алекс. — Но ведь не сами же те появились, кто-то когда-то их установил? Тут уж выбор за каждым. Или «отец мой был людоедом, дед мой и прадед были людоедами, и я должен быть людоедом», или кто-то не побоится прослыть «белой вороной» и станет первым «нелюдоедом» в роду...
     — Ай, бросьте, болтовня это всё! Ещё большой вопрос, оценят ли это потомки. Или, вспоминая такого, только пальцем у виска будут крутить, продолжая человечиной закусывать... И, между прочим, по поводу здравомыслия, с которого вы начали... Не забывайте, что любое здравомыслие можно оценивать только в рамках общих представлений о жизни. Уверен, что при первой же попытке втолковать свои идеи этим, как вы говорите, «людоедам» очень скоро сами окажетесь на вертеле. Причём в полном соответствии с их представлениями о здравомыслии...

     Неизвестно, сколько времени продолжалась бы такая дискуссия, если бы ни скорое прибытие поезда к очередной крупной станции. Представитель «VOL & ECO» засобирался на выход, и, подводя некоторый итог, не без иронии спросил:

     — Всё, что вы предлагали, конечно, замечательно, но как вы собираетесь это внедрять?
     — А что тут можно предложить? Для начала — только длительная работа по просвещению и воспитанию, — ответил Алекс.
     — И вы полагаете, поможет?
     — Так другого способа всё равно нет.
     — К сожалению, боюсь, и это не способ... Ибо, как давно сказано, истина не в устах говорящего, а в ушах слушающего.
     — Может, надо просто уши чаще мыть? — съязвил Алекс.
     — Напрасно ёрничаете. Есть определённые законы физики, или законы природы — называйте, как хотите... На место каждого просвещённого придут десять невежд, как правило достаточно агрессивных. Вы что, думаете, много кому интересно, о чём мы тут с вами беседовали? Дай бог, процентам десяти всего населения, и то, наверняка, даже меньше. А тех, кому не лениво взять какую-нибудь умную книгу и почитать — ещё меньше. Умных, да и просто интересных книг за века горы понаписаны, да только кто их читает? Так, отдельные книжные гурманы, да и те вымирают как вид прямо на глазах... Любители боёв без правил в большинстве своём книги вообще редко в руки берут, а таких, как вы, презирают и считают слабаками. И, согласитесь, у них для этого есть определённые основания: ведь совершенно очевидно, кто выйдет победителем в споре, если он из интеллектуальной сферы перейдёт в более простую и понятную — на уровень физического контакта...

     Правоту этих слов Алекс не мог не признать. Его и самого часто посещали похожие мысли. Правда, для себя он находил оправдания: в молодости казалось, что ещё успеется, да и в эпоху тотальной монополии власти на информацию многие умные книги были зачастую недоступны. Потом, в перестройку, стало не до того, нужно было просто выживать, а теперь — вроде уже и ни к чему, поздновато. К тому же, когда с годами некоторые стороны жизни стали восприниматься иначе, чем в юности, прежний интерес к книгам как-то незаметно поубавился, теперь они чаще выступали не источником знаний, а лишь как средство иногда скоротать время, которого и так ни на что не хватало. Да и подход к образованию претерпел радикальные изменения: для выстраивания карьеры требовались только связи и наличие документа об окончании учебного заведения, но никак не сами знания и навыки. Можно было успокаивать себя, вспоминая предшествующие исторические периоды, когда случались времена и пострашнее, но утешением это было слабым.
     Продавец вечной жизни тем временем продолжал:

     — Про тех же, кто что-то поймёт и захочет перемен, и не только захочет, но и будет реально способен к активным действиям, и говорить не приходится — их количество вообще ничтожно. Наша клиентура и то несопоставимо многочисленней. Я мог бы много чего порассказать на эту тему, но, увы, мне пора выходить...

     С этими словами он надел пальто и, покидая купе, с некоторым сожалением напоследок добавил:

     — Вот что я хотел бы ещё вам сказать... Можно, конечно, стараться жить своим умом и лелеять свою независимость. Но никто и никогда не сможет ничего реального добиться в одиночку, если под кого-нибудь не «ляжет». Как там в теории: играть нужно с расчётом не на максимальный выигрыш, а на минимальный проигрыш. Применительно к нашим условиям: смотри, чтобы в первую очередь было как защититься, а уж потом разные идеи выдвигай. Вот такой выбор, что бы вы ни говорили... Приятно было пообщаться, — произнёс он, уже стоя в дверях. — Всего наилучшего...

     Алекс кивнул в ответ и, отвернувшись к окну, вспоминал, как много лет назад ему довелось побывать в этом городе по служебной надобности. Предприятие, куда он был командирован, выпускало разные виды специальной плитки, используя в качестве сырья окрестные горные породы. Воспоминания о посещении производства навсегда врезались в память: внутри громадного цеха повсюду стояли печи, в которых пылала огнём и жаром дымящаяся субстанция, периодически, словно вулканическая лава, изливаясь в специальные формы–изложницы. Никакого искусственного освещения помещение не имело, но пламени печей было достаточно, чтобы изготавливать продукцию и без особого риска перемещаться. В результате многолетней работы стены и потолок цеха стали настолько закопчёнными, что их совсем не было видно. Подняв голову, можно было только увидеть небольшие отверстия в крыше, да и то лишь в светлое время суток. Всё это создавало дополнительный эффект бескрайности помещения и, вкупе со специфическим запахом расплавленной породы, вызывало прямую ассоциацию с преисподней. Провожая взглядом шедшего по перрону коммерсанта, Алекс невольно поймал себя на мысли: «Вот-вот... Туда тебе и дорога...»
     Последние слова, сказанные им, задели Алекса за живое. Несмотря на рассуждения о свободе индивидуального выбора, у него не было абсолютной уверенности в своей позиции. К тому же, не являясь фаталистом, Алекс долгое время стремился понять, где проходит граница между свободной волей и предопределённостью, или судьбой, но, так и не найдя ответа, в конце концов оставил эти попытки. Для людей глубоко религиозных или атеистически настроенных подобного вопроса не существовало, правда, их ответы на него были диаметрально противоположны.
     За своими размышлениями Алекс даже не обратил особого внимания на двух девиц лет двадцати трёх – двадцати пяти, занявших опустевшую соседнюю полку. Их диалог вокруг каких-то молодёжных проблем не представлял для Алекса никакого интереса, и теперь под мерное покачивание вагона он в полудрёме слушал, как компания за стенкой пыталась нестройным хором исполнить давний хит:

     ...Мракобесие и джаз.
     Мракобесие и джаз...
     Не поверишь —
     Всё украдено до нас...

     Неожиданно дверь купе резко отъехала в сторону. На пороге стояли два коротко стриженых типа крайне непривлекательной наружности в чёрных пальто с приподнятыми воротниками.

     — Где он? — сиплым голосом спросил один из вошедших, уставившись на девиц.
     — Кто?! — в их ответе явственно звучало недоумение.
     — Тот, что здесь сидел... Ну, быстро!

      «Ого! — мелькнуло у Алекса. — Только этого не хватало!». Вслух же равнодушным голосом бросил:

     — Его нет. Он раньше вышел.

     Сиплый выругался и, обильно перемежая речь непечатными выражениями, принялся докладывать кому-то по мобильному телефону. Получив порцию указаний, пара, к немалому облегчению пассажиров, удалилась.
     Несколько минут в купе стояла тишина, нарушаемая лишь негромким стуком колёс. Было ощущение, что удалось избежать смертельной опасности. Затем сначала вполголоса, а потом всё громче попутчицы возобновили разговор. Алекс же пытался строить догадки о возможных причинах такой охоты на представителя «VOL & ECO», но ничего путного в голову не шло, лишь навязчиво крутилась чья-то мысль: «Если нет сил бороться со злом, хотя бы не участвуй в нём».

     Спустя час поезд прибыл на станцию, где Алексу предстояло сделать пересадку. Пробираясь по коридору к выходу, через приоткрытую дверь соседнего купе он расслышал ещё одну знакомую песню:

     ...И каждый пошёл своею дорогой,
     А поезд пошёл своей...

     * * *

     По возвращении из командировки Алекса скоро накрыла привычная текучка, так что даже не удалось дочитать привезённый из поездки журнал. Некоторое время он лежал на виду, потом постепенно скрылся под ворохом рекламных листовок и прочей ненужной корреспонденции, пока во время очередной приборки не был отправлен в дальний ящик стола вместе с затерявшейся среди страниц закладкой — красивой визиткой с изображением головы то ли козла, то ли буйвола...


     VI.2015...XI.2016...VI.2017...VIII.2018...XI.2019