Запах марли

   Мне до сих пор иногда снится запах марлевой маски, которую мы носили в Чернобыле в зоне аварии. Никогда не думал, что этот запах вернется вновь в мою жизнь. Тридцать четыре года назад эти марлевые повязки защищали от радиоактивной пыли, а сейчас от коронавируса.

   Нынче только и слышишь: коронавирус, коронавирус. А во второй половине восьмидесятых всюду говорили: радиация, радиация. Но уже все забыли это слово. Так же забудут и этот вирус, чтоб ему пусто было, и чтоб его санитайзером забрызгали, в спирте утопили и хлоркой засыпали. Когда-то все ужасались другим словам: холера, чума, сыпной и брюшной тиф, чахотка. Где сейчас эти слова? Забыты, слава богу.

   Правда и то, что некоторые люди до сих пор не верят, что коронавирус опасен. Они утверждают, что этот вирус не страшнее гриппа и выдумка мировой закулисы. В радиацию же тридцать четыре года назад поверили все. Потому что был подвиг пожарников, погибших от лучевой болезни при тушении пожара на крыше атомной станции. Хотя... Я расскажу об одном исключительном случае неверия в существование радиации. 

   Давно это было. Послали меня, а тогда я еще ходил в майорских звездах, на штабное совещание в главное управление. Сидим с офицерами и ждем начала. А надо заметить, что  на совещание пригласили людей со всех видов и родов войск. И тут вдруг все стихло. В зал вошла группа командного состава и пошла в президиум. Я услышал смех с заднего ряда, а затем и чью-то реплику:

  - Смотри, смотри, Вась... Обхохочешься! Вечно у этих химиков все через одно место.

  - Почему? - спросил другой голос.

  - А вон, видишь - идет впереди высокий такой, большой мордастый генерал-лейтенант...

  - Вижу, ну и чего?

  - А знаешь, какая у него фамилия? Малышев. А следом за ним мельтешит, да посмотри же, вон... генерал-майор маленького росточка. Это Большаков. Ха-ха-ха. А третьим топает генерал-лейтенант с лицом, как у Квазимодо? Страшило. Шрам на всю щеку.

   - Вижу, вижу, - отвечал другой голос. - А у этого что? Тоже с фамилией что-то?

   - Да. Фамилия у него... никогда не догадаешься. Ха-ха-ха. Красавин.

   Я присмотрелся к генералам. На самом деле - забавно. Все правильно. С юмором у офицера с заднего ряда был полный порядок.   

   Совещание началось, а мне на ум пришел рассказ знакомого офицера-химика  подполковника Чугунова. Уже и не помню, как его звали. Чугунов служил в управлении под руководством генерала Малышева, упомянутого выше. И когда взорвался четвертый энергоблок Чернобыльской станции, немедленно была сформирована группа под началом этого генерала, замначальника химвойск, и послана в зону аварии. Цель командировки - выяснить и оценить сложившуюся радиационную обстановку и реальные масштабы аварии для выработки дальнейших мероприятий по ликвидации последствий катастрофы. Поэтому,  Малышев, приехав в зону, полдня ходил по станции и близлежащей зоне безо всяких средств защиты, заглядывал во все углы, задавал многочисленные вопросы и давал разнообразные указания. При этом никто не удосужился измерять уровень радиации. Без сомнения, он имел высокие значения. А группа офицеров, естественно, топала за начальником по пятам, записывала каждое его слово и давала в случае необходимости экспертные оценки. Кто-то из группы заикнулся о необходимости ношения индивидуальных средств защиты и получил разнос. “Какая радиация? - вопрошал генерал. - Где вы ее увидели? Покажите мне ее?” 

   На следующий день офицеры вернулись в Москву. Чугунов почувствовал себя плохо, видимо, хватанул чрезмерную дозу. Медики взяли анализы крови и рекомендовали пройти курс лечения. Один знакомый прислал Чугунову из Грузии канистру хорошего красного вина. Благодаря ему, а может быть и медицинским процедурам, которые усердно  выполнял подполковник, через два месяца показатели крови пришли в норму.