Страх!

Бабушку схоронили...

Несколько последних лет она жила у мамы, хотя через один дом от нашего
стоял её дом. Я очень его любила и снится он мне до сих пор.

А был дом всегда ухоженный, такой чистенький, нарядный внутри.
Доски пола были крашеными только в горнице, так называла бабушка
эту комнату. В первой комнате и коридоре полы мылись ветошкой с мылом, горячей водой.
Иногда я скоблила его или тёрла дерезовым веником, посыпав
влажные доски песком. Пол был солнечно-жёлтого цвета!
И пахло у бабушки в доме удивительно приятно. Я и теперь не могу определить,
чем, но вкусно и благородно.

Мы однажды говорили с сотрудницей о молитве, молитвенном состоянии. Я ей сказала,
что молиться надо в месте, которое овеяно, осиянно благодатью,
как... у моей бабушки в доме.

Тогда бабушка была жива и я говорила о ней без грусти, но с радостью,
любовью и гордостью.

И вот моей бабушки не стало. Я ношу её имя. Только она была Михайловна,
а я Михаиловна.

Я с маленьким сынишкой осталась ночевать у мамы: муж уехал домой. Утром ему на службу. Все родственники разъехались и разошлись по своим домам. А нам с мамой и близкими предстояло утром идти на кладбище.

Но главным для меня было остаться с мамой, чтобы ей не было страшно,
одиноко, а потому, ещё более страшно в доме, из которого вынесли покойника.
Я представляла, как это жутко остаться без мамы и совершенно одной в доме.

После тихого о чём-то разговора, мама ушла спать в свою спальню, я осталась в своей. Я не стала брать у мамы единственный ночник, чтобы её не пугала темь.
В моей комнате светила лампадка перед образом.

Сынишка спал в кроватке неспокойно, постоянно просыпался - днём он был у соседей,
впервые так долго без меня и плакал там...

И вдруг, лампадка стала гаснуть. Через каждые несколько минут... Вся содрогаясь от ужаса перед темнотой, я поджигала спичкой фитилёк. Лампада была заправлена,
фитилёк в правильном положении. Капелька света освещала комнату, и я спешила что-то сделать для маленького - поменять подгузник, дать бутылочку.

Не успевала я лечь в постель, как лампадка потухала или начинал плакать
мой малыш. С собой на постель я не хотела его положить: очень устала,
боялась навалиться на него во сне. Приходилось брать на руки, носить,
укачивая.

Мой сон так и не наступал. Я от событий, темноты, страха за маму,
наверное, и со снотворным бы не заснула.
Мама ни разу не проснулась - это меня... радовало: пусть отдыхает.

Кошмарная ночь не собиралась заканчиваться. За окном завывала метель и
это доводило меня до исступления. Ещё, зажигая спичку, поднося её к образу, у которого стояла лампада, я встречалась в ночи с глазами на лике...
Меня всю колотило.

Но всё кончается. Кончилась и эта ночь.
На кладбище меня не взяли, оставили с сыном в тепле.
О том, в каком кошмаре я провела ночь, я никому не сказала - боялась мама
узнает и будет одна бояться, а за мной к вечеру приедет муж.

Прошло много лет. Мама почти постоянно у меня жила. Уезжала домой на два-три месяца. И вот однажды я рассказала ей про ту ночь.

Мама смотрела на меня остановившимися глазами, не отводя их от меня. Потом сказала, что она совершенно не боялась, покойников не боится, что-то рассказывала о том, как умер её отец...
Даже недоумевала: могла бы и со мной в одной комнате лечь
или ночник мне отдать, что в гостиной можно было свет включить и мне
было бы светло...

Я слушала и смотрела в какую-то неведомую мне точку. Как всё могло
быть по-другому! Без ужаса, который я в своих воспоминаниях
пронесла все эти годы.

Когда я смогла перевести взгляд и вздохнуть, я посмотрела на маму.
По её щекам текли слёзы...

И вот не стало моей мамы. Несколько лет я сплю со светом в прихожей, чтобы в каждой комнате было всё видно.