Ковчег

                КОВЧЕГ
      Этот дом она купила на похоронные.  Утомил  неприязненный визг снохи. Внучки, выросшие на бабушкиных  руках, любили маму, подражали старательно, подвизгивали. Сын больше на работе, в разъездах, ничего не замечал. И Татьяна Петровна решилась. Была, не была, пока совсем не одряхлела.
     За дом просили до смешного мало. Осталось даже нанять гастарбайтеров, чтобы в порядок привести будущее жильё. Условия выгодные, оплата за ремонт и крыша над головой. Дело было в конце осени, почему-то не уехали на родину, видно не на что было. Лишь в конце зимы, позвонил Саид,- Закончили, другой заказ есть.- Приехала, посмотрела, заплатила щедро, не обидела. Ещё и дрова оставили. Хорошие работники узбеки.
   Втихомолку собрала узлы. Пока сын был в отъезде, внучки в школе, сноха на работе, приехала грузоперевозка. Погрузились, увозила то, что принадлежало ей. И началось обустройство на новом месте.  Конечно, дом не новый. Снаружи так вообще непригляден, но зато во дворе стоял ещё один маленький, где и собралась жить сама Татьяна Петровна, а большой можно будет и сдавать, размечталась. Начала с большого. При входе из сеней большая горница… просторная, два окна на юг и запад. Под ними углом два дивана. Один оставили прежние хозяева, другой, поновее,  привезла она. Диваны укроет чехлами, как и кресла, швейная машинка будет стрекотать не меньше недели. Кресла  возле стенки с печкой, топкой выходившей на кухню. Между креслами вместо тумбочки верхняя секция от стенки, два шкафа от которой: книжный и платяной будут украшением восточной свободной стены, сразу за входной дверью. А шкаф обезглавленный заменит буфет на кухне. Там за стеклом в зеркале отражаются  сервизы столовый и чайный, , фужеры и прочее, чудом пережившее переезд. В заключении: маленький телевизор взгромоздился на импровизированной тумбочке. Конечно, пол в деревенском доме холодный. Застелила старыми шерстяными одеялами, сверху накрыла паласом, служившим ей не меньше десяти лет.
  Осталась кухня. На  счастье хозяева бросили кухонный и обеденный столы. Собственные её столы дети давно выкинули, заменив более современными. Круглый обеденный стол на фигурных ножках был тщательно вымыт и накрыт белой скатертью с прозрачной плёнкой сверху. В середине водрузилась ваза, помнившая лучшие времена, когда была украшением застольев:  людных, щедрых, весёлых. Толстое лиловое стекло, изящно изогнутое, смотрелось  нереально  дорогим  в лучах  восходящего  солнце. Четыре добротных венских стула- достояние родителей новой хозяйки, неплохо дополнили интерьер. Кухонный стол на противоположной стороне отшкурен и покрашен в белый цвет, как и полочки над ним для посуды повседневной. Прямо от  входной   двери в горницу за застеклянной кухонной дверью  притулился к печке  умывальник - мойдодыр не кривоногий и не хромой с помойным ведром под ним.  За печкой на подставке ведро для чистой воды, туда же вошла и двухкомфортка электрическая   Татьяна Петровна купила плиту заранее, готовясь к переезду. Маленький холодильник как раз вместился  между стеной и  кухонным столом. Встал вровень, увеличивая площадь для готовки. Подвесить абажур в горнице, плафон на кухне, бра в маленьком домике не составило труда. Она и при муже всё делала сама.   
    Остался один штрих – шторы. Шурупы остались с прежних времён. Тюли было тоже достаточно, за всю жизнь накопила. Поэтому, не мудрствуя особо, пышно подвесила тюлевые шторки  на проволоке,  а потом прикрепила романтичными складками по обе стороны окон, как это умела делать её сноха. Огляделась довольная.
    В маленьком домике от  прежних хозяев остались никелированная кровать с панцирной сеткой и сундук. На сетку положила доски, она знала, что  такое старая панцирная сетка, любила спать на твёрдом. Положила  вместо матраса ватное старое одеяло, свёрнутое вдвое. Получилось нормально. Сундук был тщательно вымыт, просушен, пригодился для хранения одеял, постельного белья, полотенец. Койка осталась там, где она и стояла. за печкой. Между койкой и противоположной стеной под утренним солнечным окном втиснулся письменный стол, за которым учили уроки её дети, да и сама немало поработала, печатая. Печатная машинка «Любава», заняла своё место обычное. Лента высохла, давно не рабочая была. Под единственным табуретом устроилось ведро для чистой воды. Благо, действующая колонка была прямо за воротами. Накинутое на сундук красочное китайское одеяло и  яркая ковровая дорожка на полу придали комнатке восточный колорит.
   За хлопотами летело время. Середина апреля и надо было думать о благоустройстве двора. Скоро посадки начинать. Огородик внутри был с гулькин нос, но посадить можно всё необходимое и неприхотливое: картошку(Татьяна Петровна садила картошку на грядках. Если сделать лунки в шахматном порядке и в каждую бросить по горсти перегноя и пепла, да с поливом при засухе, можно рассчитывать на вполне приличный урожай.) Она уже прикинула, где посадит   морковку, свеклу, тыкву, кабачки, лук. На этом можно будет прожить. До мяса никогда  не была особой охотницей. А вот цветы любила. Непременно перед домом расти будут лилии, бархатцы, шафраны, астры. Участок  с трёх сторон ограждён посеревшим от времени сплошным деревянным забором. От пустыря напротив участок  ограждали постройки: сарай для дров, туалет и старенькая, дышавшая на ладан баня. Между баней и туалетом –калитка на пустырь. Именно там, как поняла Татьяна Петровна, когда-то большая семья выращивала всё, что  нужно для пропитания. Сейчас пустырь зарос лопухом, колючкой, полынью, Да и Бог с ним. Ей просторы не надобны. Огорчена была только состоянием бани и туалета.
   Железная печка с баком для воды наверху доживала свой век. Даже дверцу приходилось подпирать железным прутом. Пол  при жарком тепле оставался холодным. Мыться можно  только забравшись на верхний полог, поставив на нижней полке под ноги таз с тёплой водой. Может на мой век ещё хватит, утешила себя. Ещё хуже дела обстояли с туалетом. Выгребной ямы не было, под очком стояла ржавая посудина. Как хорошо, что она предусмотрительно купила туалетное ведро с крышкой и запаслась хлоркой. Надо будет копать яму на пустыре и там хоронить отходы жизнедеятельности. 
   За те два месяца хлопот по благоустройству своего нового жилья, Татьяна Петровна несколько раз побывала в центре , куда раз в неделю приезжала лавка с хлебом и заказами. Магазина не было, деревня была умирающей. Приезда благодетельницы (бойкой лавочницы Валентины) ждали  несколько старушек. С некоторыми из них, более общительными, удалось познакомиться и узнать о здешней жизни.
   В очередной её приход за хлебом, самая симпатичная баба Люба, обладательница молодых тёмно вишнёвых глаз, вдруг спросила, -А ты кто?- На удивлённый взгляд Татьяны Петровны другая бабушка Вера незаметно показала на висок и помотала головой. Разъяснила потом,- С головой у Любы непорядок. Иногда даже до дому провожаем, плутает.- А как же она одна живёт?- спросила озадачено. – Она с племянницей. Вместо матери ей была, вырастила. А уж, какая красавица была: чёлочка, хвостик, глазки блестят. А уж, одевалась-то прямо  по- городскому. Теперь вот такая беда. Спаси и сохрани Господи.
   В другой раз увидела, как много продуктов покупает бабуля, поинтересовалась у той же бабы Веры, - У  Маши, наверное, большая семья? – Одна она. А весь дом продуктами завален. Половину выкинуть можно. Травма  вот такая. Маленькой взял её отец с собой в город на заработки, время голодное было, трупов на вокзале насмотрелась, и остался на всю жизнь пунктик, голода боится.
    Рассказывая, баба Вера всё время подкашливала. -У вас кашель нехороший, - сочувственно,- давно лёгкие проверяли? – Это когда ещё фельдшер в деревне был,- машет рукой баба Вера,- посылал меня на рентген. Затемнение у меня. Много лет на козьем молоке протянула. Сейчас уже не держу козу, стара. Засорила лёгкие. Я ведь из потомственных портных. Всю деревню обшивала, больше по верхней одежде мастер. После войны народ бедный. Ткани двухсторонние тогда были. Всё больше перелицевать заказывали. Сколько пыли надышишься, пока распорешь всё это старьё, вату достанешь. А валенок сколько накатала, тоже шерстью дышишь. – Так вы и валенки катали?- А как же… Деревня не город. Нищета. Всё сами…
   Что-то у вас вообще здесь мужичков нет, - спросила однажды у местных аборигенок. – Обижаешь, должен вот появиться  Миша-бомж. Помогает нам по хозяйству. Скоро сама увидишь. – охотно ответили, оживившись…
          Но увидела Татьяна Петровна  общего друга  бабусь не скоро. Очередь на него была у местных старушек. Кому крыльцо починить, кому трубу почистить, кому покопать, кому крышу залатать. Все его ждали. Но вот  очередь и до её дома дошла. Бомж Миша был не молодым и не старым. Опрятный, в чистой спецовке, приятен  лицом.  Серые глаза его глядели открыто с выражением ожидания чуда. «Князь Мышкин»-дала определение с ходу. Что-то было в нём от потерянного старомодного интеллигента. Работы было не так много. Пока ждала своей очереди, большую часть своего крохотного участка вскопала сама. Надо было только докопать,  сделать грядки, вырыть небольшую канавку для отходов. Туда можно будет бросать сорняки, ботву, пищевые остатки. Получится силосная яма, на будущий год здесь будет грядка  урожайная. Ещё  попросила Михаила привезти конский навоз с заброшенной конюшни, не хуже коровьего подкормка. Справлялся работник аккуратно, скоро. Попросил только баню истопить, ну и как положено: обед.
   Были для Миши и баня, и обед: борщ, сваренный с вечера, свежий винегрет, горячие, со сковородки, оладушки к чаю.  Помытый, сытый Михаил разговорился. Зимой живёт в монастыре, а летом на свободных хлебах. Жизнью доволен.  Так вы верующий?- спросила хозяйка.  – А как же? Без веры никак… Ко мне даже архангел Михаил приходил, мой покровитель. Много рассказывал. – Что рассказывал?- неожиданно в горле у хозяйки пересохло. Да много что. Отсюда надо убегать. Россия до московского царства скукошится. Заполонят желтолицые…- Миша ещё говорил, а Татьяна Петровна закусила губу, - Как всё запущено,- сокрушалась,- бедный сумасшедший  ангел…
    В разгаре шли посевные работы. Некоторые дома заколоченные на зиму ожили. Появились незнакомые лица. В следующий приезд лавочницы Валентины вышла Татьяна Петровна на площадь и… картина маслом.  Михаил, немного в стороне от  ожидающих, пиликал на скрипке. В ногах его лежала фуражка с поблёскивающими медяками. Баба Вера разъяснила,- Репетирует, в город потом  поедет. Поди,  больше подадут…-
   Пока  Миша играл незнакомые пьески, куда не шло. Но вот он взялся за Аве-Марию, и у Татьяны Петровны по сердцу пробежало, как камнем по стеклу. Не выдержала, подошла, положила десятку бумажную, по тем временам четыре булки хлеба, и тихо сказала, -  Только не играй, врёшь ведь. -  Миша не обиделся,- А вы музыканша? – Да такая  же, просто слышу… Что же тебя твой покровитель – архангел не научил не фальшивить? – насмешливо. – А вы язва…- Ответить она не успела, подъехала лавка, все встали в очередь.
    К Троице с посадками  было покончено Прохудившее большое колесо от трактора, заменяющее бак для полива, было зацементировано и воду держало прочно. Воду набирала шлангом прямо из колонки по  вечерам, когда жизнь на улице замирала. Так же набирала и чистой воды. Так был  решён  вопрос с водой. Как быть с  мусором? Пластиковые бутылки можно будет отдавать Михаилу, он, вероятно, знает пункты приёма. Видела по телику как из пластиковых бутылок и парники делают, и даже дома строят. А ещё можно наполнять их водой и рядом с растением вниз горлышком ставить, растение будет  брать себе столько влаги, сколько надо.  Можно  экономить силы на поливе. Всё, что можно сжечь: бумагу, картон, сухую траву, надо сжигать.  Полиэтиленовые мешочки? Чистые - многоразово использовать, а грязные хорошо упаковывать и при поездке в город оставлять на мусорке. Жаль, что ещё нет баков для раздельного мусора. Можно бы было организовать вообще безотходное производство.
   В летний погожий день Татьяна Петровна отдыхала на крыльце, любовалась лилиями, только начинающими распускаться. У её ног мурлыкал кот. Приблудил  недавно. Появился грязный, с ободранной шкуркой, с  загнившим глазом. Превозмогая брезгливость, на раны полила перекисью водорода, глаз промыла чайной заваркой, собралась кота помыть, удрал, испугался экзекуции. Через несколько дней появился с чистым глазом, с  заживающей шкуркой. На этот раз кота помыла,  полила из лейки, накормила. Остался, в благодарность принёс задушенную крысу. Иногда убегал, но возвращался. Так появилась живность. В  частном доме неплохо иметь и собачку. Однажды загадала, увяжется за мной какая-нибудь, будет моя. Действительно, увязался, когда с хлебом возвращалась. Огромный пёс, с телёнка. Дала хлеба, подумала, вздохнула с огорчением, - Не ходи за мной, мне тебя не прокормить. Понял, в ближайший переулок свернул. Умный.
   В редкие минуты отдыха, а когда и в бессонные ночи, слушала  настроенный, на одной разговорной волне приёмник. Если что-то не нравилось, выключала и включала кассету с единственной записью. «Времена года» Чайковского. Родилась она в конце зимы, получалось, что циклы её жизни: рождение, расцвет, плодотворность, увядание были в гармонии с природными циклами. Под музыку Чайковского представляла, как  придёт время предстать пред Всевышним, не так долго осталось, в танце покажет Богу всю историю своих чувств.                Ещё нет пяти лет, она влюблена во взрослого мальчика. Он сидит на лавочке, такой красивый с зелёными глазами в пушистых ресницах. Она старается обратить на себя внимание, под ля-ля выделает все па, каким её научили в садике. Даже не завязывает шапочку, мечтая, что мальчик примет ленточки-завязки за толстые косички.
    «Где твой папа?»- донимают её тётеньки, мамины гостьи.  –А я без папы! Сама по себе… И что?,- Не порочное зачатие,- ржут тётеньки, не подозревая, что заброшены в детскую душу первые зёрна комплексов. По окончанию школы зёрна комплексов прорастут букетом. « Я заглянула юности в глаза – жизнь бьёт ключом, не жмёт на тормоза» - строки стихов подруги. Ещё как жмёт. Первая любовь – объект не достигаем. Круг вокруг  самого остроумного, стильного, красивого одноклассника не преодолим. Танец полон чистых чувств, застенчивости. Танец обречённой невозможности сказать о любви, чтобы не оскорбить, не вызвать насмешку. Не мой! Другой, попроще с цветами у порога… из её круга.
   «Я заглянула зрелости в глаза – семья, работа, ровная стезя». Два мальчика, сыновья… Последний танец любви материнской. Танец жизни наполненной смыслом  Открытие – это и есть её главное предназначение. И не видит увлечённая, забытого  главу семьи. Где-то там за кругом он мечется, злится, и наконец, уходит с другой. Вслед  танец  свободы и благодарности Богу: пожалел, освободил. Эмоции умирают с годами. Может тогда и началась у неё атрофия чувств, с равнодушия к отцу детей своих.  Только и дети с  ней недолго были.  Своя жизнь у них. Один с семьёй далеко, другой  рядом, но не с ней. «Я заглянула  старости в глаза -  их взгляд туманит тихая слеза».  В начале  фрагмента «Зимы» Чайковского она почти всегда засыпала.
   Проснулась  как-то ночью, сон не шёл, включила радио. Шла передача о домашнем насилии. Говорили женщины душевно, искренне.  Об издевательствах, о своей беззащитности, о равнодушии органов правозащитных.  Обычная отговорка, - «Убьют, тогда и приходи». Крик души запал в душу.
   На следующий день она наводила порядок в сенях, разбирала бумаги: старые газеты, журналы, упаковки. И неожиданно выпала папка с копировальной бумагой. Не знает, каким чудом  такой раритет оказался здесь, но это была судьба.  Пропустив  высохшую ленту через две копирки под горячми утюгом, заправила  печатную машинку  и  приступила.  Объявление постаралась сделать коротким и понятным:  «Ковчег» - загородный дом  предоставляет кров   уставшим от домашнего насилия пенсионеркам» ,  внизу телефон.
   Это было время, когда мобильная связь завоёвывала пространство.  Телефон ей подарил сын, когда ни у кого из её знакомых такого чуда цивилизации ещё не было. Да и звонил  только он. Связь здесь была не очень, но была. Позвонил сразу, как только узнал, что она уехала. Успокоила,- У меня всё хорошо, я счастлива,-  Замуж что-ли вышла? – хихикнул.  - Считай так,- неопределённо хмыкнула и отключилась.         
     В город Татьяна Петровна ездила раз в месяц за пенсией, получала на почте.  Делала необходимые покупки, для таких  жизненно-важных  дел приобрела сумку на колёсиках. Очень удобная вещь, особенно, когда силы в руках нет. В этот раз  была поездка не только за пенсией и покупками. На  остановках, где пришлось побывать,   приклеила  объявления.  Вернулась  домой и стала ждать…