Судьба мудрее. Глава 29. Лечебное дело

      Домой я вернулась под самый Новый год. Мама прослезилась от радости и сказала, что никогда никуда дочку больше не отпустит. В поликлинике меня тоже ждали, причём, не только руководители.
      Несколько месяцев пациенты маялись без эндокринолога и обращались в другие медицинские центры. Разницу между одноразовой консультацией и лечением у постоянного доктора они прочувствовали сполна. Моя хромота осталась без внимания.

      Самостоятельная работа начиналась непросто. Я обладала достаточными знаниями, ответственностью и рвением, однако имела мало опыта. Чётко планировать трудовой день ещё не умела, потому не представляла, за что хвататься в первую очередь. Служебных обязанностей набралось слишком много. 
      На новом месте мне помогала пожилая, но грамотная и расторопная медсестра. С её подсказками я быстро уловила специфику амбулаторного приёма и всю документацию кабинета срочно привела в идеальный порядок. До ночи перебирала важные бумаги, зато каждую циферку в отчётных журналах выверила.

      Выяснив, сколько больных нуждается в диспансерном учёте, я принялась с ними знакомиться: внимательно выслушивала, осматривала, изучала медкарты, уточняла диагнозы, выписывала необходимые медикаменты.
      На столь тщательный подход пятнадцати отпущенных минут не хватало. Я приходила в поликлинику раньше остальных сотрудников и уходила поздно. Чем глубже вникала в собственные полномочия, тем сильнее была отдача - и пациентам прок немалый, и мне необходимое моральное удовлетворение.

      Состояние многих больных оставляло желать лучшего. В отсутствие эндокринолога они принимали таблетки и делали инъекции инсулина как попало, не сдавали анализы месяцами, а то и годами, дополнительные обследования не проходили.
      Я ужаснулась, представляя скорые последствия такого отношения к здоровью. Чтобы подтвердить правильность изменённых назначений, советовалась с опытными докторами и обращалась к медицинской литературе. Одним была несказанно довольна - наконец-то давние благие намерения стали конкретными делами.

      Мой настрой незамеченным не остался, год от года посетителей становилось больше и больше. Они приводили на осмотры своих родственников, друзей, знакомых. В сложных случаях я направляла пациентов в краевую больницу, а в понятных лечила сама или госпитализировала в дневной стационар нашего терапевтического объединения.
      Здесь все нуждающиеся совершенно бесплатно занимались лечебной физкультурой, получали капельные, внутривенные и внутримышечные вливания, физиопроцедуры, массаж. Эффект был потрясающим! Осложнения хронических заболеваний предотвращались или стабилизировались, соответственно, продолжительность жизни возрастала. Люди не теряли активность, полноценно трудились и отдыхали. 
 
      Чтобы справиться с нескончаемым потоком страждущих, вскоре пришлось работать на полторы ставки. Один день в неделю я выделила для консультаций неходячих больных на дому. Район обслуживания у поликлиники был небольшой, и особого труда такие визиты мне не доставляли.
      Когда мы с измученным пациентом оставались один на один, вдобавок к лечебным навыкам оживлялась и моя интуиция. Иногда внутренняя тревога заставляла задерживаться и выяснять причину недуга, даже если та не относилась к эндокринологии. 
      Я не раз вызывала терапевтов, бригаду "Скорой помощи" или других узких специалистов. Они рассеивали или подтверждали сомнения, обнаруживая инсульты, инфаркты и другие серьёзные заболевания. Счёт спасённым я не вела, но если моё вмешательство было своевременным, чувство исполненного долга душу грело. 

      Иногда действенным методом врачевания становилась доброжелательная беседа. Дефицит общения для одиноких стариков губителен, хороший уход и утешительное внимание подчас важнее пилюль и уколов.
      Я обязательно находила ободряющие слова, а мудрую установку "Бог терпел и нам велел", полученную от незабвенного Сергея Петровича, передавала немощным, словно спасительную соломинку. Жаль, что мой доктор этого не узнал. Наше дело всё-таки стало общим.

      Даже в сложнейшие годы развала Советского Союза медицина не утратила для меня важность и привлекательность. Безработицы тогда удалось избежать, однако безденежье времён застоя переживалось крайне трудно.
      Полноценная зарплата не выплачивалась по несколько месяцев, система государственного здравоохранения находилась на грани краха. Чтобы дотянуть до лучших времён, сохранив призвание, я кинулась искать подработку. Должность врача-лаборанта в соседней хозрасчётной поликлинике вполне годилась, только права занять её у меня не было.
 
      Заручившись поддержкой мамы и предполагаемого начальства, я потратила небольшие сбережения, отложенные "на чёрный день", на освоение ещё одной специальности – цитологии.
      Это наука о клетках - крохотных живых частицах, из которых состоит человек. Большинство болезней берёт начало именно с поражения незаметных глазу структур. Умение выявлять мельчайшие признаки нездоровья ценилось высоко, при этом оплата труда напрямую зависела от количества и качества оказанных услуг.   

      За пару месяцев на специальных курсах я научилась разглядывать под микроскопом микробов или специфические мутации, характерные для воспалительных и злокачественных процессов. Раздвинув профессиональный горизонт, совсем забыла про отпуска, из одной поликлиники торопилась в другую. Просмотр многочисленных мазков обернулся не рутиной, а интереснейшим занятием.
      Моя внимательность позволяла обнаружить грозные заболевания на ранних стадиях, когда они ещё излечимы. В услугах цитолога нуждались хирурги, гинекологи, онкологи, венерологи, дерматологи, андрологи. Перспективы у лабораторного дела были безбрежными, но каждая наука - эндокринология и цитология - требовала посвящения ей одной.

      Семь лет я успешно совмещала разные врачебные направления. Потом экономическая ситуация в стране значительно улучшилась, власть повернулась лицом к медицине и неимущим согражданам.
      Проблемы сахарного диабета и зоба стали рассматриваться на государственном уровне. Вышли в свет указы и постановления о всесторонней борьбе с этими социально значимыми заболеваниями. Практическая эндокринология получила немало стимулов для быстрого развития.

      Пациенты, с которыми я за несколько лет почти сроднилась, могли иметь медицинскую помощь на очень высоком уровне. По льготному обеспечению им стали доступны высококачественные медикаменты, в том числе дорогостоящие инсулины и шприц-ручки, в продаже появились недорогие глюкометры, в поликлинику завезли новое диагностическое оборудование. Но опытных специалистов, готовых воплощать новаторские идеи, в ней почти не осталось.
      Эскулапы, в кризисные годы покинувшие рабочие места, не спешили возвращаться к мизерным окладам и реанимировать чахлое здравоохранение. В тот момент моя позиция определялась не просто нужностью в медицине, а необходимостью.
      Я прекратила подрабатывать и отдала все силы эндокринологии. Не смогла уйти от больных, привыкших доверять врачу. Неизлечимость многих заболеваний связала нас на долгие годы. Большое и важное лечебное дело осталось в моей жизни главным. 
 
    
     Фото из сети Интернет.
     Окончание -  http://www.proza.ru/2017/01/24/400