Среди людей. Глава 14. Новоселье

      Из перенаселённого общежития мама всегда мечтала уехать куда угодно. Хоть на край света! И вот, спустя десять лет, ей, как одной из лучших медсестёр поликлиники, выдали ордер на однокомнатную квартиру размером аж в тридцать квадратных метров! Благоустроенную, то есть с собственным санузлом и компактной кухней, куда газ поступал по трубам; ещё и с длинным балконом, более удобным, чем был в многолюдной секции.
      Профсоюзный комитет, распределяющий социальные блага, учёл и благодарственные письма за безупречную работу, и почётные награды. Два знака "Победитель соцсоревнования" и золочёная юбилейная медаль "К столетию В.И.Ленина" доказывали, что мама трудится не просто добросовестно, а самоотверженно. Значит, поощрения от Родины достойна. Тем более, что родительского угла она не имела - росла в детдоме, потеряв близких во время войны.   
      Я понимала, что великое счастье стать новосёлами не с неба свалилось, но всё же отдельное жильё считала чудом и не вполне его представляла. Неужели уходим из коммуналки навсегда? И теперь не надо ни на кого оглядываться, делай за своими стенами что хочешь! Или ничего не делай - никто не узнает, не осудит, с вопросами, советами и претензиями не влезет. Устали мы от чужих людей.

      Наш новый дом был небольшим, серо-кирпичным, пятиэтажным и двухподъездным. Располагался он в самом центре города, но поодаль от больших дорог, назывался хрущёвкой, ведь был выстроен в период правления Никиты Сергеевича Хрущёва. Не так уж давно. Совсем рядом, на выравненных между заболоченными овражками участках, шла другая стройка: ввысь одновременно метнулись три высотки по двенадцать этажей, похожие на гигантские столбы, - невидаль для молодого Хабаровска.
      Едва сошёл снег, несколько бетономешалок затряслись и загудели так, что земля вибрировала и уши закладывало. Цемент обляпал все тротуары, но жители околотка стойко терпели шум, грязь и покорно скакали по узким дощатым мосткам. Зато года через два поблизости не осталось ни одной канавы, вместо свалок арматуры и кирпичей появились пласты травяных газонов, кустики, деревца, клумбы, детские площадки с цветными горками и качелями, скамеечки со спинками и даже волейбольные сетки. Весь район горделиво украсила огромная надпись "СЛАВА РАБОЧЕМУ КЛАССУ". На крыше каждой новостройки закрепили по одному слову, но по смыслу они были неразделимы. Благодаря красной подсветке, патриотичный призыв виделся издали даже ночью.   

      Простой народ с радостью переезжал из бараков в удобные квартиры. На вечерний променаж люди выходили семьями, плотно поужинав и слегка прихорошившись. К телевизорам они не торопились, в основном глазели друг на друга. Весь двор был на виду и на слуху: тётушки преклонного возраста кучковались возле подъездов для обмена полусекретными сведениями, опытом и мнениями. Мама усаживалась к ним поближе, вступала в беседу, но при этом настойчиво придерживала меня возле своего бока. Улицу я любила, однако такое испытание послушания едва выносила. В лото и домино никто не играл, женщины разговаривали долго и скучно. Сведения о чужих детях, мужьях, их любовницах, о свадьбах, ссорах, разводах и абортах были лишними для детской головы. Лучше бы мама проверила мои тетради, послушала выученные стихи или школьные новости. И почитать мы могли, и ужин сготовить. Много чего можно делать сообща! Но как-то не складывалось.
      Я не умела выделять важные и малозначимые впечатления и принимала близко к сердцу всё подряд. С накопленными вопросами и проблемами по-прежнему скрывалась в больничном саду. Он, окружённый современным железным забором, теперь был сразу за углом дома. Хорошо мы устроились - и маме идти до поликлиники пять минут, и мой райский уголок не отдалился. Да и стража из двух или трёх собак неизменно гарантировала безопасность длительных прогулок.

      Свой жизненный оплот я не потеряла, однако обилие незнакомых соседей настораживало. К счастью, мы снова попали в окружение заводчан. Из временного пристанища вывезли кресло-кровать, диван, стол, пару стульев, холодильник, телевизор, комод. Почти всё старенькое, но крепенькое. Плюс немного одежды, посуды, книг, игрушек. Тюки с вещами и скудную мебель прямо к подъезду доставил небольшой грузовик. Что могли, подняли на второй этаж сами, с остальным за "спасибо" управились знакомые добрые дяденьки. Тягот переезда мы не ощутили.
      Просторная комната показалась мне неуютной. После лёгкого ремонта она насквозь провоняла краской, потолок и стены были выбелены неровно, пол покрашен кое-как, его досочки немного прогибались и скрипели. А в ёмкие щели оконных рам пробивался ветер вместе со струйками пыли. Балкон то захлёстывало дождём, то наполовину заносило снегом. Все краны подтекали, к засаленной газовой плите не хотелось притрагиваться. Я не представляла, как отмыть её до блеска. Зато солнце давало о себе знать с полудня до заката. Угловое расположение квартиры позволяло ему заглядывать к нам сначала с одной, потом с другой стороны. Три окна давали столько света, что люстра оказалась не нужна. Денег на неё мы не скопили и приобрели самый простой двухрожковый светильник.
 
      Мама лезла из кожи вон, лишь бы заработать на необходимое. Обустраиваться нам помогали лучшие друзья - тётя Женя и дядя Витя, стараниями которого довольно глубокая ниша превратилась в шкаф, на кухне и в ванной комнате появились тумбы и полки, а в прихожей - табуретка и крючки для одежды. Я получила в дар тёплое одеяло из верблюжьей шерсти, плетёный прикроватный коврик и три горшочка с цветущими фиалками. Пристраивая дорогие сердцу вещицы на положенные места, наслаждалась проблесками комфорта и привыкала к новому жилью.
      О том, что здесь недавно умерла безродная бабушка, я старалась не думать. Но ужас иногда захватывал врасплох: вдруг старушка вернётся в родной дом привидением? Не дай Бог встретиться! Страшновато тут одной оставаться. Вот и вспомнилась по-доброму общая секция. Не факт, что отдалённость от людей приводит к лучшему. Когда ещё отношения с нынешними соседями сложатся! И как? Я раскладывала по полочкам свои колготки, халатики, кофточки и сомневалась, сомневалась...

      Вдруг раздался протяжный звонок в дверь. Гостей мы не ждали, они заявились без приглашения - весёлые, шумные, наряженные, духами побрызганные. Наскоро представились, доложили, что проживают за стенкой и бросились поздравлять нас с мамой с новосельем. Такая бесцеремонность удивляла и настораживала, но незнакомцы были до того искренними, что выпроводить их мы не решились. Похоже, задёрганная заботами мама обрадовалась стихийному празднику - авось закончилась пора скандалов!
      Взрослые быстренько приволокли недостающий стул и тесно расположились на ещё необустроенной кухне. Откуда-то появился пакет с восхитительно пахнущей едой, салфетками и столовыми приборами, звякнули тарелки, потом стопки. И пошли тосты... Диковинный ужин из огромных мясных пельменей и толстоствольной травы под названием папоротник мне принесли прямо в постель, как избалованной барыне. Сладкий пирожок добавили, компотик. Видимо, чтоб не обиделась. Да я и не сердилась!
      Самопровозглашённые друзья засиделись у нас допоздна, поднимая настроение себе и хозяйке нескончаемыми разговорами и предусмотрительно принесённой водкой. Болтовня была негромкой, однако заснуть мешала. Я пряталась с головой под одеяло, но и туда долетали откровения странных визитёров. За половину ночи стало известно о них всё, что надо и не надо.      


     Иллюстрация из сети Интернет.
     Продолжение - http://proza.ru/2017/04/06/398