Алба - точка в пространстве. Часть 9

Начало: http://proza.ru/2021/09/28/1719   
Часть 8.:http://proza.ru/2021/10/11/1669

     Следующие три дня жизнь вокруг печки била ключом, точнее крючком. Выяснилось, что женщины посёлка не догадывались, что крючком можно вывязывать всякие узоры, а Наталья когда-то давно увлеклась именно плетением узоров. Уже самая первая салфетка была сплетена не так, как это делали жительницы посёлка, которые вязали в основном прямоугольные полотнища для дальнейшего сшивания их в одежду, Натальины салфетки были декоративными изделиями, хоть и могли нести функциональную нагрузку, на одну из них я, например, уселся. Круглые салфетки вообще вызвали всеобщий восторг, а к завершению третьего дня Ната связала симпатичную кружевную юбочку и безрукавку для Мии. Девчушка и так была хорошенькой как куколка, а в этом костюмчике – просто ангелочек черноволосый и совершенно счастливый.

      Моё одиночество, возникшее из-за крайней занятости Наты, иногда скрашивал  Тал, оказавшийся очень неглупым собеседником. Мне не давала покоя нестыковка интеллектуальной развитости албов и их технической отсталости. Разговор на эту тему вести было трудно, примерно так ощущает себя минёр, выискивая, куда можно поставить ногу на минном поле. Одно неосторожное слово могло запустить технический прогресс, который вполне возможно столкнёт эту цивилизацию с её пути развития и натворит всяких бед. Что у нас двигает прогресс? Правильно, военная техника… Тем не менее, я спросил:

- Тал, ваши посёлки так далеко друг от друга, вы не общаетесь между собой?

- Ходить далеко. Долго. Если надо говорить, Старший может говорить с другим Старшим. Не словами, они умеют вместе думать. Если надо быть в другом месте, Старший идёт туда своим путём. 

- У нас никто так не умеет, ваши Старшие очень удивительные люди и умные!

- Они долго учатся. Всю жизнь. Мы все учимся, но они лучшие. В них сила, они могут двигать людей, но люди должны уметь двигаться. Дети бегают ногами, они не умеют.

- А дрова? Их тоже двигает Старший?

- Дрова просто двигать, все могут. Старший двигает людей, это никто не может, только Старший. Вас не может, вы не учились, вы ногами ходите, как дети. Вы у себя дома тоже ходите?

- Нет. Мы, конечно, ходим, как и вы, если это не далеко, но когда надо далеко, мы ездим. У нас есть мудрецы, которые придумали специальные маленькие дома, которые могут быстро ходить. Они могут носить в себе и людей и дрова и всё что угодно.

- Это интересный мир, хочу увидеть. Почему не покажешь нам?

- Никто не знает, что будет, если один мир придёт в другой. Мы боимся навредить вам и боимся навредить себе, поэтому стараемся ничего не переносить, даже грязь смываем перед переходом между мирами, чтоб не перенести вещество другого мира. Каждый мир идёт своим путём, мы не хотим вам предлагать свой путь, вы выбрали свой путь, он ваш. Нам он не подходит и это нормально. Мы уважаем ваш путь и не хотим мешать вам идти своей дорогой, поэтому стараемся не вмешиваться в вашу жизнь.

- Ты интересно говоришь, Дан. Я буду думать.

     Это была албопятница. То есть албовский день, после которого у нас с Натой было два выходных. Разумеется, вечером я подробно рассказал всё, что узнал от Тала Нилычу. Мне просто надо было убедиться, что я не сболтнул лишнего, вроде всё нормально, но Нилыч тоже решил взять тайм-аут на раздумье. Ситуация осложнялась, впрочем, этого стоило ожидать. Уже после первого моего знакомства со Старшим стало ясно, что албы не так просты, как могло показаться вначале нашего присутствия на планете.

     Субботу я посвятил шопингу и клинингу, впрочем, как обычно. Надо было забить холодильник и шкафчики своим стандартным холостяцким набором продуктов, выстирать неделю собиравшееся бельё, и убрать пыль. Часа в четыре вечера я вышел на лестничную площадку с мусорным ведром и столкнулся там с Натальей, которая поднималась по лестнице. Она опять успела заговорить первая:

- Привет! Выносишь содержимое авгиевых конюшен?

- Привет, ну не хранить же это, как память! Свои конюшни успела выскрести раньше? С ночи начала?

- Конечно, я же шустрая, а ты сомневался? И вот что. Признавайся, что у тебя сегодня на ужин, опять сосиски с горошком?

- Ты что-то имеешь против этого блюда?

- Это не ответ. Смотри мне в глаза и ответствуй! СОСИСКИ???

- Каюсь, они, но копчёный вариант по случаю выходных.

- Тогда переодевайся и приходи ко мне. Считай это алавердой, хочу тебя накормить нормальной пищей. Возражения не принимаются, жду ровно через полчаса. Бутылку муската можешь прихватить с собой, тут ты угадал мой вкус, а у меня есть армянский коньяк, не думаю, что он тебе не понравится.

- Ты подсматривала мои сны или читала мысли? Откуда ты знаешь про мою слабость к этому напитку?

- Мысли читала, конечно, что уж проще. Давай, мой руки, одевай на себя что-то приятное для тела, но чистое и живо ко мне! Полчаса максимум даю на раскачку.

      Сказав это всё, что, если честно, повергло меня в нелёгкий шок, Наталья громче, чем это было необходимо, щёлкнула замком, распахнула дверь в свою квартиру и, входя, завершила монолог:

- Дверь не запираю! Не вздумай улизнуть, там (она показала пальцем в недра своего жилища) тебя ждёт запечённая курица! Иди по запаху, не промахнёшься!

     Сколько людей – столько вкусов. Как она узнала, что запечённая курица является для меня верхом кулинарного наслаждения, мне никогда не узнать, а Наталья так никогда мне и не призналась, откуда к ней пришло сокровенное знание сразу обо всех моих болевых точках и слабых местах. Когда успела всё это приготовить я тоже никогда не пойму, но факт остаётся фактом.

     Пол часа, это именно то время, за которое можно успеть побрить морду (в субботу утром я это иногда не делаю, поэтому к вечеру видок ещё тот), принять душ и переодеться в свежую одежду. Дальше – как собака по запаху на аромат запечённой курицы.

     Сам я кулинар не ахти. Возможно, если бы припёрло, напрягся бы и изготовил что-то съедобное, но отсутствие стимула и лень сводили моё меню на протяжении последних двух лет к полуфабрикатам, сосискам и пельменям, поэтому запечённая курица имела для меня на тот момент статус чего-то заоблачного и сама мысль о ней вызывала обильное слюноотделение,  а уж запах….

     Стандартное служебное жильё (в Натальином варианте двушка с достаточно большой кухней) каким-то чудом преобразовалось в достаточно уютное жилище. Есть женщины, способные на такое преобразование, увы, их не так много, как бы нам, мужикам, хотелось, но здесь был именно такой случай.

     Небольшой стол, застеленный белоснежной скатертью, был сервирован простой, но красивой посудой, всё в меру и без выпендрежа, но как-то стильно и гармонично. Посередине стола благоухало блюдо с куриными бёдрами. Я мог только выдохнуть:

- Ну, ты, Натка, даёшь!

- Ты сомневался?

- Нет, конечно, но такой пир я не заслужил своими сосисками.

- Хороша сосиска к голоду! Не скромничай, а ешь и пей.

     Вкус курицы вполне соответствовал запаху, то есть был восхитительным. А я вёл себя как корова, попавшая на поле клевера и, если бы не эти васильковые глаза, умер бы прямо там от обжорства, но был вовремя оторван от чревоугодия и чуть не умер от счастья уже совсем по другой причине. Короче, следующим утром у нас не было повода смотреть в дверные «глазки».

     А я впервые за эти два года всерьёз засомневался в том, что хочу продолжать своё одинокое существование.

Продолжение: http://proza.ru/2021/10/17/1940