Слово о полку... Песнопевец БОЯН

Слово о полку… Песнопевец Боян

М.А.Рушева


Аннотация:  Боян предстаёт в «ироической песне» «Слове о полку Игореве…» песнопевцем XI в., близким к княжеским придворным кругам. Безымянный Автор «Слова о полку… » упоминает в зачине его песни и некоторые элементы поэтики Бояна, в основной части текста приводится припевка Бояна, касавшаяся князя-оборотня Всеслава Брячиславовича. В финале цитируется припевка Бояна, соотнесённая Автором с историей «полка Игореве» и самого Игоря Святославовича, «внука Ольгова». Там же приводятся  сведения о том, что Боян «рёк ходы на» двух песнетворцев Святослава Ярославовича, последнего из коганов на киевском троне (1073 – 1076). Это сообщение находит своё отражение в тексте «Слова о полку Игореве…», где Автор также «рёк ходы на» Бояна, своего собрата по певческой деятельности.

***

Основным источником сведений о песнотворце, музыканте, певце и сказителе Бояне является древнерусское литературное произведение конца XII в. «Слово о полку Игореве, Игоря сына Святославля, внука Ольгова», где имеется немало отрывков текста, вызывающих значительные разночтения в толкованиях смысла слов и самого текста. Ниже текст цитируется по переводу в книге «Слово о полку Игореве, Игоря сына Святославля, внука Ольгова» // Слово о полку Игореве (ред. И.П.Еремина, вступительная статья Д.С.Лихачева, иллюстрации В.А.Фаворского). Л.: Худож. лит., Ленинград. отд., 1976), где древнерусский текст дан по изданию 1800 г. с редакторскими правками орфографии касаемо устаревших букв и пунктуации, с примечаниями и разбивкой текста на абзацы. Некоторые разночтения с изданием 1800 г. указаны в примечаниях. Автором настоящей статьи произведена нумерация абзацев (1 – 43), разночтения перенесены в скобки. Имя Бояна упоминается  в тексте «Слова о полку Игореве…»  в зачине (абзацы 1–3), разработках темы в средней части (абзацы 4 – 41) и финале (абзац 42 – 43), всего семь раз:


1: 2. Начати же ся той песни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню!
1: 3-4. Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мыслию (мысию) по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы. Помнящеть бо речь первых времен усобице, – тогда пущашеть 10 соколов на стадо лебедей; который дотечаше, та преди песнь (песь) пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред полками касожьскыми, красному Романови Святославовичю.
1: 5. Боян же, братие, не 10 соколовь на стад лебедей пущаше, но своя вещиа персты на живая струны воскладаше; ни же сами князем славу рокотаху.
 2: 1-2. О, Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача, славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища в тропу Трояню чрес поля на горы.
2: 3-4. Чи ли воспети было, вещей Боюну, Велесовь внуче: «Комони ржуть за Сулою, звенить слава в Кыеве. Трубы трубять в Новеграде, стоять стязи в Путивле»
33: 6…9. Всеслав князь людем судяше, князям грады рядяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя, великому Хорсови волком путь прерыскаше… Тому вещей Боян и первое припевку, смысленый, рече: «Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю (птицю) горазду суда божиа не минути».
42: 1.Рёк Боян и ходы на Святославля песнотворца (пестворца) стараго времени Ярославля Ольгова Коганя хоти; «Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы» – Руской земли без Игоря.


Вещий Боян, песнопевец старых времен, пел славу Ярославу Владимировичу Мудрому, сыну Владимира Святославовича Великого и Рогнеды Полоцкой, князю Ростовскому (987 –  1010), Новгородскому (1010 – 1034), Киевскому (1016 –1018, 1019 – 1054), и его брату Мстиславу Владимировичу Храброму, сыну  Владимира Святославовича Великого и Адельи (?), князю Тмутараканскому (990 – 1036) и Черниговскому (1024 – 1036), а также Роману Святославовичу Красному, князю Тмутараканскому (1069 – 1079), внуку Ярослава Мудрого и Инигерды Шведской, сыну Святослава Ярославовича (князя Волынского  до 1054, Черниговского – с 1054 до 1073 и Киевского – с 1073 до 1076) и его супруги Килликии.


Судя по тексту «ироической песни», Боян играл на струнном инструменте (предполагается, на гуслях). Автор «Слова о полку Игореве…» упоминает в зачине некоторые элементы поэтики Бояна, включающей непременный образ Мирового древа с вершинным орлом и срединной мысью, посредником-медиатором между нижним и верхним мирами, также образ тропы Трояню (витой тропы по колонне римского императора Траяна с её переломным моментом битвы Рима и Дакии, освящённым появлением победной Девы с лебедиными крылами), образы мятущихся в небе соколиных и лебединых стад.


Волком-оборотнем, связанным с хтоническим миром, рыскал по земле в творческом экстазе  Боян, «Велесовь внуче», колдун-песнопевец. Велес (Волос) являлся божеством мира мёртвых, соотнесённым с богатством и золотом, «скотим богом», оборотнем, и, подобно прусско-литовскому Велнясу, покровителем музыки, поэзии и песнопений (идол Велеса, чье имя использовалось в клятве Олега Вещего при договоре с Византией в 907 г., ставился в Македонии и Киеве под горой, поскольку гора в мифах народов мира уподоблялась Мировому древу, где мир мёртвых находился внизу, в корнях). Выражение «Абы ты сиа полкы ущекотал…» соотносит результат  песнопения Бояна с магическим воздействием на слушателей песнопевца Вяйне (Вяйнямёйнена), героя карельского эпоса («Калевала». М.: Худож. лит., 1977), игравшего на кантеле. 


Тексты песен Бояна не сохранились, но из «Слова о полку Игореве…» известно, что, по крайней мере, одна из песен, была посвящена эпизоду 1022 г. с единоборством перед полками  тмутараканского князя Мстислава Владимировича с касожским князем, богатырём Редедей. В результате сражения Редедя был убит, на касогов наложена дань, и спустя год касоги участвовали в набеге Мстислава Храброго на своего брата-соперника Ярослава Мудрого.


Другая песня Бояна, упоминаемая в основной части текста «Слова о полку Игореве…», относилась к Всеславу Брячиславовичу, правнуку Владимира Великого и   Рогнеды Полоцкой, внуку Изяслава Владимировича Полоцкого и сыну Брячислава Изяславовича Полоцкого. Будучи князем Полоцким (1029 – 1068, 1071 – 1101) и Киевским ( 1068 – 1069), Всеслав продвигал свои интересы в Тмутараканском княжестве через Ростислава Владимировича, внука Ярослава Мудрого, князя Тмутараканского (1064 – 1066), в устранении последнего как дестабилизатора обстановки в Приазовье  могли быть заинтересованы его дядя Святослав Черниговский (с 1054) и Киевский (1073  (– 1076) и византийцы (А.Н.Слядзь « Предыстория византийской аннексии Приазовья: князь-изгой Ростислав Тмутараканский», 2015).


Следует отметить, что имя Всеслава в Бояновой припевке «Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда божиа не минути» не упоминается, но Автор «Слова о полку Игореве…» относит её именно к князю-оборотню, упоминая его походы на Кыев, Белаград, Новуград, Дудутки, Немигу и волчье рыскание по «курам Тмутороканским» (в использованном здесь тексте из книги «Слово о полку Игореве, Игоря сына Святославля, внука Ольгова» // Слово о полку Игореве (ред. И.П.Еремина, вступительная статья Д.С.Лихачева, иллюстрации В.А.Фаворского). Л.: Худож. лит., Ленинград. отд., 1976) слово «пытьцю» переведено как «птицу», но этот перевод является предметом дискуссии,  слово могло иметь отношение к глаголу пытаться).


В финальной части текста «Слова о полку Игореве…» цитируется припевка Бояна «Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы», использованная Автором в финале истории с «полком Игореве» и самим «Игорем сыном Святославля, внуком Ольговом». Приводятся сведения, что Боян рёк «ходы на» двух песнетворцев Святослава Ярославовича (князя Волынского  до 1054, Черниговского – с 1054 до 1073 и Киевского – с 1073 до 1076), певших последнему кагану на киевском троне, очевидно, в паре, на основе амебейной композиции песен. Подобно этому, безымянный Автор «Слова о полку Игореве…» также «рёк ходы на» песнотворца Бояна, при этом образуя в своём тексте некий параллелизм заочной амебийности – заочной, поскольку его собрата по певческой деятельности уже не было в этом мире  (по мнению Д.С.Лихачева, в тексте «Слова о полку…» имеются признаки амебейной композиции текста, что подразумевает присутствие двух исполнителей – архаиста, сторонника Бояна и рассказчика, сторонника петь "по былинам сего времени" (Д.С.Лихачёв «Предположение о диалогическом строении «Слова о полку Игореве» //  Избранные работы в трёх томах. Л.: Худож. лит., 1987. Том 3 (под ред. Т. Мельниковой).


Словосочетание «Ольгов Когань», приведённое в финальной части текста, относится к Олегу Святославовичу (Гориславовичу), брату Романа Красного и их отцу Коганю, то есть Святославу Ярославовичу. Олег Святославович (Гориславович) перед воцарением в Тмутаракани был взят в плен хазарами, отправлен в Константинополь, оттуда сослан на остров Родос, вернувшись затем с помощью Византии на Русь в Тмутараканское княжество. Игорь Святославович, герой «Слова о полку Игореве…», имея за спиной восемь поколений рода рюриковичей, был внуком Олега Святославовича (Гориславовича) и сыном Святослава  Ольговича, князя Новгородского (1136 – 1138, 1140 – 1141), Курского (1138 – 1139, 1149), Стародубского и Белгородского (1141 – 1146), Новгород-Северского (1146 – 1157), туровского (1149 – 1151), черниговского (1157 – 1164),


Суммарный интервал княжеских правлений в перечне песенных персонажей, упомянутых в экспозиции (зачине) «ироической песни», составляет 92 года (от начала правления Ярослава Мудрого в 987 г. до смерти Романа Красного в 1079 г.), но к певческой деятельности Бояна, как представляется, могли не относиться ранние года Ярослава Мудрого. Песенная тема, относящаяся к Всеславу Брячиславовичу, наращивает этот интервал  ещё на девять лет до смерти Всеслава в 1101 г. (могут не включаться последние годы жизни Всеслава), Хронологи в настоящее время определяют период деятельности Бояна как песнопевца XI в., близкого к княжеским придворным кругам, длительностью не менее сорока лет.