Гл 02 Подстилка

Кон проснулась оттого, что ее теребили за плечо:

- ты почему не на уроках?

Кон попыталась поднять голову, но тут же стены в комнате стали заваливаться, яркий свет резал глаза. Она закрыла глаза, опустила вновь голову на подушку и пробормотала:

- полежу немного и буду собираться

- она же пьяная

-да, пьяная - еле слышно подтвердила Кон

Поскольку больше никаких голосов не было слышно, Кон немного расслабилась, догадавшись, что на уроки сегодня можно не ходить. Но сон уже перебили. Во рту было противно и сухо, между ног жгло и болело. Она подумала, что очень хочется пить, а для этого надо встать и дойти до стола, на котором обычно стоит кувшин с водой. Но вода там бывает не всегда, а чтобы подняться с кровати, надо приложить неимоверные усилия. Так она и не собралась подняться, и, незаметно для себя, опять заснула.

Когда Кон опять проснулась, голова у нее стала свежее, и стены комнаты уже не кружились и даже не шатались.

Но во рту было по-прежнему сухо.  Надо все-таки встать и дойти до кувшина с водой, теперь это уже не представляется столь уж невыполнимым. Вдруг она заметила, что на тумбочке у кровати стоит большая кружка, а рядом – кусок хлеба и большая тарелка.

Она приподнялась и обнаружила, что лежала голой, хотя и под одеялом. Кон испугалась, но, когда увидела, что платье и нижнее белье, аккуратно сложенные, лежат на кровати в ногах, а туфли стоят под кроватью, успокоилась. В кружке оказалось молоко, но не такое порошковое и разбавленное водой, как в детдомовской столовой, а настоящее, свежее и жирное. Кон припала к кружке и выпила ее до дна. А вот поесть не смогла себя заставить.

С трудом, небольшими отрывками, в памяти Кон стало восстанавливаться то, что произошло вчера. И стали у нее закрадываться опасения, что больше ее могут не позвать на подобные мероприятия. И тогда она станет подстилкой, как и большинство девочек постарше. Надо теперь  тщательно скрывать от юношей, что она уже не малышка. Это позволит оттянуть наступление того времени, когда ее будут насиловать по ночам.

Время шло, ни делать ничего, ни думать о чем-либо не было ни сил, ни желания.  Кон просто лежала, пока не сообразила, что настало время ужина. Есть как – то не было желания, но она,  все-таки, пошла в столовую. Почти никого в столовой уже не было, только за столом у окна сидели Наэ, Нилини и Тэннки. Наэ о чем-то оживленно щебетала, Тэннки спокойно и снисходительно слушала Наэ.  Нилини, похоже, дремала.  Под глазами Нилини явно проглядывались синие пятна. Заметив Кон, Тэннки отвела глаза…

Кон стала догадываться, что ее мечтам сбыться не суждено, и виновата в этом она сама.
 
Аппетит у Кон совсем пропал, она через силу что-то поклевала, запила компотом и поплелась к туалету. В женский туалет, как обычно, выстроились очередь. Кон, хотя более-менее пришла в себя, чувствовала слабость, и, прислонившись к стенке, принялась с обреченностью дожидаться своей очереди.

- что ты будешь столько ждать, пошли к нам, у нас пусто, - обратился к ней подошедший парень Тимизинь, или, как все его звали, Ти…

Кон, с чувством благодарности, поплелась за ним. В мужском туалете, действительно, было пусто.  Но, когда Кон собралась уже выходить, Ти схватил её за шею:

- а кто мне заплатит за доброе дело?

Ти подвел Кон к подоконнику, содрал с нее трусы и всадил ей член. Было больно, но самое печальное было то, что Кон окончательно убедилась в том, что она стала подстилкой, и об этом уже всем известно со всеми вытекающими последствиями. Кон молча терпела, ожидая, пока Ти кончит. Но, только тот кончил, как в туалете появился еще один мальчик:

- привет, Ти. Молодчина,  что притащил ее сюда. Люблю свежих подстилок.
 
Пришлось потерпеть еще. К облегчению Кон, никто больше в туалете не появился, и ей удалось выйти оттуда.

Но, когда, как обычно, в комнату заявились ночные посетители, Кон почувствовала, что на нее кто-то навалился.  «Опять терпеть?»… Кон взмолилась:

- не надо, прошу вас. Мне больно!  Меня уже два раза имели!

- вот мы и сделаем, чтобы не было больно. Прочистим тебе дыру…
 
- мы бригада ремонтников, или, как ты говорил, Най?

- врачи-травматологи…

- точно, все ты знаешь, пора убивать…

Все собрались у постели Кон…
 
- а про меня забыли?  - жалобно спросила Люмаль.

- с тобой не прикольно, ты сама даешь…  Ну, ремонтники и, как там, травматологи,  за работу!

Похоже, большую Кон тоже оставили без внимания, и она тихо заснула. Как Кон ни пыталась вырваться, как ни умоляла оставить ее в покое, этот кошмар продолжался почти до утра.

Когда парни ушли, Кон, конечно же, заснуть никак не могла. С тоской и ужасом думала она о том, сколько ей еще предстоит терпеть такие страшные ночи.  Должен же кто-то ее защитить. И она решила сходить попросить защиты у воспитателей. Она зашла в кабинет.

- да, Кон, что ты хотела?

- можно мне помочь? У меня беда…

- конечно, поможем. Что с тобой приключилось?

- меня изнасиловали. Можно сделать так, чтобы этого больше не было?

- конечно, этот случай – недопустимый в нашем детском доме. Мы разберемся и примем необходимые меры, и, естественно, виновные будут наказаны. Кто тебя изнасиловал?

Кон было стыдно признаться, что насиловали ее пятеро, и она назвала только первого – Ти.

- это очень приличный мальчик, он на хорошем счету. Ты нас уверяешь, что он насильно принудил тебя к половому акту и лишил тебя девственности. Это правда? Может, ты сама дала ему повод? Ты же знаешь, что юноши и молодые мужчины зачастую не в силах отказать девушке, когда она навязывается… Мы хорошо знаем всех наших мальчиков, и не можем поверить, чтобы Ти мог против твоего желания, насильно овладеть тобой и лишить тебя девственности…

- я уже не была девушкой…

- вот это уже другой разговор. И кто твой первый половой партнер?

- не знаю. Не знаю, как его зовут…

- тогда картина складывается иная. Ты вступила в половую связь с некоторым мальчиком, имя которого ты отказываешься назвать, а пыталась свалить вину на Ти. Это хорошо еще, что у тебя сохранились остатки совести, и ты не обвиняешь Ти в том, что он насильно лишил тебя девственности. Так, может, и все остальное – тоже наговор. Тем более, что ты стала пить, мы сами видели, как ты в состоянии тяжелого опьянения лежала в своей комнате, пропуская занятия. Это уж совсем неприемлемо, когда наши девочки ведут такой развратный образ жизни – пьянствуют и вступают в интимные отношения с мужчинами. Такое поведение может послужить основанием для того, чтобы отправлять таких девочек в исправительный детский дом.  Надеюсь, Кон, ты догадываешься, что речь идет о тебе. То, что ты была пьяной, мы сами видели, просто решили не давать этому делу ход, поскольку это было с тобой первый раз. А то, что ты стала жить половой жизнью, можно подтвердить, отправив тебя на освидетельствование, для начала, в наш медпункт.

Кон не ожидала такого, и была совершенно раздавлена происходящим разворотом событий. Она пыталась придумать, как ей выкрутиться.  Может, расплакаться, встать на колени, попросить прощения – но Кон, как бы ни была она неопытна и наивна, догадывалась, что это не поможет.

На помощь пришла одна из воспитательниц:

- может, не стоит так уж строго относиться к девочке. Кон, - обратилась воспитательница уже непосредственно к Кон, - ты была для меня всегда девочкой, одной из воспитанниц. Но сейчас, как это ни странно и ни больно для меня, настало время нам поговорить как женщина с женщиной. Я с горечью осознаю, что ты оступилась, и оступилась не один раз. Первый раз ты совершила тяжкую ошибку, когда отдалась своему избранному и стала женщиной.  Не надо было этого делать. Ты ведь еще ребенок, наивный ребенок. И детская влюбленность часто бывает непостоянной,  недолгой, обманчивой. Ты должна была проверить временем свои чувства, а не совершать необдуманный поступок, имеющий необратимые последствия. Вторая твоя ошибка – это измена своему первому мужчине. Я не знаю, что послужило причиной этого. Причины могут быть разные. Может, это была минутная слабость, может – следствие какой-то мелочной обиды, а, может – осознанный шаг с целью отвести подозрения от своего любимого. Но, в любом случае, измена остается изменой. А то, что ты захотела представить Ти виновником всего того, что с тобой произошло, - это поступок, безусловно, заслуживающий безоговорочного осуждения.  Но я понимаю, что ты сейчас осознала всю безнравственность своего поведения, и, если мы поможем тебе, ты готова встать на путь признания своих проступков и на путь исправления. Я, как женщина, понимаю тебя и могу за тебя поручиться…

- давайте не будем наказывать Кон, - обратилась воспитательница уже к присутствующим, - она осознала страшную глубину той пропасти безнравственности, в которую она чуть было не провалилась, и стремится встать на путь исправления…

- это Вы так утверждаете, а от самой девчонки мы ничего подобного не услышали.

- она смущена, подавлена произошедшим, она же, став по неосторожности женщиной, по сути, остается маленькой несмышлёной девочкой. Давайте, все-таки, дадим ей возможность исправиться.

- ну, давайте. Но тогда уж Вам отвечать за последствия.

- конечно, я уверена: Кон меня не подведет, правда ведь, девочка?  Ты ведь больше не будешь вести развратный образ жизни, ты же понимаешь, что это – не твое. Что я могу посоветовать: того, что случилось, уже не исправить. Поэтому тебе нужно хранить верность своему первому мужчине до тех пор, пока вы оба не достигнете совершеннолетия и не сможете построить свою семью. А вот как быть с твоей изменой – это намного сложнее. Самый лучший выход для тебя – извиниться перед своим первым мужчиной и попросить прощения. Я, как женщина, понимаю, насколько тяжело решиться на такой шаг. И не могу настаивать на том, чтобы ты это сделала, могу лишь дать тебе добрый совет.  Со временем ты поймешь, насколько важны для семьи честные и открытые отношения, без тайн и безо лжи…

Выходя из кабинета, Кон была рада тому, что все-таки не угодила в строгий детский дом, хотя и была в шаге от этого. То, что она не добилась того, зачем шла в кабинет, уже утратило для нее значение. Кроме того, Кон удивлялась: «Неужели они верят в то, что говорят?». Но это большого значения для нее уже не имело.

Кон настолько была рада своему избавлению от строгого детского дома, что совершенно забыла о том, что ей предстоит очередная нелегкая ночь. А такая ночь вновь наступила…

Началась ночь не так, как предыдущая. Когда Кон уже дремала, почти засыпая, её неожиданно резко и больно дернули за волосы, а потом она почувствовала сильный удар в скулу:

- что, сука, сходила наябедничала?  В строгий детский дом собралась? Сейчас мы тебе проводы устроим…

Последовала еще пара ударов,  в то время как ее уже долбили с усиленной жестокостью. Она пыталась вырваться, просила оставить ее в покое, жаловалась, что ей больно – но это только еще больше раззадоривало ее мучителей.

Под утро, когда Кон, наконец, оставили в покое, и она, тихо плача, лежала, дожидаясь наступления еще одного обычного рядового утра и последующего дня,  неожиданно в её кровать легла большая Кон. Большая Кон погладила ее по голове и чмокнула в щечку:

- не плачь,  малышка…

- ты же знаешь, что я уже не малышка, - Кон никогда до сих пор не общалась с большой Кон, хотя они и спали уже несколько лет на соседних кроватях…

- делай как я,  - большая Кон будто бы не обратила внимания на то, что сказала ей Кон,  - лежи бревнышком, не сопротивляйся, и не показывай, что ты от них заводишься.  Скажи, что хочешь спать, и чтобы поскорее кончали и уходили. Им надоест, и реже будут приставать…

Кон уткнулась в плечо большой Кон, продолжая всхлипывать – с тех пор, как Тиньян покинул детский дом, ни с кем у нее не было близких доверительных отношений.

- и что,  теперь так и будет?

- а что делать? Жаловаться бесполезно. Попробуешь сбежать – все равно поймают, да и куда бежать, кому мы нужны. Были бы кому-то нужны, не очутились бы здесь. А наложить на себя руки – это остаться без будущего, мы же, в конце концов, выйдем отсюда, и хоть как-то, там, на воле, заживем. Пусть в нищете, но, все равно, лучше, чем здесь.

Кон задала вопрос, на который до сих пор ответа не знала:

- а если беременность?

- в медпункте делают операцию. А если… - большая Кон неожиданно замолчала.

- что если?

- я, кажется, лишнего сказала…

- ты ничего не сказала.

- не важно. Бывают заказы на новорожденных малышей. Тогда наших девчонок отвозят рожать. Отвозят будто бы в больницу, на лечение. А потом ребенка забирают…

- ты рожала?

Большая Кон замолчала надолго, потом, все-таки выдавила из себя:

- да, - после нового длительного молчания большая Кон продолжила: - я даже не знаю, кого я родила. Тут же ждала кормилица и сразу унесла моего ребенка…

- куда?

- таких детей или продают за большие деньги женщинам, которые не могут или не хотят рожать сами или отправляют в особый детский дом, где готовят разбойников для государства…
 
- каких разбойников?

- ах да, зачем я тебе это сказала?  Я и сама про это случайно узнала. Государству для особых поручений бывают нужны отморозки, которые на все готовы, у которых нет никаких близких…

- за что мне все это? – прошептала Кон, - я же никому ничего плохого не сделала.

Кон решила последовать совету большой Кон. Ночью на нее забрался один из мальчишек, зажал ей рот:

- ну что, опять будешь ныть, что больно?
 
Кон, стараясь быть как можно равнодушнее, покрутила головой, освобождая рот, и ответила:

- уже не больно. Делай свое дело и поскорее проваливай, а то я спать хочу, - Кон притворно зевнула.

Совет большой Кон оказался действенным. К Кон утратили интерес, и реже стали приставать. Однажды лежавший на ней мальчик, погрузившись в нее до упора, неожиданно остановился:

- тебе на самом деле не больно?

То ли ему стало скучно оттого, что Кон отдавалась теперь молча и безучастно, то ли проснулось какое-то сочувствие к безропотно лежащей под ним неодушевленной кукле.

- не-а, не больно, - ответила Кон, - ты чего остановился?  Устал, бедняжка, - отдохни, только недолго, а то я спать хочу.

С соседних кроватей раздался дружный хохот:

- бедняжка!!! Тебе помочь?

Вместо ответа партнер Кон принялся долбить ее с неимоверной силой и скоростью, и вскоре объявил:

- я кончил!!!

Хохот не улегся:

- не верим!  Покажи!!! Кон, он на самом деле кончил?

Со стыда мальчишка тут же убежал. С тех пор этого парня стали звать «бедняжка Тянь», или просто «бедняжка», а к Кон стали относиться настороженно, опасаясь услышать от нее что-нибудь обидное и остроумное.  Хотя, на самом деле, Кон остроумием не блистала и вряд ли смогла бы что-то подобное повторить.

В один из вечеров Кон лежала на кровати и, как обычно, считала в уме дни. Она подсчитывала, во-первых, нет ли у нее задержки, а, во-вторых, сколько еще времени терпеть до выхода из детского дома. В дверях неожиданно появилась Тэннки и направилась к Кон.

«Неужели меня все-таки возьмут в недотроги?!» - Кон чуть не подпрыгнула на месте от радости…

- Кон, к тебе брат приехал

Рухнула еле возникшая надежда, и Кон охватило чувство уныния и безнадежности. И тут же ее охватил стыд: ведь к ней братик приехал, а она только о своих трудностях думает!  Родной! Единственный! Она соскочила с кровати, и, как была, босиком, хотя ходить босиком по детскому дому строго-настрого запрещалось, рванулась в коридор.

У дверей стоял Тиньян. Ростом он был не намного выше Кон, такой же щупленький. Глаза такие же серые. На лице выдавался большой нос. Волосы у него, в отличие от Кон, были густые темно-русые, и прядь волос свисала со лба, закрывая глаза.
Тиньян был в форме. Но Кон обратила внимание, что форма у него не такая, как у героев-космонавтов, которых она видела на фотографиях. Форма была не зеленая, а черная.  Кон бросилась к брату и прижалась к нему изо всех сил.

Продолжение http://proza.ru/2022/02/17/204
Начало книги 1 http://proza.ru/2022/02/05/1270
Начало книги 2 http://proza.ru/2022/02/15/1813