Ленинград, ул. Красной Конницы, дом 12

...ноябрь в окне, и рифма к синеве
так неотвязна, и неотвратима,
так ей родна (и не родна – родима),
что блеском льда откликнется в Неве...
Секунда – и троллейбус задрожит
и тронется, мелькнёт фонарь слепящий,
секунда – и погаснет друг пропащий,
и ток воспоминанья пробежит...

Владимир Гандельсман (1)
2022, апрель



В последние годы я все чаще возвращаюсь по указанному в заголовке адресу. Ничего удивительного в этом нет, наоборот, по сути все мои воспоминания произрастают из этой точки. Там прошло детство, юность, ранняя молодость. Там начинали формироваться мои представления о мире, дружбе, труде и профессии. Разные фрагменты воспоминаний уже отражены в небольших текстах:  «Оказывается, я помню вас, дядя Миша» (http://proza.ru/2021/11/09/1639), «В KOBE я увидел себя с кульком снетков» (http://proza.ru/2021/09/01/1629), «Меняющиеся здания Оракла и подарок Анны Ахматовой»   (http://proza.ru/2021/07/11/210), и очень многое хочется пережить заново и описать. Это – путь к себе.


Размещенный ниже рассказ написан в конце августа 2018 года. Сегодня я сделал бы его иначе, но в целях документальности моих заметок, я не редактирую написанное ранее. Там, где объяснялась причина этого (http://proza.ru/2021/07/10/214), речь шла о биографических материалах, тем более сказанное относится к автобиографическим зарисовкам.

                ******

Уже давно нет города с таким именем и нет улицы с таким названием, есть – Санкт-Петербург, Кавалергардская ул., но возвращаясь в детство и юность, я снова и снова прихожу в тот город и на ту улицу. И удивительное «открытие» произошло на днях, оказалось, что, получив в конце 1944 или в начале 1945 года две комнаты в только что отремонтированной после бомбежки квартире по этому адресу, мой отец во многом предопределил (не знаю, какое слово подобрать) наши с сестрой профессиональные судьбы.


Они – разные, она сразу решила стать искусствоведом и стала (http://proza.ru/2022/02/06/1894), а моя дорога оказалась не столь прямой и привела в социологию. То, о чем я расскажу, было давно, но почему-то раскрылось в эти дни. Почему не раньше? Я недавно писал – пришло время воспоминаний, перелистывания прошлого, и все, что существовало само по себе, вдруг соединилось. Абсолютно верно недавно заметила социолог Елена Рождественская, постепенно снимаются слои с «луковицы памяти».


Дом, в который отец привез нас, наверное в мае 1945 года, имеет давнюю историю, но улица, на которой он расположен, - просто историческая. Читаю сетевую Энциклопедию Санкт-Петербурга, там есть информация о том, как менялось название улицы: 1798--1858 гг. – Манежная; 1828-март --1871 гг. – Старая Манежная; март 1871 -- октябрь 1923 гг. – Кавалергардская; 1923-октябрь -- 1991 гг. – ул. Красной Конницы. И чуть более четверти века улица снова живет с одним из своих исторических имен.


Я давно знал, что моя Красная Конница раньше называлась Кавалергардской, думал, что это еще дореволюционное имя, ведь так назывались привилегированные полки гвардейской кавалерии, это: Аустерлиц, Бородино и другие громкие победы царской российской армии, и уже давно с нами окуджавское: «Кавалергарды, век недолог...». Однако, ошибался. Выходит, что в шестую годовщину Октябрьской революции в 10 минутах ходьбы от Смольного, «цитадели советской власти» вместо нейтральной «Старой Манежной» родилась монархическая «Кавалергардская».


Дом 12, учитывая давнюю историю улицы, на которую выходит его фасад, - «молодой», он возведен в 1901-1902 годах и строился как доходный дом Ведомства Императрицы Марии. В сетевом путеводителе по этому району города сказано: «Фасад дома по Кавалергардской улице очень красив и отличается нестандартными деталями. Но еще более интересную картину мы увидим, пройдя сквозь высокую арку в Мариинский проезд». Далее отмечается, что дом «вытянулся вдоль Мариинского проезда – нетипичного для Петербурга, делающего излом под тупым углом. При этом корпус не вполне следует линии проезда, он сделан с выступающими и западающими частями. Это здание выглядит исключительно живописно». Все верно, и наша парадная (в Ленинграде говорили: «парадная», в других городах - «подъезд») расположена именно в вершине этого тупого угла.


Но все же, мой рассказ – не об архитектуре, а о людях, которые, помогая мне в решении сиюминутных трудностей, в действительности, вывели меня на мою дорогу в профессию.
Мы жили на четвертом этаже, а на пятом – была такая же коммунальная квартира, в которой жили очень милые люди. Моя мама дружила с ними, и я знал их, они иногда заходили к нам поговорить по телефону – большая редкость в те годы. И там жила девочка Лида Вяземская, на 3-4 года старше меня. Мне она казалась «большой», я для нее был мелюзгой. Но, наверное в 1958 году, через год я должен был закончить школу, мама узнала, что Лида учится на математико-механическом факультете ЛГУ, куда я задумал поступать. Оказалось, что у нее был известный в те годы задачник Моденова, который необходимо было проработать тем, кто думал поступить на математические или физические факультеты университетов. Я все забросил и бежал из школы домой, некоторые задачи решал часами, днями. Но подготовился и поступил с первого захода.


Перед подачей документов Лида и ее друг, вскоре – муж, тоже студент матмеха Сергей Макаров, рассказали мне о мат-мехе, и, поскольку сами обучались на отделении механики, увлекли меня описанием этого направления. Кончилось тем, что я специализировался в области «теоретической механики», но в силу всяческих обстоятельств диплом мой касался одного из статистических методов (дискриминантный анализ), активно применявшегося в биологии.
Иногда думаю, что мог – весьма вероятно – стать историком механики. Механика мне нравилась, а историю механики нам читал декан факультета профессор Николай Николаевич Поляхов, крупный ученый и интеллигентнейшая личность. К тому же, за годы обучения я выяснил, что мы с ним жили в одном доме. Время от времени я встречал его, когда он гулял со своей собакой. Опять - «Красная Конница, дом 12».


После студенческих лет наступила пора аспирантуры, я разрабатывал мало известный в те годы в СССР «многомерный факторный анализ» и активно сотрудничал с университетскими психологами, прежде всего с теми, кто работал над проблемами личности под руководством академика Бориса Герасимовича Ананьева. Все шло нормально, но в июне 1967 года, за полгода до окончания аспирантуры, меня неожиданно распределили в Архангельск. А я – неожиданно для Комиссии и знавших меня – отказался подписать это распределение. Причину мне никто не говорил, но она была на поверхности - «шестидневная война» на Ближнем востоке.


Я оказался в сложной ситуации, обращался в разные организации, но ответ был один: «Возьмем с радостью, но получите официальный отказ из Архангельска». Мне помогали очень уважаемы в ЛГУ люди, партийные лидеры, инвалиды войны профессор астрономии Алексей Алексеевич Никитин и профессор психологии Евгений Сергеевич Кузьмин. Я не был членом КПСС, но активно занимался общественной работой. Ничего не получалось.
В начале июня 1967 года у нас родился сын, и мы с сестрой на пару месяцев поменялись жильем. Она переехала в нашу комнату в самом центре города, у Владимирской площади, где гулять с ребенком было негде, я мы стали жить на Красной Коннице.

 
И здесь я встретил моих давних соседей по дому и приятелей Юру и Толю Даринских. Мы знали друг друга с тех лет, когда учились в начальных классах. Юрий Анатольевич Даринский, к сожалению его уже несколько лет нет в живых, стал видным физиологом, доктором наук, профессором, заведующим кафедрой Педагогического университета им. Герцена. Анатолий Анатольевич – доктор физико-математических наук, главный научный сотрудник Института высокомолекулярных соединений РАН в Петербурге. В 1967 году они, как и я, были аспирантами. В разговоре «ты как, а ты как» я сказал, что ищу работу после мат-меха, что имею опыт сотрудничества с психологами.
Сразу врубился Юрий, он обратился к отцу, Анатолию Викторовичу Даринскому, его я на тот момент на знал, который возглавлял институт образования взрослых (название не точное). Замечу, там многие годы работала жена Владимира Александровича Ядова – Людмила Николаевна Лесохина, она возглавляла социологическую лабораторию. Моим трудоустройством занимался замдиректора института по фамилии Буюм. Все говорили, что он обладал огромной пробивной силой. Но и он через две недели сдался. Эту стену даже он пробить не мог.


Но как-то в разговоре за жизнь Толя спросил меня, знаю ли я социолога Игоря Семеновича Кона, его знали все физики ЛГУ, так как там он читал свои известные теперь лекции по социологии личности. Я сказал, что фамилию Кона слышал, но с ним не знаком и никогда его не видел. Вскоре на факультете психологии состоялся какой-то крупный семинар, и мы поехали на него. Там Толя представил меня Кону, я рассказал немного о себе, и Игорь Семенович пригласил меня на рабочий семинар, на котором обсуждались общие черты диспозиционной концепции Владимира Александровича Ядова. Я мало что понял, никого там не знал, все было чужим, незнакомым. Но там я встретил известную мне по мат-меху Галю Саганенко – ныне профессора социологии Галину Иосифовну Саганенко. В сотый раз сотому человеку рассказал, как и что у меня. Рассказал и забыл. А через некоторое время встретил Галю на мат-мехе... она спросила, как у меня дела, я ответил, что «никак». Она дала мне телефон не известного мне социолога Андрея Григорьевича Здравомыслова, который тогда создавал при кафедре философии Ленинградской Высшей партийной школы (ЛВПШ) небольшую социологическую группу.


Встретились, поговорили. Никто не мог отменить решение о моем распределении в Архангельск, ЛВПШ даже не занималась этим. Через неделю я просто начал работать в социологической группе, формально стал социологом и начал узнавать что это за наука. Как-то вызвали меня в домовую контору, поинтересовались, работаю ли я. Показал пропуск в ЛВПШ, никаких вопросов не последовало. Обращаться в ЛВПШ никто не хотел.
И в самом конце замечу, что через систему проходных дворов, известную мне с детства, от парадной моего дома на ул. Красной Конницы до Таврического Дворца, в котором размещалась ЛВПШ, быстрым шагом можно дойти за 10 минут. Или даже быстрее.

Вот такая полумистическая история связывает меня с теперь петербургским адресом: Кавалергардская ул., дом 12.

1. Гандельсман В.  Когда пантограф с провода, искря...