Воспоминания всё еще живут. I часть. Глава 14

Неделю спустя…

Налив себе чай, я подошел к окну и открыл штору. Мать твою, какой же прекрасный видок! Человек, который получил от жизни все, что имел – достоин самого лучшего! Мне кажется, что все, что надо было, я уже получил: свободу, одиночество, гармонию с собой, хотя раньше сталкивался с внутренними конфликтами, которые пожирали меня изнутри и делали беспомощным.

На секунду, я представил себя в роли унылого говна, которое зависит от общества и живет по стереотипам, которые навязывают родители и учителя. Брр, бред какой-то, аж волосы от таких мыслей дыбом встают.

Моя бывшая всегда добивалась того, чтобы быть совершенной во всем, считала себя эдакой, независимой от общества девушкой, которая слушает критику, но не принимает её всерьез. Ирка часто плакала в подушку, называла себя толстой, часами бродила по магазинам и выбирала те вещи, которые ей совсем не шли, но я молчал, пока мог… Закомплексованная Ира, сделала мне столько нервов своим фитнесом. Мол, я хочу быть, как модель, жалко что абонемент закончился, придется  продлевать.  Постоянно бесила тем, что она уродина, мол, нос у неё не такой, сама она жирная и некрасивая, а я слушал и думал: «да, что же я в ней такого нашел? Раз она так себя недолюбливает?».

Когда девушка  говорит парню о том, что она некрасивая, то тот сразу же меняет свое мнение о ней.

И если честно, когда Ирка была беременной сыном, я готовился к тому, что после родов дурилка опять заведет свою старую пластинку по поводу фигуры, но этого не произошло, возможно так на неё повлияла совесть.

Вздохнув, я поднес зажигалку к сигарете и закурил. Курить, наверное, круто, раз я выкуриваю пачку «Винстона» в день, а ещё мне кажется, что с каждым днем мое здоровье опускается ниже плинтуса. Ужасный кашель, простуда, ангина, головные боли, хочется взять и сигануть из окна, от всех этих болячек, которые навалились на меня.

Иногда, я вспоминаю  тот день, когда заявил отцу о том, что хочу быть свободным человеком, жить для себя, ценить каждый прожитый день, не слушать окружающих и плевать на них с высокой колокольни. Я доказывал ему теорему о том, что человек не является ничьей собственностью и остается только должным пред самим собой. Папа посмеялся мне в лицо и сам же удивлялся тому, какого придурковатого сына воспитал.

- Твое место в психушке, сынок, - говорил он каждый раз, когда я совершал безумные поступки и был счастлив во всем. Он постоянно меня учил тому, чтобы я говорил людям приятные вещи, а я всего лишь махал рукой и отвечал тем, что те люди, которые меня окружают – не являются моими друзьями или по духу близкими.

Папа выдвинул свою гипотезу в том, что мои мысли – это мысли шизофреника. В шутку он называл меня юным Достоевским, совой, а сам утверждал мне, что именно люди способны придать нам уверенности в себе, но никак не наши мозги, которые порой делают нас беспомощными. Уж у кого у кого, а вот у папки моего точно мысли шизофреника, а ещё меня обзывал!

Пока не убедишься на собственном опыте, что хорошо, а что плохо – никому верить нельзя, только сам, только своими мозгами и поступками. Я считаю, что мои проблемы, это мои проблемы, моя жизнь – мои правила. Я считаю, что люди – это грязь, которая пачкает словесно. Если же в твоей жизни встретился человек, который принимает тебя таким, какой ты есть, то это не просто человек, а что-то большее.

А атеизм? Сколько раз папа к этому придирался и обзывал меня самыми постыдными словами, которые услышишь не от каждого родителя.  Наши отношения были совсем не идеальны, между нами постоянно были конфликты и разногласия, не то восприятие мира и совсем не та жизненная философия.  Да и сейчас, у нас не все в шоколаде. Старичок и по сей день бесит меня и вызывает раздражение, как же хочется ему нахамить так, чтобы он и вовсе забыл о моем существовании. Как же сделать так, чтобы опекуном сына стали не мы вдвоем, а я – самый лучший отец, который сделает из ребенка человека.

Когда рождаются свои дети, хочется воспитать их не так, как твои родители, а совсем по-другому, чтобы они не были зашуганным, не боялись человечества и радовались новому дню. Когда Виталик вырастит, я обязательно буду рассказывать ему о том, как же трудно живется в нашем мире, а особенно о дедушке, которого папка ненавидит больше всего на свете. Я настрою его против отца  и у меня получится, потому что дети привязаны к своим родителям и готовы их во всем слушаться.

А ещё, я скучаю по маме, которая любила меня больше жизни и не обращала внимания на реплики отца, который говорил ей не тискаться со мной. Мол, потом бабьем Эдуардик вырастит.

Мамина смерть нанесла страшный удар нашей семье. Папа был сам не свой, орал на меня не за что и винил во всех грехах и ошибках.

Это было ужасно, до сих пор вспоминаю с замиранием сердца, когда мы гуляли по парку и к маме подошел мужчина, сообщивший ей новость о том, что её муж в больнице и он умирает. Естественно она поверила, схватила меня и направилась за незнакомцем, но кто знал, что её наивность приведет к смерти?

В машине было двое, один за рулем другой рядом, нас посадили на заднее сидение и дали газу. Была паника. Мама не понимала суть происходящего и просила немедленно объяснить, что происходит. Ведь мужики обезьяньей внешности - это вам не хухры-мухры. Когда мы выехали за город, мама поняла, что нас похитили, и набросилась  на бандита с кулаками, но тот схватил её за руки и приказал своему напарнику притормозить. Вокруг был лес. Бандит выволок маму из машины и потащил вглубь. Тогда я еще не знал, что видел её в последний раз живой. Сердце бешено колотилось и готово было выпрыгнуть из груди. Вскоре, бандит вернулся один. Стало совсем не по себе, и я начал с беспокойством спрашивать, где моя мама, но бандиты не ответили на мой вопрос и тронулись с места.

Дальше, началось самое страшное…

Мне завязали глаза, руки, приказали заткнуться и сидеть смирно, потом привезли в какое-то место и заперли в сырой комнате. Было очень страшно, и я не знал, что со мной будет дальше. Я просидел несколько часов без еды и воды, потом послышался какой-то шум, грохнула дверь, кто-то взял меня на руки, освободил от веревок и развязал глаза. От яркого света, я зажмурился и теснее прижался к тому, кто только, что спас мне жизнь. И это был мой папа. Я сразу его по голосу узнал:

- Солнце мое. Слава богу, что с тобой всё в порядке!

Хоть мне и было всего-то пять лет, но я все очень хорошо помню. 

До сих пор я не знаю подробностей моего освобождения. Слишком тяжело говорить с отцом на эту тему.

Посмотрев на сигарету, я положил её в пепельницу и вернулся за стол. Чай уже остыл.

- Ты на работу сегодня собираешься или как?  Ведь у тебя ещё так много дел, - ехидно заметил Дима.

- Не до работы мне сегодня. Нужно домой сгонять, шмотки забрать. Я все-таки решил перебраться сюда.

- Уверен, что тебе тут будет действительно лучше, чем с отцом? А как же Виталька?

- С сыном, я разберусь позже.

- Дело твое. А может, подумаешь? Вдруг все образуется, вы помиритесь. Любой семейный конфликт, рано или поздно угасает и приходит дружба и понимание. Вы же родня. Папка простит тебя, что ему ещё остается сделать. Ваша ссора не будет длиться вечно, надо же когда-нибудь остановиться.

- Вечно и длятся. Случись, какая ситуация, Эдик всегда остается крайним. Ладно, я уже не в том возрасте, чтобы жаловаться на жизнь, - мрачно ответил я, встал из-за стола и направился в коридор. Дмитрий увязался за мной:

- Я с тобой.

- А ты-то куда? – хмыкнул я, надевая пальто.

Дима хмурится:    

- Вот тебе все расскажи! Дела у меня. Не один же ты у нас такой занятой.

- Да мне как-то по-барабану, куда ты. Просто я немного удивлен, - сказал я, попросил Димку на выход и принялся закрывать двери.

На улице стояла жуткая холодина, чтобы не замерзнуть окончательно, я запрыгнул в машину и включил печку.

Мне вновь вспомнилась мама. Её красивые глаза, голос, облик, который приходит ко мне во сне. Эта святая женщина заботилась обо мне, покупала самые лучшие игрушки, а ночью накрывала теплым одеялом, читала сказки и произносила теплые слова в мой адрес, от которых в душе становилось тепло и хотелось, чтобы мама жила вечно. Я клялся маме в том, что порву любого, кто обидит её, тогда я был ещё маленький и совсем не понимал этого слова. Просто слышал, как папа разговаривал по телефону:

- Я порву его на кусочки, если он не подпишет контракт! 

Мама смеялась, называла глупеньким и отвечала тем, что это задача нашего папы, ну уж никак не моя. Что-то я не заметил, когда мать убили, а старикан палец о палец не ударил, чтобы засадить тех гадов за решетку, что так жестоко расправились с его женой.

Помню мамины похороны, как плакал и спрашивал у папы:

- А может мама уснула? Может разбудить её?

- Ваня, - так звали раньше нашего охранника. -  Уведи его. Посидите в машине, пока я не вернусь. Мальчику не место на кладбище.

 Папа был такой мрачный. Я впервые видел его в таком состоянии. Слишком грустное лицо, потухшие глаза и еле слышная речь. Он всегда учил меня тому, что мужчина должен держаться стойко, защищать свою семью и даже если твою любимую женщину обидят, ты должен набить обидчику морду так, чтобы он оказался в реанимации. Ну это он так в шутку, чтобы я не воспринял информацию близко в к сердцу. Отец утверждал, что настоящий мужчина, никогда не пустит слезу, потому что это некрасиво будет выглядеть со стороны.

Меня затолкали в машину, посадили рядом охранника и заблокировали двери, чтобы я не дай бог не сбежал. Тогда пришлось докучать охранника своими вопросами. Больше всего на свете, мне хотелось верить в то, что мама в реале уснула. С самого детства мама твердила мне, что на вере строится наша жизнь.

- Мама спит? Скажите папе, чтобы он разбудил её! Просто я есть хочу. А мама всегда чувствовала мое состояние. Вот, например, когда у меня урчал живот, мама качала головой, брала меня за руку и мы шли на кухню готовить борщ. Я смотрел, как она мелко режет овощи и жарит их потом на сковородке, заливая томатным соусом. Очень вкусно, да и вы сами знаете, что у мамочки золотые руки. Помните, как вы нахваливали её еду? А ещё нужно позвонить папочке и сказать, чтобы он немедленно разбудил мамочку и снял этот черный костюм. Мама ненавидела его и готова была сжечь, потому что для неё черный цвет наводил тоску и вынуждал к депрессии, - от моего словарного запаса охранник округлил глаза и закусил губу. Ответа он так и не дал, а лишь снова посмотрел на меня. От его взгляда, я съежился, а потом так тихо, как-будто хочу выдать ему самую сокровенную тайну, спросил:

- Мама умерла, да? Она уже больше не проснется? Именно поэтому, мы все оделись в черное? – Охранник снова молчал. - Вы знаете, мама всегда говорила, что черное предназначено, для похорон, но никак не для повседневной жизни. Мама всегда мне рассказывала о том, что люди не вечны и что наступает такой момент, когда человеку совсем дурно и ему хочется уйти из этого мира в совсем другой не в тот, в котором мы живем. Однажды она задала мне вопрос, который заставил меня заплакать: «А если я умру, то как же ты будешь без меня?». Я тогда обнял её и сказал, что не отдам её никому, потому что она моя и точка!

Хотелось выговориться, чтобы охранник принял участие в разговоре, но он так и не пошевельнулся, достал телефон, набрал папу и предложил отвести меня домой. Естественно убитый горем отец одобрил его идею и попросил сразу же, как только приедем уложить меня спать.

Да, добрый дяденька сделал, как велел ему отец: уложил меня спать, накрыл теплым одеялом и приказал не высовываться из своей комнаты, пока хозяин не припрется.

Со дня похорон, папа сам мне лично объяснил, что случилось с мамой. Я до последнего не верил, что это правда все твердил, что мама просто заблудилась в лесу, от бессилия легла на травку и заснула. Только поговорив с ним наедине, я узнал страшную вещь, которая оборвала мою жизнь и подорвала мою психику. Мама умерла, и я не смог с этим смириться. Хотелось топать ногами и протестовать, но тогда я просто вздохнул, развернулся и пошел в свою комнату.

Продолжение: http://proza.ru/2022/04/17/1812