Прощание с тетушкой Анат

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2022/05/15/1407

- Эй, Луп, очнись! Приди же в себя! С тобой все в порядке?!

Смутно знакомые голоса с трудом проникали в сознание опустошенного колдуна. Чьи-то руки тормошили его, не давая провалиться в уютную тьму. Синильный сипло выругался, неохотно разлепляя веки. Гордана склонилась над ним, с тонкой церковной свечкой в руке. Прядь рыжих волос выбилась из-под неряшливо повязанного платка. Помощник тряс колдуна вместо того, чтобы звонить в колокола. Мертвая тишина храма вселила ужас в Синильного.

- Что ты здесь делаешь?! – прошипел он, усаживаясь. – А ну-ка дуй на колокольню и продолжай звонить!

- Я звонил, пока не выбился из сил. Взгляни-ка на кровавые мозоли на моих руках. Труд звонаря не так легок, как кажется. Да был бы в этом толк! Погляди на эти царапины и синяки. Какая-то шестипалая конечность оставила их на моем теле, которое и так ломит от напряжения! – пожаловался мужик, демонстрируя свои раны.

- За стенами церкви творится что-то несусветное! Господь отвернулся от грешников, и предал нас адскому воинству! – выдавила из себя Гордана, всхлипывая. Надежда оставила ее, девочка окончательно пала духом.

- Коли так, звони – не звони, сгинем, как собаки, - разделил ее пессимизм случайный пособник Лупа. Впрочем, как выяснится позже, он вовсе не собирался впадать в уныние из-за стычки с нечистой силой.

- Как тебя звать, неженка? – пробурчал Луп, через силу поднимаясь на затекшие ноги. Он отключился на каменном полу притвора. Колдун сделал несколько неверных шагов вглубь храма, снимая повязку с лица. Мурашки медленно поползли по коже при мысли, что надо выйти на улицу и узнать, чем закончилась битва между демонами.

- Гойко, - сказал мужик, почесывая макушку. – Гойко-неудачником меня кличут даже родные братья и сестры. Все они более или менее устроились в жизни. Три мои сестрички замужем, родили детишек, не бедствуют. Они давно уехали из этой глуши, как и братья. Один из них сумел пробиться в мастера на заводе в Крагуеваце.

- Крагуеваце? Не в этом ли городке производят оружие? – спросил Луп, осматриваясь. Храм выглядел покинутым и каким-то зловещим. В таком месте легко понять, что чувствовал Хома Брут, читая псалмы над убиенной панночкой.

- Вот-вот, мой брательник на оружейном заводе и работает. А я вроде паршивой овцы в семье. Беды сыпались на меня с самого детства. Много болел, недоедал, был обманут родными при дележке наследства. Поздно женился… и четырех лет вместе с супругой не прожили. Померла от желудочных колик моя женка. А я запил. Заливал горести сливовицей, проклиная долю горькую мою. Даже в мелочах мне не везет. Рутина заела с тех пор, как впрягла меня в свое хозяйство сварливая вдовушка! Эта стерва обращалась со мной, как с собакой, ругала, била при малейшей оплошности! Я изнывал от тоски, пока в наше селение не заявился ты. Хоть и страшно, ох, как страшно было, зато я снова почувствовал вкус к жизни. Все-таки здорово быть ведуном! Ты ловко усыпил мою барыню! Научишь меня чароплётству?

- Эй, малышня, держитесь ближе к нам, и не к чему не прикасайтесь! – окликнул Павле и Давида Луп. Один из близнецов пытался вскарабкаться на аналой, а другой прыгал вокруг него. Гордана была так подавлена и расстроена, что не обратила на это внимание.

Колдун взял ее за плечо и развернул к себе. Девчонку била мелкая дрожь.

- Очнись, детка. Что наши чёртушки сделали с деревней?

- Не знаю. Все потонуло во тьме. Потоки грязной воды, сломанные деревья, как будто сели сошли. В жиже плещутся мерзкие твари… они… они…

- Какие еще потоки? Конечно, на Балканах зимы теплые. Но этим вечером пробирал морозец. Стало быть, деревню подтопило? Сколько же я валялся в забытье? – удивился Синильный. Гордана не ответила, застыв от ужаса. Лики святых  поплыли и исказились до неузнаваемости. Сквозь них начали проступать те же гнусные хари, как и на коже умирающей тетушки. Очи святых превратились святящиеся точки, губы изогнулись в глумливых ухмылках. Это видение потрясло несчастную девочку. Она упала на колени и стала каяться в своих грехах.

- Гойко, на улице еще ночь?

- Знаю только, что темно, бре. Может, ночь еще не закончилась, а может, мы уже в аду. Я такого насмотрелся, что сердце из груди выпрыгивает.

На плечо хозяина скакнул Бубушик.

- Вон та икона адописная. Мы в долгу у Николы Чудотворца и должны уничтожить  перевёртыш, - шепнул он, указывая когтем на стену с кротким ликом святого. Зло скрывалось под слоем краски. Пожалуй, адописные иконы – самое гнусное изобретение веретников.

Не обращая внимания на причитания Горданы, Луп приблизился со свечой к иконе и стал с восхищением ее разглядывать. Гойко опасливо перекрестился.

- Сколько же лет она портит эту церквушку? Чувствуется рука еще полного сил нечестивца. Богатые сатанисты с руками оторвут столь эксклюзивный товар. Мне кажется, даже обыватель ощутит его воздействие. А Багряная жена выложит столько золота, сколько я запрошу. Если, конечно, она в состоянии рассмотреть астральную воронку на уровне груди святого. Вряд ли у такой хвастливой дуры есть настоящие способности.

- Артефакт высасывает энергию, как электрический пылесос из Этланти. Нужен какой-то экран, чтобы обезопасить себя. До Будапешта путь не близкий, - сказал буро-зеленый чертик. Луп задумчиво кивнул головой. – Магистр, разумнее никуда не везти ее, а сжечь. Ведь это работа Хабола! Что, если по следу адописной иконы нас найдут прихвостни Милоша? Кстати, почему Рогатый направил нас в это место?

- Правильный вопрос, Бубушик. Если отвезти эту жуть на продажу доморощенным чернокнижникам, это отчасти возместит мне убытки. Жаба душит из-за утраты археологических находок. Гордана, не реви. Лучше поищи в ризнице плат, на котором вышиты христианские символы. А если найдешь винцо, я расцелую тебя в обе щечки и в твой синяк! Пить хочется до одури! Гордана?

- Посмотри, что ты сделал?! Спаситель отверг нас! Даже святые сердито смотрят на меня и насмехаются! – убивалась девочка.

Луп еще раз обвел церковь острым взглядом.

- Успокойся, у тебя галлюцинация. Здесь только одна адописная икона, а все остальные в полном порядке. Даже хаболова мазня ничем не выдает себя, разве что забирает здоровье у тех, кто молится перед ней. В более спокойной обстановке я научу тебя пользоваться новым даром. А пока старайся не реагировать так бурно на видения. Поверь мне, образа выглядят, как всегда.

Гордана не поверила ему, молитвой борясь с дьявольским наваждением.

Приказав Гойко присматривать за детьми, сам Синильный отправился на поиски ризницы.

- Волчонок, выйди на паперть, - прошелестел голос Анат. – Не заставляй ждать свою валиде!

- Валиде, - фыркнул колдун, решительно отворяя тяжелую дверь. Холодный воздух ворвался в помещение и потушил свечи. Бубушик вжался в его плечо.

- Мы прогнали лесных карателей и восстановили силы. Это не значит, что ты освобожден от обязанностей чернокнижника! – объявила Анат. - Добро пожаловать в страну добросовестного труда, где колдун пашет без выходных на нечистую силу.

- Давай работку или тебя самого возьмем в оборот, - пригрозила сущность в форме полихета, обвиваясь вокруг тела госпожи.

- Что ты себе позволяешь, мразь! – процедил сквозь зубы Луп, рассердившись. Еще не родился бес или демон, который мог бы крутить ему яйца.

- Наконец-то девка дошла до нужной кондиции. Уныние не зря считается смертным грехом. С помощью эманаций, исходящих от адописной иконы, и секса с тобой Гордана до глубины души прониклась своей отверженностью. Тащи ее сюда. Завершим то, что начали, - с лукавой усмешкой велела ведьма, потирая ладони.

Лупу не понравились ее слова, но, по сути, бабенка права. Гордана до такой степени раскисла, что дело наверняка выгорит. Девочка не упиралась, когда Луп вывел ее на паперть. Анат приосанилась, схватила ее за руку и торжественно произнесла:

- Я передаю тебя тяжкое бремя. Не раз и не два ты взвоешь от моего дара, плаксивая овца. Проклиная меня, не забывай, что я одна несла его, в то время как ты отхватила себе мужика в теме. Ну что ж, сильная женщина все выдюжит! Даже такое сволочное занятие, как черная магия, ей по плечу! А ты пошла в свою мать, которая тоже казалась воздушным созданием, чистым, как снег, нежным, как пух. Я пыталась отговорить Радована от брака с Миляной, но любовь сделала его слепым и глухим!

Пока она говорила, щетинистый червь размером в кобру, сполз с мертвой руки ведьмы и нырнул в рукав Горданы. Она не заметила этого, задетая злыми словами тетки.

- Поведение моей матушки было безупречным! – выпалила наследница.

- Ага, безупречным, с точки зрения публичного дома! Эта дрянь раздвигала ноги…

Гордана закипела от гнева и залепила ей пощечину. Ладонь испачкалась в золе и одеревенела от холода.

- Анютка, нам неинтересно, перед кем раздвигала ноги Миляна! – осадил ведьму Синильный. - Лучше скажи, откуда столько воды? Что эти ублюдки вытворяли без меня, а?

- Оно ползает по мне! Луп, помоги! – взвизгнула Гордана, дергаясь. Колдун поймал полихета за хвост и выудил у нее из-под одежды. Несколько раз ударил головой об перила и бросил в неподвижную воду, окружающую церковь со всех сторон.

- «Луп, помоги», - передразнила ее лиходейка. – А мне никто не помогал, зато вся семья презирала! Родители холили одного Радована, такого правильного и послушного мальчика. Всем его капризам потакали…

- Твой брат действительно сломался из-за невзгод. Но он был трудолюбивым и порядочным малым, пока тьма не проникла в его жизнь. Завязывай мыть кости своей родне и отвечай на мои вопросы! – зарычал Луп, видя, что ведьма ударилась в воспоминания.

- Какие у тебя остались вопросы, чужак? Теперь вся бесовская рать Шубашич – ваша. Прикажи солдатам раздобыть лодку. На прощание я дам тебе ценный совет. Не бери с собой икону кисти Хабола – до Будапешта живым не доберешься. И не оставляй в Бешке после того, как ты торчал возле нее, позволяя себя запомнить. Демоны думают только о себе и редко что-либо делают без приказа мага. В творениях Хабола содержится частица его воли. Мне надо продолжать?

- Да нет, я понял, - хмуро отозвался Луп. Уровень воды доставал до верхней ступеньки. По лестнице поднялись довольные и сытые Рогатый и Оранжевый, медленно вырастая из пучины. Гордана попятилась назад.

- Я направил тебя в ближайшую деревню, командир, - повинился демон. – Откуда я знал, что она окаянная? Зато ты смог воспользоваться храмом как убежищем. Если бы его годами ни отравляла эта икона, тебе пришлось бы худо под его крышей.

- Объяснение принято. Ищите лодку! Быстро! – скомандовал Луп.

- Поспешите, ребята. Смертным необходимо свалить из Бешки до рассвета, - добавила Анат, срывая почерневшие ногти со своих синих пальцев. Колдун с тревогой взглянул на восток, взял за плечо наследницу и вошел в храм.

- Вот видишь, я был прав. Лучше сжечь эту мерзость, чем подвергать себя риску, - сказал Бубушик. После недолгого раздумья Синильный решил последовать совету коллеги. Анат подтвердила его сомнения насчет безопасности товара.

- Гойко, сделай факел.

- Из чего?
 
- Из чего хочешь! Будешь задавать глупые вопросы, не стану нашей науки обучать.

- Так у тебя второй ученик нарисовался, - ехидно пропела нежить, не решаясь переступить порог храма. Как только полихет ее покинул, тело Анат съежилось и начало осыпаться. Огоньки в глазах потускнели. Гордана все равно ее боялась и ненавидела за те гадости, которые тетушка наговорила о Миляне. Неудивительно, что отец не хотел знаться с сестрой.

Удалось найти немного елея. Даже облитая маслом адописная икона упорно не желала гореть. Луп извел на нее неприкосновенный запас спичек из старого патрона.

- Может, просто сцарапаем верхний слой? – предложил Бубушик.

- А что нам это даст? Магия нечестивого нижнего слоя защищает икону.

- В твоей памяти осталась хотя бы часть сигилы Палёного? С ее помощью можно уничтожить черное наследие Хабола, - подсказала Анат.

Луп нарисовал угольком верхнюю часть узора, которую сумел запомнить. Только тогда огонь смог одолеть материальный носитель магии старого чаровника.

- Слушай, кто такой Палёный? Почему он выступал против лесных колдунов, и при этом водил дружбу с тобой? Разве веретники не должны беречь такие раритеты, как эта икона, несмотря на разногласия? – спросил Луп.

- Многие колдуньи кувыркаются с инкубами. Тот Палёный, который использовал тебя в своей войне с Хаболом, никогда не был из их числа. Ты поучаешь Гордану отличать реальность от видений. Как смешно! Твое собственное восприятие обмануть проще простого! Палёный подсунул тебе картинки, в подлинности которых ты не сомневался, строя из себя умника. Он тестировал орудие, так сказать. Откуда Палёный, спрашиваешь? Вселенная необъятна и многослойна. Она не состоит из Неба, Ада и Земли между ними. Мы, Ведающие, сами не понимаем масштаб своего невежества.

Адописная икона сгорела дотла, оставив темный след в форме головы козла на каменных плитах пола. «Смоти, там козя!» - звали сестру поглазеть на это близнецы.

- Кто хочет покататься на лодке? – бодро спросил Луп, хватая одного из малышей. Гордана устало взяла на руки другого мальчика. Гойко с факелом поплелся за ними, ругаясь, когда огненные капли попадали ему на кожу.

- Надеюсь, вы успеете унести ноги из Бешки. Розовая полоса на востоке говорит о том, что у вас времени в обрез. А я уйду в Неведомое. Для этого надо всего лишь выломать одну доску из чердачного потолка, - сказала Анат, выхватывая кусок из собственного черепа вместе с волосами.

Синильный забрал факел из рук Гойко и вручил ему весло. Велел своей армии толкать лодку к берегу, где бы он ни находился. Из черной воды торчали кровли и печные трубы. Пришлось огибать вырванное с корнем дерево, за ствол которого держался труп женщины с развороченным лицом. Гордану вырвало. Колдун дал ей подзатыльник и велел праздно не таращиться по сторонам, а высматривать землю. Перед тем, как потухнуть, самодельный факел его обжег. Луп с досадой отбросил его и тоже схватился за весло. Если грести вдвоем, они быстрее причалят к берегу.

- Кто не хочет повиноваться чужестранцу, айда за мной! Нам ничего терять и некого бояться! - провозгласила Анат, скользя по водной глади навстречу заре. – Кто со мной? Паук? Огненный Змей? Мой гордый коршун? Я рада вам, смельчаки! Вместе поищем дорогу в бескрайней и многоплановой Вселенной! Оранжевый, Рогатый, вы с нами? Или ваши княжеские сиятельства предпочитают трусливо пресмыкаться?!

- Анютка, это мои бойцы! – рявкнул Луп. – Не смей никого забирать с собой!

- Чеши отсюда, оборот ни чиня! Алчность наказуема! – насмехалась ведьма, медленно истаивая в багрянце зарождающегося дня вместе с единомышленниками.
На худом лице Лупа заходили желваки от злости. От этого приключения он получил только полчище чёртушек, численность которых уменьшилась благодаря Анат.
 
Оранжевый и Рогатый проводили бывшую госпожу печальным взглядом, изо всех сил толкая лодку к берегу. На их уродливых мордах было написано замешательство.

- Она же может загреметь в преисподнюю! А какая она, адская бездна? Ситра Ахра или что-нибудь похуже? Уж лучше кое-как на земле перебиваться, - пробормотал помогающий им тритон с лицом порочного человека.

- Луп, гибель этой деревни на нашей совести?! – воскликнула Гордана, закрывая лицо руками. Эта мысль жгла ее раскаленным железом.

- Лично у меня совести нет. Поэтому я не знаю, кто ответит за этот бардак, - огрызнулся колдун, снимая мертвого пса с весла.

- Внимание, командир, мы добрались до берега адской лужи. Придется поднажать, если мы не хотим застрять, - предупредил Рогатый, вытаскивая Оранжевого за хвост.

- Гордана, Гойко, не смейте оглядываться назад и бегите изо всех сил! Следите, чтобы мелкие не вертели головой, - напрягся Луп, с восторгом ощутив твердую землю. Сам он припустил так, словно за ним гнался сам Дьявол. Его спутники помчались следом. От Неизвестности, проглотившей грешную душу старой лиходейки, бесы удирали быстрее людей!

У Горданы горели легкие, все рябило и крутилось перед глазами. Луп забрал у нее Павле и закрыл ему лицо рукой, продолжая бежать. Они мчались через сумрак спящего и очень сырого леса, голые ветви которого хлестали их по лицам. Хлюпающая под ногами тропа вывела их на опушку, где сияние солнца больно резануло по глазам. Земля была подморожена, блестел иней на соснах и елях. После могильной затхлости Бешки свежий лесной воздух буквально вливал силы в тело. Гордана рухнула на траву, тяжело дыша и вытирая пот, от которого щипало в глазах. Луп присел на пенек, ощупывая себя. Надо быть счастливчиком, чтобы выскочить невредимым из такой переделки. Бесы, конечно, укрылись от прямых солнечных лучей под лапами хвойных деревьев и в дуплах, притаились за подтаявшими сугробами, покрытыми следами птиц и хвоей. Немного отдохнув, Луп пружинисто вскочил на ноги и прогремел:
- В три шеренги – становись!

- Это он нам? – спросил косматый черт у недоуменно моргающего соседа.

- Разумеется вам! Под началом Лупа Синильного вы познаете, что такое дисциплина, бездельники! – твердо заявил Оранжевый, помогая товарищу согнать личный состав на середину поляны. Полихет презрительно сплюнул и решил притвориться разлохмаченной веревкой, кем-то подвешенной на суку. За это был жестоко бит и насильственно загнан в строй.

С тупым отчаянием и отвращением Гордана обозревала разношерстное и шумное войско. Бесы не понимали, что он хочет от них, толкались и спотыкались друг от друга. Луп распекал их за неуместный бунт в Бешке, и ставил бойцам в пример Рогатого и Оранжевого, которые с самого начала поддерживали его. Угощал их палочными ударами за малейшее несогласие со своей точкой зрения. Близнецы изумленно смотрели, как длинный расхристанный дядька ругается сам с собой и размахивает палкой.

Бубушик присел рядом с Горданой.

- Ну и сброд! – присвистнул он. - Не знаю, достигнет ли магистр своих целей с таким батальоном. Не шарахайся от меня, Гордана. Я не обижу тебя. Теперь полегче станет, можешь мне поверить.

- Боже, как же мне хочется выпить! – вздохнул Гойко, шаря по карманам в поисках табака. – Вот стану колдуном, чарами любого кабатчика заставлю угощать себя!

Продолжение следует http://proza.ru/2022/06/29/1054