Прощание с тетушкой Анат

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2022/05/15/1407

Шагнув в темный притвор, измученный Луп опустился на каменный пол и отключился. Последнее, что он почувствовал, это неприятные подергивания в уставших ногах. Колокольный звон доносился откуда-то издалека, а затем канул в безмолвие обморока.

К Синильному с опаской приблизилась Гордана. В руке она держала потрескивающую церковную свечку. Растрепанные рыжие волосы выбились из поеденного молью платка на голове. Ее братишки заглядывали в притвор из средней части храма. Детские лица были по-взрослому серьезными, словно они понимали, что происходит из нечто из ряда вон выходящее.

Девочка наклонилась и пощупала запястье Лупа, нахмурилась и коснулась его шеи. Вроде бы пульс есть, но очень слабый. Наверное, ему мешает нормально дышать старая занавеска, которой мужчина обернул свою физиономию. Наследница сняла ее, поражаясь мертвенной бледности его кожи.

– Луп, очнись! Что с тобой?! Приди в себя, Луп! – тормошила она колдуна, поставив свечу рядом с ним.

К ним подошел, прихрамывая, поседевший Гойко.

– Не издох ли твой мужик, девонька? – пробурчал он. – Сомневаюсь, что без него мы выберемся отсюда. Весь ад переехал в Бешку, хе-хе.

– Отойди от меня, убийца! – прошипела Гордана, бросив на него неприязненный взгляд.

– Лучше быть душегубом, чем маленькой проституткой и богоотступницей! – оскорбился Гойко. - Нормальная дева не совокупляется, когда черти шалят!

– У кого язык мелет не по делу? – проворчал Луп, с трудом открывая глаза. -  Эй, Гойко, дуй на колокольню и продолжай звонить!

– Я звонил, пока не выбился из сил. Взгляни-ка на кровавые мозоли на моих руках! – пожаловался мужик, демонстрируя свои раны.

– Луп, с тобой все в порядке? – с тревогой спросила Гордана.

– Фаллос и яички на месте, а за остальное я не переживаю, - пошутил Синильный, но его острота ни у кого не вызвала даже легкой усмешки. Заброшенный храм был холодным и угрюмым, а что творилось за его стенами – и подумать страшно.

– Всегда-то мне не везло, и снова угодил в дурное общество. В семье я слыл неудачником, - пожаловался подручный Лупа. - Родные устроились в жизни, один я остался на бобах. Сестры замужем, родили детишек, не бедствуют. Они давно уехали из этой глуши, как и братья. Один из них сумел пробиться в мастера на заводе в Крагуеваце.

– На оружейном заводе подвизается брательник? – спросил Луп, приподнимаясь на локте. – Есть еще свечи, Гордана? Зажги их, меня душит этот мрак. В таком месте легко понять, что чувствовал Хома Брут, читая псалмы над убиенной панночкой.

– Верно. Оружейник он. А я вроде паршивой овцы. Беды сыпались на меня с самого детства. Много болел, недоедал, был обманут родными при дележке наследства. Поздно женился… и четырех лет вместе с супругой не прожили. Померла от желудочных колик моя хилая женка. А я запил. Заливал горести сливовицей. Потом стерва-вдова меня подобрала, обращалась, как с собакой. Заставляла вкалывать, ругала, била при малейшей оплошности! А сегодня я, хоть и натерпелся страху, почувствовал вкус к жизни.

– Это было вчера, - поправил его брюнет, осторожно понимаясь на ноги. – Не передумал учиться на ведуна?

– Разве у меня есть выбор? Я не хочу сидеть в тюрьме за убийство! – с этими словами Гойко расселся на деревянной скамье и нахохлился.

– Кто бы меня научил чарам, спасающим от тюрьмы. Бубушик, ты цел? – спросил колдун, открывая потрепанный рюкзак.

– Цел, но мне тяжко в этом здании, магистр. Остатки святости давят на меня сотней пудов, - проскулил буро-зеленый чертик. Луп достал его и уставился в печальные глазки янтарного цвета. Бубушик всхлипнул, дергая кисточками на ушах.

– Открой мне дверь, обормот, - велел он Гойко. Тот выполнил приказ, и Луп отправил фамильяра в полет. На улице все еще бушевал ураган, и было темно, как в печке. – Найди мне Рогатого и Оранжевого! У меня возник ряд вопросов к этим товарищам.

– Будет исполнено, магистр!

Колдун закрыл тяжелую дверь и повернулся к наследнице.

– Сколько времени я был в беспамятстве? Такое впечатление, что деревню подтопило. Вокруг церкви одна вода.

– Я не знаю. Непонятно, сколько длится эта ночь, и ночь ли это.

– А может, мы уже в преисподнюю провалились по твоей милости? – подал голос Гойко, теряя веру в синеглазого стервеца. Он переутомился и проголодался, как бездомный пес. В брюхе урчало, и страшно хотелось курить.

– А что, если Гойко прав? – поддержала его Гордана и сдавленно зарыдала. - У меня были... видения. Иконы на стенах и иконостасе вдруг изменились. Сквозь лики святых проступили мерзкие глумливые хари! Но такого быть не может! Иконы не могут стать такими, это моя душа стала грязной и уродливой! Ах, зачем я связалась с тобой! Теперь я не увижу маму! Моя мама на небесах, а мне прямая дорога в ад!

– Ну, чего ты расклеилась? Ты спишь на ходу и тебе привиделся кошмар. Пошли, посмотрим вместе, - позвал девочку Луп, зажигая еще одну свечу. - С этими иконами все в порядке, кроме одной. Из-под кисти Хабола ничего путного выйти не могло. Увидеть второй слой сквозь изображение святого невозможно. Мы найдем ее по ауре и продадим сатанистам, когда выберемся отсюда. Да не реви ты, глупышка.

Гордана не унималась. Слезы душили ее.

– Ладно, отложим это. Я сам осмотрюсь здесь, а ты попробуй с братьями поспать до утра, лады? Если очень страшно, я приласкаю тебя, как Радойку.

Наследница отшатнулась от  него.

– Ах да, ты еще от первого раза не отошла, - самодовольно ухмыльнулся Луп. – Не давай детворе разбегаться по церкви. Наши образины вытеснили карателей из Бешки, но они немногим лучше лесных агрессоров.

– Если призрак тетки не угомонился, то и Хабол с Прорвой тоже могут сюда пожаловать? – буркнула Гордана, снимая с аналоя Павле. Его брат крутился возле ризницы.

– Я тоже опасаюсь этого, котенок, - честно признал Луп, то сквозь пламя свечи изучая образа, то сводя глаза к межбровью. Это усиливает остроту внутреннего зрения. – Одна надежда на Палёного. Не для того он уничтожил плоть, чтобы позволить свободно разгуливать духу.

– Я хочу унести ноги из гиблого места! – зарычал Гойко. - К моему затылку только что прикоснулись чьи-то влажные пальцы. Я хочу жрать и выкурить папиросу! Пойдемте, я сказал!

– Нас не выпустят отсюда до рассвета. Так что заткнись! Мне кажется, икона Николы Чудотворца адописная, - определил Луп, ощутив резкую боль в висках. - Ай да старый нечестивец! Мощная вещь! На уровне груди угодника отчетливо видна воронка, высасывающая энергию из прихожан!

Колдун снял со стены творение врага и продемонстрировал его понурой компании. Гордана моргнула, уловив багрово-черное свечение. Холод пробрал ее до костей, мальчики начали нервно вертеться и хныкать.

– Спрячь ее, Луп, - попросила девочка, прижимая к себе детей.

Синильный кивнул головой и снял антиминс с престола, завернул в него свою добычу. У него усилилось недомогание, вызванное переутомлением. Ткань начала разваливаться в руках, словно отсыревший картон.

– Волчонок, выйди на крылечко, - неожиданно прогремел голос Анат над сводами храма. – Не заставляй ждать свою валиде!

– Валиде, - фыркнул колдун, отворяя тяжелую дверь. Бубушик метнулся к нему из мрака ночи и прижался к ноге, затравленно глядя на темный силуэт полной дамы.

– Дожил до зари – получи  печеньку, - прошелестел призрак. – О, ты и мазню Хабола нашел. Что будешь делать? Продашь картинку?

– Продам, - горько усмехнулся Луп. – В ваших негостеприимных краях меня обчистили и чуть импотентом ни сделали. Я уж молчу о сделке, заключенной с Шубашич. На черта мне ответственность за действия кровожадных бесов? Да они скорее меня погубят, чем моих врагов. И эта девчонка на моей шее…

– Ты не хочешь узнать, как чувствует себя Милош? Три раза этой ночью сердце останавливалось у пацана. Но бесины не дают ему умереть. Он – новый Генерал. Слабее отца, но сможет отомстить, когда подлечится.

Луп выругался, стукнув кулаком по косяку двери. Потом его взгляд упал на воду под ногами. Сощурив глаза, он всмотрелся в кромешную темень, и ничего не увидел. Но перед его внутренним взором предстала водная гладь и несколько крыш с печными трубами. Это не на шутку встревожило колдуна.

– Да, ты начинаешь осознавать реальность, сосунок. Нельзя безнаказанно стравливать силы тьмы. Где вы теперь околачиваетесь, недоумки? Привычный мир с незыблемыми законами природы остался где-то за незримой гранью. А Бешку поглощает хлябь. Ты смотришь на небо и спрашиваешь, где солнце? Солнце уже не встанет над этим местом, мальчишка!

Луп шагнул назад, пытаясь сообразить, как вырваться из адской трясины.
 
– Тебе повезло, что Палёный еще и Зеленый. Он занимается санацией леса.

Огненный демон, потрескивая, возник за его спиной, обдав жаром колдуна.

– Отдай мне адописную икону и чеши отсюда с этими несчастными. Рогатый и Оранжевый позаботились о лодке с моего позволения. В реальном мире занимается рассвет. У тебя мало времени на размышление.

– Да забирай ее, приятель! – энергично воскликнул Синильный, вручая сверток Палёному. Икона вспыхнула синим пламенем и начала гореть, выделяя не запах гари, но смрад разложения вкупе с черным-черным дымом. Гордана, Гойко и малыши раскашлялись. Свечи потухли, а синее пламя почти не давало света. Гордана скорее почувствовала, чем увидела, как вода начала заливать храм, не мешая сожжению иконы.

– Берите детей и за мной! Бегом! – крикнул Луп, подгоняя их.

Вся компания в панике вывалилась на затопленное крыльцо. Лодка покачивалась у перил. Мужчины побросали детей и наследницу в плавсредство, запрыгнули в нее сами и взялись за весла. Темные воды приобрели консистенцию киселя. Трудно грести. Луп и Гойко прикладывали все силы, налегая на весла. Рогатый и Оранжевый толкали ее в направлении, которое показывал призрак Анат. Ведь в темноте не было никакого ориентира, кроме синего огонька в тонущей церкви. Во мраке они запутались в кроне дерева. Тогда Гордана, отпустив жмущихся к ней малышей, нащупала склизкий от тины топорик и рубила им ветки, пока движение не возобновилось. Она не перестала размахивать топориком, даже когда одна из ветвей ни превратилась в синюю руку мертвеца. «Мы выживем, мамочка. Мои братья точно не останутся на той стороне, едва начав жить!» - думала она.

Неизвестно, сколько времени длилось эта плавание. Надежда на спасение начала таять, когда изнуренный колдун случайно приметил розовую полосу на горизонте. Вскоре весла окончательно увязли в плотной жиже. Он бросил их и велел спутникам бежать по адскому мазуту на восток. Павле на шее у Лупа, Давид на ручках у Горданы, ноги то проваливаются, то прилипают к темной субстанции, которая уже совсем утратила свойства жидкости. Легкие горели от нехватки воздуха, пот заливал глаза, но ужас придавал сил.

Пейзаж изменился так резко, что беглецы остолбенели с приоткрытыми от изумления ртами. Они нашли себя по пояс утопающими в пушистом блестящем снегу под лазурью небес. Над ними высились вековые сосны и ели, по зеленым лапам носились бурые белочки. Птицы весело распевали, славя зимнее солнышко. Гордана обернулась и увидела лишь стволы деревьев, укутанные в белую шубу снега. Давид тоже удивленно озирался, вращая взлохмаченной головенкой по сторонам и что-то лопоча по-детски.

– Луп, с Павле все в порядке? – обеспокоенно спросила сестра.

– Он обмочился, а в остальном все хорошо, - пробормотал Луп, передавая мальчика ошеломленному Гойко.

Колдун ощупал себя под насмешливым взглядом почти истаявшего призрака, окруженного легионом бесов. Неуверенная улыбка медленно преображалась в гримасу триумфа на его худом и подбитом лице. Луп жив, он сумел выжить в жутчайшей катавасии! А это реальный мир, озаренный солнцем, полный жизни! Мужчина обнял дерево, водя изодранной до крови ладонью по шершавой коре. Подпрыгнув от радости, он встретился взглядом с рыжулей, чье личико тоже просияло от осознания, что угрожающая им опасность осталась позади. Она стала почти прекрасной, несмотря на безобразный синяк и запавшие от усталости глаза, обветренные губы с лопнувшей кожей.

– Луп, ты знаешь, где мы? – вышел из ступора Гойко.

– Понятия не имею, - бодро ответил колдун и повернулся к парящей в морозном воздухе Анат. – А ты, тетушка?

– Я оставила вам прощальный подарок на опушке. Поезжайте, куда глаза глядят, везучие идиоты. Куда-нибудь доберетесь.

– Гойко, сгоняй за ним! – приказал Синильный. - А Павле отдай мне. Я пристрою их в приемную семью, чтобы близнецы не соприкасались с миром тьмы.

– Правильно мыслишь, - важно кивнула головой мертвая ведьма.

– Нет, не правильно! Как же я буду без них? Я обещала маме! – запротестовала Гордана. На что Анат с презрением процедила:

– Вспомни, кем ты стала. Генеральшей буйной орды, которая и тебя не пожалеет, если не найдешь ей работы! Обидно, что ты не осталась один на один с ведьминым даром, как я. Моя семья отказалась от меня. Любовники не могли разделить со мной это бремя. Никто не знал, как я страдала от одиночества и страха. Люди, даже близкие и родные, чурались меня. Я купила покой для их любимого сынка, твоего ханжи-папаши, а они стеснялись меня, знать не хотели. Ты вся в Миляну, Гордана, хотя лицом уродливее ее. Та тоже перекладывала свои проблемы на мужиков.

– Не говорите гадости о моей маме! – вскричала девочка.

– А как же твой союзник из мира тьмы, Анютка-хатун? Он слишком горяч, чтобы расплачиваться с ним натурой, но все-таки? – встрял Луп. Гойко подъехал к ним на козлах. В крытую повозку была запряжена пара лошадей.

– Все не так, как ты себе насочинял, жалкий пошляк, - покачала головой Анат. – Я просто не становилась на Его пути. Палёный наведет здесь порядок. А я пришла попрощаться. Палёный открыл мне величайшую тайну: в аду теперь заправляют не павшие ангелы и не высшие демоны, а заурядные бюрократы. А я смолоду научилась взятки давать. Так что в Преисподней не пропаду. Айда за мной, кто смелый!

Бесы озадачено переглянулись, шепотом посовещались. Гордана заглянула в кибитку и обнаружила старое одеяло, закутала в него озябших мальчиков. Еще в повозке лежал бурдюк с питьевой водой и мешочек с репчатым луком. Девушка очистила подмерзшую луковицу от шелухи, но дети не стали ее есть. Они так устали, что сразу заснули, как только немного согрелись.

– Анютка, сама ступай на тот свет, а бойцы мои останутся служить, - возразил Синильный.

– Мы со старой хозяйкой уйдем, - сказал двухголовый змей с кожистыми крыльями. К нему присоединился демонический коршун и пара мускулистых сатиров, огромный рогатый медведь с зеленым мехом. – Хоть отдохнем в аду благодаря коррупции. Отвоевали свое!

– Пусть она всех забирает! – воскликнула Гордана. Но большинство сущностей в страхе выбрали остаться на земле.

– Ну и мымра, - вздохнул Луп, забираясь на место кучера. Гойко уступил ему вожжи. – Хоть без транспорта не оставила, и на том спасибо. Не ожидал, если честно, такой милости. Гордана, есть пожрать?

– Только лук, - отозвалась девочка.

– Тащи его сюда!

Повозка тронулась с места. Армия бесов последовала за ней, соблюдая определенную дистанцию ради спокойствия лошадей. Луп и Гордана сидели на козлах и хрустели сочными ядреными луковицами, от сока которых слезы струились из глаз. Так есть хотелось, что они не обращали внимания на горький вкус, хотя через некоторое время их желудки взбунтовались. Испытывая облегчение, Луп и Гордана беспричинно хихикали, болтали и пожимали друг другу руки.

Бубушик расселся на спине Оранжевого, который плыл по воздуху рядом с амбалом Рогатым, и тоже ликовал по поводу ухода Анат, которая пугала его не меньше, чем смертных. Один Гойко молча жевал луковицу, не выражая положительных эмоций. Он думал о совершенном им преступлении. Наконец, мужчина не выдержал и сердито потребовал:

– Прервитесь-ка на минуту. Объясните мне, что это было!

Подмигнув Гордане, Луп беспечно промолвил:

– Да повоевали мы немножко. И пока жив Милош, есть вероятность, что еще повоюем! А что тебя тревожит, братишка?

– Я хочу знать, что стало причиной вашей войны? Чего добивалась каждая из сторон? Кто прав, а кто виноват в этой бойне? – вскричал, выдирая седые волосы, Гойко.

Рыжая ведьма в замешательстве посмотрела на партнера, а тот пожал плечами с невинным видом.

– Все началось с тети Анат, которая тяжело умирала от рака и заставляла меня…

– Нет, эту кашу заварил Хабол и Прорва! – перебил Гордану Синильный. – Не исключаю, что их настроил против меня Милош. А может, это игра Палёного, где все мы пешки на доске. Короче, раз выжили, значит победили. Не будем смущать ум трудными вопросами.

Продолжение следует http://proza.ru/2025/10/08/936