Без происшествий. Глава 3. Суета походная

                Суета походная,
                мерный стук колес ...
                Настроенье бодрое,
                чтобы не стряслось.

     Предыдущие главы:
     Глава 1. Утро в порту. http://proza.ru/2022/01/10/1153
     Глава 2. Мой друг в поход собрался. http://proza.ru/2022/11/23/1777

     Несмотря на очевидность предстоящих путевых перипетий и житейских неудобств, перспектива смены повседневной рутины с редкими всплесками учебно-боевой активности, непредсказуемыми припадками связной неожиданности с её потерей и судорожными поисками под нервическим воздействием начальственно-матерной артиллерии ... перспектива смены этой оскомины на экзотический привкус относительно самостоятельного путешествия непривычно будоражила лейтенантское воображение своей новизной и побуждала к трудовым подвигам.

     Подвиги пришлось совершать на каждом шагу шахматной партии, где несметное полчище черных фигур держало железобетонную оборону против назойливых атак единственной белой пешки. Черные все поголовно имели статус ферзя, шагая в любом направлении, порой пропадая надолго из поля зрения противника, отмахиваясь высокоутвержденными безотлагательными делами и прячась друг за друга, указывая белой фигурке на недостающую подпись или печать в её бумажно-списочных орудиях нападения, моментально теряющих при этом свою боевую мощь. В общем, лейтенанту пришлось геройски повоевать, собираясь в поход свой дальний, но молодой и, главное, жаждущий приключений организм всё же выдержал неравную битву, мало того, одержал-таки победу. К исходу вторых суток черные капитулировали.

     Победитель устало присел на армейский табурет, растерянно осматривая основательный холмик командировочного добра. Здесь же, завершая дорожные сборы чисткой личного оружия, праздновала победу и четверка подчиненных. Каримов, щелкнув контрольным спуском и предохранителем, положил АКМ на колени, расслабленно прислонился к стене, понимающе посмотрел на лейтенанта:
     - Да не переживайте вы так, не первый же раз, справимся.

     Караульные многозначительно переглянулись, согласно закивали и дружно прощелкали Калашами, завершая и свой предбоевой ритуал.

     Вечерело. Кипучая военно-полевая суета дивизиона завершилась отъездом командного состава к своим семейным очагам и холостяцким квартирам. Оставшийся в части личный состав под присмотром младших командиров и офицеров дежурной службы, подкрепившись высококалорийным солдатским ужином, занялся делами личными, клубно-коллективными, курительно-разговорными, футбольно-игровыми, дембельско-подготовительными по каптеркам и кладовкам, тайно-питейными на хоздворе и бездельно-созерцательными в уединенно-облюбованных местечках подальше от шумной неугомонности отдыхающего воинства.

     Закончив командировочные приготовления, лейтенант Данилов смыл пустынную пыль солнцем нагретыми горячими струйками летнего душа и прошлепал босиком по теплому деревянному настилу к завидной гордости пустынного гарнизончика - рукотворному бассейну. Нынче военторговский магазинщик Сухроб часть доставленных к обеду в солдатскую столовую арбузов сгрузил в бассейн и с десяток, оставшихся от послеобеденного пиршества в лоне сего райского оазиса, осталось в свободном плавании. Николай бомбочкой плюхнулся в голубую прохладу и, порезвившись среди прыгающих полосатых мячиков, выбрался на бережок, прихватив самый красиво-кругленький плод.

     В душевых зашумело, чье-то оголенное тело блаженно заохало, довольно зафыркало и вскоре, прогремев дощатой дорожкой, ласточкой резануло водную гладь.
     У бортика вынырнул лейтенант из соседнего дивизиона Володька Чугуев.
     - Э-эх, класс! Чего сидишь? Давай арбузы погоняем.
     - Не ... я уже, - Данилов срезал с арбуза шляпку, тот хряснул трещинкой, - Спелый ... давай вылезай, погрызем. Ты что, ответственный?
     - Да нет, опоздал ... без меня все ускакали. Да и черт с ними ... зато высплюсь сегодня. Давай, режь ... темнеет.

     Сочная и нежная арбузная сладость наполняла умиротворенностью неспокойную лейтенантскую молодость, и притихшие товарищи невольно залюбовались по местному долгим летним закатом. Огромное, ярко белое в желтом ореоле солнце, нехотя остывая, медленно опускалось, окрашивая в желто-оранжевые цвета выжженный нескончаемый окрест мизерной в этом пустынно-пыльном мироздании самой дальней боевой точки Каттакурганского гарнизона. Заблестели рыжиной крыши КПП, здания штаба, медпункта и учебного корпуса, помутнел желтизной паряще-остывющий строевой плац, заиграл бликами уходящего на покой дневного светила бассейн. Наконец солнце, недовольно побагровев, обожгло горизонт и, будто отдавая свой жар земле, начало торопливо тускнеть. Вскоре густые вечерние тени растворились в сумерках, и ветвистые кроны двух старых тополей убаюкали темью засыпающий рукотворный оазис. Молодой месяц вспыхнул холодом, и невообразимой высоты и яркости хрусталь звездной россыпи провозгласил южную ночь.

     Ранним утром следующего дня, в час последнего просмотра личным составом дивизиона безмятежных снов, бодрствующий наряд с нескрываемой завистью проводил счастливчиков в добрый путь. По-настоящему же началом походной жизни командировочная команда прониклась, вдохнув полной грудью гудронную свежесть и приняв всеми частями тела суетливую толкотню вокзально-перонной обстановки. Незабываемых впечатлений добавила экстремальная погрузка не признающего вагонных габаритов ящика с оружием и мешочно-коробочной массы бытовых необходимостей с неизбежным срывом стоп-крана, суровыми перебранками с проводником и бригадиром поезда.

     Мягко качнуло, за окном поплыли привокзальные постройки, прощально прозвенел железнодорожный переезд, далеко впереди мощно гуднул локомотив и, поднатужившись, набрал ход. Под мерный перестук колесных пар путешественники расслабились и с полчаса молча наблюдали мелькание придорожных столбов, да убегающую вдаль пустынной степи дорогу по маршруту их недавнего пребывания.

     - Ну что, воины, не пора ли подкрепиться? - нарушил идиллию лейтенант.
     - А то, - согласился сержант, - Тахир, сгоняй за кипятком.

     Тахир отличался от своих национальных братьев не только роскошной рыжины шевелюрой и небесной голубизны глазами, но и похвальной расторопностью. В противоположность товарищам, склонных к тихому восточному празднолюбию, жизнерадостность этого живчика никогда не скрывалась лукаво за фальшивой маской безразличия к происходящему, он был резв и не в меру ... скажем так,  любознателен.

     Расторопный паренек метнулся к проводнику и через пару минут водрузил на стол примятый годами любовного к нему отношения медный чайник, весело приговаривая:
     - Чай не пил, откуда сила, чай попил, совсем ослаб. А проводник-то ничего ... мужик нормальный, уже без обид ... чаем вот угостил.
     - Тогда на, отнеси ему, - Николай достал из коробки с пайками банку гречневой каши.
     Тахир метнулся повторно, вернувшись со вторым чайником ... большим фарфоровым.

     Дальнейшие действия команды отличались от аналогичного перемещения железнодорожным транспортом среднестатистического путешественника страны Советов разве что аппетитным поглощением армейской каши с тушенкой вместо традиционной у гражданского населения куриной ножки с восхитительно хрустящей поджаренной корочкой. А чем завершается сытный обед железнодорожного путешественника? Правильно, здоровым, и в данном случае солдатским, сном. Пару, тройку часов из запертого на замок купе доносились характерные состоянию находящихся в нем пассажиров звуки сытного посапывания и молодецкого похрапывания.

     - Граждане пассажиры, прибыва-а-ем, Бухара-а-1 ... станцияси-и Буххоро бири-и, - пропел проводник, объявив побудку.

     Объявленная станция она же и вокзал городка Каган, что расположен недалеко от знаменитой Бухары, встретила прибывших жарко-солнечно, соответствующе моменту суетно, по-военному строго, но вполне организованно. На перроне, расслабившихся было командировочных, ожидал строгий патруль.

     - Пройдемте, - коротко бросил хмурый капитан и навьюченные ящиками, мешками и коробками путники проследовали за суровым провожатым на привокзальную площадь, где их ожидал дежурный грузовичок, прибывший из складской части.
     - И не забудьте отметиться у коменданта, - добавил начальник патруля.

     На этом начальный этап путешествия завершился и можно сказать вполне благополучно. Разговор на повышенных тонах с дежурным по комендатуре по поводу срыва стопкрана и задержки поезда, о чём того, конечно же, успели поставить в известность, такая мелочь, что как происшествие всерьез не воспринималась.

     Временное пребывание в незнакомой части началось с довольно быстрого решения первоочередной задачи - ящик с автоматами и снаряженными магазинами прибывшего караула без лишних вопросов со стороны дежурной службы благополучно приютился в комнате для хранения оружия. Самих же караульных воинов разместили в общей казарме, а их продовольственные аттестаты переданы тыловикам.

     Небольшая заминка произошла с личным оружием самого начальника караула, так как его «Макарову» не нашлось свободной ячейки в пирамиде у местного дежурного по части, пробурчавшего что-то вроде: «Понаехали …» и тут же потерявшего к лейтенанту какой-либо интерес. Пришлось возвращаться в казарму и попытаться доверить хранение своего пистолета  своему же оружейному ящику. Впрочем, и здесь процесс организации его хранения оказался в безнадежном тупике по причине безуспешных поисков неуловимого дежурного сержанта. И Николай, следуя примеру дежурного по части, потерял к происходящему должный интерес, решив с боевым товарищем не расставаться, пока сей тревожный факт не станет достоянием общенародной гласности, и местные начальники сами не озаботятся проблемой его разоружения. Однако то ли местное население не в полной мере прониклось духом главной идеи набиравшей обороты политической перестройки, то ли командование базы хранения училось смотреть на окружающий мир по-генсековски ширше, но, разоружать приезжего лейтенанта никто не спешил, и Николай со своим «Макаровым» сроднился.

     Не обошлось без проволочки и с его личным размещением, так как всё, что могло даже отдаленно соответствовать, пусть не гостиничным, но хотя бы казарменным критериям  к местам отдыха, уже занималось ранее прибывшими начальниками караулов. В таком же положении оказался ещё один новичок, и два товарища без определенного места жительства объединенными усилиями так утомили квартирным вопросом местечковое начальство, что оно, наконец, обратило на них свое высочайшее внимание, проявило вынужденную заботу и поселило обоих в маленькой палате для стационарных больных при здешнем медицинском пункте. И два успевших познакомиться лейтенанта облегченно выдохнули, достав из дорожных сумок запасы нехитрой снеди и целебных напитков.

     И всё же местное начальство вовсе не игнорировало присутствие командировочных. На самом деле его заботили проблемы несколько других масштабов серьезности. Складские служащие и работники крайне тяжело справлялись с огромным потоком приходяще-уходящего боеприпасного добра, коего поступало из арсеналов столько, что ни места, ни рук не хватало этакую массу складировать. Здесь учет бы не упустить, а не то, что должным образом распределить по соответствующим каждому боевому индивидууму полочкам. Поэтому из прибывающих составов содержимое выгружалось как можно ближе от места их остановки на наспех сколоченные деревянные помосты и, частично с оных, частично из своих закромов, в уже необходимом для дальнейшей отправки порядке, загружалось в другие подготовленные вагоны. Зачем? Да всё для воюющей сороковой, то есть для выполняющего свой интернациональный долг Советского Ограниченного контингента войск в Афганистане, потребительский спрос которого соответствовал основательным масштабам интернациональных усилий. А чтобы Каган не занял третье место в печальном списке городов, одномоментно стертых с лица земли, и при этом не сорвать грандиозные планы грузоперемещений, вся деятельность многострадального коллектива части подчинялась решению именно этой главной задачи. А всё сопутствующее процессу стихийного складского творчества оставлялось за скобками ... на потом ... отодвигая разруливание нештатных ситуаций как можно дальше к моменту набора ими своей критической массы.

     Пока ударными темпами переснаряжались вагон за вагоном, прибывшие караулы терпеливо ожидали своей очереди, то есть дня готовности очередного эшелона к отправке. Ожидание частенько затягивалось на неделю, иной раз и более. А что делать все это время? Правильно, отдыхать от вчерашней военно-полевой повседневности, достатками и недостатками которой каждый пресытился всласть и в горечь. И два познакомившихся начальника караула решили считать себя находящимися как бы в небольшом отпуске, обоюдно согласившись при этом ни в какие грехи тяжкие не пускаться, а мирно и желательно культурно провести нежданно дарованное судьбой относительно беззаботное время. Весь остаток первого дня своего вынужденного безделия лейтенанты, освободившись от первоочередных хлопот и расслабившись, просидели на лавочке в тени, обсуждая свои лейтенантские служебные заботы и неслужебные истории.

     Продолжение. Глава 4. Восток - дело тонкое. Часть 1. http://proza.ru/2022/11/23/1845