Пришла ко мне Людка со второго этажа

Пришла ко мне Людка со второго этажа. Раньше мы с ней вместе на отделке работали, потом разбежались. Но иногда общаемся, в смысле, курим по праздникам. Людка вся уютная с ног до головы, с умело растрёпанным пучком волнистых волос, в свободном свитере, таком снежно-белом, толстой вязки, с небрежно отвернутой стоечкой. Свитер у неё удлиненный, и он стильно прикрывает леггинсы нежного пудрового оттенка, с высокой талией. И на ногах белые угги с помпончиками на верёвочках. Конфеточка!

В руках у Людки пачка тонких женских сигарет «Кисс Чоко», вот же лиса! Знает, что нотки шоколада, карамели и ванили – это для меня непреодолимое искушение. А с другой стороны, приятно, что Людка помнит о том, что я люблю. Это мало кого интересует, а вот Людка помнит. Постукивает по сигаретной пачке своим маникюрным ноготком и улыбается.

— Люд, да я же недавно бросила, — говорю, — оставила в старом году все свои пороки.

- Ах-ах, скажите, пожалуйста, она все свои пороки оставила в прошлом, — весело хмыкает Людка. — Запомни, Вераша, никто не знает всех своих пороков. Так что не думай о себе возвышенно, дорогая, чтобы потом не разочаровываться.

- Ну, вот, - уныло сказала я, - ты лишила меня последней надежды.

- Ты еще спасибо мне скажешь, - проворковала Людка, - надежда – эта блуза не из нашего гардероба, Вера! Наш фасон — это сокрушающая мир уверенность! Где курим? На площадке или у тебя?

- У меня, - сказала я, - потому что мы еще и выпьем. Пороки так пороки!

- Быстро усваиваешь, молодец! – одобрила Людка, проходя на кухню. – Где Новый год праздновала?

- А я его до сих пор праздную, — я достала бутылку виски «Джонни Уокер», — прикинь, в «Пятерочке» купила. Да еще со скидкой.

- С пенсионерской, что ли? Вер? Поздравляю!

— Как дам сейчас по башке, — я поставила на стол два лафитника, — закусывать-то будем?

- Ага, - сказала Людка, распечатывая пачку, - ванильным дымом.

- Идет, — сказала я, — а то лишнего веса за праздники набрала. Хотя, прикинь, селедку под шубой не ела, мимозу не ела, холодец не ела, всего-то ложка оливье, ломтик красной рыбки и жульен в крохотной кокотнице. А едва дышу.

— В кокотнице, — нараспев повторила Людка, — всю жизнь думала, что кокотница — это типа аморальная бабёнка. Ума я палата.

Мы звонко чокнулись и выпили. Взяли по сигарете. Хорошооооооооо-то как!

- А я на Новый год вообще не ела, — Людка налила по второй, — и до сих пор не хочу, вся на нервах.

- А что случилось? – спросила я.

- Давай выпьем!

- Давай!

Мы выпили.

- Короче, Вераша, мой Серега опять мне ни бе ни ме, - Людка стряхнула пепел, - два года живем, и каждый раз он говорит: «Вот на этот Новый год я тебе точно предложение сделаю». Два Новых года прошло! Он обещает, потом наутро просыпается и уже ничего не помнит, прикинь, Вер? А я, как дура, каждый год надеюсь.

— А ты ему напомни, — сказала я. — Чего стесняться? Это он стесняться должен, что увиливает, а не ты. Так и спроси его, пока он тепленький и в кроватке. Обещал мне или нет? Я прямо ненавижу таких, Люд!

— Я понимаю, Вер! Я тоже думала, что таких ненавижу, — сказала Людка. — Мол, не хочешь — и не надо, и проваливай отсюда. А как дело до дела, я и слова не вымолвлю. Пробовала я, и не раз. Не могу.

- Потерять боишься?

- Нет, Вер, не то чтобы боюсь, просто противно самой напрашиваться. Гордости, что ли, у меня нет, чтобы вот так, прямо с ножом к горлу? – Людка наполнила лафитники. – Жду, пока сам скажет.

Мы выпили не сговариваясь, молча. А что тут скажешь? Это со стороны легко говорить, пока лично не столкнешься. Ну, Серега, ну, паразит!

- Но это не главное, что я сказать хотела, Вер, — Людка подперла щеку кулачком, — я же Деда Мороза из солидной фирмы заказала, как раз ровно на полночь. Офигительная идея, скажи, Вер? Личный Дед Мороз в полночь. Разорилась, но заказала. Хоть чем-то жизнь нашу украсить. Волшебства хочется, Вера, волшебства!

- Да, это офигительно! - я вытянула новую сигарету.

- Короче, за час до полуночи сели мы с Серегой за стол, старый год водочкой проводили, как положено, - сказала Людка, - сидим, Серега молчит, как всегда, на меня смотрит, а я на него. Обычное дело. Типа я должна его развлекать и всё такое. Он же подарок. С бантиком. Ну, тут и заходит этот Дед Мороз, я дверь приоткрытой специально оставила. Серега перевел взгляд на Деда Мороза и опять молчит. Молчун, блин! Вер, если бы я сама не знала, какой у Сереги голос, я бы подумала, что он от рождения немой. А он не немой, а он просто не мой, ха-ха, Вер, я напилась.

- У меня фисташки есть, будешь? – я достала железную коробку с фисташками, не помню уже, кто подарил, но вкусные такие, не оторваться.

- О, давай, - откликнулась Людка, - как раз кстати. Короче говоря, Дед Мороз подходит, открывает рот и басит на всю квартиру: «С Новым 2035 годом!» Я говорю: «Дорогой новогодний товарищ, вы в своем уме? Какой сейчас год на дворе?» А Дед Мороз отвечает так бодро-бодро: «Был 2034, а наступил 2035 год! А что не так-то?» Я говорю, что всё не так. Я уже почти плачу, Вер! Серега молчит, Дед Мороз чепуху городит, я без денег осталась, это что, праздник?

Я чистила Людке фисташки, чтобы она не отвлекалась.

- Короче, я говорю, всё понятно, дедушка, вы устали, у вас сейчас много работы, поэтому идите-ка вы домой, адрес-то свой помните? А он так уверенно заявляет: я помню и адрес, и год, так что зря вы, милая, сомневаетесь. Можете мне не верить, это ваше право, но только я Дед Мороз из 2035 года, и я вам не вру. Это только ненастоящие Деды Морозы врут, а настоящим врать незачем. Вы поглядите, у меня и борода своя собственная, и шуба из всамделишного солнечного ветра. А если не верите, то спросите меня, уважаемая Люда, что с вами и вашим молчуном Серегой будет в 2035 году, и я отвечу. Я всё знаю, потому что я из самого настоящего будущего.

- Вот же брехун, мне даже интересно стало, – я фисташки в сторону отложила, – а ты чего?

- А что я? Чего теряться-то? Пусть брешет, главное, чтобы не скучно. Короче, я его и спрашиваю: «А дети у меня будут?» — Людка усмехнулась. — А что еще на уме у нормальной одинокой бабы, правда ведь?

- А он чего? – нетерпеливо подтолкнула я Людку.

- А он серьезно так: «Их у вас будет трое, значит, в 2035 году вашим детям будет десять, восемь и шесть лет соответственно, все мальчики. Еще, дамочка, вопросы ко мне имеются?» «Имеются», говорю, «а муж у меня в 2035 году будет?» Тут Дед Мороз на Серегу посохом показывает: «Вот он и будет, только уже к тому времени лысый, пузатый, но молчун такой же». Серега всё это слушал-слушал и вдруг говорит: «А чего, я согласен!» Тут мне совсем интересно стало, я его спрашиваю: «А жить мы где будем?» А Дед Мороз отвечает: «За городом, дом у вас будет, сад, огород, всё как у людей. Клубника, сливы, клематисы. Вертолет будет личный. Но не спортивный и не купе, и не бизнес-класс, простой такой, одновинтовой, чтобы на рынок летать или за грибами». А меня прямо жжет с вопросами, снова спрашиваю: «А я как буду выглядеть? Толстой?» А он говорит: «А также и будешь, как сейчас. У тебя генетика хорошая, ты сколько ни съешь, не растолстеешь». Я ему говорю: «А вот все эти ваши комплименты только за то, что я вам дорогой заказ оплатила?» А тот даже обиделся: «Я денег не беру, я, говорит, всех бесплатно поздравляю. Да и зачем мне ваши деньги, ну сама подумай, куда мне с ними в мой 2035 год?» «Погодите, дедушка», говорю, «погодите, а кому же тогда я деньги платила?» А он: «Насчет этого не тревожься, заказанный тобой Дед Мороз придет ровно в полночь, как ты и заказывала, а я его на полчасика опередил, я ведь настоящий и сам знаю, кому настоящий особенно нужен, а кому и ненастоящего с лихвой хватит. Ладно, с Новым годом, мне пора!» Сказал он это и исчез. Ну вот, а в полночь заказанный Дед Мороз приходит, обычный, борода немного отклеилась, валенки пыльные. Пришел, поздравил, шампанского с нами выпил, подарки оставил. Я в квитанции расписалась, и он ушел.

Людка умолкла, а потом подскочила:

- Вот же я дуреха, а я же про тебя, Вера, у Деда Мороза из 2035 года ничего не спросила, ведь могла же спросить. И не спросила. Прости, Вераша, как же я так-то?

- Да ладно тебе, Людонька, - отмахнулась я, - давай лучше за него, за этот далекий 2035 год выпьем, раз уж такой он хороший будет! Я за тебя так рада, дай я тебя поцелую.

Мы выпили, обнялись и немного всплакнули. Всплакнули за всё — за всё хорошее! Мы еще поговорили, и Людка ушла. Я походила по квартире, посмотрела в окно, а потом легла спать. Лежала, смотрела в потолок и думала, а все-таки жаль, что Людка про меня ничего не спросила. Жаль ведь, правда же?