Г. А. Муравьёв - автор новой теории хозяйствования

Г.А.МУРАВЬЁВ - АВТОР МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ И НОВОЙ ТЕОРИИ ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ

Выступление на конференции, посвящённой 100-летию со дня рождения Г.А.Муравьёва

  Очевидно, если вы не владеете логикой, если  верите в непогрешимость “здравого смысла”, то вам вряд ли суждено разобраться в том, что происходит в нашем мире, в нашей стране.

Вместе с тем, по мнению многих экспертов страна наша в настоящее время нуждается в серьёзных экономических преобразованиях, причём, преобразования эти, считают они, будут носить скорее всего социалистический характер. И с этим согласен президент Путин, который ставит задачу не только выйти из нынешнего кризиса, но и показать всем остальным странам на планете, что у нас якобы есть новая модель на замену той капиталистической парадигме, которая загнала человечество в тупик.
 
Однако глядя на многочисленных экспертов, обсуждающих эту проблему, поражаешься, что все они уходят от того, чтобы дать определения тому, что они обсуждают, например, что такое капитализм, социализм. Как правило, они говорят о необходимости взять в будущее то, что было хорошо в прошлом. И это неспроста, поскольку они утверждают, что существующие науки об обществе, такие как политэкономия, их не убеждают. Наука, якобы, скомпрометировала себя, не сумев вооружить общество системой знаний, которые могли бы служить компасом. И хотя определения “капитализм”, “социализм” в учебниках и содержатся, но общепринятых определений нет. У каждого учёного - своё.
 
Но наука (сфера человеческого сознания, целью которой является системное изучение предметов и процессов природы, общества и мышления, их свойств и закономерностей) противостоит плюрализму. Для неё всегда существует только одна истина. Ведь каждый предмет, также как и истина, существует однозначным и не может быть одновременно чем-то еще другим. И если у каждого - своё, то это означает, что у нас нет знаний, которые фиксируют именно науки.
 
Но надо ЗНАТЬ, прежде чем что-то предпринимать. Уже наломали столько дров...

В технических науках любую незнакомую вещь (т.е. нечто, существующее вне сознания и независимо от него) подвергнут проверке по схеме: ВЕЩЬ - ГИПОТЕЗА - ЭКСПЕРИМЕНТ - РЕЗУЛЬТАТ. Если гипотеза не подтвердилась, найдут другую. И так - пока не получат знание. Т.е. - НАУКУ. Все прочее отметут - лженаука. В гуманитарных науках так нельзя. Ведь опыты на людях преступны. А тут особо нужны точные знания, дающие предусмотренный результат.

Значит, нужны иные подходы для получения знаний, нужен общепризнанный логический инструмент познания. Но его, как общепризнанного, нет у науки, хотя он и существует.

Говоря о необходимости разработки материалистической логики познания, её автор ленинградский учёный Г.А.Муравьёв (1923 – 2001) писал в начале 90-х годов:
“Это верно, что глубоко научные разработки Маркса подтверждены жизнью, в том числе практикой государств. Но охватывают они далеко не всё. А МЕТОДА ПОЛУЧЕНИЯ ЗНАНИЙ Маркс, к великому несчастью, нам не оставил.

Напомним: Маркс вообще считал себя не философом, а сугубо экономистом. Потому искать метод в его трудах не стоит. В свою очередь, Энгельс долго приводил в порядок т.н. «диалектический материализм», но до метода получения знаний не дошел. И не потому, что не мог его получить, а просто не ставил такой задачи.

Дело в том, что оба классика были уверены в непогрешимости перед наукой философа Гегеля. Однако ВЕРА плохой наставник в науке. В том числе и для корифеев. Вот и получается: классики марксизма оставили нам то, что имели – НЕПОГРЕШИМЫЙ АВТОРИТЕТ в науке своих имен. То, что они исследовали и обосновали – это НАУКА. Это ЗНАНИЯ. Но отсюда не вытекает безусловная научность всех и всяких их слов.

Приверженцам классиков в итоге остались лишь ссылки на их труды - доведённое до абсурда ЦИТАТНИЧЕСТВО. Мол, все, написанное великими, - безоговорочно знание. А раз уж марксизм преподавали повсюду, то это же повторяли и гуманитарии других стран.

Сложился такой порядок получения знаний: ОБЩЕСТВЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ - ГИПОТЕЗА, его толкующая, - ПОИСК ЦИТАТ из классиков, подтверждающих гипотезу, - РЕЗУЛЬТАТ. Есть цитаты – наука, нет цитат – лженаука. Этот «метод» гуманитарные науки (например, экономику) у нас в стране сделал бездоказательными.

Хуже того, безусловный научный авторитет классиков для целой плеяды учёных, особенно учёных-коммунистов, перерос в авторитет руководителя. За любым шефом в науке закрепилось право решающего слова там, где нужна была научная проработка. Авторитет руководителей перерос в научный авторитет, в непогрешимость высказываний всяческих бонз, в абсолютизацию решений, постановлений, резолюций собраний, съездов и т.д. и т.п.

Авторитеты же прямо заинтересованы в сохранении своей значимости. Они делают всё для устранения конкурента. Новатор ничем не защищён, зато перед ретроградами открыты все возможности. Ведь именно «авторитеты» дают оценку новшеству и, как правило, не по научной его значимости, а по своей личной корысти. И хотя НОВОЕ в науке - это достояние, по меньшей мере, государства, у нас пока всё зависит от личности рецензента.

Учёный, особенно гуманитарий, так и не имеет инструмента против лженауки. Он беззащитен перед «авторитетом» абсолютно. Положение науки плачевно. Как вести поиск без метода, без инструмента? Получив нужное людям решение, нечем защищаться, нечем обосновать целесообразность и научность результата.

Столкнувшись с этим в науке, я тоже не мог ничего доказать. Даже себе самому. Вот и приступил к созданию логики. Получилось! Логика ввела в мою голову конкретный порядок. Мой «Материализм: мировоззрение и логика отражения» издан газетой «Комментатор» в 1990 г. Но этого оказалось мало - сломить «авторитетов» без административного вмешательства с одними лишь сочувствующими пока не удаётся.

 Исключение в свое время всякой логики из школьных и вузовских программ было преступлением. Умение обосновать и доказать необходимо каждому. В 20-е годы в СССР был применён всеобуч по ликвидации БЕЗГРАМОТНОСТИ. Пришла пора убрать НЕГРАМОТНОСТЬ ЛОГИЧЕСКУЮ.

Ныне жизнь требует объяснить все новые общественные вещи. Скажем, как развивать отечественную промышленность в современных условиях. Но при отсутствии метода «учёные» лишь делятся мнениями. «Здравый смысл», «кажимость» и т.п. – их норма.
Авторитетность в науке переросла для гуманитариев в «плюрализм мнений» - множество истин, что свело доказательность к «консенсусу» мнений. Практически - к победе мнения большинства. Мнение подменило доказательство.

Но если предмет не познан, то консенсус есть вера большинства, а истинность мнения большинства есть заблуждение. Общий вывод на уровне «всем показалось», «мы так считаем» и т.п. может быть сделан только на основании формальных признаков. Сам Маркс, желая быть последовательным материалистом и даже диалектиком, когда касался этой проблемы, чаще оказывался гегельянцем. В трудах это делало его непоследовательным. Вот почему и среди слепо идущих за ним нет последовательных материалистов.

Не преуспел в том и Энгельс. Вот его суждение о переходе количества в качество и обратно. С ростом температуры (количества) вода, якобы, переходит из одного качественного состояния в другое (лед, вода, пар). Но, возразим, температура воды не меняется сама по себе. Воду нужно греть. Ну а это говорит о том, что вещи меняются лишь в результате взаимодействия.

Наделал ошибок и Ленин. «Материю» он определил как философскую категорию «для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существует независимо от них». Тем самым предмет исследования в диамате подменён материей. Хотя в той же работе Ленин пишет, что «вещи существуют вне нашего сознания и независимо от него». Но если так, то вещи в материалистическом понимании мира уже поэтому сами по себе могут быть и действительно являются предметами познания.

Вот отчего мы должны быть материалистами не диалектическими. Мы не должны позволять себе даже в мыслях «диалектично» крутить философскими категориями (используя законы логики Гегеля), ибо в природе этого нет, как нет и самих категорий. Природе присущи лишь вещи, в каждой из которых при познании надо найти характеризующие её категории. Установить категории вещи, значит, познать её.

Если в естественных науках познание вещей не встречает особых проблем, то познание вещей общественных (т.н. «общественных явлений» - человеческих вещей) содержит ряд трудностей, которые создали сами же классики марксизма. А вернее, это мы им помогли слепой верой в их научную непогрешимость.

Скажем, Маркс установил и сформулировал т.н. закон соответствия производственных отношений характеру производительных сил. Политэкономия, по его словам, «имеет дело не с вещами, а с отношениями между людьми и, в конечном счете, между классами, но эти отношения всегда СВЯЗАНЫ с ВЕЩАМИ и проявляются как ВЕЩИ». Но что в самих отношениях вещественного, Маркс не сказал. Между тем, термины «отношение» и «отношения» не определены. Отсюда, в представления о них вкладывается то материальное, то идеальное.

Ленин, вслед за Марксом и Энгельсом вообще выбросил из политэкономии исследование производительных сил, утверждая, будто политэкономия «занимается вовсе не «производством», а общественными отношениями людей по производству, общественным строем производства». Так, расхвалив А.Богданова, он пишет, что тот «с самого начала даёт ясное и точное определение политической экономии, как «науки, изучающей общественные отношения производства и распределения в их развитии».

Для построения научного метода, т.е. последовательно материалистического подхода, нужно упорядочить мышление. А порядок мыслям дают правила логики - аксиомы. Науке это известно. Но есть препятствие. Дело в том, что мышление как физиологический процесс материально, а логический инструмент получения знаний идеален. Точно так же, как идеальны любые ощущения человека, да и животных, имеющих память. Хотя носители ощущений материальны, т.е. носители вызывают ощущения благодаря воздействию на рецепторы органов чувств. Если же идеальное и материальное в принципе не совместимы и в единстве не мыслятся, то для упорядочения процесса мышления нам мало только аксиом.

Нужна не только ЛОГИКА МЫШЛЕНИЯ, формулирующая требования, которые делают мышление безусловно последовательным и, в силу этого, понятным. Подходы к ней создал еще в древности Аристотель, предложив законы “формальной” логики.

Нужна ещё ЛОГИКА ОТРАЖЕНИЯ – как совокупность категорий, с помощью которых исследуются и познаются вещи. На создание такой логики претендовали многие, и в их числе Аристотель. Есть построения эклектичные, есть более десятка идеалистических (в т.ч. логики субъективного идеализма Беркли и объективного идеализма Гегеля), есть материалистическая метафизическая логика Бэкона и т.д. А вот общепринятой логики отражения при последовательном материалистическом мировоззрении нет”.

Я привёл фрагмент выступления Муравьёва тридцатилетней давности.
Как мы видим, за прошедшие 30 лет ничего не изменилось.

Поэтому мы вновь и вновь обращаем внимание на разработанную Г.А.Муравьёвым материалистическую логику, включающую логику мышления и логику отражения.
Материалистическая логика Муравьёва опровергает идеалистическую диалектику Гегеля с её законами, поскольку на самом деле развитие объективных вещей осуществляется не путём самовозникновения, самодвижения, самоотмирания, высказываемом внутренними противоречиями, как считал Гегель, а в результате взаимодействия между вещами. Вещи меняются не из-за переходов количества в качество, и не из-за существующего, якобы, «единства и борьбы противоположностей», а также надуманного «отрицания отрицания», а из-за взаимодействия с другими вещами.

Об отсутствии такой логики говорили и Маркс, и Ленин, и многие видные советские ученые. Разработанная Муравьёвым материалистическая логика (она изложена в представленной вам сегодня газете “Новая идея”) позволила Муравьеву исключать из рассмотрения не только прямое словоблудие, но и работы так называемых учёных, страдающие отсутствием определённости, последовательности, доказательности, смешением понятий, идеализмом разных оттенков и прочими недостатками.

Она дала ему возможность впервые перевести экономику из неточных наук в точную, разработать новый подход к изложению теории хозяйствования и всесторонне рассмотреть источники роста производительности труда.
      
Относительно подробное изложение материалистической логики Муравьёва было также осуществлено мною в Интернете (http://proza.ru/2011/05/21/11) в 2011 году. Для слушателей сообщу, что эта работа была опубликована  21.05.2011 на моей странице по тому же адресу на “Проза.ру”.

 Я внес в неё некоторые дополнения с целью упрощения её понимания, в том числе, добавил практические примеры (построения иерархии человеческих вещей). Данная публикация представляет интерес еще и потому, что вызвала дискуссию, в ходе которой мне пришлось неоднократно применять основные положения этой логики, давая возможность убедиться в её неоспоримом превосходстве, а также говорить о невежестве многих экономистов.

Отсылая читателей к этой публикации, я попытаюсь здесь лишь коротко описать основные положения логики Муравьева.   

Итак, первое. Необходимо строго отличать материальное (объективные реальности - вещи) от идеального (отражения этой вещи в сознании). Последовательный материализм Муравьёва расширяет понятие вещи до объективной реальности, что исключает какие-либо ограничения в определении вещи, охватывая им и физические поля, и процессы, и вообще всякие изменения и взаимодействия вещей.     Отсюда следует первое требование (разделительный постулат материализма): "ЕСЛИ В НЕКОТОРОМ ИЗЛОЖЕНИИ СТАВИТСЯ В ОДИН ПОРЯДОК СРЕДИ ВЕЩЕЙ НЕЧТО СУЩЕСТВУЮЩЕЕ В СОЗНАНИИ ИЛИ В СОЗНАНИИ ОКАЗЫВАЕТСЯ ВЕЩЬ, ТО ТАКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ НЕ ЛОГИЧНО, В НЕМ НЕТ ЗНАНИЯ".
 
Молния и гром – это лишь осознанные ощущения человека, и не более. В то же время как вещь здесь – разряд атмосферного электричества. Таким образом, первый постулат требует объяснения грома и молнии не тем, как я их воспринял, а тем, что они вызываются чем-то, существующем вне сознания.   

Уже этим требованием Логика Муравьёва указывает на её отличие от логики, которой пользовались и Маркс с Энгельсом, и Ленин, и все учёные современности до наших дней. Достаточно того, что в определениях и Маркса, и Энгельса, и Ленина и в современных словарях, в том числе и философских, сплошь и рядом присутствуют смешение объективного и субъективного (большое число определений соединяет с вещами «формы», «отношения», то есть, то, что присутствует в сознании).
 Например, определение К.Марксом сути денег: "Деньги не вещь, а общественные отношения". Материальную вещь «деньги» Маркс характеризует как отношения между людьми, что существует лишь в сознании.

То же касается самого распространённого определения экономики: «Собственность – отношения между людьми по поводу вещей». Согласно этому определению собственность также существует только в сознании. Но как объективные вещи вызывают эти отношения – не определено. Более того, уже формально в данном определении в один рад поставлено то, что существует только в сознании (отношения), и то, что существует реально, независимо от сознания, то есть, вещи – в данном случае в понятии «предметы».

Такие определения противоречат первому постулату логики Муравьёва, а также, как покажем в дальнейшем, логике отражения Муравьёва, и потому в этих определениях нет знаний, они ошибочны.   

Второе. Отказавшись от поиска некоторой частицы, из которой можно якобы построить всё разнообразие вещей, Муравьёв доказал, что ВСЕ ВЕЩИ СТРУКТУРНЫ и существует единственная вещь (Вселенная), которая даёт возможность, разбирая её, находить место каждой вещи как некоторой детали в построении мироздания не снизу вверх, а сверху вниз.

Тогда любая вещь, кроме Вселенной, входит в структуру более общей вещи. Всякая вещь, в том числе и Вселенная, имеет внутреннюю, присущую ей структуру. При этом СТРУКТУРА ВЕЩИ ЕСТЬ СОВОКУПНОСТЬ ПРИЗНАКОВ – УСЛОВИЙ, НАЛИЧИЕ КОТОРЫХ НЕОБХОДИМО И ДОСТАТОЧНО ДЛЯ ЕЁ СУЩЕСТВОВАНИЯ. Признак вещи – вещь порядком ниже данной, сторона, особенность, показатель, свойство и т.д., которое мышление может выделить, отметить в вещи как предмете рассмотрения, а затем и определить.

Совокупность признаков представляет вещь в целом, как единство.
Отсюда следует требование к познанию: ВЕЩЬ (кроме Вселенной) ПОЗНАНА ТОГДА, КОГДА СОЗНАНИЕ ИМЕЕТ НА НЕЁ ТРИ ОПИСАНИЯ: КАК ТАКОВОЙ, ЕЁ СТРУКТУРЫ, ЕЁ МЕСТА СРЕДИ ДРУГИХ ВЕЩЕЙ. Вселенная может быть познана только через описания её структуры в соответствии с уровнем исследований, начиная с движения метагалактик до движения элементарных частиц.

Из многоструктурности вещей следует, что какую бы мы из них не избрали в качестве предмета исследования, всегда необходимо установить тот порядок, к которому она принадлежит, и тогда появляется возможность рассмотрения однопорядковых вещей, где становятся допустимы аналогии, сравнения и т.п. Ошибки же в определении порядка вещи, смешение структур немедленно приведут к соответствующим заблуждениям в познании, которые вытекают из тех же аналогий, сравнений и т.п.    
Поэтому второй выделительный постулат материализма гласит: "КАЖДАЯ ВЕЩЬ ИМЕЕТ СВОЙ ПОРЯДОК, ТО ЕСТЬ, ИМЕЕТ СВОЁ КОНКРЕТНОЕ МЕСТО В ИЕРАРХИИ СТРУКТУР ВСЕЛЕННОЙ". Например: ботинок – предмет обуви, обувь – предмет одежды, стол – предмет мебели, кислород – химический элемент, протон – элементарная частица и т.д. Смешение их недопустимо, то есть, нельзя ставить в один ряд, сравнивать ботинок с обувью, обувь с одеждой, стол с мебелью и т.д. (это вещи разных порядков). Обществоведу, например, нельзя коллектив ставить в один ряд с отдельным человеком или с человечеством.

Здесь обратим особое внимание на операцию абстрагирования – мысленное отвлечение от не учитываемого в исследовании. Однопорядковые вещи, имеющие для нас непринципиальные отличия, образуют группы (например, конкретные ботинки, отличающиеся цветом, размером, качеством и т.п.). Во всех случаях выработка общих понятий для групп не может быть сведена к созданию абстрактной вещи, понимаемой как нечто существующее в сознании, отделённое от конкретных вещей (то есть, мысленное конструирование категорий вещей, что присуще мировоззрению Гегеля). В представлениях материалиста абстрактная вещь есть конкретная вещь своего порядка.

Порядок вещи на уровне её иерархии всегда относительно конкретен, а абстракция от вещей данного порядка есть тоже вещь конкретная относительно этого порядка. Например, конкретные вещи - кожа, подошва, подкладка, клей, нитки, плюс труд сапожника, обеспечивающий особенности конструкции, - дают ботинок, который может быть конкретным, а может быть абстрактным, представляющим группу однопорядковых вещей (реальных ботинок), имеющих для нас непринципиальные отличия. В свою очередь, конкретные ботинки, сапоги, туфли, тапочки и т.д. дают абстракцию – обувь. Конкретные обувь, платье, головные уборы дают абстракцию – одежда. Конкретные пища, одежда и жилье со всей инженерной инфраструктурой, средствами связи и сообщений дают абстракцию – предметы потребления и т.д. по иерархии до Вселенной.

Значит, в нашем мировоззрении понятия конкретности вещи и ее абстрактности относительны. Это следует из второго постулата. Тогда в нашем мировоззрении НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ МЕСТА ДЛЯ КАТЕГОРИЙ ВЕЩЕЙ. Их место – в логике отражения.

Абстрактные вещи представлены тем общим набором условий их существования, которые действительно есть в каждой конкретной вещи, и этот набор условий – их система – есть то общее, что существует вне сознания и независимо от него, как и сама каждая конкретная вещь. При абстрагировании происходит лишь изъятие из рассмотрения индивидуальных особенностей каждой из вещей группы.

Следовательно, каждый набор необходимых и достаточных условий существования вещи независимо от уровня абстракции, уровня иерархии вещей есть вещь. Абстрактная вещь от данного однопорядкового конкретного вида вещей равна их роду. Например, ботинок – предмет обуви (указание на род), отличающийся от других предметов обуви (туфли, сапоги, тапочки, кроссовки и т.д.) определенными видовыми отличиями - конструкцией.

Всякая относительно абстрактная вещь в равной мере является предметом познания, существуя вне сознания и независимо от него. То есть сознанию всегда противостоит не сконструированная им категория вещи, а вещь.

То, что все вещи структурны, об этом говорил еще Аристотель, когда отмечал в определениях понятий вещей их род, вид, собственный признак и случайный признак.

Вид и род – категории (суть абстракции), выражающие относительные объемы понятий. А последователи Аристотеля добавили к этому перечню видовое отличие.
 
О чём речь не заведи (кроме Вселенной), всегда есть более широкое понятие, отражающее более широкую вещь, которая будет «родовой» в сравнении с исследуемой. Поэтому ПРЕДСТАВЛЯЮТ ВНИМАНИЕ ТОЛЬКО ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВЕЩЕЙ, ПОСТРОЕННЫЕ ПО ПРИНЦИПУ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЧЕРЕЗ БЛИЖАЙШИЙ РОД И ВИДОВОЕ ОТЛИЧИЕ (например, «языкознание – наука о языке»).
 
Если наука не пришла к такому определению, то работа не закончена. В свою очередь, родовое понятие тоже должно быть определено, и им может быть только вещь. Точность определения устанавливается сравнением с родовым понятием. Чем они ближе, тем точнее определение. Например, карандаш имеет ближайшее родовое понятие - писчие принадлежности, а не  канцелярские товары - родовая вещь для писчих принадлежностей.

ЛЮБОЕ ОТКЛОНЕНИЕ ОТ ПОДОБНОГО ПОДХОДА К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ВЕЩЕЙ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРИЗНАКОМ НЕНАУЧНОСТИ И НЕЗНАНИЯ ПРЕДМЕТА, ЧТО ИСКЛЮЧАЕТ ОБОСНОВАННОСТЬ ВЫВОДОВ. Огромное количество общепринятых ныне определений вещей данному требованию не удовлетворяет.    

Третье. Каждая вещь сначала воспринимается такой, какова она есть в момент исследования, а потом уже со всеми её изменениями. Муравьёв показал, что вещи изменяются, воздействуя друг на друга, а не сами по себе, как у Гегеля. Всякое изменение – движение вещи – связано с её взаимодействием с другими вещами. Это исключает самоизменение, делает логически необоснованным представление о нём. Закон сохранения материи и закон сохранения энергии исключают такую возможность.

В результате опровергается диалектический закон перехода количества в качество. Вода переходит в пар не сама по себе. Вещь, трансформируясь, что-то отдает или что-то берет от других вещей.    

Отсюда следует третий сочетательный постулат материализма: ИЗМЕНЕНИЕ ВЕЩЕЙ ЕСТЬ РЕЗУЛЬТАТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МЕЖДУ НИМИ.    

Данные три постулата материализма,  дополняющие логику мышления с её законами формальной логики Аристотеля, показывают, что законы логики Гегеля (законы диалектики) неприменимы в последовательном материализме.    

Четвёртое. Между сознанием и знанием находится ЛОГИКА ОТРАЖЕНИЯ – инструмент познания вещей. Она связана с сознанием и необходима для получения знания - отражения вещей в сознании, то есть составляет метод научной деятельности.

Предметом логики отражения является последовательность (правила) получения в сознании отражения вещей (объективных реальностей). Применение этих правил дает знание вещей.
 
В целях экономии времени, а также в связи со сложностью её восприятия на слух,  ознакомиться с логикой отражения предлагаю слушателям самостоятельно, используя, например,  упомянутый материал в Интернете.
 
Отмечу лишь, что раскрывая сущность логики отражения, Муравьёв вводит понятие “предметы мышления” - разновидности реальностей, к которым относится предмет обсуждения. Их всего четыре:
- вещи, существующие вне сознания и независимо от него;
- философские категории вещей, существующие вне сознания, но в зависимости от него;
- философские категории отражения вещей, существующие вне сознания и независимо от него;
- отражения вещей, существующие в сознании и в зависимости от него.

Муравьёв ввёл определённые философские категории познания вещей – необъективные реальности, с помощью которых он  раскрыл порядок, последовательность отражения вещи в сознании. Сначала в сознании с помощью его посредников - органов чувств фиксируются в виде понятий “явления”, обусловленные наличием формальных признаков у вещи. Далее с помощью процессов мышления и использования постулатов материализма, философских категорий “форма”, “явление”, “содержание”, “сущность”, “материя” вещи, формальной логики и имеющихся знаний формируются суждения, умозаключения и доказательства, свидетельствующие о существовании у вещи определенных содержательных признаков, которые проявляются в виде зафиксированных явлений.
 
То есть, используется способность мышления к опосредованному отражению действительности (по фактам, доступным лишь непосредственному восприятию, познавать то, что недоступно восприятию с помощью органов чувств, то есть, познавать содержательные признаки вещи, проявляющиеся в виде установленных фактов). Эти признаки сначала фиксируются в виде понятий, а затем эти понятия определяются, обобщаются, и определяется первоначальное понятие вещи, которое отражается в нашем сознании в виде знания вещи при первоначальном её выявлении.      

Далее для определения места вещи в системе вещей она описывается с использованием категорий “качество” и “количество” вещи. Этим завершается этап познания, на котором происходит выделение данной конкретной вещи из всего мира вещей.
 
На следующем этапе появляется возможность конкретизировать вещи в ряду одинаковых, идентичных вещей. Эта возможность реализуется применением философских категорий “необходимое” и “случайное” в вещи. После чего появляется возможность получить определение вещи в соответствии с требованиями традиционной формальной логики. Перечисленные выше категории дают нам систему всестороннего рассмотрения той вещи, что избрана непосредственным предметом нашего исследования.      

Следующий этап познания вещи – это её изменение (движение) при взаимодействии с другими вещами. Происходит он посредством анализа противоречий между взаимодействующими вещами с различных точек зрения в зависимости от задач познания изменения вещи. Полученные при этом характеристики вместе создают наиболее полную картину изменения вещи (диалектики вещи). Но диалектика вещей или диалектика природы, как её называл Энгельс, не может быть подменена диалектикой логических философских категорий, что присуще логике Гегеля с его мировоззрением объективного идеализма. 
   
На этом исследование вещи заканчивается.       Теперь мы имеем необходимый логический инструментарий, который позволяет рассмотреть всякую вещь с материалистических позиций. Мы строго разграничиваем объективную реальность и область сознания. При этом сознание у нас не содержит вещественности, материальности.

Таким образом, материалистическая логика, рассматривая вещь как определенную реальность, существующую вне сознания и независимо от него, накладывает на наше мышление при формировании понятий о вещи и её определения (отражения вещи в сознании) определенные ограничения в виде постулатов материализма и философских категорий.

Оградив свое мировоззрение и логику отражения от возможных недоразумений, необходимо применить её последовательно к необычным вещам, а именно к вещам, присущим человеческой деятельности, которая так же материальна, как и всякая другая вещь. Однако исследование вещей, присущим людям, имеет свою специфику.
Есть человечество как таковое и присущие ему всему вещи: труд, потребности, культурная деятельность, воспроизводство (деторождение) и т.п. Есть в иерархии человечества вещи уже, ниже: способы производства, экономические формации, торговля, эксплуатация и т.п.

Есть человеческие вещи на уровне личности: пристрастие к изобретательству, увлечение охотой, автолюбительство и т.п.

Конечно, «человеческая вещь» непривычный термин. Но термин «общественное явление» - совсем неудачный: он многосмысловой до бесконечности. Мы уже имеем термин «явление» как отражение формы в сознании. Возможность его применения в ином смысле исключает уже формальная логика. Быть «общественным» - значит относиться к общественному разделению труда, что связано с появлением классов и вообще с экономическим разделением людей. Применение термина «общественный» на других уровнях (от общечеловеческого до личностного) делает его беспредметным.

Поэтому мы будем применять термин «человеческая вещь», которым мы будем называть вещи (объективные реальности), присущие жизнедеятельности людей по всей их иерархии в соответствии со структурой. А термин «общественная вещь» будем использовать по его прямому назначению.

Человеческая вещь – всякая реальность в жизни людей, существующая вне сознания и независимо от него. Индивиды, людские общности различных уровней в их иерархии взаимодействуют между собой в различных вариациях тоже вне сознания и независимо от него, хотя и сознательно. Они образуют человеческие вещи, которые, как и всякие вещи Вселенной, имеют признаки, воспринимаемые сознанием непосредственно – формы. Эти формы, как и всякие формы, достигают сознание в явлениях. А те признаки человеческих вещей, которые носят формы, есть их содержания или совокупности содержаний, та материя, которая составляет человеческие вещи, что и отражается в сознании как сущность.

Человеческие вещи отличаются от большинства окружающих человека вещей тем, что все они представляют собой движение. Это связано с тем, что человек живое существо и вне движения в принципе существовать не может. С одной стороны, в самом общем смысле формой движения является связь. С другой стороны, люди с давних пор оперируют такими понятиями, как: семейные отношения, отношения в труде, религиозные отношения, производственные отношения и т.д. Сам же человек, как личность, рассматривается как совокупность общественных отношений.

Последним понятием охватываются все отношения человека с отдельными лицами, их группами, частями общества и, наконец, человечеством. Без людей не может быть никаких отношений. В самих же отношениях, в связях каждого человека с другими людьми нет ни грана материального, какой бы материальный признак не пытались вложить в это понятие. Но каждая человеческая вещь, какой бы характер она не носила, обнаруживается людьми только потому, что она проявляется как отношения между ними.
 
Отметим ещё раз: движение проявляется в форме связи между взаимодействующими вещами. Во взаимодействии, разумеется, участвует и человек, но  связь человека с другими вещами всегда опосредована его сознанием и проявляется как отношение к ним. Вещи (и животные) находятся в связи с человеком, но не в отношении к нему, так как они не обладают сознанием. Следовательно, ОТНОШЕНИЕ ЕСТЬ ОПОСРЕДОВАННАЯ СОЗНАНИЕМ СВЯЗЬ, В КОТОРОЙ ОБНАРУЖИВАЕТСЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЧЕЛОВЕКА С ДРУГИМИ ВЕЩАМИ (ИЛИ ДРУГИМИ ЛЮДЬМИ).

Следовательно, ОТНОШЕНИЯ ВСЕГДА ЕСТЬ ЯВЛЕНИЕ человеческой вещи, проявление движения, свойственному человечеству, проявление существования взаимодействия человеческих сил.

Если то, как явилась вещь сознанию через органы чувств, мы относим на форму вещи, то отношение, как явление человеческой вещи, мы тоже относим на саму человеческую вещь в виде ее формы. Тогда ОТНОШЕНИЕ ЕСТЬ ТА ФОРМА, В КОТОРОЙ ПРОЯВЛЯЕТСЯ ДЛЯ НАС ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ВЕЩЬ.

Как всякое явление, отношение имеет своего непосредственного носителя в виде конкретных формальных признаков, которые в данном случае свойственны человеческой вещи.

За явлением всегда обнаруживается – в этом наука – сущность вещи. И человеческим вещам также присуща эта философская категория. Она переносится на содержание человеческой вещи, действительность которой, то есть соответствие содержательному признаку, так же подтверждается практикой, как и при получении знания – отражения любой вещи в сознании.

Из изложенного следует, что множество общепринятых ныне определений человеческих вещей, имеющих ближайшим родом – отношения, формы, не соответствуют не только требованиям логики мышления, но и требованиям логики отражения. При рассмотрении конкретных отношений необходимо вскрывать их материальное содержание – те признаки, сопоставление которых приводит к возникновению этих отношений.

Человек, как и все в мире вещей, многоструктурен. В зависимости от того, какую человеческую вещь мы изучаем, необходимо найти ту структуру, в которой она представлена как составляющая часть.
 
Используя разработанную им материалистическую логику, Муравьёв дал новое представление экономической теории - теории хозяйствования.  Как известно, экономическая теория (политическая экономия) исследует прежде всего закономерности производства, обмена и распределения на каждой отдельной ступени развития производства. Раскроем основные положения теории хозяйствования Муравьёва.

При определении предмета экономической теории в настоящее время везде на разные лады повторяется одно и то же:«а) есть ограниченные ресурсы (редкие блага);б) есть неограниченные потребности людей;в) есть человеческая деятельность (или некий экономический механизм), трансформирующие эти редкие ресурсы для удовлетворения неограниченных потребностей» (см., например, «Основы теоретической экономики», под ред. Д.Ю.Миропольского, учебник, СПб, Изд-во СПбГУЭиФ, 2008, с.3).

Муравьёв показал, что понятие «неограниченные потребности людей» не соответствует требованиям теоретической экономики.
Из его логики следует, что научное определение любого понятия должно содержать указание на ближайший род (родовой признак, более широкое, определяющее понятие) и видовое отличие, где формулируются существенные признаки, указывающее место данного определяемого понятия в структуре определяющего понятия.
 
В Большом толковом словаре современного русского языка Д.Н.Ушакова дано следующее определение: «Потребность – надобность, нужда в чём-либо, без удовлетворения которой невозможно обойтись». Отсюда следует критерий различия между надобностью (нуждой), что в определении потребности отражает родовое, то есть, более широкое, понятие, и потребностью (определяемое понятие). Существенный признак – «без удовлетворения которой невозможно обойтись». То есть, потребность (по Ушакову) это та надобность, без удовлетворения которой человек (общность людей) не может существовать или нормально (по определенным социально-биологическим стандартам) жить.

Поэтому с точки зрения экономической науки потребности людей (уже в трактовке определения Ушакова) не могут быть «многочисленными и неограниченными». А поскольку теоретическая экономика изучает определенную деятельность людей (в основе любой деятельности людей лежит труд), то содержание понятия «потребность» в экономическом смысле, имея также ограниченный характер, приобретает иное содержание. То есть, это только та надобность (нужда), для удовлетворения которой необходимы затраты труда. 

Муравьёв показал: чтобы существовать, человечеству необходимо удовлетворять свои потребности, и оно взаимодействует с окружающей средой, разрешая имеющиеся противоречия. При этом он дал определение: ПОТРЕБНОСТЬ – противоречие между человечеством (человеком или любой общностью людей) и окружающей средой, которое разрешается ТРУДОМ, создающим необходимые продукты, потребляемые людьми. Именно определяемые таким образом «потребности» и являются обобщением всех эмпирических фактов экономической жизни.
 
Таким образом, потребность также как и  труд (трудовая деятельность человечества), который определяет основное содержание человеческой жизнедеятельности, воздействует на предметы природы и преобразует их, в иерархии человеческих вещей  входят в структуру вещи ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.
 
Необходимо также отметить: поскольку труд составляет основное содержание человеческой жизнедеятельности, то он оказывает воздействие практически на каждую из человеческих вещей.

Как известно, ТРУД содержит так называемые «простые моменты»: НЕПОСРЕДСТВЕННО ТРУД - деятельность людей по превращению предметов труда в продукты потребления; ПРЕДМЕТЫ ТРУДА - объекты, на которые направлен труд; ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ - средства труда (орудия, при помощи которых совершается труд) и занятые в производстве люди, обладающие определёнными знаниями, имеющими трудовые навыки и производственный опыт; ПРОДУКТЫ ПОТРЕБЛЕНИЯ -  созданные трудом вещи, услуги, потребляемые людьми.

При этом потребляемые вещи могут быть созданы либо с использованием труда, либо только природой (без затрат труда).  В последнем случае потребность в экономическом смысле не возникает. Например, в обычных условиях для дыхания человеку не надо затрачивать труд, но чтобы под водой дышать, водолазу требуется подавать воздух, который в данном случае становится продуктом потребления, созданным трудом, то есть, возникает потребность.

Услуги создаются трудом по обслуживанию людей.
 
Таким образом, в структуре трудовой деятельности человечества следует различать: непосредственный труд, предметы труда, производительные силы и продукты потребления.

Кроме того, непосредственный труд (в дальнейшем - труд) ещё имеет характеристики – ИНТЕНСИВНОСТЬ и ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ, и от них зависит его продуктивность. Однако интенсивность труда имеет ограниченный диапазон изменения, в то время как производительность труда в своем росте не имеет границ. Вся история человечества как раз и есть история роста производительности труда.
 
Кроме того, труд также бывает: необходимый и прибавочный; материальный, труд по обслуживанию людей и творческий (всеобщий); нормативный и дополнительный. У труда (кроме творческого) есть мера.
Количество труда измеряется рабочим временем, качество труда – определяется квалификацией работ.

Все характеристики и виды труда находятся в структуре труда, однако проявляются они по-разному. При анализе соответствия труда человеческой природе выявляются труд материальный, труд по обслуживанию людей и творческий (всеобщий), а также труд индивидуальный и совместный (кооперированный).

При анализе организации труда (вещи, стоящей ниже в иерархии человеческих вещей, как мы покажем в дальнейшем) в структуре труда выявляются его характеристики, а также нормативный и дополнительный труд. При исследовании способа производства и зависимой от него эксплуатации (вещей, стоящих ниже в иерархии человеческих вещей – покажем в дальнейшем) в структуре труда выявляются необходимый и прибавочный труд.

То есть, в структуре непосредственно труда можно выделить труд необходимый и прибавочный, материальный, нормативный и дополнительный, труд индивидуальный и совместный (кооперированный),  а также характеристики нормативного труда: интенсивность и производительность. В структуре труда -   труд по обслуживанию людей с его характеристиками и творческий (всеобщий) труд.

Исходя из данного определения вещи «потребность», Муравьёв выделил структуру потребностей, включающую семь видов продуктов потребления (однопорядковых вещей на следующем более низком уровне), удовлетворяющих потребности людей в различных сферах. Три из них – в сфере предметов потребления (человеку непосредственно необходимы пища, одежда и жилье со всей инженерной инфраструктурой, средствами связи и сообщений), и четыре – услуги с сопутствующими им предметами в сферах здравоохранения, образования и воспитания, безопасности и свободного времени (предоставления возможностей отдыха, просвещения, деятельно-творческого самовыражения и удовлетворения культурных потребностей). Эти виды продуктов потребления удовлетворяют потребности человека в питании, защите от воздействия неблагоприятных факторов окружающей среды (и от других людей), потребности в общении, передвижении и совместной деятельности, потребности быть здоровым, подготовленным к труду (образованным и трудоспособным) и т.д.

В процессе трудовой деятельности по удовлетворению потребностей человечество осуществляет ХОЗЯЙСТВОВАНИЕ и создаёт СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА. Хозяйствование и способ производства – это вещи, составляющие структуру непосредственно труда.
Хозяйствование – трудовая деятельность человечества, которая заключается в приобретении предметов труда, в производстве средств производства и продуктов потребления и потреблении продуктов потребления.
Определение способу производства дадим позже.

Поскольку хозяйствование осуществляется людьми, объединёнными определёнными обстоятельствами и в определённых рамках, то Муравьёв ввёл два понятия:
- ЕДИНИЦА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ - самостоятельный хозяйствующий субъект, обладающий необходимыми ему производительными силами, предметами труда и предметами потребления, принадлежащий своему СОБСТВЕННИКУ;
- СОБСТВЕННОСТЬ - единица хозяйствования, которая взаимодействует с другими единицами хозяйствования.

Именно эти понятия определяют всё многообразие экономической деятельности людей. Поскольку она осуществляется именно в рамках единиц хозяйствования.
Единица хозяйствования, собственник и собственность - вещи, составляющие структуру хозяйствования.

Новизна теории хозяйствования Муравьёва основана, в первую очередь, на принципиальном ином понятии собственности. Собственность, как объективная реальность (вещь по Муравьеву) – это единица хозяйствования со всей инфраструктурой, принадлежащая своему либо единоличному, либо коллективному, либо государственному (общенародному) собственнику.
 
Закономерно, что Муравьёв сузил понятие собственности до собственности единицы хозяйствования, а понятие собственник - до собственника единицы хозяйствования.

Все виды собственности можно разделить на индивидуальную (личную), семейную, общинную, групповую (кооперативную), муниципальную, (все это - виды частной собственности) и государственную (общенародную), которая у нас существует в виде федеральной собственности и собственности субъекта федерации.

Каждая собственность принадлежит своему собственнику, который стремится использовать её с наибольшей для себя эффективностью, определяемой каким-либо соотношением между результатами хозяйственной деятельности и затратами (такой оценкой в каком-то частном случае может служить, например, прибыль).

Каждому человеку потребны пища, одежда, другие вещи, находящиеся в  индивидуальной (личной) собственности. Семье потребны крыша над головой, предметы (вещи) для ведения домашнего (семейного) хозяйства, находящиеся в семейной собственности - собственности домохозяйства. Любому частному предприятию, в том числе акционерному обществу, необходимы производительные силы, предметы труда, и предметы потребления, находящиеся в индивидуальной или групповой собственности. Населенному пункту потребны коммунальное хозяйство, системы образования и воспитания, здравоохранения, безопасности, проведения свободного времени и прочая муниципальная собственность.
 
Пока мир поделён на отдельные государства, каждому из них потребна государственная (общенародная) собственность, способная обеспечить удовлетворение потребностей отдельного государства.

Организация удовлетворения потребностей осуществляется собственниками, которые самостоятельно определяют хозяйствование и способ потребления (распределения) внутри своей собственности.

Основными элементами хозяйствования собственника являются ПРОИЗВОДСТВО (хозяйственная деятельность собственника по приобретению предметов труда, средств труда, созданию продуктов потребления и производительных сил) и ПОТРЕБЛЕНИЕ (хозяйственная деятельность собственника по приобретению, сбыту и непосредственному использованию, расходованию продуктов потребления для удовлетворения потребностей людей, имеющих отношение к этому виду собственности).

Анализ хозяйственной деятельности показывает, что каждый собственник (хозяин) в процессе производства и потребления (распределения) выполняет три ФУНКЦИИ СОБСТВЕННИКА:
1. СОГЛАСОВАНИЕ (принятие решений: какой продукт производить, из чего (в том числе, что приобретать у другого собственника) и чьими руками, и как сбывать то, что потребляется не в рамках данной собственности);
2. УПРАВЛЕНИЕ (создание структуры производства, наполнение ее работниками, их организация: кто выполняет данную работу, по каким нормам, с какой оплатой и с какими стимулами, что составляет способ распределения внутри собственности);
3. НАДЗОР (установление: то ли произведено и приобретено, что было заказано; контроль исполнения распоряжений – технический, экономический, юридический).

Собственник сегодня не знает, как организоваться. Хотя бы потому, что сама его экономическая роль в нашей стране пока не осмыслена. В специальной литературе мелькает лишь формула о "владении, пользовании и распоряжении" собственностью. Но организации бизнеса она ничего не дает. К функциям собственника на производстве отношения не имеет. Она определяет лишь наличие или отсутствие юридических прав собственника. И не более. Говоря о "владении", мы констатируем, имеет ли данное лицо право на доход с собственности. Термин "распоряжение" касается юридического права лица получать доход, вмешиваясь в функционирование своего предприятия. Скажем, рантье такого права не имеет, он лишь "владеет" и "пользуется" (то есть обращает доходы, полученные с собственности, на своё потребление).

Жёсткое разделение трех вышеназванных дел (функций), как и сосредоточение их в одних руках, безусловно, необходимо, - не выполнив всех функций хозяина, от собственности не будешь иметь ничего. А управляющий, который при номинальном собственнике исполняет три его функции, и есть фактический хозяин всего дохода. А вот его работодатель - не более чем рантье.
 
Ошибки в разграничении компетенций до сих пор у нас в стране наблюдаются сплошь и рядом. Они - атавизм советской системы с её хозрасчётом (когда управляющий - директор сам себя регламентирует, сам исполняет заказ и сам его контролирует), от которого никому не приходит в голову избавляться. В том числе и федеральному законодателю. А ведь эти ошибки и тормозят страну в конкурентной гонке. Попутно заметим, что сам институт независимых директоров возник в СССР как альтернатива (читай: замена) собственникам, не понимающим своих задач.

Вопрос разграничения полномочий особенно важен на государственном предприятии, где руководитель, формально говоря, такой же, как все, работник на зарплате. Только абсолютным незнанием проблемы собственности в СССР можно объяснить, что бухгалтерия и прочие службы надзора, то есть весь учёт и распределение, оказались с некоторых пор в руках директоров государственных предприятий. Именно традиционная подчиненность этих служб управленцам, а не собственнику, привела СССР к развалу и продолжает разваливать экономику России.

        Рассмотрим, например, каким образом осуществлялось распределение функций общенародного собственника, существовавшее в СССР. Общенародный собственник (избираемый населением Верховный Совет) все свои функции делегировал органам, которые, тем не менее, были у него в формальном подчинении.

 Функцию согласования он поручил Госплану, функцию производства – Совету министров, функцию надзора – Госбанку. Но Госплан и Госбанк были всегда в непосредственном подчинении у Совмина.
   
Получалось, что функции собственника по существу исполнял Совмин, председатель которого назначался Верховным Советом и обязан был лишь отчитываться перед ним за результаты хозяйствования. То есть главная ошибка здесь в том, что Госбанк, исполняющий функцию надзора, не был выведен из подчинения Совмина и непосредственно не подчинялся Верховному Совету (его постоянно действующему Президиуму).      
Спасало в такой ситуации, что на самом деле функцию собственника выполняла ещё и КПСС, осуществляя жёсткий партийный контроль на всех уровнях управления.       То есть, функции общенародного собственника трёхкратно дублировались, а Верховный Совет их исполнял скорее формально. При этом ответственность была размыта (за результаты хозяйствования отвечали все), что всегда неудовлетворительно сказывается на исполнении функций.

Но вернёмся к теории хозяйствования Муравьёва.   
Производство, потребление и функции собственника входят в структуру вещи “хозяйствование”.

В структуре производства можно выделить ОРГАНИЗАЦИЮ ТРУДА – производственную деятельность по повышению производительности труда и снижению затрат в производстве продуктов потребления и средств труда. Опять же в структуре организации труда различаем НОРМИРОВАНИЕ, КАДРЫ, УСЛОВИЯ ТРУДА, ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ СОРЕВНОВАНИЕ, имеющее цель - производство максимума продукта наилучшего качества при наименьших затратах, ВНЕДРЕНИЕ НОВШЕСТВ и ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРОИЗВОДСТВА, как оценку организации труда.

Собственники между собой взаимодействуют на РЫНКЕ. Рынок (входит в структуру вещи “хозяйствование”) – хозяйственная сфера взаимодействий между собственниками по приобретению и сбыту предметов труда, продуктов потребления и средств производства. Эту сферу также можно назвать сферой обмена: купли-продажи (торговли). Рынок может быть неорганизованный (СВОБОДНЫЙ), когда собственник взаимодействует (обменивается, торгует) с заранее неизвестными другими собственниками и (или) у него нет гарантий, что приобретение и сбыт на рынке в запланированных номенклатуре, объеме, сроках поставок и цене предметов труда, продуктов потребления и средств производства состоится. И - ОРГАНИЗОВАННЫЙ, когда его деятельность на рынке осуществляется по заранее заключенному договору.

В структуру рынка также входят вещи, определяющие его сущность: ТОРГОВЛЯ и КОНКУРЕНЦИЯ, целью которой является получение максимально возможной прибыли. В структуре торговли можно выявить вещи: СТОИМОСТЬ, ЦЕНА, ДЕНЬГИ, СПРОС, ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ДОХОДЫ, ЗАТРАТЫ. В структуре конкуренции выявляем ЭКОНОМИЧЕСКУЮ ЭФФЕКТИВНОСТЬ, характеризуемую ПРИБЫЛЬЮ.

Внутри собственности хозяйствование должно осуществляться по плану. ПЛАН (входит в структуру вещи “хозяйствование”) – хозяйственная деятельность собственника по определению порядка выполнения функций собственника. Причём, у каждого собственника обязательно должен существовать план в сфере производства. А в сфере внешнего потребления (на рынке) – номенклатура, объем предметов потребления и средств производства, предполагаемые сроки их поставок и цена, которые при организованном рынке подтверждаются договорами с другими собственниками.

Из данных определений следует, что единицы хозяйствования не могут быть «рыночными» или «плановыми», (как считают сегодня многие так называемые «учёные») поскольку рынок и план невозможно противопоставлять: рынок представляет собой сферу взаимодействий между собственниками, а план - характеризуют деятельность собственника по определению порядка выполнения функций собственника.

В структуре плана проявляется БЮДЖЕТ - финансовый план единицы хозяйствования по выполнению функций собственника, устанавливаемый на определённый период, обычно на год.

В любой собственности (единице хозяйствования) существует СПОСОБ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ – это по существу и стимул к труду. Распределение – способ, используемый собственником по распределению предметов потребления. Находится в структуре хозяйствования. В свою очередь в структуре вещи «распределение» находится ОПЛАТА ТРУДА. Оплата труда – способ распределения предметов потребления (денег) в зависимости от затраченного труда. Опять же в структуре оплаты труда можно различить СДЕЛЬНУЮ, НОРМАТИВНО-ПРЕМИАЛЬНУЮ ОПЛАТУ и МАТЕРИАЛЬНОЕ И МОРАЛЬНОЕ СТИМУЛИРОВАНИЕ.

Таким образом, в структуру вещи «хозяйствование» входят также: производство, потребление, функции собственника, рынок, план, распределение.

Рассмотрим теперь СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА – вещь, входящую в структуру вещи хозяйствование. Способ производства – трудовая деятельность человечества, состоящая в определенном соединении труда, предметов труда и средств труда, при котором в процессе производства предметов потребления формируются определенные виды собственности и распределения, зависящие от уровня развития производительных сил.

При формировании того или иного способа производства проявляются  СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ФОРМАЦИИ (от ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОГО СТРОЯ до КОММУНИЗМА), КООПЕРАЦИЯ ТРУДА, КЛАССЫ, ГОСУДАРСТВО, ОБЩЕСТВЕННОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА, ЭКСПЛУАТАЦИЯ, СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ, РЕВОЛЮЦИЯ и т.д.

     Уровень развития производительных сил, определяющий  тот или иной способ производства и социально-экономическую формацию, характеризуется степенью общественного разделения труда и развитием средств труда, прежде всего техники, а также степенью развития производственных навыков и научных знаний.
Из вышеизложенного следует, что социально-экономические формации должны определяться видами преобладающей в обществе собственности (единиц хозяйствования) и уровнем развития производительных сил.

Первобытно-общинный строй - аграрно-ремесленный способ производства преимущественно с общинной собственностью.

Рабовладельческий строй - аграрно-ремесленный способ производства преимущественно с частной собственностью, использующей труд рабов.

Феодализм - аграрно-ремесленный способ производства преимущественно с собственностью домовладений, основанных на землевладении.

Капитализм - индустриальный способ производства  преимущественно с частной собственностью. То есть, при капитализме существует множество частных собственников и собственник государство, которые взаимодействуют между собой на рынке посредством купли-продажи предметов труда, средств труда, продуктов потребления – товаров. При этом каждый из них стремится обеспечить себе максимальную эффективность - прибыль. Но для того, чтобы исполнять функции собственника, каждый из них внутри своей собственности действует по плану.

Социализм – индустриальный способ производства преимущественно с государственной (общенародной) собственностью и приоритетом интересов рабочего класса и трудящихся.

Из данных определений следует, что капитализм и социализм, как способы хозяйственной деятельности человечества, отличаются, в первую очередь, лишь тем, что при социализме государственная собственность существенно преобладает, а государственный аппарат руководствуется доктриной  защиты интересов рабочего класса и трудящихся.

Кооперация труда – возникающее в зависимости от способа производства объединение людей в процессе производства. Здесь проявляется вещь - производство, которую мы определили, рассматривая содержание вещи хозяйствование. Наличие такой связи между способом производства и хозяйствованием обусловлено проявлением и там и здесь такого вида трудовой деятельности, как совместный труд.

При этом кооперация труда находится в прямой зависимости от способа производства и изменяется в связи с изменением в нём. Совместный (кооперированный) труд есть общечеловеческая вещь, но проявляется он в кооперации в зависимости от способа производства. А при наличии кооперации, как таковой, проявляется производственное соревнование – вещь, входящая в структуру вещи “организация труда” в иерархической цепочке, идущей от хозяйствования. При отсутствии кооперации (то есть при наличии только индивидуального труда) производственное соревнование также отсутствует. А то, что кооперацию труда всегда сопровождает производственное соревнование, доказали классики марксизма.

Следует также отметить, что при наличии кооперации наблюдается некоторая зависимость производственного соревнования от социально-экономической формации, которая обусловлена отмеченной связью способа производства и хозяйствования.

При эксплуататорских способах производства организация производственного соревнования обычно не получает максимально возможного развития. Поскольку при этом основной целью собственника является получение максимальной прибыли.

Отсюда следует, что производственное соревнование может существовать и действительно существует на всём протяжении истории человечества. Однако до появления простой кооперации, устойчивость которой была связана с развитием мануфактурного производства (возникающим при капитализме), оно могло быть только случайностью, как и сама кооперация труда, порождающая соревнование.

Государство – возникающая в зависимости от способа производства и выражающая интересы господствующего класса особая, располагающая аппаратом принуждения, организация политической жизни части человечества, проживающей на определенной территории. Как говорил Энгельс, из известных потребностей экономической жизни возникает политическая сила – государство, отражающее определенные экономические интересы определённых классов.

В структуру вещи «государство» входят, например, вещи, характеризующие его политический режим, например, ДЕМОКРАТИЯ, ТОТАЛИТАРИЗМ, а также сферы общественного сознания государства – ПОЛИТИКА и ПРАВО.

Это означает, например, что демократия никак не может служить критерием прогресса, как полагают многие. Прогресс общества - общечеловеческая вещь. Поэтому эти критерии следует искать среди вещей, расположенных в иерархии не ниже тех, что входят в структуру трудовой деятельности человечества. Например, ими могут быть: улучшение жизни подавляющего большинства населения, увеличение его средней продолжительности жизни, повышение уровня развития трудовой деятельности населения.

Также можно сказать, что демократия и тоталитаризм, характеризующие политический режим государства, никак не могут непосредственно влиять на «освобождение науки от политики». Наука – вещь общечеловеческая, хотя её состояние в обществе, как и состояние всех других общечеловеческие вещей, зависит от трудовой деятельности человечества.

 Политика (сфера человеческого сознания в государстве, отражающая интересы классов) является вещью одного порядка с демократией и тоже характеризует государство (вещь на много порядков ниже, чем наука) и всецело зависит от интересов классов.

Поэтому воздействие политики (как вещи, стоящей в цепи иерархии труда) на науку носит сугубо классовый характер, и не зависит от демократии.

Общественное разделение труда – возникающее в зависимости от способа производства разделение умственного и физического труда на классовой основе. Как считал Энгельс, первое крупное общественное разделение труда привело к возникновению рабства и появлению классов. 

Эксплуатация - возникающее в зависимости от способа производства присвоение результатов чужого труда. В структуру эксплуатации входит ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ, характеризующая сущность эксплуатации.

Социальная справедливость – объективно возникающий в общественном сознании в процессе функционирования способа производства специфический признак распределения, основанный на аспектах морально-правового и социально-политического сознания, требующих соответствия между ролью отдельных людей и социальных групп в жизни общества и их социальным положением, между деянием и воздаянием, преступлением и наказанием, достоинством и вознаграждением. Если это соответствие между названными сторонами нарушается или отсутствует, то это оценивается общественным сознанием как несправедливость.

Вещь "революция" проявляется в структуре способа производства, как способ замены определённой социально-экономической формации на более прогрессивную с точки зрения трудовой деятельности человечества.

Дело в том, что труд изменяется, совершенствуется (в этом и состоит прогресс). От труда  зависит существующий способ производства (социально-экономическая формация), а не наоборот (вещь более высокого уровня не может зависеть от вещей, имеющих более низкий порядок, она может лишь, как покажем в дальнейшем, накладывать некоторые ограничения).  И когда совершенствованию труда начинает мешать существующая социально-экономическая формация, происходят изменения в способе производства (происходит революция).

При этом способ замены социально-экономической формации на менее прогрессивную называется КОНТРРЕВОЛЮЦИЕЙ. Происходит это потому, что человечество обладает сознанием и способно изменять и преобразовывать окружающий его мир в соответствии со своей волей и потребностями. И если господствующий в обществе класс (элита) будет заинтересован заменить социально-экономическую формацию на менее прогрессивную (например, социализм на капитализм, как это случилось в СССР), то это может произойти. Но объективные обстоятельства, связанные с трудовой деятельностью, будут постоянно подталкивать такое общество к революции.
Так что события на Украине, в Египте, Тунисе  никак нельзя назвать революционными.
 
А вот события в Ливии – Великой Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии (где существовал социализм), а также в СССР в начале 90-тых годов, являются контрреволюционными.

Таковы основные положения теории хозяйствования Муравьёва. Их использование позволяет сделать следующие выводы.

О рынке при социализме и капитализме.
При социализме рынок существует между главным собственником (социалистическим государством) и другими собственниками, а также другими собственниками-государствами или собственниками в этих государствах (если в этих странах нет монополии внешней торговли). Внутри государства при социализме кроме государственной торговли с фиксированными ценами, как системы непосредственного распределения предметов потребления, существует потребительский (внутренний) рынок между существующими собственниками, которые имеют возможность самостоятельно производить средства производства и продукты потребления.

При этом для общенародного собственника главной оценкой эффективности служит не прибыль (она, конечно, существует для оценки хозяйствования на внутреннем рынке и торговли с другими государствами), а степень удовлетворения народных потребностей. Например, оценка удовлетворения потребности людей в продуктах потребления каждого вида. Такой оценкой может служить и интегрированный показатель – средняя продолжительность жизни людей в стране.
Таким образом, можно условно сказать, что при капитализме и социализме присутствуют элементы «смешанной экономики». Но вряд ли следует ожидать, что “в постиндустриальной стадии развития хозяйства они начнут преодолевать сами себя и перерастать в некое более сложное единство” (см. упомянутый выше учебник, с.23).

Поскольку если общенародный собственник выполняет функции собственника, то постепенно внутренний рынок будет уменьшаться. Так как государственные предприятия, используя преимущества монополий (результат естественной эволюции производства в интересах потребителя), будут располагать значительно более высокой производительностью труда и будут вытеснять с внутреннего рынка частных собственников. Теоретически это возможно и в условиях реального капитализма.

Далее. Как мы выяснили, всё производство и непосредственное потребление осуществляется внутри собственности (единицы хозяйствования), а рынок существует только в части сферы потребления (по приобретению и сбыту средств производства и продуктов потребления).
Этот неоднократно проверенный на практике экономический постулат свидетельствует о том, что строить рынок внутри собственности (между подразделениями одной собственности) ненаучно, и это грозит для собственности неминуемым крахом.

Нежелание признать эту истину уничтожило СССР и подводит к экономическому краху Российскую Федерацию.

При социализме основное производство подчинено общенародному собственнику (в лице верховного представителя государства), который выполняет свои функции собственника и организует производство для удовлетворения народных потребностей. Каждое из предприятий общенародного собственника, производящих средства производства и продукты потребления, – это цеха единой фабрики, принадлежащие одному собственнику, а всё хозяйство подчинено единому государственному плану.

Естественно, внутри этой единицы собственности рынка быть не может, поскольку рынок существует только между собственниками.

Рынок в социалистическом государстве, конечно, существует между общенародным собственником, домовыми хозяйствами, другими частными собственниками, если они есть. Но внутри общенародной собственности его не должно быть!

В социалистической экономике (внутри общенародной собственности) не может быть никаких денежных расчётов между предприятиями, они не могут торговать друг с другом (торговать внутри собственности нельзя!), они не могут быть нерентабельны, не могут быть банкротом! То есть, между ними не может быть никаких рыночных отношений, точно так же, как они отсутствуют внутри любой собственности при капитализме. В соцгосударстве не может быть никаких налогов на предприятия общенародной собственности, на зарплату трудящихся на этих предприятиях, не может быть никаких прибылей и убытков.

И, тем не менее, предприятия в СССР торговали, платили налоги, получали прибыли и т.д. По крайней мере, в этом были уверены их руководители.

Так что рыночный социализм – это действительно «химера», и внедрять в социалистическую экономику рыночные элементы – значит, губить её.

И если общенародный собственник перестаёт выполнять функции собственника, как это случилось в СССР, тогда неизбежно социализм проигрывает капитализму.

О производительности труда.
 
Анализ капиталистического способа производства при рассмотрении иерархических цепочек, на верхнем уровне которых находится хозяйствование, показывает, что темп роста производительности труда здесь имеет препятствие – выгоду собственника (производителен только тот труд, что даёт прибыль, а отнюдь не продукт, удовлетворяющий потребности людей).

Именно это препятствие сдерживает развитие производственного соревнования и является главной движущей силой для смены способа производства, потому что оно тормозит развитие производительности труда в обществе.

То есть, пока собственнику-капиталисту для получения максимальной прибыли необходимо получить максимальное количество продукта, он повышает производительность труда. Но как только он видит, например, что прибыль можно получить, увеличивая на рынке стоимость продукта, интерес к повышению производительности труда у него исчезает. Но сказать, что производительность труда зависит от способа производства (социально-экономической формации), нельзя. Способ производства может накладывать лишь ограничения.

При социалистическом способе производства, когда основной собственник - общенародный, производственное соревнование внутри этой собственности получает максимальное развитие, так как полностью соответствует цели социалистического производства – получению максимума продукта. Цель производства и цель производственного соревнования здесь совпадают.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что организация труда и эффективность производства, хоть и связаны со способом производства, но прямой зависимости от него не имеют. И не капитализм источник повышения выпуска продукта (как вполне серьезно до сих пор считают многие так называемые «учёные», и провозгласили руководители СССР, взявшие курс «на рынок»), а организация труда и его оплата.

Муравьёв показал, что все основные экономические беды СССР 60-80-ых годов – исключительно в организации труда и системе его оплаты на рабочих местах! В частности, сохранение в механизированном и автоматизированном производстве сдельной системы организации и оплаты труда остановили в СССР рост производительности труда.

Именно эта важнейшая причина поражения социализма в СССР (так и не осознанная, возможно сознательно, научным сообществом и руководством страны), заставила безграмотных руководителей страны повернуть на рыночные рельсы, что стало началом конца СССР.

Как уже было отмечено, в любой собственности (единице хозяйствования) существует способ распределения – это по существу оплата труда и стимул к труду. Справедливое распределение (по труду) внутри отдельной (в том числе и на уровне государства) собственности снимает её внутренние противоречия.

Сам труд с ростом технической вооруженности рабочих мест принципиально меняется.
Есть труд ручной, с него начинается производство всех и всяких материальных благ.

Ручной труд, где выпуск продукции целиком зависит от физических сил работника, требует сдельной, штучной оплаты при нормах ниже средних возможностей исполнителя работы. Здесь требуется оплата труда в соответствии с конечным результатом. Но это допустимо только там, где выработка не имеет никаких технико-технологических ограничений, не влечет за собой снижения качества и не ведет к нарушению техники безопасности.

Постепенно ручной труд механизируется, снимая часть бремени с человека. Однако и механизмы еще требуют затрат физических сил. Лишь неуклонное их совершенствование ведет к автоматизации процессов, что исключает человека из непосредственного производства. И на первое место выходит нормирование труда и расстановка акцентов в материальном и моральном стимулировании.

Любой собственник (в том числе и общенародный) заинтересован, чтобы производительность труда работников была максимальной при неизменной оплате труда и его интенсивности. Следовательно, он заинтересован, чтобы на каждом рабочем месте норма выработки повышалась, что в механизированном, а особенно в автоматизированном производстве может происходить только при совершенствовании средств производства.

Всякий труд – и рабочего и руководителя – у любого собственника должен быть одинаково нормирован по своему результату в соответствии со временем и качеством работ. Основа норм – фактически достигнутая, то есть плановая производительность, которая закрепляется в норме выработки, определяемой количеством единиц продукции (или работы), которое должно быть изготовлено (выполнено) в единицу времени. Но она никогда не бывает, особенно в наше время, постоянной и, естественно, может быть перевыполнена. Значит, всегда есть запас скрытой (не выявленной, не используемой) производительности.

Муравьёв показал, что именно здесь кроются корни, снабжающие производство материальных благ более высокой производительностью. И именно так, на рабочем месте, а вовсе не в способе производства, объективно решаются вопросы производительности труда.

Муравьёв показал: для того, чтобы снижать нормы, каждый работник (начиная с министра) должен быть заинтересован в выполнении дополнительного (к обязательному нормированному) труда, который направлен на пересмотр собственной нормы. И этот дополнительный труд должен быть оплачен (стимулирован), поскольку он имеет экономическую эффективность.
 
Дополнительный труд имеет своим итогом либо больший выпуск продукции за счёт большей интенсивности труда, чем это предусмотрено нормами, либо новые, более прогрессивные нормы труда, получаемые за счёт нахождения методов наиболее целесообразной эксплуатации наличной техники, технологии, организации труда, направленных на увеличение производительности нормированного труда. Либо предлагает новую продукцию, обеспечивающую более высокую степень удовлетворения потребностей.

Внедрение результатов дополнительного труда в повседневный нормированный процесс производства материальных благ повышает выпуск продукции в единицу времени, что есть прирост производительности труда. Или снижает затраты расходных материалов на единицу продукции, что опять-таки повышает производительность труда. Или улучшает качество продукции, что есть тоже повышение производительности труда.

При этом экономическая эффективность этого дополнительного труда исчисляется той экономией, которая возникает при пересмотре норм труда: от роста его производительности, от снижения затрат на единицу продукции, от уменьшения расходных материалов и машиноресурса на неё же, а также от использования более качественной продукции в производственном или личном потреблении.

Поскольку собственник (каким является и общенародное государство) заинтересован в повышении производительности труда и снижении затрат, то он должен оплачивать и дополнительный труд, который приводит или к повышению нормы выработки, увеличивая тем самым выпуск конкретного числа изделий в единицу времени при нормальной интенсивности труда, или к снижению затрат.

При этом собственник должен внедрить нормативно-премиальную систему оплаты труда, при которой оплата осуществляется за рабочее время, отданное выполнению нормы, с оплатой дополнительного труда, направленного на повышение нормы выработки или снижения затрат. Выплачивается дополнительная разовая премия за внедрение рационализаторского предложения, которое даёт возможность или установить работнику новую норму выработки или снизить затраты. Размер премии рассчитывается исходя из экономического эффекта, и должен стимулировать работников к переходу на повышенную норму при сохранении интенсивности труда.

Причём, для создания коллективного стимула к переходу на новые повышенные нормы, необходимо вводить стимулы и для тех работников, кто не затратил дополнительного труда, но кого переводят на новые нормы.

При такой системе организации и оплаты труда переход к новой повышенной норме выработке, в том числе и при внедрении собственником новой техники, никаких проблем не вызывает.

Но в СССР такая система организации труда так и не была введена. И пересмотр норм у нас всегда осуществлялся под административным давлением при недовольстве работников.

Муравьёв показал, что будет происходить, если собственник устанавливает для работников сдельную систему организации и оплаты труда.

В наших вузах до сих пор учат, что «сдельная форма оплаты труда применяется в том случае, если возможно измерить в натуральном выражении объем работ, выполненных работником. Тогда заработная плата выплачивается за фактически достигнутые результаты, как правило, за количество произведённой продукции исходя из установленных в организации расценок за единицу работы».

В современных учебниках по организации труда также можно прочитать, что «при сдельной оплате труда заработок начисляется работнику по конечным результатам его труда, что стимулирует работников к повышению производительности труда. Кроме того, при такой системе оплаты труда отпадает необходимость контроля целесообразности использования работниками рабочего времени, поскольку каждый работник, как и работодатель, заинтересован в производстве большего количества продукции».

То есть, при такой системе оплаты труда действует принцип «Больше сделал – больше получил».

В этом случае собственник-работодатель ориентируется на положение, при котором работник, заинтересованный больше получить, будет сам стремиться поднять производительность своего труда. И тогда собственнику, казалось бы, нет нужды вообще заниматься внедрением новой техники.

Действительно, он увидит, что работники постоянно за счет совершенствования орудий труда увеличивают свою выработку. Для этого они на своём рабочем месте в свободное от основной работы время затрачивают дополнительный труд, придумывая различные способы и приспособления.

Но при этом их заработки постоянно растут, а у обслуживающего персонала, по существу повременщиков, – нет. Ведь нормы остались неизменными.

Возникает недовольство обслуживающего персонала, который требует поднять зарплату.То есть, сдельщик пополняет карман, а обществу ничего не перепадает. Оно терпит даже прямой ущерб. Дело в том, что с ростом зарплаты у сдельщиков приходится поневоле повышать её и повременщикам (и бюджетникам), но уже без выпуска продукта – за так. И в итоге мы имеем уже известный итог: превышение темпа роста зарплаты над выпуском продукции, а вовсе не ускорение и не повышение жизненного уровня.

Естественно, что собственнику это невыгодно.
Он видит, что сдельщики используют повышение своей производительности труда (в том числе за счёт научно-технического прогресса) исключительно в личных интересах, и пытается каким-то образом этому противодействовать. Но рычагов для повышения нормы выработки у него нет. Он же сам выдвинул принцип «Больше сделал – больше получил».

Тогда он предлагает выкупать у работников рационализаторские предложения с тем, чтобы, официально внедряя их, поднять норму выработки. Но работники-сдельщики отказываются это делать, поскольку им гораздо выгоднее получить не единовременное вознаграждение за рацпредложение, а постоянную доплату за детали, изготовленные сверх нормы. Тем более что эту выплату, как это всегда бывает, получат не все сдельщики.

А если собственник ограничивает их в количестве изготовленных деталей за смену, то сдельщику выгодно выполнить норму как можно быстрее, а в оставшееся время заниматься халтурой. Ведь сдельщина предусматривает, как мы показывали, отсутствие контроля использования работниками рабочего времени.

И тогда собственник вынужден поднимать норму выработки административно, что всегда приводит к недовольству сдельщиков. Желая избежать конфликтов, собственник может в этих условиях взять на себя внедрение новой техники с переходом на повышенные нормы выработки. Но сдельщик, теряющий при этом дополнительный заработок, может пойти на принятие мер, приводящих к поломке новой техники, уподобляясь при этом современным луддитам.

Именно такая сдельная система организации труда и его оплаты была почти повсеместно реализована в СССР, и сегодня ещё очень широко используется в России.

Из данного разбора видно: не в возврате к частной собственности действительный выход, который был сделан так называемыми «коммунистами», опустившими страну в «рыночную экономику», не капитализм источник повышения выпуска продукта, улучшения его качества при сокращении затрат, не способ производства виноват, а организация труда, которая не зависит от способа производства.
 
Нам нужно было всего лишь взять у капиталистов их организацию труда. Симптоматично, что сами капиталисты столкнулись с теми же проблемами примерно в те же годы, что и мы. Но они сразу решили их. Порядка шестидесяти лет назад они почти всюду отказались от сдельной оплаты труда, поскольку поняли, что именно она – тормоз внедрения достижений научно-технического прогресса.

Мы же делали вид, что этого не замечаем. Причина? Слишком многим в СССР сдельщина обеспечивала хорошую жизнь, а функция общенародного собственника не выполнялась. Попробуем перечислить всех заинтересованных.

Прежде всего, это непосредственные сдельщики. Ими являлись как отдельные рабочие, так и бригады, участки, цехи, предприятия. Да и министерства тоже.
Все, кто под любым предлогом присваивал прирост производительности труда, все, кто под хозрасчетный шум рвал нетрудовые доходы со всеми вытекающими последствиями, вплоть до инфляции, роста цен, снижения жизненного уровня большинства населения страны. А ведь на самом деле прирост производительности труда является достоянием всех нас и всего человечества.

Кроме прямого сдельщика заинтересован был в сохранении этой несправедливости и аппарат управления: со сдельщиной у него меньше хлопот. Рабочий в этих условиях сам, чтобы заработать, побеспокоится и об инструменте, и о заготовках, устранит неувязки в работах, обеспечит в целом выполнение плана по тем показателям, которые являются нормой именно администратора, но никак не рабочих.

А на уровне выше хозрасчетного предприятия при сдельщине не надо беспокоится о технико-технологическом прогрессе. Спустил план – и следи за тем, как он выполняется. И нет иных забот. И получался парадокс: министерство автотракторной промышленности, скажем, имело среди прочих обязанностей выпуск тракторов. Но ведь этим занимаются заводы.

Выпуск тракторов – это именно обязанность директора завода, а министру по этому направлению надлежало исполнять совсем иную задачу – обеспечить тракторами сельхозработы. А уж что для этого заказать предприятиям – трактора или запчасти к ним – в этом и суть министерских забот.

Однако получалось, что тракторов мы выпускали едва ли не больше всех, а вот пахать было не на чем. Море техники простаивало из-за мелочей, изготовление которых даже заказать было некому, поскольку министерство думало лишь о выпуске тракторов.

Отсюда видно: каждый уровень управления должен иметь собственную основную задачу. И решать ее должен с наименьшими издержками, так как их уменьшение даёт рост производительности труда. Попытки решить такие проблемы организацией конкуренции между предприятиями, для чего необходим капитализм с его рынком, просто абсурдны. Наука, как видим, даёт другие решения.

Снижение эффективности народного хозяйства в СССР было вызвано отнюдь не субъективными причинами, не идеалистической утратой чувства хозяина, а началами материальными – получением одной из групп в производстве незаработанных преимуществ из-за пробелов в организации труда (сохранением оплаты за конечный результат).

История СССР со всей очевидностью говорит, что темп роста производительности труда у нас в своё время был более высокий, чем в окружающем мире. Но постепенно он становился все меньше и меньше.

Ответные меры были «приняты», осуществлена экономическая реформа 1965 года, которая целиком разрушила систему пересмотра норм в соответствии с ростом производительности труда. Поэтому в результате этой реформы темп роста производительности труда снизился с 8 – 10 % в год до отрицательного уровня.

Таким образом, распределение по труду там, где труд может нормироваться, предполагает не сдельную оплату труда (больше сделал – больше получил), которая сдерживает научно-технический прогресс и вредна производству, а оплату за рабочее время, отданное выполнению нормы, с системой разовых вознаграждений за пересмотр норм на всех рабочих местах - от рабочего до министра.

 Только такой, наиболее справедливый, и, следовательно, эффективный для производства способ распределения по труду должен установить любой собственник, а особенно государственный собственник, действующий в своих интересах. Стране с таким способом распределения ничто не в силах помешать выйти на передовые рубежи прогресса, сделав небывалый рост производительности достоянием всех - через снижение цен и выравнивание зарплат. В противном случае производство тормозится. Об этом свидетельствует опыт СССР.

В условиях капиталистического способа производства (с наемными работниками) при ограниченных трудовых ресурсах и сильной государственной власти возможен оптимальный для стабильности общества вариант, при котором собственники в интересах своего производства предпочтут для нанятых ими работников общую систему распределения, близкую к распределению по труду. Но свой труд собственники всегда оценивают сами, как правило, присваивая себе прибавочную стоимость.

Поистине горько сознавать, что всё вышеизложенное было проигнорировано нечистоплотными сторонниками рынка, переставшими выполнять функции общенародного собственника, развалившими великую страну, у которой был в наличии огромный и не используемый запас производительности, который подтверждался хотя бы повсеместным перевыполнением норм.

В заключение необходимо сказать, что созданная Муравьёвым теория хозяйствования позволяет находить ответы на многие вопросы. К тому же она отличается простотой и убедительностью изложения и даёт методику рассмотрения любых вещей, в том числе человеческих вещей.