Дом культуры

     Ползло хмурое раннее утро: туман с дрожащей моросью и ветерок с запахом гнильцы. Скороспелый свет середины июня очень хотел, но не мог пробиться сквозь однотонный ковёр ворсистой облачности. Не облачности – тучности.
     Бросив вызов такому утру, Жека надел только голубое поло и лёгкие синие расклешённые парусиновые штаны.
     Он шёл по центральной аллее старого парка к своему последнему приобретению. Заброшенный дом культуры смотрел на своего хозяина двумя рядами пустых оконных проёмов. Колоннада сквозь отвалившуюся штукатурку бесстыдно выставила на всеобщее обозрение кирпичную кладку. Облупившаяся многослойная чешуя дубовых дверей бесцеремонно афишировала гнилые деревянные внутренности. Битое стекло, обломки клинкера и щепки при каждом шаге нового владельца выдавали какофонию шипящих и трескучих высоких нот.
     Внутри Жеку встретил ужасающий запах мёртвого дома. Такой душок встречается в старых хрущобах, где живёт всё подавляющее сообщество пенсионеров. Смрад заброшенности, униженности, перебродившей мочи, ненужности, старых ковров, бездетности, сырого паркета, затхлости и вышедших из употребления книг не выветривается никакими сквозняками. Запах безнадёги уходит только с приходом маляров и денег.
     Продавленные многолетней службой широченные бетонные лестничные ступени привычно вознесли посетителя наверх. Им нет никакой разницы, кого поднимать: всё равно он спустится по ним же.
     Длинные коридоры гудели субконтроктавой сквозняка, как приготовившийся к токкате и фуге ре минор орган.
     Замечательно место! Лучшая покупка! Какой бизнес-центр здесь будет! Загляденье!
     «Эх, жалко шампанского выпить нельзя! Такой повод!».
     Жека не выпивал: даже после небольшой порции он становился смешливым, начинал дурачиться и делать глупости. А ему не следовало выглядеть глупым, это не по ранжиру.
     Жека шёл по длинному коридору и заглядывал в бывшие кабинеты - будущие офисы. Высоченные потолки, полукруглые арки, прямые линии галерей, благородные овалы холлов: все, что нужно для создания атмосферы удачного бизнеса.
     Жалко, что проект реконструкции утвердили только с пятиэтажным пристроем!
     «Такое место шикарное! Возможно, стоит и свой офис сюда перенести?».
     Жека остановился. Хорошая мысль! Надо повнимательнее обдумать эту тему.
     Жека глянул на «hublot»: половина седьмого.
     Жаль, скоро рабочие придут. Начнётся шум, галдёж, треск, гам. Приедут экскаваторы и грузовики, навоняют сожженной соляркой, напускают сизый удушающий смог.
     Под ногами хрустнуло стекло, взгляд машинально опустился: новенькие белые тенниски покрылись слоем кирпичной пыли и быстро состарились. Жека вздохнул.
     Потянуло сигаретным дымом. Жека подошёл к лестнице, но никого не было.
     Почудилось?..
     Жека прошёл в другой коридор, даже в таком состоянии дом культуры радовал, в нём хотелось находиться, его хотелось разглядывать.
     «О, из этой галереи хорошо виден пруд!».
     Дойдя до большого окна, Жека разглядел причину запаха сигарет: на берегу пруда стояло несколько курящих рыбаков.
     Для проформы заглянул в ближайший кабинет и ошалел:
     - Какой вид! Боже, какой вид! Точно, буду здесь делать свой офис!
     Ряды старых лип, разделённые тоненькими диагоналями асфальтовых дорожек, тянулись вдоль всего пруда. Пейзаж завораживал: было в этом что-то царскосельское, роскошное, притягательное.
     Жека представил, как он будет выглядеть, глядящим на эту красоту из отреставрированного здания. Величественная сталинская постройка, отремонтированная высококачественными отделочными материалами, как нельзя лучше подойдёт к его таланту предпринимателя.
     Помечтав и повздыхав, Жека отвернулся от окна. Пора в офис. В углу он увидел две стопки книг и ради любопытства пробежался по названиям. «Рассказы. О’Генри», «Питер Пэн», «Джек Лондон. Любовь к жизни», «Р. Бредбери. Вино из одуванчиков»…
     Жеку бросило в жар. «Вино из одуванчиков»! Бредбери! Это же его любимая книга!
     О, то самое жаркое пионерское лето! Одноэтажные корпуса, пятиместные палаты с синими прикроватными тумбочками, жаровни бетонных дорожек, тайные заплывы в пожарном водоёме, порванные футболом сандалии, кровати с провисшими сетчатыми матрасами, подлунные дискотеки под песни Боярского, противные раноутренние побудки под горн, ополаскивание холодной водой в уличном умывальнике под шиферной крышей, оцинкованные бачки с питьевой водой, долгожданная «Зарница», скучнейший конкурс стенгазет… А родительский день с домашними деликатесами, поедаемыми в одиночку, и заканчивающийся концертом самодеятельности под восхищённые всхлипы мам и одобрительные аплодисменты курящих поодаль пап! А футбольный матч с соседним пионерлагерем! А первые песни под гитару музыкальной руководительницы, восемнадцатилетней Ольги Александровны.
     На берегу так оживленно людно,
     А у воды высится, как мираж,
     Древний корабль – грозное чье-то судно,
     Тешит зевак и украшает пляж.
     И забытая кем-то из предыдущей смены книга на его тумбочке. ЭТА книга! Почему после прочтения Жека не положил её в свой жёлтый фанерный чемодан? Почему так и оставил на тумбочке, для другого пионера в следующей смене? Ведь книга о проведённом лете американского пацана конца двадцатых годов так совпала настроением с летом начала восьмидесятых годов советского мальчика!
     Последний день работы трамвая, старые бабушкины очки, покупка белых теннисных туфель, мисс Бентли, игры у железнодорожного полотна, тёплые сумерки Иллинойса, сумрачный Неприкаянный, вино из одуванчиков… Всё было чужое, но всё было понятным. Даже не понятным - всамоделишным!
     Жека читал во время тихого часа, вместо рисования стенгазеты, около пожарного водоёма, вечером перед дискотекой, и ему всё было понятно. И было приятно ощущать это понимание. Он читал книгу про себя, про свою родину, про любовь к лету и жизни, про своих соседей и друзей. Имена и города были чужими только поначалу, но потом все Дугласы, Томы, Чарли, мистеры Стивенсоны и Лео Ауфманы стали своими, однородными членами русского языка. Их поступки и разговоры были ясными и очевидными, их предпочтения – логичными и неоспоримыми, их игры – знакомыми и любимыми.
     Книга увлекала. Она подталкивала читать себя дальше. Она обещала, что на следующих страницах будет снова интересно, и ни разу не обманула!
     А потом книга закончилась. И через день закончилась лагерная смена. Бело-голубой автобус «кавз» с грустной мордой, трясясь потихоньку, отвёз их отряд в город, девчонки плакали, а мальчики громко смеялись, чтобы не нюнить. Обменивались номерами, у кого были телефоны, и адресами, чтобы ходить друг другу в гости.
     На следующий год - ещё один пионерлагерь, но всё уже было по-другому. Трёхэтажные санаторные круглогодичные здания, полированные кровати в палате на двоих, туалет и душ с горячей водой в конце коридора, телевизоры в холле, купание в бассейне по свистку, бодрые песни из репродукторов, дискотеки, а чаще кино, в актовом зале, ежедневное чтение «Пионерской правды», духовой оркестр на утренних и вечерних линейках. Но не было нужной книги.
     Всё было расписано, расчерчено, всё по сценарию, по утверждённому плану из журнала «Вожатый». Было строго и понятно. Было скучно и грустно. В конце смены никто не обменивался телефонами, все радостно разъезжались плохо загоревшими.
     Жека озяб и поёжился. Раскрыл книгу, обложка была оторвана и не держалась за книжный блок. На титульном листе напечатано: «Материалы XXVII съезда КПСС. В помощь агитаторам общества “Знание”».
     Жека отбросил рваную книгу. Так горестно ему давно не было. Он вышел из кабинета, прошёл длинным грязным коридором, спустился, побрёл по аллее. Тёмно-зелёный с золотистой искоркой «Bentley Continental GT» приветливо пискнул своему пилоту. Жека завёл двигатель и долго сидел под его уютное урчание. Сидел просто так, даже пустых мыслей не было.
     И вдруг пришло понимание, что память – главная обманщица. Всё не так, как было. Ты помнишь не событие, не факт, не момент. Ты вспоминаешь чувство, переживание, впечатление. Тебе нужна дата, а память услужливо подсовывает высохшую медузу сантимента. Тебе срочно нужен довод из жизненного опыта, а вспоминаешь тепло на плечах от рук девочки, которая выбрала тебя на белый танец. Хочется конкретики, а получаешь позавчерашний сон.
     Пискнул смартфон. «Уважаемый клиент! Компания «Билайн» поздравляет вас с Днём рождения. Пусть этот день…».
     Пятьдесят один год. Пора на работу.