Ч. 409 Проявил инициативу тебе и выполнять!

Предыдущая страница  http://proza.ru/2023/12/23/540

Ранее я писал о том, как Ефим Васильевич Путятин, воспользовавшись победой Англии и Франции во Второй опиумной войне при осаде фортов Дагу, сумел заключить Тяньцзиньский трактат, представлявший преимущества России в торговле с Китаем и
ничем не отличающийся от таких же договоров, заключённых посланниками США, Англии и Франции.

Наши историки  всегда подчёркивают, что Путятин сумел сделать это первым, хотя никому  от этого, как говорится, не жарко и не холодно.

Не в меру религиозный Ефим Васильевич постарался включить в договор условие доступа во внутренние районы Китая русских миссионеров.

Чтобы произвести на китайское правительство больше впечатления, вице-адмирал предложил прислать вооружение, боеприпасы и инструкторов.

Китайцы без особого энтузиазма и радости сказали: спасибо, мол, всё возьмут, но вот только инструкторов им не надо.

Между тем, среди русских военачальников, ставших вдруг дипломатами, развернулась конкуренция, кто добьётся большего успеха в отношениях с Китаем и Японией.

В этот раз Путятин прибыл в ранге комиссара, видимо, в результате закулисных козней,  а не полномочного посла, как раньше.

Самолюбие вице-адмирала было задето, к тому же, его ущемили и материально.

Жалование комиссара было меньше жалования полномочного посла, но пилюлю подсластили, добавив должность командующего Тихоокеанской эскадрой, которой он фактически не командовал, постаравшись скорее уехать в Петербург.

Горела душа отличиться и у Николая Николаевича Муравьёва, который уже заработал свою  большую порцию славы с получением графского титула и прибавлением к фамилии слова «Амурский».
 
Муравьёв избавился от конкурента Путятина и ликовал, заключив с китайской стороной Айгунский договор, по которому граница устанавливалась по Амуру до реки Уссури, а дальше границу должна была определить специальная пограничная комиссия.

Но хотя генерал-лейтенант уже имел опыт переговоров с китайцами, в столице решили иначе и отправили в Пекин третьего военного дипломата, графа Николая Павловича Игнатьева, разведчика, бывшего военного агента в Англии.

Китайское правительство не признало Айгунский договор, а дипломатов, которые вели переговоры с русскими, наказали. Пекин информировал Петербург, что территории в Приамурье никто не уступал, а их дали России временно, взаймы.

Несмотря на войну с западными державами, китайцы передумали даже  брать оружие, которое им пообещал Путятин.

Генерал-майора Игнатьева, который успешно действовал в Центральной Азии, кстати, с участием моряков из экспедиции Путятина, послали в надежде, что он добьётся того, что не удалось Муравьёву-Амурскому.

Правительство не обманулось в своих надеждах. Год вёл упорные переговоры Николай Павлович. С китайцами вести переговоры было очень непросто. Шла Вторая опиумная война, и как только англичане и французы терпели неудачу, переговоры замирали, китайцы становились неуступчивыми.

В конце концов, Игнатьев потерял всякую надежду на заключение договора и написал в Петербург, что предлагает надавить на китайцев, направив из Сибири войска. Его поддержал и генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьёв-Амурский.

В сущности, Игнатьев предлагал вступить в войну с Китаем в качестве союзников Франции и Англии. В столице этот план отвергли и решили пойти другим путём.

Александр II собрал Особый комитет, на котором решили не посылать сухопутные войска, а создать на Дальнем Востоке эскадру, которая присоединится к эскадрам западных держав.

Великий князь Константин предложил на совещании в Особом комитете назначить командующим эскадрой своего адъютанта,  капитана 1 ранга Ивана Фёдоровича Лихачёва.

Лихачёв был опытным высокообразованным моряком. Плавал на Чёрном море, на Балтике, совершил переход на корвете «Оливуца» из Кронштадта в Петропавловск.
 
Он был участником освоения Приамурья, после гибели командира корвета Ивана Николаевича Сущёва и трёх матросов был назначен командиром  «Оливуца».
 
После полутора лет командования корветом сдал корабль новому командиру, а сам из Аяна через Сибирь вернулся в Петербург.

Во время обороны Севастополя Иван Фёдорович был флаг-офицером у Владимира Алексеевича Корнилова, получил тяжёлую контузию, когда руководил операцией по погрузке боезапаса.

После войны Лихачёв руководил переводом на Чёрное море корветов «Удав», «Рысь» и «Зубр», затем служил начальником штаба в Николаеве, пока его не перевели в Петербург членом Морского учёного и кораблестроительного технического комитета и одновременно адъютантом великого князя Константина.
 
Следует отдать должное великому князю, он умел выбирать на руководящие должности молодых,  но опытных, талантливых и умных людей.

Однако подтолкнул великого князя к назначению Лихачёва доклад «Записка  о состоянии флота», который Иван Фёдорович ему подал.
 
В ней Лихачёв обосновывал необходимость создания самостоятельной эскадры на Дальнем Востоке.

Иван Фёдорович не стеснялся в выражениях, когда обращался к начальству. Он в директивном тоне писал генерал-адмиралу:
 
«Поручите распоряжение ими одному из лучших военных моряков. У Вас образуются со временем настоящие адмиралы, которые будут страшиться одного только суда моряков всех наций,
 
будут бояться одной ответственности перед отечеством, вверившим им драгоценные средства и интересы, и которых не будет вгонять в идиотизм страх начальства в лице разных департаментов и разных командиров, главных и не главных».

Император, которого Константин ознакомил с запиской Лихачёва, дал своё согласие на назначение Ивана Фёдоровича командующим Первой тихоокеанской эскадрой. Всё пошло по классической схеме: проявил инициативу, тебе её и выполнять.

Перед Лихачёвым поставили задачу создать эскадру, которой ещё не существовало, и в дальнейшем действовать в соответствии с распоряжениями Игнатьева.
 
Должности Ивана Фёдоровича не позавидуешь: формально она звучала независимо, а фактически нужно было подчиняться  посланнику Игнатьеву, генерал-губернатору Муравьёву-Амурскому и находить общий язык с командиром Сибирской флотилии и портов Восточного океана контр-адмиралом Петром Васильевичем Казакевичем.

8 января 1860 года комитет принял решение о назначении Лихачёва. Сборы были недолгими: получив все необходимые документы, деньги, заграничный паспорт, Иван Фёдорович отправился на Дальний Восток не сухим, а морским путём.

Дорога через Сибирь заняла бы вдвое больше времени, которого и так не было. Из Петербурга Лихачёв через Варшаву, Берлин проехал во Францию, где 31 января отправился из Марселя на пассажирском пароходе в Александрию, оттуда в Суэц, из Суэца в Аден и затем на английском пароходе в Шанхай.

Шанхай поразил Лихачёва прекрасными домами и гостиницами в европейской части города, которые контрастировали с традиционной китайской архитектурой.

Остановившись в гостинице, Иван Фёдорович на следующий день отправился в русскую духовную миссию в Пекине, где жил посланник граф Николай Павлович Игнатьев.

Продолжение http://proza.ru/2024/01/13/911