Ев. от Екатии. гл 32. Экспедиция

                Стих 1. Волчьими тропами

       Странник взял приготовленное в фольге горячее мясо, завернул его в новые теплые запасные портянки, положил сверху в полупустой рюкзак и отправился в путь. Две бутылки спирта уместились в литровую армейскую фляжку, а вторая была пуста. О воде в своей тайге нужды никакой заботиться не было, – кругом она, куда ты только ни глянь, ни пойди. Револьвер дурень прихватил тоже, но убрал его в надежный боковой карман рюкзака – подальше от соблазна, – не игрушка какая-то. Не то, чтобы парень был слишком беспечен, но цель его экспедиции предполагала обнаружение схронов, а возможно, и встречу с лихими людьми. Если же этого не произойдет, то и делать ему в походе окажется нечего, а имея даже лишь самое необходимое для выживания, можно не заморачиваться насчет своего благополучия.
       Тех же туристов, что кроме ножа и ружья тащат с собой в лес палатки, магнитофоны иль радиоприемники, тонны банок, бутылок, пьяных подруг и кучу прочего хлама, Странник попросту ненавидел. Лес в его понимании был священным волшебным местом, а осеннюю пору он воспринимал его не иначе, как небесную благодать. «Отсутствие комаров – один из даров осени, а она богата и на сенсорику в плане эстетических наслаждений. Осень - не увядание, но декаданс природы», – подумалось тогда дурню. Как говорил Генри Дэвид Торо, – «В дикости является сохранение мира». Поэтому познаватель неведомого шел в тайгу почти налегке, а в голове у него потихоньку, как легкий приятный фон, на уровне подсознания и гула проводов в поднебесье, звенел, лязгая струнами, демон Амдусиас*.

       Мелодия казалась не такой уж и клевой, по сравнению с альбомами «Металлики» тех времен, но «выключать» ее Страннику пока не хотелось, тем более что звучала она как раз в тему и рассказывала о ритуале превращения в волка. До появления этой песенки в Ассии пройдет еще более десяти лет, однако как заклинание, ее текст был известен еще в незапамятные времена.

       «Shape shift, nose to the wind,
       Shape shift, feeling I've been.
       More swift, all senses clean,
       Earth's gift back to the meaning of life…»*.

       Доехав до деревни Кедровки, что располагалась уже совсем близко к Уральским горам, Странник оставил мотоцикл у приятеля, переправился через реку на лодке, а дальше двинул пешком. Места шли пока что знакомые, но диковатые – заплутать там можно было довольно просто, а, не зная, где ты находишься, от карты толку в лесу почти как от бабкиных слоников. Поэтому дурень отметил свой путь и, сверяясь изредка с компасом, направился к первой избушке.
       Лес вблизи поселения пока еще изобиловал тропками, но полагаться на них тоже особо не стоило, – людям свойственно ходить кругами, а большие лентяи волки могут натоптать куда угодно тропу, шастая друг за другом по следам прочих зверей.
       Но чем дальше уходил Странник, тем меньше становилось тропинок, и тем проще было держать намеченный курс. На одной из развилок он, не раздумывая, повернул вдруг налево и уже через час убедился в своей правоте, – на ветке старого кедра висел берестяной ковшик, а неподалеку журчал помеченный на карте родник.

       Взглянув на часы, Странник решил, что от приготовления чая ему следует воздержаться. Перекусив сочным мясом запеченного кролика, он наполнил вторую флягу водой, выкурил трубку и сразу же тронулся путь. Уже ближе к вечеру он вышел к ручью, на берегу которого, если верить карте, должна была находиться избушка. Идти следовало теперь уже вниз, вдоль ручья, но это не представлялось возможным, – тропинка поворачивала в другую сторону, а в нужном же направлении оба берега были усеяны непроходимыми зарослями ивняка.
       Почесав голову, Странник достал фляжку со спиртом и развел развел себе приличную дозу. Выпив залпом содержимое кружки, он закусил растущей рядом черникой. Почувствовав себя очень комфортно, дурень прыгнул в ручей. Двигаться было трудно. Ноги затягивал ил, а колени ломило от холодной воды. После десятков двух пройденных метров он обливался потом и мерз одновременно.

       Вскоре ручей стал заметно поглубже, но поворачивать назад уже было бессмысленно, – ноги почти не слушались, и идти против течения Странник бы просто не смог. Ухватившись за кусты, он буквально выполз на берег, снял рюкзак, хлебнул неразведенного спирта, стянул сапоги, снял штаны и принялся растирать окоченевшие ноги. «Как-то все очень удачно складывается, – промелькнула в голове парня шальная мысль, – Спирт-то ведь весьма пригодился. А что если, поискать лодку?»
       Выжав портянки и брюки, Странник оделся, кое-как натянул сапоги и начал шарить в кустах. Буквально в нескольких метрах нашлась маленькая одноместная плоскодонка. Лодочка находилась в замечательном состоянии – должно быть, про избушку знал кто-то из местных. В любом случае, пути назад уже не было, да и солнце заметно клонилось к закату.

       Избушка обнаружилась примерно в километре вниз по течению. За ней явно кто-то следил. Отсутствие же дороги обеспечивало защиту от юных вандалов и более зрелых туристов. Увидь кто-то на своем месте Странника и приняв его за чужака, проверяющего чужие снасти, – мог бы и он схлопотать пулю, как между прочим. Но сил думать о таких мелочах у дурня уже просто не оставалось. Растопив гнилую буржуйку, он разогрел остатки обеда, вскипятил воду, заварил чай и насладился своей скромною трапезой, которая казалась ему теперь вкуснее всего на свете. Еще одна кружка чая, теперь уже со щепоткой грибов и капелькой лауданума, – для аромата, – окончательно его разморила.
       Странник уснул, осмотрительно накрывшись висевшей в углу плащ-палаткой, – он знал, что тепло от буржуйки очень недолговечно. Постепенно жесткая лавка-рундук превратилась в мягкий диван, а невероятно соблазнительный женский голос произнес как-то очень неоднозначно:
       — Располагайтесь поудобнее, Франсуа, набирайтесь сил, угощайтесь...


                Стих 2. Послание

       Взяв с полки книжицу, де Сад налил себе большой фужер рислинга и углубился в занятное чтение. На первой странице живым умелым пером была искусно изображена карта неведомой им до этих пор местности. Большая стремительная река разбивалась на две равные части об острый черный базальтовый клин. Меж ее рукавов располагались непроходимые джунгли и тонкая извилистая змейка ручья, на берегу которого крестиком был помечен охотничий домик.
       Далее следовало короткое предисловие, гласившее следующее: «Если Вы осмелились открыть этот дневник, то Вы человек, безусловно, не только лишь любознательный, но и смелый. Знайте же, что отныне и Автор сего имеет полное право на доступ ко всем Вашим тайнам, равно, как и к Вашей душе. Смелость же Вам будет необходима для полного прочтения и встречи со Мной. Отказавшись от Меня, Вы сгниете; со Мною же – воссияете».

       Будучи атеистом, Франсуа де Сад вооружился желанием найти в написанном некий подвох и перевернул страницу. Все тем же ровным каллиграфическим почерком вверху листа было написано: «Десятое полнолуние Синей Луны эпохи Молочных Змей. Остров цветов. Полночь. Или – 13 июля 1987 года в соответствии с Ассией. С тех пор, как вернулась Лейлах, а Лейла уснула, у Меня появилась не только возможность, но и желание сказать нечто важное.
       Жизнь наших Миров, пребывающих в тесном соседстве, идет в разных ритмах, поэтому они столь далеки. Заставить же в унисон биться сердца этих вселенных пока мы не в силах. Но между нами есть связь и взаимодействие».

       Маркиз задумчиво хмыкнул. Взглянув на часы, он вновь наполнил бокал и жадно продолжил чтение.

       «Желающий рьяно встречи со Мною, отыщет домик на карте. Река, текущая вспять, несет в двух мирах свои воды. Тебя, мой читатель, Я в путь посылаю нелегкий. Снарядив экспедицию и взяв с собой верных слуг, Ты должен найти сие место. Все, что знать надлежит, отыщешь Ты впредь в этих строках».

       Франсуа де Сад прочел остатки послания и обвел комнату взглядом. Увидев ореховое бюро с находящимися на нем чернилами и бумагой, тут же поднялся и в считанные минуты перерисовал карту. Едва он закончил работу, как дверь отворилась, и в комнату влетела разгоряченная, румяная от вина и танцев, красавица Адалинда.

       — Еще никто не вернулся из этой экспедиции. Оставьте-ка карту, дайте ее лучше мне. Спрячу от греха подальше. Дневник теперь ваш, – сказала ведьма и протянула руку Маркизу.
       — Как может чужой дневник стать моим? – спросил тот, протягивая Адалинде не высохший еще свой рисунок.
       — Эта вещь проклята, – ответила ведьма, озираясь по сторонам. – Дневник сам выбрал вас, и это не обсуждается. В каждом старинном доме, подобном этому, всегда множество тайников, а порою и помещений, о которых не ведают даже его хозяева.

       Стиль рококо примечателен тем, что в одной комнате может свободно находиться огромное количество предметов и украшений не несущих никакой практической функции, – лишь эстетическую, благотворно влияющую на пребывающего там, посредством избежания лишних прямых линий, противных нашему взору. Благородный житель восемнадцатого столетия, должно быть, ужаснулся бы, попади он в современное «пустое» жилище с его стандартными украшениями, скучной мебелью, и дешевым практичным декором. Прямые углы и нарочитая убогость штампованной утвари, общая безыскусность, должны были бы вызвать у него даже страх и мысли о том, что он попал не куда-нибудь, а именно в Преисподнюю.

       Вскоре, нажав крылышко одного из позолоченных ангелов на живописной лепнине, обрамляющей шелковые обои с изображением сатиров и нимф, Адалинда действительно обнаружила небольшой тайничок, куда и отправилась карта.

       — Расскажете мне о нем? – спросил де Сад, поглаживая дневник кончиками трепетных пальцев.
       — Возможно, как-нибудь, после, – небрежно бросила Адалинда.
       Выйдя на середину комнаты, в центр персидского ковра, узор которого представлял собой сложный магический орнамент, она расстегнула крючки и одним легким изящным движением избавилась от длинной тяжелой юбки. Подобно тому, как бабочка освобождается от серого кокона, прекрасная ведьма сбросила с себя столь модную тогда, кукольную грацию вместе с камуфляжем бального туалета, представ перед маркизом в не менее фантастическом и волшебном, но, теперь уже собственном образе.
       Ее красота казалась гротескной для того смутного времени. Слишком узкая талия, очень стройные ноги, бедра, которые тут же хотелось обнять по воле огромного количества тестостерона, вскипающего в крови благодаря одному только взгляду на них; необычно-солнечная для аристократки, чуть золотистая кожа, большие, но юные, невероятно красивые груди, перламутровые ровные зубы, немного пухлые, удивительно развратные губы, огромные голубые глаза, длинные, будто у феи ресницы, белые, словно пепел, волнистые волосы...
      Адалинда была идеалом, мечтой, и казалась пришелицей из запределья. Еще никогда Маркиз не видел настолько совершенной, настолько красивой и желанной женщины.

                Стих 3. Грядущее и былое

       — Франсуа, вы так и будете смотреть на меня всю эту ночь? Я вовсе не ваша натурщица, – игриво сказала проказница.
       — Но вы бесподобны! – прошептал Франсуа, приближаясь к ней и опускаясь на колени, прикасаясь руками к наинежнейшей коже ее дивных ног.
       — Маркиз, вы мне льстите, выказывая свое восхищение, но я устроена, в принципе, так же, как и все прочие женщины. Поэтому оставьте свои вдохновенные рыцарские прелюдии и поскорей приступайте к делу. Я уже достаточно горяча, – могу взорваться прежде, чем вы начнете.
 
       Вскоре де Сад убедился в правдивости слов Адалинды. Она приплывала столь часто, что даже не позволяла ему самому как следует разогнаться. И вот, по истечении часа, в очередной раз осушая кубок с вином, мультиоргастичная смоковница промолвила:
       — Если пророчество верно, и вы действительно тот, о ком оно говорит, то небольшая сложность в исполнении миссии не только не повредит нашему делу, но и придаст ему особой пикантности и остроты. Матильда уже позаботилась о том, чтобы избавить вас от первого слабого эякулята, вы должны победить Маркиз, чтобы оплодотворить меня своим драгоценным семенем.
       С этими словами, Адалинда улыбнулась самой невинной улыбкой и потянула висящий возле китайской вазы бархатный шнур. На зов колокольчика в комнату вошли четверо молодых атлетов, словно сошедших с мозаики стен Терм Каракаллы в Риме.*
 
       — Кажется, я вас понял, – сказал Франсуа. – Только одному из нас стать суждено отцом ребенка. Но эти грозные жеребцы, – всего лишь безродное быдло.
 
       Адалинда чуть было не захлопала в ладоши, глядя на то, как хрупкий и красивый аристократичный юноша, – а именно так выглядел пресловутый Маркиз, – ударил кулаком под дых одного из грозных атлетов, второго бесцеремонно толкнул, а глядя в глаза третьему, произнес твердым тоном:
       — Без моего приказа не сметь даже дышать, тупое отродье!
 
       И было в его взгляде, в его голосе нечто такое, что тут же заставило подчиниться грозных атлантов. Так повинуется лев своему дрессировщику, вздрагивая от щелчка кнута; так подчиняются заключенные преступному авторитету; так, безропотно внимают командирскому гласу солдаты; и именно так, становясь неожиданно кроткой, слушается всякая безродная наемная тварь сильную личность, рожденную повелевать.
       После нескольких забавных упражнений, почувствовав приближение эякуляции, когда его семя уже начало сочиться, маркиз лег на спину, пригласив Адалинду сесть на него сверху. Войдя пальцем в анус красавице, де Сад нащупал свой член в уютной теплой и мягкой муфте вагины. Эта забава доставила немалое удовольствие как ему самому, так и его ненасытной партнерше.
       — Я хочу, чтобы вы кончили именно так, Франсуа, – сказала она задыхаясь. – Я улечу вместе с вами, и мы создадим новую жизнь во славу грядущего, по наитию Лучезарного Господина. Пусть эти юноши входят в меня сзади по очереди. Так будет тесней и намного приятнее, как мне самой, так и вам.
       — Я согласен,– ответил Маркиз, отпуская поводья.
 
       Вскоре его густое горячее семя мощными мучительными толчками оросило нежное лоно ведьмы. Адалинда замерла, напряглась и сжала могучий член мышцами своей узкой вагины, содрогаясь от головокружительного, подобного нескончаемому эху в горах, блаженного апогея физического момента любви.
       — Теперь, я уверена, что не ошиблась, – прошептала она и, почему-то, с улыбкой добавила. – Мяу.

 
       Странник проснулся, но не стал ничего записывать. Да и как он мог отобразить подобный наикрасивейший сон в едва теплой и темной избушке? Подкинув дров в печку, бедолага взглянул на часы и, убедившись, что до утра еще далеко, развел себе еще глоток спирта. Через минуту он уже крепко спал, согревшись и успокоившись.
 
 
       Мысленно попрощавшись с жизнью, Эльвира повернулась к подруге и немного опешила. Плавно танцуя в ритме мелодичных кошачьих трелей, Люсильда снимала одежду, движениями своими напоминая Диту фон Тисс. При этом дьяволица неоднозначно строила глазки глазеющим на нее желтоглазым демонам и по-кошачьи облизывалась.
 
       — Что это ты удумала? – спросила шепотом Элли. – Хочешь с ними со всеми потрахаться?
       — А ты предпочитаешь вместо пенисов отведать их зубов и когтей?
       — Да в общем-то, не особо. Ты знаешь, что член кота колется по всей длине? – как-то неуверенно спросила Эльвира, расстегивая пуговицы на своей блузке.
       — Не бойся. Я чувствую, что это добрая сказка, – ответила Люси, теребя пальчиками мохнатый мешочек с яичками одного из человеко-котов и млея при этом от прикосновения нежных подушечек на кошачьих лапах и теплой мягонькой шерстки.
 
       Показавшийся вслед за этим на свет божий пятнадцатидюймовый кошачий елдак, оказался действительно весь покрыт, будто расческа-массажка, небольшими красными иглами. Они были мягкими, но упругими, приятными на ощупь, шевелились, и щекотали ладонь дьяволицы, предвещая путешествие в страну неизведанных ощущений.
 
       — С ума сойти! – воскликнула Элли, глядя на это чудо.
       — О, черт побери, я уже вся потекла, – простонала в ответ дьяволица. – Он такой замечательный. А запах! Я вся горю, – не могу больше терпеть.
 
       Не выпуская из рук удивительный член, демонесса встала на четвереньки, направляя его в свою, изнывающую от желания пещерку. Как только мохнатый фаллос вошел в нее, Люсильда застонала так громко, словно хотела разбудить всех обитателей леса, приглашая их на свою оргию.
 
       — Ты что? – испуганно спросила Эльвира, – она уже лежала рядом, содрогаясь всем телом и тихонько поскуливая от ударов сумасшедшего кошачьего кунилингуса.
Длинный быстрый подвижный шершавенький язычок одного из человеко-котов вылизывал девушку столь искусно и рьяно, что она и сама уже еле сдерживалась, чтобы не закричать.
       — Ты попробуй сама! Это вулкан какой-то! – воскликнула Люси, освободившись от объятий любвеобильного котика.
 
       Не успела она перевести дух, как тут же была схвачена новым похотливым животным. Девушки пришлись человеко-котам явно по вкусу. Фантастический марафон в стиле доктора Моро длился не менее трех часов. Затем, будто по чьей-то незримой воле, все эти странные существа принялись кончать на вымотанных до предела красоток, поливая их янтарною спермой, пахнущей лакрицею и легким дурманом. После этой, надо сказать, понравившейся дамам, заключительной части спектакля, все прекратилось. Исполнив свою живую мяукающую «симфонию брызг», человеко-коты, один за другим, бесшумно скрылись в лесу.
 
       — Меня уносит, – мурлыкнула Элли, размазывая по телу янтарный крем.
       — Мне кажется, что это не просто сперма, – сказала Люсильда. – Это вход.
       — Что ты имеешь в виду?
       — Похоже, ты слегка поглупела после кошачьего шоу, – беззлобно ответила ей дьяволица. – Иди ко мне.
 
       Втирая в кожу пьянящее кошачье зелье, девушки, незаметно для самих себя начали целоваться и вскоре всецело увлеклись этим занятным процессом. После безумного жестковатого порева их нежные ласки в дурманящем разум, янтарном наркотическом аромате, стали прекрасным десертом, изысканной сладостью и восхитительным лакомством. Доставив немало радости, как сами себе, так и огромной сове, наблюдающей колдовскими глазами за происходящим на тихой лесной поляне, Эльвира и Люси уснули, глядя друг дружке в глаза.

               
                ***WW***


Следующий стих - http://proza.ru/2024/03/09/59

Предыдущий - http://proza.ru/2024/03/08/973

Начало сериала - http://proza.ru/2024/01/06/822

Сиквел - http://proza.ru/2023/02/03/1819

Начало сезона - http://proza.ru/2023/11/25/456

*Амдусиас (также Амдусциас и Амдукиас) — один из демонов Ада, описываемых в «Goetia». «Goetia» утверждает об этом демоне следующее: «Он князь, великий и могучий, появляющийся вначале в виде Единорога, но по требованию вызывающего он встает перед ним в виде человеческого существа, при этом, но не сразу, слышатся трубы и множество других музыкальных инструментов.

Он также заставляет деревья кланяться и сгибаться по велению вызывающего. Он дает отличных «знакомцев» и управляет 29 легионами духов». Две трубы лежат на земле, а третья висит у него на плече. Его можно считать покровителем современной рок-музыки в стиле «хэви-метал» ибо он обладает способностью производить ужасную лязгающую музыку, и если это так, то надо признать, что он и по сей день хорошо справляется со своими обязанностями.

*«…Меняю свой облик и держу нос по ветру,
Меняю свой облик и забываю, кем я был.
Теперь я быстрее, а чувства острее,
Ответный подарок Земли на смысл жизни.
Луна в звездном свете такая яркая,
Этой ночью воздух холодный, словно сталь.
Мы слышим вой ветра и меняем свой облик,
Я чувствую, что возвращаюсь
В прошлое, в лучшие времена,
Шерсть у меня на холке встает дыбом.
Естественность – путь к сохранению жизни.
Так поищи волка внутри себя!
Меняю свой облик и держу нос по ветру,
Теперь я быстрее, а чувства острее,
Ответный подарок Земли на смысл жизни волка и человека».
«Of Wolf And Man » « Metallica » 1999 г.

*Термы императора Каракаллы в Риме, официально именуемые Антониановыми. Эдакий римский культурно-спортивно-банно-развлекательный комплекс и клуб...