Ев. от Екатии гл. 47. Вышивка гладью

                Стих 1. Витрина

       Неторопливо бредя по тропинке, Странник думал о том, что добыть зайца с помощью Марсика у него вряд ли получится. Дробовик он откапывать ради такого дела не собирался, а для того чтобы на бегу снять косого из заветной мелкашки, нужно быть каким-нибудь Робином Гудом. Днем ведь нормальные зайцы, как правило, прячутся по своим тайным убежищам, а питаться выходят лишь в сумерках. Так что, даже если пес и поднимет какого-нибудь ушастого, то он просто удерет, да и все. Впрочем, когда идешь, например, по железке и без оружия, то они нередко выпрыгивают на насыпь и таращатся. Да и из дробовика подстрелить на дурняк этого зверя тоже не всегда просто. Пытался как-то уже, – косой побегал и просто исчез, словно и не было. Далековато было. Далековато...

       — Слышь, мистер Пиклз. Марсик он. Ноешь вечно, как Марина какая-то, вот и будешь теперь Маринадом. Пойдем, по просеке прошвырнемся. Да не по старой, – там все заросло. Выйдем на на новую. Там и грибов должно быть дофига, но нам с ними возиться недосуг. Нету масла, сковородки, – точим лясы, хлещем водку. Кароч, план такой: Побежишь впереди меня, – станешь шапкой и мяском. Однако позади носись сколько влезет. Один раз повторю, больше не буду. Гоняй зайцев где-нибудь позади. Вперед сунешься, пулю схлопочешь. Нянь абу, да вый-абу*.

       С этими словами Странник свернул с тропы и направился в сторону просеки. Преодолев бурелом и небольшое болотце, он наконец-то вышел на нее и сразу же убедился в том, что места эти вовсе не необитаемы. Кто-то старательно собирал хворост, пилил старые сухие деревья на двухметровые бревнышки и ставил их аккуратно в форме шалашиков по краям. Должно быть, зимой, по первому снегу неизвестный ревнитель увозил это все домой на «Буране». Местные покупают эти вездеходы вовсе не для забавы и без прицепа «Пены-волокуши» редко куда выезжают. Так или иначе, но для зайцев подобные шалаши были бы прекрасным убежищем, – для их нескончаемых пряток.
       Долго ли, коротко ли, но пройдя какое-то приличное расстояние и уже собравшись поворачивать вспять, дурень увидел косого. Возможно, набегавшись, убегая от рыщущего повсюду неугомонного пса, ушастый выпрыгнул прямо на просеку и присел отдохнуть.
       — Так теперь и будем вас добывать, – выдохнул Странник, медленно нажимая пальцем на спусковой крючок. Заяц упал, а радостный пес в ожидании похвалы выбежал из лесной чащи к хозяину.   

       Просека уходила под приличным углом в сторону от намеченного направления, однако идти через лес напрямки, – затея не самая лучшая. Ко всему прочему, Странником овладел охотничий азарт, и он был уверен, что если вернется тем же самым путем на тропу, ведущую к вышке, то непременно подстрелит кого-то еще. Заяц, и правда, еще один вышел на просеку, но тут же из виду скрылся. А вот рябчиков парочку дурень снял с веток, как в тире. По обочинам любой северной дороги, шрамом-рубцом разрезающей плоть тайги и болот, как на витрине, можно увидеть самых разных зверушек. Разница лишь в том, что Странник не пассажир и не покупатель, – он не видит никакого стекла.


                Стих 2. Привал у могилы

       — Погоди ты, лешак ясэ, скулить. Я вообще не врубаюсь, откуда в тебе столько энергии. Или ты и предлагаешь никуда не переться, но прям тут заночевать?
       Пес в ответ заскулил и копнул лапой песок возле вышки.
       — Нет, раскопками я заниматься тут не намерен. И так придется в схрон лезть за спиртом. Хозяина избушки нужно задобрить, да и сами мы пьем дай бог каждому. Ну а кости, что кости? Пусть лежат себе под землей. Я на этом месте ничего такого не ощущаю. Думаю, что тут море было когда-то. Иль Уральский окиян. Потом холодно стало, рыбы шерстью покрылись. Те, которые сухопутные. Или перьями, как вот эти придурки. Сколько там люди бродят?
       Марсик тявкнул, глядя на то, как дымит загорается береста и занимаются пламенем сухие еловые веточки.
       — Правильно, очень недолго. Так неужели за все предыдущее время ничего разумного не было? Это ведь уму непостижимо. Не торопись. Сейчас дров соберем, зайца освежуем, мелочь эту тож оприходуем и зажарим, а потом уже тяпнем. Ты, конечно, найдешь, чем из внутренностей полакомиться, но вот мне, как-то ягодками надоело закусывать. Хотя... Уговорил, сукин сын.

       Странник принял на грудь каплю спирта из крышки, заел брусникой и принялся хлопотать у костра. Шалашей никаких он не строить не стал, ибо знал, что с его перфекционизмом будет заниматься этим до поздней ночи. Однако, работая, добравшись до приготовления зайца, он понял, что таким образом минимизирует симптомы своей болезни. Внутренности зверька действительно казались познавателю сперва слишком яркими, – возникла даже идея погадать на них. Вполне возможно, что он даже что-нибудь и увидел бы в этом чуде природы, созданным ею совсем для иных целей. Но по мере того, как Странник трудился над приготовлением пищи, пусть несколько варварским способом, необычные ощущения и краски утихли. Осталась лишь красота-прорисовка окружающего пространства, осталось ощущение сказки, полусна-полуяви. Присущий же данному сумасшествию бред и пугающая логичность-взаимосвязь всего сущего, даже неприятные ощущения, – все это сперва перестало быть значимым, а затем, и вовсе, исчезло. Дурень чувствовал себя так, как если бы он принял немного хорошей ЛСД, очень чистой и удачной, без побочных эффектов.

       Костер парень устроил по примеру нодьи, но пока в нем было большое количество углей, лежбище себе не устраивал, – лишь набрал побольше пихтовых веток и сложил их кучей неподалеку. Длинный плащ с капюшоном из какого-то плотного, но довольно мягкого брезента, надетый поверх теплой куртки, обеспечит защиту от потери тепла с одной стороны. С другой же, всю ночь будет тлеть сосновое бревнышко. Снизу – толстый слой пихты убережет от холодной земли да еще и ароматом одарит. А внутри... Внутри сказка и спиртик, лауданум и чувство комфорта, надежда, любовь к жизни, покой. Сверху темное звездное небо. Из-за оболочек то и дело выныривает молодая Луна, а в кармане вышитый гладью платок. Незримая нить от него тянется к дому, к живой настоящей и осязаемой девушке, не одержимой какими-то демонами, не зависимой и не сумасшедшей. Это ли не свобода, не счастье?
       После сытного ужина Странник и Марсик уснули. Сил хватило только на то, чтобы подвесить остатки еды в котелке за веревку на ветке. Ночь была очень тихой, безмятежной и нежной, до тех пор, пока не начались сны. 


                Стих 3. Провинция

       — Тут что, еще и дровами топить надо? – спросила в недоумении дьяволица, глядя на старую фигурную чугунную печь-камин и торфяные брикеты, – дом был древним, но за ним явно кто-то следил. – В моем мира охапка дров для камина стоит целое состояние. Деревья вообще трогать опасно, не то что пускать на дрова. Да и на торфе разве что солод подсушивают.
       — А ты хотела бы поселиться в отеле? – ехидно ответила её Эльвира. – И там расстрелять в упор еще парочку ангелочков?
       — Если бы кое-кто не лизал в этот момент вампирице, то все могло бы быть шито-крыто.
       — Сама уехала, ни черта не сказав!
       — Да иди ты в трынду, достала уже, – сказала Люсильда беззлобно и как-то грустно.
       — Ты знаешь, как этим пользоваться? – Габриэль скрипнул литой узорчатой дверцей. – Удивительное произведение искусства.
       — Я знаю. Я затоплю, вы не переживайте, – вызвалась Лиза, довольная тем, что может быть полезной в обществе обожаемых ею господ, на которых смотрела с нескрываемым восхищением, словно на каких-то богов.
       — Я помогу тебе, – сказала Эльвира. – Этот домик когда-то принадлежал дедушке Отто. Он встречался здесь со своими любовницами и проводил кое-какие обряды. Насколько я знаю, на дом должно быть наложено охранное заклинание, поэтому его нет даже на картах.
       — Откуда знаешь? – спросил Габриель, располагаясь в плетеном кресле.
       — Она приняла многие скрытые знания вместе с его силой, – беспечно ответила Люси, присаживаясь в кресло напротив и открывая банку крепкого пива.
       — С одною лишь силой знания впитать невозможно, – сказал подозрительно ангел. – Ты пила его кровь? Если это так, то ты могла заразиться. Нельзя пить кровь чернокнижника даже в отражении.
       — Я не пила его кровь, но когда он был огромным котом, случайно глотнула его спермы, – ответила Эльвира, немного смутившись.
       — Насчет этого мне ничего неизвестно. Но все равно, нужно будет за тобою понаблюдать и провести кое-какие тесты.
       — Я бы сама справилась с этим и без ангельской помощи, – сказала Люсильда. – С чего это вдруг ты стал таким внимательным? Почему ты так добр к богопротивной ведьме, к шлюхе Вельзевула?
       — Теперь я и сам нечистый. Остался всего лишь шаг, – ответил Габриель грустно.
       — Ну все, щас расплачусь. Вот шайзе, – Люсильда отхлебнула пивка. – Я тебя, в конце концов, или превращу в немого кота или затрахаю до смерти.
       — Даже не знаю, что хуже, – парировал ангел.
       — Скорей бы уж ты стал настоящею девушкой. Может, тогда мы поладим. Не хочешь подняться со мною наверх? Через день члена у тебя уже больше не будет.
       — Нет, не хочу. В прошлый раз вам удалось соблазнить меня только благодаря вашему зелью.
       — Разве ты не сам вызвался развлечь нашу Эльвиру?
       — Эльвира тогда еще была невинным ребенком. Да и сейчас она лучше нас с тобой вместе взятых. Жаль, что все это теперь не имеет никакого значения.
       — Фак логик. Что за хренотень вообще происходит? Мало мне этих проблем с Лейлой и Прозерпиной, мало того, что череп достался Матильде, так еще у меня теперь еще и любовница ангелица. Нервы ни к черту, прячемся в какой-то дыре, словно крысы, ангел подыхает, подруга в рот тянет все, что ни попадя, и теперь еще с ней неизвестно что может случиться. А вдобавок ко всему, мне почему-то жалко эту девчонку.
       — Добро пожаловать в наш дерьмовый человеческий мир, – сказала Эльвира, бросая на пол аккуратные полешки буковых дров. Белокурая милашка Лиза тоже принесла небольшую охапку и принялась хлопотать возле печи. Глядя на нее, Люсильда в задумчивости облизнулась, но через мгновенье хихикнула, допила пиво и отправилась за новою банкой.


                Стих 4. Stille Wasser sind tief

       — Ты, правда, такая вот нежная и невинная, или все это какая-то шутка? – спросила Люсильда, преграждая ногой дорогу запыхавшейся девушке.
       — Если ты, и правда, какая-то там сильная ведьма, то должна все про меня знать, а если нет, то иди тогда в жопу, – ответила Лиза неожиданно резко, отталкивая ногу Люсильды. – Я хочу поджарить колбаски. Никто не против?
       — Конечно жарь. Все уже голодны! – рассмеялась Эльвира. – А еще я предлагаю выпить шнапса из Швацвальда. Смотрите, что я нашла в подвале, – она поставила на стол большую бутылку запаянную сургучом. – Тысяча восемьсот сорок пятый. За сто лет до гибели прадеда. Наверное, хозяин заводика Сикстус Шладерер и прадед были дружны, раз он подарил ему эту бутылку и даже подписал ее этикетку.
       — Были дружны настолько, что Отто побоялся ее открыть, – усмехнулась Люсильда. – Мне безопаснее всего будет проверить на себе это чудесное искусство наслаждения фруктами*.
       — Ты что, заботишься о нас? – съязвил в свою очередь Габриель.
       — Чтоб ты сдох, пернатый, – ответила Люси, открывая бутылку. – Принеси-ка нам стаканчики, малышка.
       — Хорошо, – ответила Лиза. – Я уже успела сполоснуть эти чудные рюмки.
       — Расторопная прислуга, – пробормотала дьяволица, наливая себе полную рюмку шнапса. – И рюмки какие-то диковинные. Гребаный чернокнижник... Ммм, да это фантастика! Вкусная водка.
       — Она не отравлена и не заколдована, – констатировал Габриэль, делая первый глоток. – Медовая слива, – вкус мягкий. Сливы росли на Боденском озере. Это все, что я могу сказать.
       — Это недалеко на юг, – сказала Эльвира, тоже пробуя шнапс. – Там есть древний монастырь на остове Рейхенау.
       — Там есть и другой остров, «Остров цветов», Майнау, – пробормотала Лиза, разглядывая бабочку на рюмке. – Мой отец работает в питомнике бабочек. Он лепидоптеролог. Первые люди жили на Майнау больше пяти тысяч лет назад.
       — Накладывай уже всем свою стряпню и присаживайся с нами, – сказала Эльвира Лизе. – Надеюсь, никто не против?
       — Итак, – мы еще не успели освоиться в темной берлоге у твоего старика, а уже получили кучу каких-то хитрых загадок. Отто теперь совершенно бесполезен, и отгадывать их нам придется самим, – сказала Люсильда, глотая новую порцию шнапса. К тому факту, что Лиза сядет вместе с ними за стол, она отнеслась совершенно спокойно. – Тем не менее, всем этим мы займемся уже завтра, а сейчас нам нужно будет подготовить вас к вечернему ритуалу.
       — Я немного боюсь. Что для этого нужно? – спросила Лиза, дрожащей рукой поднося рюмку ко рту.
       — Чтобы спасти от смерти твоего любимого ангела, ты должна с ним переспать, – сказала Эльвира.
       — И только? – девушка покраснела и стала еще милей в своем непорочном смущении.
       — Ты, и правда, красотка, – ухмыльнулась слегка захмелевшая дьяволица. – Есть еще парочка незначительных мелочей и нюансов, но пусть тебя не заботят технические моменты. Сейчас мы с Элли пороемся в сундуках Отто, – свечи и прочая ведьмовская беда у него должны быть тут где-то припрятаны. А вы пока с Габри потрахайтесь хорошенько, чтобы настроиться друг на друга. Во время ритуала не должно возникнуть никаких накладок.
       — Я согласна, – Лиза смущенно улыбнулась, боязливо поглядывая на ангела.
       — Вот и прекрасно. Прояви все свои таланты, девочка, – сказала Люсильда, снова наливая себе шнапса. – Как у вас говорят, – Штиле вассер зинд тиф?*
       — Я постараюсь, – ответила девушка, допивая сливовую водку.


                Стих 5. Любовь

       Алкоголь сделал свое дело, и уже вскоре скромница Лиза предстала пред Габриэлем в ажурных красных чулочках и алом шелковом пеньюаре, распустив роскошные белые волосы. Не смотря на то, что печка начала прогревать старый дом, бедняжка слегка озябла, и ее молодые упругие груди оттягивали тончайшую ткань затвердевшими от прохлады сосками. Юное красивое лицо Лизы было совсем не развратным, скорее кукольно-нежным и милым, очень свежим и выразительным. Легкий румянец на щеках вспыхнул гораздо ярче, как только архангел разглядел в ней настоящую женщину и коснулся ее руки.

       — А ты очень желанная, знаешь это? – сказал он девушке, привлекая ее к себе и скользя рукой по гладкой поверхности ткани.
       — Я рада, что нравлюсь вам, – прошептала Лиза чуть слышно, обнимая Габриеля. Она прижалась к нему всем телом, зажмурилась и начала опускаться вниз, покрывая поцелуями грудь и живот. Нащупав твердеющий фаллос, девушка подняла глаза и, глядя на ангела, лизнула алую большую головку. Лиза играла с членом, сперва совсем как неопытная глупая девочка, но вскоре, зажмурившись, одним движением проглотила его почти до самого корня. На глазах у нее выступили слезы, но ощущать то, как что-то мягкое на твердом проникает к ней в горло, ей очень понравилось. Отдышавшись, девушка повторила свой опыт, и теперь уже несколько раз проглотила немаленький член.
      Габриэль поднял бровь и, положив Лизе руку на голову, начал мягко, но настойчиво подталкивать ее в такт движениям. Вскоре девушка вошла в такой раж, что уже и сама не могла остановиться, лишь иногда шепотом умоляя ангела о том, чтобы он кончил. Габриэль постарался расслабиться, настроился всецело на волну сладострастия, содрогнулся и сдался, оросив нежный ротик и лицо девушки брызгами благородного семени.
      — Твоя сперма на вкус напоминает яичный ликер, – рассмеялась Лиза, хлопая глазами, не зная, что ей делать с брызгами на лице.
      — Вытри, сейчас потечет, – улыбнулся ей Габриэль. – Давай приляжем с тобой.

      Лиза вытерла лицо полотенцем, оставаясь при этом похожей на совершенно невинную девочку, достала из контейнера банку пива и, сделав глоток, отдала ее своему милому принцу. Немного подумав, она подошла к выключателю и вопросительно посмотрела на ангела. Тот кивнул, улыбнувшись, и Лиза выключила все еще смущающий ее свет.
      — Мне понравилось, – сказала она, ложась рядом. – Чего еще ты хочешь? Войдешь в меня?
      — Сейчас я отправлю тебя на экскурсию в рай, – ответил ей Габриэль, поставил банку на пол и поцеловал ее в губы. Аккуратно, бережно, даже нежно сняв с Лизы шелковый пеньюар, он сжал в ладонях ее прекрасные груди. Целуя их, опустился ниже и начал стягивать трусики. Лиза почему-то начала слабо сопротивляться, и тогда он сорвал их одним быстрым молниеносным движением. В лицо ангелу выпрыгнул небольшой, но и вовсе немаленький, упругий, налитый кровью половой член.

                ***WW***
   
         

*Пиклз – рассол; уксус для маринада.
– разг. неприятное положение; плачевное состояние; сложная ситуация.
– разг. чушь, чепуха; нелепость.

*Нянь абу, да вый-абу (коми прибаутка), - хлеба нет и масла нет. Но звучит нецензурно.

* «Искусство наслаждения фруктами», – слоган компании «Дом Шладерер».

* В тихом омуте черти водятся. Дословно: Тихи воды глубоки.


Следующий стих - http://proza.ru/2024/03/20/1851

Предыдущий - http://proza.ru/2024/03/18/1134

Начало сериала - http://proza.ru/2024/01/06/822

Сиквел - http://proza.ru/2023/02/03/1819

Начало сезона - http://proza.ru/2023/11/25/456