Ев. от Екатии гл. 51. Веретено-2

                Стих 2. Europa magnus vicus est

       — Ты соврала ему? – шепотом спросила Эльвира.
       — Надоела его постная физиономия. Пусть развлекутся, – может, повеселеет немного.
       — Алексейка уж точно повеселеет, – хихикнула Элли. – А Лиза, правда, не умерла?
       — Это дело времени. Она теперь, как бы, в чистилище. Если пробудет там достаточно долго, то по возвращении от прежней Лизы мало что может остаться.
       — Жестокое колдовство, – вздохнула Клара. – Я могу подыскать для Габриэля прекрасную девушку из персонала. Есть одна фантазерка. Мечтает о романе с трансушкой. Мужчины ей кажутся слишком грубыми и неотесанными, а лесби попадались и того хуже.
       — Что-то ты уж очень расщедрилась, – Люсильда посмотрела на вампирицу, как на некое насекомое. – Знать все о своем персонале считается у вас хорошим тоном?
       — Больница – словно деревня. Все обо всех всё знают. Думаю, что так не только у нас, – ответила Клара, пожав плечами.
       — Звони ей, – неожиданно резко сказала Люсильда. – Предложи прокатиться на остров бабочек.
       — Возможно, ты имела в виду Остров цветов – Майнау? – Клара таинственно улыбнулась.
       — Какая разница? Звони своей нимфе. Она приедет?
       — Она давно уже грезит об обращении, а посему сделает все, что я скажу. Проблемка в том, что на этот остров ангелам дорога заказана.
       — Поясни, – Люсильда вздернула бровь.
       — Остров цветов был населен еще в каменном веке. Потом там жили древние кельты. Не знаю, какие именно ритуалы проводили друиды, но земля эта пропитана кровью принесенных в жертву людей, а сам остров окружен дикой магией. Не буду вдаваться в историю, – забавно, но утомительно, поэтому средние века пропущу. В пору же правления Ее Величества Королевы Швеции Виктории, Майнау пришел в ужасный упадок. И когда он достался ее сыну – Герцогу Сёдерманландскому Вильгельму, тому тоже было недосуг им заниматься. Через два года он отдал эту игрушку своему сыну Леннарту Бернадоту. Избалованный своей матерью, Великой Княжной и внучкой Александра второго, а так же Герцогиней Сёдерманландской Марией Павловной, мальчик женился на простой девушке и лишился прав на корону, а остров стал его утешительным призом.


                Стих 3. Secretorum papilio Insulae

       Вот тут-то и началось самое интересное, – продолжила Клара. – Германия тех злополучных лет была не только многострадальным истерзанным государством, но и парком отдыха и развлечений для богатых людей. Словно грибы росли в городах публичные дома, казино, кабаре, порою сочетая все это в одном флаконе. Дорогие женщины в мехах и бриллиантах, лучшие сорта выпивки, экзотика, кокаин, – пир во время чумы набирал обороты.
       С завидным рвением августейший двадцатитрехлетний Леннарт взялся за дело, противопоставив декадансу здоровый досуг. Быстро подружившись с нацистами, он наладил дела с «Kraft durch Freude»* и, сделав посещение Майнау платным, принялся его обустраивать. Уже в тридцать пятом его остров посетило более пятидесяти тысяч человек. Там было чудно, – вздохнула Клара. – Легально Майнау стал центром туризма и отдыха со множеством парков и аттракционов, а нелегально – местом поиска силы и артефактов.
       — Тебе книги писать надо, – вкрадчиво сказала Люсильда. – Вы нашли какие-то манускрипты?
       — О нет, друиды не писали книг. Все свои тайные знания они оберегали настолько ревностно, что передавали их только из уст в уста. Ученикам приходилось тренировать в первую очередь свою память, а уж потом учиться практической магии. Но у нас были их символы, тайные знаки, артефакты, орнамент. А еще тогда существовало общество по изучению древней германской истории и наследию предков.
       — Попросту Аненербе, – вставила слово Эльвира, обняв свою дьяволицу.
       — Да, Аненербе. Они сумели многое расшифровать и не замедлили провести первый опыт – ритуал с жертвоприношением. Леннарт Бернадот тогда был очень болен. Врачи отмерили ему полгода жизни, поэтому доктор Гобелет уговорил его занести клинок кинжала над девственницей. Эксперимент удался, и болезнь отступила. Леннарт умер совсем недавно на своем любимом острове бабочек и цветов, дожив до девяносто пяти. Но тогда... Как только кровь пропитала алтарь, произошло что-то немыслимое, – остров ожил. С нами был один контактер-сенситив, – Вальтер фон Райхенау...
       — Генерал Райхенау? – спросила Эльвира. – Как тот самый остров и монастырь. И проехать туда можно так же, как на Майнау, – по мосту.
       — Да, генерал. Но в Аненербе важны были не звания, не регалии и даже не дворянский титул. Главное и основное условие для истинно-посвященных – ведьмовская сила и ум. Вальтер сказал, что теперь ни один ангел не сможет попасть туда. Даже настоящий священник, имеющий связь с ангелами погибнет на этом острове. Уверена, что этот барьер действует до сих пор.
       — Сила через радость, – пробормотала Люсильда. – Саентология прям какая-то. Звони, Кларисса. Я уверенна, что Габриэллу это все не касается.
       — Но почему? – удивленно спросила Клара.
       — Габриель был вхож в высший свет Преисподней. Он один из трех Хранителей Знаний, канцлер библиотеки Самаэля. И после того, как он переспал с Лейлой, от его святости остался лишь пшик.
       — Но он пришел на зов Михаила.
       — Михаил тоже не ангел. Давно уже. У ангелов не может быть своей воли, – они солдаты. Архангелы имеют зачатки своего супер-эго, однако... В общем, до Нортона им далеко. Самого Михаила, если что, Габриэлла почувствует, а вот, остальным пернатым и их шпионам туда путь заказан. Чудесно! Я уже люблю остров бабочек, – рассмеялась Люсильда.
       — Остров цветов... Мне кажется, что я сама тут с вами немного запуталась, – вздохнула Клара, листая телефонные номера. – Есть еще шнапс?


                Стих 4. Vagus tormentorum

       — У меня спирт, – пробормотал Странник, поняв вдруг, что вампирица смотрит на него прямо в упор, но тут же проснулся, чувствуя необычайную сухость во рту и общее недомогание. В голове стучали раскаленные молотки, а перед глазами плавали ленивые зеленые искры. – Кажется, я вчера перебрал.
       Марсик проскулил что-то невнятное и прикинулся спящим, а дурень достал свою фляжку и потряс её с недоверием, – та оказалась полна.
       — Да нет, выпил не больше обычного. Даже меньше. Тут что-то другое. Хлебну-ка я лучше воды из ручья.

       Утолив жажду, бедолага вернулся к костру, поправил мясо, разгреб можжевеловую золу и обреченно-ленно пошевелил остатки углей. Следовало на время убрать решетку и разжечь костер заново, но сил двигаться не было – каждое движение причиняло жуткие муки.
       — Да шут с ним, подлечусь, как доктор велел, да горячим мяском закушу. Поджарить недолго на углях.
       Марсик приподнялся и наклонил голову, но промолчал.
       — Да конечно, поделюсь. Печень ты когда уже съел. Или не голоден? В лодке в пакете еще почки лежали и сердце. Нарежу сейчас, чтобы не подавился. А пока, давай тяпнем!

       Буквально через пару минут жизнь разлилась по венам, прогоняя болезнь и тоску, а немного еще погодя, закипела работа. Перевернув на решетке подвялившиеся кусочки, Странник зажарил себе приличный кусок над нодьей. Приняв еще сто грамм, он попробовал мясо на вкус и с удовольствием съел добрую порцию, а после этого набил свою трубку, закурил и сча'стливо потянулся.
       — Как не крути, а жизнь – приятная штука, – сказал он Марсику. – Вполне себе съедобно и вкусно. Остальное завтра зажарим и двинемся дальше. А пока отдыхать будем.
       Пес немного, для приличия, поскулил, а после тихонечко тявкнул и тоскливо уставился в сторону вещмешка.
       — Странный ты. Тебе мясо дают, грызи – не хочу, а ты на эти старые сухари все косишься. На, держи, что с тобой делать.
       Взглянув на часы, парень понял, что спал он всего один час. Как за это время ему удалось выспаться и протрезветь, – оставалось загадкой. Но на следующий день, все равно, вся эта дурная ночная возня может дать о себе знать разбитостью, слабостью. А посему, закончив работу и с наслаждением слопав еще кусок недожаренной, но успевшей подгореть оленины, Странник капнул примерно пол-дозы маковых слез себе в брусничный чаек, чтобы уснуть и хоть немного дать отдохнуть организму. Лауданум подействовал почти мгновенно, – глаза начали слипаться, а тело расслабилось.
       — Разбуди меня, если сильно тут разосплюсь, – сказал дурень своему умному песику и тут же счастливо засопел, окончательно разомлев у костра.


                Стих 5. Capere dum Luna lucet

       — Эх, Странник, совсем забыл обо мне, – раздался в ночи бесконечно грустный девичий голос.
       — Алина? Как я мог о тебе позабыть, что ты...
       — Забыл-забыл, – сказала Алина печально. – Иначе бы я достучалась. Теперь совсем мало времени осталось у нас.
       — Почему мало? До утра еще так далеко.
       — Сейчас я должна буду уйти. Луна уже коснулась деревьев.
       — Куда уйти?
       — Хватит болтать, обними меня.

       Странник увидел, что рядом с костром откуда-то из окружавшего его ночного мрака появилась палатка. В трепетном мягком свете керосиновой лампы на тонком брезенте возник прекрасный девичий силуэт. Избавившись от одежды в считанные секунды, парень поспешил войти внутрь. Алина ждала его, сидя в позе ученика кун-фу на коленях. Ее распущенные длинные волосы сияли золотом и пахли душистыми травами, ее кожа была нежнее бархатного крыла ночной бабочки, а губы слаще самого запретного в мире плода. Наслаждение длилось считанные минуты, сокращенные сожалением скорого расставания до едва уловимых мгновений, притаившихся на острие изысканного клинка. Красивая сталь глубоко ранит, отточенное настоящим мастером лезвие рассекает плоть незаметно, не встречая препятствий. Его жалящее прикосновение даже приятно познавшему безумный серебряный свет.

       Алина исчезла. Растаяла в объятьях Странника вместе с остатками сна, искусно получив желаемое – аlchemical gaudens* для себя и него. Все было по-настоящему. Очертив свой таинственный полукруг – через юг, смело, неумолимо, на запад, Луна скрылась в ветвях старых сосен. Странник лежал голый возле костра и ласкал рукой мягкие пихтовые лапки, служившие ему ароматной постелью. В небе, по обыкновению своему, тихонько мерцали звезды, купаясь в недосягаемой глубине, в пряной манящей черноте страшной, непостижимой разуму бездны. Послевкусие осязаний мимолетного ветра ведьминой страсти тихо таяло на губах горечью мудрого мака.

                ***WW***


*Europa magnus vicus est – Европа – большая деревня.

*Secretorum papilio Insulae – тайны острова бабочек.

*Национал-социалистическое объединение «Сила через радость» ( Kraft durch Freude) – в нацистской Германии политическая организация, занимавшаяся вопросами организации досуга населения Рейха. KДФ входила в состав Германского трудового фронта (ДАФ) и функционировала в период с 1933 по 1945 г. В организации существовал «Отдел путешествий, туризма и отпусков». «Kraft durch Freude» являлась самым крупным туроператором Третьего рейха.

Некстати, – Одной из программ КДФ было предоставление возможностей для приобретения персональных автомобилей широкой массой рабочих страны. Для этой цели был спроектирован автомобиль Фольксваген (Народный автомобиль) и разработана система мероприятий для облегчения условий приобретения этого автомобиля каждым рабочим. Цена на новый Фольксваген «Жук» была установлена в 990 марок – приблизительно заработок рабочего за 35 недель. Даже при такой низкой цене была разработана система предоплаты, по которой рабочий платил 5 марок каждую неделю и при выплате 750 марок получал ордер на получение машины)

*Vagus tormentorum – мучения Странника. Однако и иные смыслы в этом названии.

*Capere dum Luna lucet – лови (хатай, успевай), пока сияет Луна.

*Alchemical gaudens – алхимический оргаzм.

Следующий стих - http://proza.ru/2024/03/23/863

Предыдущий - http://proza.ru/2024/03/22/1199

Начало сериала - http://proza.ru/2024/01/06/822

Сиквел - http://proza.ru/2023/02/03/1819

Начало сезона - http://proza.ru/2023/11/25/456