Мышиный король Глава 19

Начало здесь http://proza.ru/2024/11/07/1680

Если честно сознаться, Макшухер ещё в детстве казался Тилю весьма неординарным парнем. Он как-то по-особенному воздействовал на людей, чем приковывал к себе внимание и завоёвывал авторитет в их компании. Ещё он был очень смелым, даже можно сказать – безбашенным, умел находить неожиданные решения в сложных ситуациях, анализировать характеры людей и обстоятельства, благодаря этому добиваясь своих целей. Он легко контактировал с людьми, очень быстро просекая их возможности и слабости, направляя всё это в нужное для себя русло. И вообще казался каким-то до странности неуязвимым. Будучи простым бомжом, он вёл себя словно властелин всей вселенной.   

- Значит, ты теперь полицейский? – с лёгкой иронией вопросил у Тиля Макшухер. - А помнишь, как мы ходили воровать котлеты в местную столовку? А толстая повариха погналась за нами и, поймав тебя за химок, отхлестала по голой заднице мокрым полотенцем?

После этого два старых приятеля детства долго вспоминали, какими были раньше. Как и в прежние времена, Макшухер о себе больше помалкивал, зато много спрашивал Тиля о его жизни и слушал с интересом. Проанализировав его рассказ о чрезвычайном происшествии на автостраде, осведомился:

- А твоему отцу не приходило в голову подать на прима-принца в суд?

- А разве это возможно? – искренне изумился Тиль.

- Вот что губит нашу страну, так это несознательность и крайняя неосведомлённость её граждан! По моему глубокому убеждению, Пронсельвани давно бы уже встала в один ряд с прогрессивными странами мира, если бы обыватели удосужились хотя бы прочитать её законы. Ещё в начале столетия в конституцию нашей страны был внесён ряд поправок, меняющих кардинальным образом политические и общественные установки государства. Но в бумагу вписать гораздо легче, чем в сознание людей. Я ненавижу бюрократов, но считаю, что некоторые бумаги можно и должно уважать. Я даже стихи написал по этому поводу. Вот послушай:

«Любая бумага – бумаге рознь,
Пусть в ад провалятся все крючкотворы!
Но есть документы, где народа кровь
В каждой букве алеет плодотворно!»

- Это я сочинил в честь трёхлетнего юбилея создания профсоюза грузчиков за то, что они выдали мне паспорт, - в конце пояснил Макшухер и продолжал далее начатую тему. - Короли привыкли говорить: «Государство – это я». В нашей стране до определённого периода так и водилось. Король и был государствам от имени которого принимались законы и вершился суд. Монарха и августейших членов его семьи не могли судить, а напротив, судили от их имени. Теперь же судебные решения выносятся от имени государства Пронсельвани. А король – лишь должность на государственной службе. Вот так! Так что твой отец вполне может подать в суд на наследника, как на обычного гражданина. Такие прецеденты уже имелись в достаточном количестве. Правда, с королём обычно судятся олигархи и парламентарии, реже частные лица, обладающие большим влиянием в обществе. Но прогресс и демократия движутся вперёд. В данный момент в нашей стране развилась широкая сеть комитетов и общественных организаций от имени которых вы и можете действовать. А там уж дело получит политический резонанс. И кто знает: чем это вообще может кончиться?

Тут Макшухер углубился в глубокомысленные размышления о политической грызне правящей верхушки, представители которой любят вставлять королю палки в колёса при каждом удобном случае. И привёл такие подробности, как будто только то и делал всю жизнь, что вращался в элитных кругах – кругах, куда обычным людям вход строжайше воспрещён.

«И откуда он всё это знает?» – подумал Тиль.

И в самом деле, эрудиция Макшухера и его осведомлённость в различных областях всегда не поддавалась описанию. Может он жил в библиотеке? А что? вполне возможно, ведь никто никогда не знал в их компании, где находится его дом.

- Да ты что! Ты это серьёзно? – на выдохе произнёс Тиль, потому что у него аш дыхание перехватило от такого жуткого предложения – подать в суд на августейшую персону.

- А что тебя смущает? – Макшухер пожал плечами, искренне недоумевая над словами собеседника, чувств которого совсем не понимал. Прямо создавалось впечатление, что он сам только то и делал, что судился с августейшим особами.

 - Но если мой отец это сделает, то должен будет оказаться с глазу на глаз с ТАКОЙ важной персоной?! Да я бы умер на месте!

Тут Макшухер почему-то рассмеялся. Он вообще всегда был такой – бывало начнёт хохотать: над чем - не понятно.

- Ну, во-первых, ничего бы ты не умер, Тиль, - наконец сказал он. – А, во-вторых, ты думаешь, что наследный принц будет сам таскаться по судам что ли? Наверняка перепоручит это дело своим адвокатам. Хотя, если мы поднимем большой хай, вполне можно спровоцировать прима-принца на публичные объяснения по этому вопросу. А это было бы забавно!
 
- И как мы это сделаем?

- Ты должен обязательно позвонить мне, Тиль. Я лично займусь твоим делом, познакомлю твоего отца с нужными людьми. Пройдусь с тобой по всем инстанциям.

- И что, ты сделаешь это для меня?

- Что значит: для тебя? Это моя работа!

- А ты разве работаешь? – снова удивился Тиль, поскольку посчитал своего старого знакомого за безработного бомжа.

- Известно, ведь я же не буржуй, чтобы паразитировать на теле трудового народа. Тружусь по мере сил на радио, телевидении и в газете, защищаю права беднейших слоёв населения. Я тебе дам адрес, придёшь в нашу студию. Она создана на базе редакции «Околоземная жизнь». Спросишь оппозиционного журналиста Жульена Селестрро, там тебе всякий подскажет.

- Постой, ты знаешь Жульена Селестрро?

Вот это новость!!! Макшухер назвал имя того самого оппозиционного журналиста, статьями которого просто зачитывался отец Тиля, затирая газеты до дыр. А у них во дворе только и разговоров о том: кто этот смелый оппозиционер, да как выглядит, сколько ему лет? Удивительно, об этом человеке говорит весь Мегалиолисс, но никто его не видел. Он не посещает телеэфиры и не снимается в новостях, всегда умудряясь оставаться за кадром, но в самом центре внимания – вот как так выходит? Некоторые считали, что Селестрро просто не хочет светиться, скрываясь от преследования властей и правоохранительных органов.

- Ты видел Жуля Селестрро?! Какой он???! – с огромным любопытством вопросил Тиль.

- Включи мозги, Тиль, - ответил вопрошаемый, показывая ему журналистское свидетельство, - Я и есть Жуль Селестрро!

- Так это ты???... А правда, что тебя прозвали Мышиным королём за то…. То есть, когда журналисты пришли в твою хижину, чтобы взять интервью, твоё жилище просто кишело мышами. Мыши преспокойно бегали среди бела дня не только по полу, но и по твоей кровати, и по обеденному столу. Ты ел с ними из одной миски и пил из одного стакана? Тогда все и стали звать тебя: Мышиный король да Мышиный король. Так за тобой и закрепилось это прозвище.

- Правда! – с гордостью заверил приятеля Жуль, как будто речь шла о чём-то безусловно почётном.

Ещё одна сногсшибательная новость!!! Вот это новость, так новость! Значит, дела ещё более чудесные, чем это казалось вначале. И что теперь скажет мама?...

- А я знала, - не моргнув глазом говорила Луиза Мильдан за ужином в этот вечер со слезами на глазах, - в этом беспризорном мальчишке всегда было НЕЧТО. Я так и предвидела, что он далеко пойдёт.

А отец подсчитывал деньги, которыми с щедростью наградил Тиля Селестрро в качестве аванса на предстоящие расходы, связанные с задуманными судебными разбирательствами против прима-принца, при этом бормоча себе под нос:

- Они думают, что я буду подавать в суд на такую важную персону. Такой я дурак! С какой стати мне потакать неумытым пролетариям?… Можно подумать, Селестрро о нас заботится?… Можно подумать, его интересуют права беднейших слоёв населения? «Свобода, равенство, братство» – всего лишь слова. Философия неудачников! Обычная зависть ничтожеств к богатым и знаменитым. Все они просто завидуют силе личности и харизме Его высочества, его образованию и благородству.

- А деньги??? – в один голос вопросили жена и сын у главы семейства, удивлённые до предела столь неожиданным его словам.

- А что деньги? Деньги этому голодранцу я верну, - заверил их Мильдан. - Организую свой бизнес, раскручусь – потом отдам. Нам – успешным людям, это раз плюнуть! Да и не Селестрро это деньги. Откуда ему их взять? Наверняка занял у Стюиля. Он всегда даёт в долг, а потом про это забывает. А где он их берёт? У Его высочества… И если здраво рассудить, то выходит, что я должник вовсе не Селестрро, а добрейшего нашего наследника. Да!!! Доброта его и щедрость воистину не имеют пределов! Луиза! Луиза! Какая честь нам оказана такой высокопоставленной персоной! Линоузеры умрут от зависти!

Похоже, мировоззрения Леопольда Мильдана опять безнадёжно качнулись в сторону понятий успешных буржуа, причём самым неожиданным образом. Однако Селестрро он явно недооценил, решив, что его «подстава» так безнаказанно сойдёт ему с рук, потому что история эта имела продолжение.

- То есть вот как? Что так и сказал: «Ваше предложение меня не интересует?» - вопросил Жульен у своего помощника.

- Так и сказал, - пояснил Мег Жульену, когда они поздно вечером пили пиво в гримёрке телестудии, - да ну и бог с ним. Да и дался тебе этот Леопольд Мильдан, он всегда был зануда и премерзкий тип. И какой он типаж для нашего шоу «Священной власти беспредел»? Интеллигентный хлюпик и заморенный флегматик – ни харизмы в нём, ни темперамента.

- Ну, это как посмотреть, - возразил ему Селестрро, - видел бы ты этого «флегматика» на автостраде в тот день. Что за поза! Что за слог! Одно слово: «Стреляйте! Всех не перестреляете!» Робеспьер – не иначе. И куда что девалось, как появились деньги?

- А ты-то откуда его видел?  – вопросил Мег Тибург и тут же пожалел об этом (Селестрро терпеть не мог лишних вопросов).

- Откуда видел? – переспросил Жульен, - Да так, проходил мимо… Буржуй недорезанный! – продолжал он ругаться уже по адресу Мильдана, - Он значит решил меня кинуть?! А на мои деньги открыть ресторан, реклама которого уже висит по всему городу! И уже народ туда повалил валом. Большие доходы у него намечаются... Впрочем, сдаётся мне, что это легко поправить…

Селестрро взял в руки мобильный телефон, делая вызов.

- Пр-ростите, я говор-рю с мистером Амонтисом, начальником налоговой полиции гор-рода? – заговорил он пижонским голосом первого принца.

Мег Тибург ухмыльнулся. Это был любимый прикол Селестрро. Его фальшивый голос был настолько похож вплоть до мельчайших нюансов, что всё это – просто выше описаний. Селестрро копировал с точностью и высокомерные нотки, и тембр наследника, его интонации и манеру картавить. Как-то Жульен на спор соперничал с электронным модулятором голоса. По общему мнению собравшейся компании – с полным преимуществом. Компьютерной программе явно не хватало артистизма.
«И как ему всё сходит с рук? Быть может, дело в его неописуемой наглости?» - думал Мег.

Макшухер с детства отличался тем, что исключительно умело пародировал манеры и повадки любого из знакомых ему людей, за что щедро получал медяки и конфеты от туристов и прохожих зевак. Его красочные мизансцены пользовались таким успехом, что позже Жуль даже давал целые уличные представления для туристов на причалах и на площадках у пляжей. И имел большой сбор. В конце он снимал свою замызганную шляпу, протягивал её и выл юродским голосом первого принца:

«Подайте, люди добрые, нищему принцу на пропитание
И этим вознаградите его за старание!
Моя ветхая хижина высотой всего 1000 метров,
И забор вокруг неё в несколько сот километров.
Беден наш двор и наша прислуга,
Наша охрана и наша обслуга.
И даже сторож теннисного корта
Настолько нищ, что ездит на Феррари без эскорта.
А ужиная в ресторане, обделанном позолотой искусной,
Вынужден лобстеров запивать коньяком недешёвым французским».

- Это Эмануэль Гр-рандескки вас беспокоит, - продолжал Селестрро, свой телефонный прикол, - Узнали? Ну что ж, богатым не буду… так вот, мистер Амонтис. Мне тут в голову удар-рила одна идея по улучшению античных фасадов гор-рода. Но проезжая на своём голубом лимузине по улице Перспективной, я заметил, что недавно открытое учр-реждение некоего пр-редпринимателя Мильдана не совсем вписывается в антур-раж, а его фигура в стаффаж… Пр-ри чём здесь налоговая полиция? Ну, вы прямо, как маленький... Да, когда будете закр-рывать заведение вышеозначенного и обдер-рёте его до нитки, обязательно пер-редайте от меня личный пр-ривет. Да-да, от наследного пр-ронсельванского пр-ринца. Увидите, как ему будет пр-риятно.

- Ну, вот, - пояснил Селестрро Мегу, закончив телефонный прикол, - теперь посмотрим, как этот буржуй дня через три примчится к нам с пением интернационала на устах.

- Послушай, Жуль, а ты, часом, не переборщил?

- Что?!!! – взревел тот, - По-твоему можно меня кидать безнаказанно? Да Мильдан ещё легко отделался! Это я ещё просто в хорошем настроении, Тиль, а то бы ему и поболее досталось!

- Ну, хорошо, хорошо. Ответь мне только на один вопрос. Мучаюсь им страшно. Когда к нам на передачу «Галопом по Европам» приходил прима-принц, это был он или двойник в твоём лице?

Мег задал очередной вопрос и тут же снова пожалел об этом.

- Послушай, Мег, а когда на рождество ты переодевался Санта-Клаусом, я же не спрашивал: он это был или ты? – получил вопрошающий очередной беспардонный ответ и удар пустой жестяной банкой из-под пива в лоб.

Продолжение здесь http://proza.ru/2024/11/13/1021