Мышиный король Глава 34

Начало здесь http://proza.ru/2024/11/07/1680

- Эй! Что вы делаете? Куда понесли? Стойте! Стойте! Мерзавцы! Воры! Негодяи! Компьютер-то хоть оставьте, как же я буду без интернета? А телефон! Не отдам телефон! Мне должен звонить мой адвокат! – вопила Нелли, на следующее утро, когда тюремные надзиратели выносили из занимаемого ей тюремного помещения ковры, картины и бытовую технику.

- Мисс Нелли! – прокричал, вбежавший следом, ошарашенный адвокат, - Почему вы не явились на судебные слушания?

- Потому что для того, чтобы попасть на слушания в девять часов утра, - пояснила та, недоуменно пожимая плечами, - я должна была встать, как минимум в восемь. А я не люблю рано вставать. А что случилось?

- Случилась катастрофа. Таким образом поступив, вы чрезвычайно осложнили всё дело. Судья расценил ваш побег из тюрьмы, как признание вашей вины.

- Какой побег? Я ни откуда не сбегала.

- Согласно протоколу, сбегали. Дело в том, что, когда лорд Сорелли забирал со скандалом вас из следственного изолятора и переводил в эту камеру со всеми удобствами, он не захотел должным образом оформить все бумаги. Сказал, что он очень торопится и ему некогда разговаривать с идиотами. И поскольку документальная сторона дела не была улажена, формально всё это время вы числились под арестом в следственном изоляторе. А раз на судебные слушания вы не явились, формально находясь под стражей, значит ваше отсутствие квалифицировали, как бегство. Мисс Нелли! Мисс Нелли! Умоляю вас, поехали с вами прямо сейчас в суд и оформите явку с повинной. Иначе я прямо отказываюсь вас защищать!

- Как могло такое получиться? - с абсолютной растерянностью от происходящего вопрошала герцогиня, - Разве никто не заметил, что меня давно не было в камере следственного изолятора?

- А как они могла заметить? Ведь согласно документам, вы были там. Конвоиры не разобрались даже тогда, когда вели якобы вас в суд под конвоем. Заметили только в суде, когда конвой пришёл, а вас под конвоем не оказалась.


НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

СУДЬЯ: После некоторого перерыва продолжается слушание дела – Государство Пронсельвани против Ирис-Неллии Сорелли, герцогини Майоки, вице принцессы острова Крик.  Она обвиняется в убийстве своего жениха, Антоса-Эмануэля Грандескки, наследного пронсельванского принца. Дело рассматриваю Я, судья международной категории по ведению особо важных государственных дел Альберт Кильдс, известный своим умом, образованностью, талантами, неподкупностью и принципиальностью. А также два моих помощника без права голоса. Обвинение представляет прокурор Рентгаузен, защиту осуществляет частный адвокат Шебекин.  Прежде чем продолжить заседание, я, как лицо уполномоченное, считаю своей обязанностью напомнить стороне защиты о её праве обращаться в суд с ходатайством об отводе обвинению.

АДВОКАТ: Ваша честь, я хочу заявить о ходатайстве об отводе обвинению, на том основании, что прокурор Рендтгаузен относится к делу предвзято, так как имеет личный мотив для вынесения обвинительного приговора моей подзащитной, подвергаясь давлению со стороны оппозиции в лице лорда Мауэра. Целью давления является попытка отвести подозрение по поводу убийства наследника от Жульена Селестрро – нечистого на руку журналиста.

СУДЬЯ: Отвод отклоняется.

АДВОКАТ: Ваша честь, конституция гарантирует…

СУДЬЯ: Конституция гарантирует вам только право обращаться с заявлением о ходатайстве. Вы с ним и обратились. Никто же вам не мешал. Мы соблюдаем ваши права. Объявить же отвод может только председательствующий, то есть я. А я не вижу к этому достаточных оснований…. Я, как лицо уполномоченное, также обязан довести до сведения подсудимой, что она имеет право обращаться к суду с заявлениями, когда только посчитает нужным.

ПОДСУДИМАЯ: Ваша честь, я хочу сделать заявление…

СУДЬЯ: Суд вам отказывает.

ПОДСУДИМАЯ: Но вы же только что сами сказали, что это моё право.

СУДЬЯ: Да плевал суд на ваши права также, как и на ваши заявления. В суде всё решает судья. А судья – это я. Впрочем, если вы хотите чистосердечно признаться? ... Ну, сознавайтесь же, суду нужен козёл отпущения… то есть я хотел сказать – нужны основания, чтобы вынести справедливый приговор… Но не хотите, как хотите. Обойдёмся без оснований. Переходим к прениям сторон. Слушается сторона обвинения, слово предоставляется прокурору Рентгаузену.

ПРОКУРОР: Уважаемые присяжные! Многоуважаемый суд! Я считаю, что в ходе следствия, вина мисс Сорелли была полностью доказана, а все улики нашли своё подтверждение. Судом были выслушаны 158 свидетелей, которые единогласно утверждали, что слышали собственными ушами, как мисс Сорелли незадолго до убийства неоднократно угрожала своему жениху. Она обещала его убить, прибить, задушить, утопить, застрелить, закопать заживо, разрезать на ремешки, раскромсать на кусочки, размозжить ему голову, сварить из него суп, привязать к трёхдюймовой пушке и выстрелить из неё, сжечь в газовой печке, засунуть голову в микроволновку, запихнуть кол в задницу. А также принять другие меры физического воздействия, не влекущие за собой летального исхода. Как то: засолить его уши, искромсать пилочкой для ногтей, отрезать яйца и сделать из них яичницу.
Мисс Сорелли не только не опровергла данные показания, а наоборот сообщила суду, что испытывает лютую ненависть к своему жениху, наследному пронсельванскому принцу. Называла его козлом, ослом, генетическим мутантом, извращенцем, гориллой с яйцами, ублюдком. Отзывалась о нём крайне агрессивно. Её чистосердечные признания опять же нашли свои подтверждение в показаниях свидетелей, которые утверждали, что собственными глазами видели, как мисс Сорелли применяла к своей жертве следующие меры физического воздействия:
Кидалась предметами домашнего обихода, как то: чашками, тарелками, дорогими китайскими вазочками, ванночками для омовения ногтей; Наносила телесные побои и повреждения органами своего тела, как то: била кулаками, лягалась ногами, царапалась ногтями.
Мисс Сорелли в ходе следствия с охотой откликнулась на просьбу суда и объяснила причину своей ненависти к жертве. Она заявила, что её просто бесила привычка её жениха беседовать с собравшимися под его окнами девицами перед сном. Потому что этим он удовлетворял своё нездоровое мужское самолюбие, всячески дурачась и устраивая клоунаду, а также вскармливал в себе извращённую самскую похоть, наблюдая за тем, как девицы снимают с себя предметы гардероба и бегают перед ним нагишом.
Из вышеизложенного явственно следует, что у мисс Сорелли был мотив и была возможность для совершения преступления, потому что возможностей, несомненно, было предостаточно.

ПОДСУДИМАЯ: Но из этого не следует, что наследный принц является мёртвым.

ПРОКУРОР: Ну, в том, что наследный принц убит, мы можем однозначно убедиться, прочитав официальное письмо уполномоченного государственной безопасности Николи Стюиля.

ПОДСУДИМАЯ: С 55-ю орфографическими ошибками?

ПРОКУРОР: Это не суть важно, леди.

ПОДСУДИМАЯ: То есть как это не важно? Если уполномоченное лицо пишет с ошибками, то не стоит ли задаться вопросом: следует ли доверять такому лицу?

ПРОКУРОР: А это простите, мисс Сорелли, не вам решать. На то есть вышестоящие инстанции. И если они считают нужным, то уполномоченное лицо государственной безопасности не только может, но ему должно писать с орфографическими ошибками. Потому что, господа: документ за подписью уполномоченного лица – это документ за подписью лица уполномоченного. И этим всё сказано.

ПОДСУДИМАЯ: Видели бы вы это лицо!

СУДЬЯ: Помолчите, подсудимая! И прекратите вашу антигосударственную пропаганду, а то я буду вынужден выставить вас из зала суда. Как-нибудь и без вас решим: виновны вы или нет.

ПОДСУДИМАЯ: Ну, хорошо, хорошо. Пусть прима-принц был убит. И у меня был мотив. Но из чего следует, что у меня была возможность? Кто-нибудь видел меня 6-го июня на Площади ликующей толпы с оружием в руках?

СУДЬЯ: Нет, не видел, но разве кто-то подтвердил, что вас там не было? Значит, у вас была возможность. Ведь возможность на то и возможность, что возможно вы там были, а возможно – нет. Продолжайте, прокурор.

ПРОКУРОР: Единственным смягчающим вину обстоятельством является то, что Ирис-Неллия Сорелли чистосердечно призналась в содеянном и раскаялась в совершённом преступлении.

ПОДСУДИМАЯ: Когда? Я не в чём не сознавалась и не раскаивалась.

АДВОКАТ: (тихо своей подзащитной) Мисс Сорелли! Мисс Сорелли! Я прошу вас, замолчите, не отнимайте единственный козырь у защиты. Иначе я прямо отказываюсь вас защищать!

ПОДСУДИМАЯ: А вы меня и так не защищаете. Меня обвиняют в убийстве живого человека! Защитить меня смог бы кролик в штанах! А вы ведёте себя так, как будто бы у обвинения какие-то неопровержимые улики.

СУДЬЯ: Продолжайте прокурор Рентгаузен.

ПОДСУДИМАЯ: Я протестую!

СУДЬЯ: Протест отклоняется.

ПРОКУРОР: Учитывая то, что мисс Сорелли чистосердечно во всём созналась…

ПОДСУДИМАЯ: Когда?

ПРОКУРОР: Но вы же оформили явку с повинной.

ПОДСУДИМАЯ: Да. Так мне посоветовал мой адвокат. Он сказал, что мне стоит явиться с повинной, дабы снять с себя подозрения.

ПРОКУРОР: Прекрасно. Вы явились с повинной, значит вы повинились, а значит признали себя виновной.

ПОДСУДИМАЯ: Это чёрт знает что! Я всё-таки обращаюсь к суду с заявлением! И мне всё равно, слушают меня или нет. Антос-Эмануэль Грандескки жив. И тысячи свидетелей могут подтвердить это.

СУДЬЯ: То, что Антос-Эмануэль Грандескки мёртв свидетельствуют документы, а не какие-то там абстрактные свидетели. Во-первых, популярный телеведущий Нагкуш дал свои показания в письменном виде. Во-вторых, его оператор, заснявший момент убийства. Вот эти бумаги и прочие доказательства. Они оформлены и учтены с соблюдением всех необходимых формальностей.

ПОДСУДИМАЯ: Свидетели врут! И кстати, виновны в даче ложных показаний.

СУДЬЯ: Ну что ж, свидетели могут врать. Закон это не отрицает. Но их заявления подтверждаются высочайшим непогрешимым лицом, а именно самим наследным принцем.
Его высочество пишет: «Требую разобраться со всей тщательностью в событиях, произошедших на Площади ликующей толпы 6-го июня 1976 года, строго взыскать с виновных, а также возбудить уголовное дело по факту моей смерти. Антос-Эмануэль Грандескки».
Как видите, печать на месте. А также имеется августейшая подпись вышеозначенного лица. А значит, у любого здравомыслящего человека, читающего этот документ, не может возникнуть сомнений в том, что Антос-Эмануэль Грандескки мёртв.

ПОДСУДИМАЯ: У любого здравомыслящего человека не может возникнуть никаких сомнений? Так вы возбудили уголовное дело об убийстве согласно заявлению самого покойника? Это вполне в духе Его высочества так шутить и издеваться над судебными органами!

СУДЬЯ: Подсудимая, как лицо юридически грамотное, я просто вынужден довести до вашего сведения, что, согласно конституции, наследник престола не может шутить. А всякое лицо, утверждающее это, имеет целью противоречить конституции, а значит покушается на нашу государственность. А ваше заявление о том, что высочайшее лицо ещё и издевается над правосудием, вообще должно быть квалифицированно, как государственная измена.

АДВОКАТ: Мисс Сорелли! Мисс Сорелли! Я же предупреждал вас, что необходимо больше молчать, ни с кем не спорить и со всеми соглашаться. Вы сами затянули удавку на своей шее.

СУДЬЯ: Я вынужден прервать судебное заседание. И в связи с новыми открывшимися обстоятельствами дела послать его на доследование, дабы установить степень виновности подсудимой теперь уже в государственной измене.

Продолжение здесь http://proza.ru/2024/11/17/499