Пришла беда!

   Их поженили, когда Любочке только 17 исполнилось,
а Ване - 20.

   Отец Любы на фронте ВОВ погиб, а отец Вани вернулся
домой израненный. Пострадал-пострадал и умер, оставив
вдовой жену с тремя сиротами. Ваня - младший, годовалый.

   Только стали Ваня и Люба возрастать, как матери и
договорились их поженить. Любовь, симпатии... Кто их об этом
спрашивал? Пошли сватать и всё. Как в частушке:
"Живи с Ваней, поживай,
расхорошим называй".

   Жить молодым, как и положено, у Вани. Сёстры его в Ленинград
после школы уехали, там работать устроились, семьями обзавелись.
Люба ещё почти ребёнок, но умница и рукодельница: и шьёт,
и вяжет, а готовка её - сказочная! За что ни возьмётся -
всё получается наилучшим образом.

   Ваня полностью ей доверился и с любым делом - большим и малым
шёл к жене, без её согласия и совета не начинал.

   Послала его как-то Люба к своей матери с поручением.
Тёща всегда зятя встречала радушно. Выполнил Ваня поручение,
а тёща видит, что зятька горшочек с кустиком красного перца
заинтересовал и говорит:

   - Вань, сорви красных перчинок. Я знаю, вы остренькое любите,-
и подаёт ему листок бумаги, чтобы пакетик сделал для перца.

   - Да не надо, я в карман положу. Перчики твёрденькие, чистенькие.
   - Ну, смотри. А то давай я кулёчек сделаю, да закрою его.

   А он уже нарвал красивых чили-перчиков, в карман пиджака
их ссыпал.
   - Ну, я пошёл.
   - Иди-иди, Ваня. Любе и матери твоей привет от меня. Да, Ваня,
карман-то не с дыркой? А то перец по дороге растеряешь!

   Но он уже калиткой хлопнул - спешит домой. Может и не слышал.

   Пришёл, всё жене рассказал. Довольный ходит. Делами во дворе
занялся.

   Люба тоже торопится: обед уже готов, сейчас стол накроет и звать
всех будет. Свекровь с первых дней кухню ей передала. Сама днём
иногда носки вяжет, иногда за прялочкой посидит, а вечером - это уж в обязательном порядке, к подругам своим вдовствующим идёт.
Посиделки у них. А что ж: ещё не старые, а все одинокие.
То просто сидят, разговаривают, то запоют. Бывает, в карты играют,
а бывало и крик поднимут! Причитают одна перед другой, каждая
о своём плачет, своё горюшко избывает.

   - Любааа! Любааа! - Ваня вбегает в комнату, зовёт жену, а сам
белый, как мел!

   Увидела его Люба и слова от ужаса не может вымолвить.

   - Люба! Пришла беда! Что делать? Умру я! Точно умру!

   - Люба очень испугалась, но где-то в подсознании мелькнуло,
что так умирающие не орут и не бегают. Она и сама не ожидала
этого от себя, и не хотела этого, но какое-то неожиданное
хулиганство её посетило, вместе с сочувствием, конечно.

   - Ваня, что случилось? Говори толком!

   - Пошёл я в туалет. По лёгкому. А он у меня как загорится!
Огнём горит! Печёт, как на углях!

   - Кто он-то? - недоумевает Люба.
   - Да... он... из чего писают! - Ваня схватился за ширинку
и... заплакал.

   - Ну... покажи,- говорит Люба смущаясь, но тут её стал
разнимать предательский смех. Сдерживается, а глядеть
не хочется - она же ничего не понимает!
Однако, куда деваться? - смотрит.

   - Что? Мне его теперь отрежут? - плачет муж навзрыд.

   - Ещё не знаю. Ты сам-то посмотри - есть изменения?

   - В том-то и дело, что нет!

   - Знаешь что? Время нельзя упускать! Надо срочно его
ампутировать, пока дальше не пошло! Я сейчас нож в самогон
окуну, сама отрежу, а потом самогоном и полью - никакой
заразы не приключится!

   - Не надо! У меня уже и не так сильно печёт!

   - Ну, как хочешь. Я бы не рисковала. Моя мама тебе ничего
не говорила, не передавала?

   Да! Тёща перец передала, в кармане пиджака возьми, а я уже о нём забыл...

   Люба пошла за перцем.
   - А ты его руками трогал?

   - Всю дорогу его шевелил - интересно: в руке - мелкий, гладкий,
скользкий...

   - А руки после мыл?
   - Не мыл. Я ими ничего не делал! Что мыть-то?! Я после мою...

    Ужас стал отступать: предположительный "диагноз" установлен.
Пошёл в летний душ Иван и стал руки и то, что огнём горит,
мыльной мочалкой тереть.

   После, когда почти успокоился, он рассказывал, что пересчитывал
перчины - чёт или нечет. Желание загадывал.

   Весело ему стало - поживёт ещё!