Роман Мастера как сновидение 1

                Продолжение

     Роман Мастера, т.е. художественное произведение, отождествляется Булгаковым со сновидением, грёзой. Отсюда и явная театральная декоративность, даже ирреальность Ершалаима, диалогов, событий, происходящих в нём.
      Присмотримся внимательнее, какое впечатление производит роман Мастера на тех, кто так или иначе с ним ознакомился. Конечно, в первую очередь это Иван и Маргарита. Именно эти персонажи переживают «сновидческий сеанс» погружения в атмосферу  романа с наибольшей степенью восприимчивости, поддаются его гипнотическому воздействию, его колдовским чарам или  … «волшебной силе искусства» (название некогда популярного телефильма с участием Аркадия Райкина). Они как в сон проваливаются в иную (романную) реальность. 
       Читатель «Мастера и Маргариты» «видит» ершалаимские сцены их глазами, воспринимает образы, созданные Мастером, назад через посредство их восприятия. Для чего этот приём понадобился Булгакову? С какой целью писатель прибегает к нему? Для того, чтобы передать представление, что писатель и читатель в «Мастере и Маргарите» являются «героями-сновидцами», «авторами создаваемой в процессе письма/чтения реальности» (Е.А.Иваньшина).*
     У такого представления есть и ещё один аспект, который Булгаков также затрагивает в своём романе. Далеко не каждый читатель способен стать соавтором писателя.  Для этого тоже нужен талант. Восприятие Мастера и Маргариты, их восприимчивость соразмерны творческой силе Мастера. В своём восприятия они столь же талантливы (если не гениальны), как и Мастер. Его творческое воображение пробуждает их воображение, которое включается в работу.  Без соучастия-подключения их воображения в создании ершалаимской реальности не могла бы быть достигнута та степень визуализации, зримости, наглядности, «эффект присутствия», которые отличают роман Мастера.
     Но и это ещё не всё. Мало того, что восприятие романа  производит на Ивана и Маргариту столь сильное впечатление, что оно не рассеивается, оно ещё и тянет за собой «шлейф» судьбоносных событий, происходящих с ними. Роман вторгается в их жизни, причём, самым жёстким образом.
     Прослушав рассказ Воланда (словно из радиоприёмника, который в то время был главным ретранслятором культуры – мастера устного слова часто по радио читали художественные произведения), Иван настолько поражён услышанным, что становится буквально одержимым Пилатом.  Я писала, что встреча с Воландом запустила процесс преображения Ивана, в результате которого он сам, в конечном итоге, станет писателем-мастером.** Теперь к этому нужно добавить уточняющую деталь. Деталь, имеющую самое принципиальное значение.   
     Точкой отсчёта в преображении Ивана является рассказ Воланда о Пилате и Иешуа, погрузивший его в «сновидение». Именно этим погружением сознание Ивана подготавливается  к контакту с «необыкновенными явлениями», обостряя восприимчивость сознания, настраивая его на определённый лад. Не услышь Иван рассказ Воланда, он, скорее всего, отреагировал бы иначе на гибель Берлиоза (найдя ей рационалистическое объяснение), не погнался бы за иностранным консультантом и его спутниками, не оказался бы в психиатрической клинике и не познакомился бы там с Мастером…  А после знакомства с Мастером и сна, в котором ему привиделась казнь Иеуша, Иван оказывается уже окончательно и бесповоротно приговорённым к роману о Пилате в качестве  ученика Мастера и продолжателя его дела. Роман Мастера потрясает основы сознания Ивана и кардинальным образом преображает его (сознание). Его жизнь изменяется, и хотя она течёт всё равно в рациональном русле, периоды обострения «болезни» в период весеннего полнолуния являются залогом того, что Иван повторит судьбу своего учителя, и из учёного-рационалиста превратится в писателя-творца.       
      А что Маргарита, каково воздействие романа на неё? Маргарита сразу же осознаёт свою нерасторжимую связь с романом.  Она признаётся Мастеру,  что «в этом романе –  её жизнь». Не слишком ли Маргарита претенциозна? С какой стати? Роман не о ней. Она даже не Муза, вдохновившая Мастера, - он прекрасно обходился без неё, когда засел за роман в подвальчике. Тогда не склонность ли это к преувеличению экзальтированной, избалованной и к тому же тщеславной дамочки, вознамерившейся «въехать в историю» на Мастере? Ведьма, она и есть ведьма!*** -))) Я тут в связи Идой Ворс писала о кумире своего времени - итальянском писателе и авантюристе Габриэле Д’Аннунцио, который именно в такого рода тщеславии видел уязвимое место женщин и, умело играя на нём, покорял их сердца. 
               
                Продолжение следует


**. Елена Котелевская. Преображение Ивана. http://proza.ru/2024/09/13/959
*** "С нелёгкой руки" А.Кураева стало принято трактовать образ Маргариты в самом чёрном свете.