Роман Троянский конь Часть 3

1 часть http://proza.ru/2025/10/27/174
2 часть http://proza.ru/2025/10/27/179

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. АКЦИЯ

The lightly-jumping, glowrin' trouts,
That thro' my waters play,
If, in their random, wanton spouts,
They near the margin stray;
If, hapless chance! they linger lang,
I'm scorching up so shallow,
They're left the whitening stanes amang,
In gasping death to wallow.

Robert Burns. The Humble Petition Of Bruar Water. The Humble Petition Of Bruar Water To the noble Duke of Athole.

(«Живая быстрая форель
В стремительном полете
Обречена попасть на мель,
Барахтаться в болоте.
Увы, ничем я не могу
Помочь своей форели.
Она лежит на берегу
И дышит еле-еле..».
Роберт Бернс. Жалоба реки Бруар владельцу земель, по которым она протекает. Перевод С.Я. Маршака).

ПУТЕШЕСТВИЕ С ДАМОЙ. ПЕРВОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ МАЙКЛА ГОРДЕРА

В понедельник рано утром Ребекка и Дэвид встретились в условленном месте. Накануне Раффи подтвердила, что уезжает на море. Это включило механизм выполнения основной части плана. Бекки в тот день была при полном параде. В обтягивающих джинсах, заправленных в армейские сапоги, и в черной кожаной куртке, во внутренних карманах которой лежали 15-зарядная девятимиллиметровая полуавтоматическая Берета, глушитель и запасные магазины патронов. Стрелять предстояло много. К хипповому кожаному поясу с металлической пряжкой был пристегнут холщовый мешочек, – для шкатулки Элеоноры и еще некоторых предметов. Бекки накануне хорошо отдохнула, выспалась и подошла к операции в отличной физической форме. Она была уверена в себе и в прекрасном настроении; ее томила жажда приключений и убийств. Не терпелось поскорее оказаться в особняке и выполнить всю «мокрую» часть работы. Ей хотелось убивать и убивать, с размахом и удовольствием. Дэвид же выглядел каким-то потрепанным и представлял разительный контраст по отношению к подтянутой и бодрой Ребекке. Видимо накануне хлебнул вискаря. «Хорошо хоть сегодня вышел на дело трезвым. Не запорол бы всё, урод», – с тоской думала Бекки, тревожно поглядывая на угрюмого и заторможенного Дэвида. Жалкий кретин не подозревает, что ему последний день светит солнышко, что, как только все будет закончено, его, как пешку, сметут с доски. Бандиты, согласно плану, разделились. Бекки, прежде всего, пригнала «сменную» машину в то место, где надо будет бросить фургон после «дела». Тачка эта давно числилась в угоне и была с «левыми» номерами. Ребекка поставила ее поодаль от дороги и замаскировала ветками. В минивэне находилось кое-что важное для ее собственной части плана. Затем киллерша пересела на мотоцикл, пригнанный в багажнике.    

Предстояло выполнить главную задачу, – перехватить на дороге фургон, убрать водителя, заменить его Дэвидом, а внутри такого вот «троянского коня» поместить  ее, – смертоносную даму с пистолетом. Бекки уже исследовала путь объекта. По загородному шоссе эти машины мчались на огромной скорости, но прежде шли по городским дорогам, и именно там перехват был возможен. Бекки следовала за фургоном с самого его отбытия. Она заметила, что за рулем совсем молодой парень, – значит, справиться будет легче. Когда фургон остановился у одного из светофоров, киллерша бросила мотоцикл и подбежала к кабине водителя, бурно размахивая руками. «Внимание! Нужна ваша помощь!», – громко кричала она. Парень опешил, увидев напротив высокую крупную женщину в кожаной куртке, выскочившую словно из-под земли и преградившую путь движению.

Подсаживать попутчиков не дозволялось. Но оказывать помощь потерпевшим было его долгом. «Что случилось, мэм?» – спросил Майкл, приоткрыв дверь. «Мой друг попал в аварию, несколько десятков метров отсюда!», – тяжело дыша, изображая настоящее отчаяние, вопила Бекки. – «Он истекает кровью, его необходимо срочно отвезти в больницу! Я просто не знаю, что делать!». «Конечно, садитесь!» Незнакомка тут же плюхнулась на сидение рядом и захлопнула дверь. «Спасибо вам большое!», – широко улыбнулась она. – «Это прямо за тем поворотом». У дамы оказались крупные и красивые черты лица, широкие плечи, большие бойкие черные глаза. Длинные черные волосы, связанные сзади веревочкой, опускались плавной волной на спину. И еще – у нее был низкий голос с приятной хрипотцой.

Однако после поворота потерпевшего крушение друга дамы, с их разбитым авто, не оказалось. Парень удивленно обернулся к женщине, но увидел смотрящее в лицо черное дуло пистолета. Незнакомка по-прежнему улыбалась. «Без глупостей, парень», – твердо сказала она. – «Выезжай на шоссе и следуй обычным маршрутом к поместью Биллингтонов. Делай все, что скажу. И не строй из себя героя. Иначе получишь пулю в живот. А это ох как больно, поверь. Затем – ф-ф-фить! Выкину на хрен к чертям из машины и дальше поеду сама. Если подчинишься, оставлю в живых». Майкл безропотно повиновался. Гангстерша выглядела намного сильнее его, – кроме того, у нее была пушка. Строить из себя героя смысла не было, такие бывают только в приключенческих фильмах, а он обычный развозчик продуктов. Майклу только хотелось, чтобы кошмар поскорее закончился. И чтобы бандиты, – а женщина, скорее всего, действует не одна, – оставили его в покое.

Они выехали на шоссе. Дама сидела, чуть повернувшись к парню, и пистолет был нерушимо направлен в его сторону, – как раз на уровне живота. Стоило заложнику сделать какое-то не то движение, можно было не сомневаться, она свое страшное обещание выполнила бы… Майкл, тяжко вздохнув, спросил: «Вы гангстер?». Попытка завести разговор с преступницей помогала  справиться со  страхом, как-то разрядить ситуацию. «Как ты догадался?», – незнакомка залилась смехом. – «Никогда не видел раньше так близко крутых девушек с пистолетом? Да-а-а-а, со мной опасно быть рядом!». «Понимаешь, какое дело», – просто заговорила она, обращаясь к парню, как к старому знакомому. – «Мы с одним приятелем собираемся немного попотрошить папашу Биллингтона и его кралю. По слухам, у них дорогие камушки водятся. Так нас охрана не впустит, даже за мои красивые глаза (дама кокетливо повела этими своими выразительными глазами), вот и понадобился твой фургончик». «Грабители!», – пронеслось в голове у Майкла. – «Но грабители – необязательно убийцы!». От этого соображения немного полегчало. Появилась надежда. «Вы хотите, чтобы я провез вас и вашего друга в фургоне через ворота поместья? Мы подсадим его по дороге?» – снова обратился он к улыбчивой красотке с пистолетом. «Нет, у тебя будет более скромная роль», – объяснила Ребекка. – «Очень скромная. По пути мы свернем с трассы, – я покажу где, – и заедем в небольшой придорожный лесок… Некоторый запас времени у нас есть. Там тебя у руля, одолжив твою форму, и заменит мой друг. Фургон мы опорожним. А я займу место содержимого. Вот такой у нас план». «А как б-быть со мной?», – чуть заикаясь, спросил Майк. «Правильный вопрос!» – снова улыбнулась дама в кожаном. – «Если будешь паинькой, то, как я тебе говорила, останешься жив. Мы тебя, связанного и с кляпом во рту, оставим в том самом месте, где опустошим твое корыто. А когда будем в безопасности, я сделаю анонимный звонок в полицию и… сообщу место, где тебя можно найти. Ну, если, конечно, тебя не найдут раньше окрестные ребятишки, лесники или грибники, которые любят в этом лесочке гулять. Тебе… ну, только надо подождать несколько часов, и ты будешь свободен». Ребекке хотелось расхохотаться над собственной ложью, – тем более, парень, похоже, принимал всё за чистую монету. 

Майклу стало плохо. В голову полезли тревожные мысли. А если охрана Биллингтонов перестреляет этих бандитов?!  Так что же, – зависеть от того, как у них дела там пойдут? А если дама… обманет и не позвонит в полицию? Тогда как, – рассчитывать на то, что какие-то детки его найдут? А если его вообще не найдут? Смятение водителя не ускользнуло от внимания Бекки, и она поспешила его успокоить. «Да ты не волнуйся, парень!», – свободной от пистолета рукой она дружески прикоснулась к его руке. – «Я сдержу слово. Ну, вот на фига мне… так над тобой издеваться? То, что ты нарисуешь в участке потом наши портреты… конечно же, нарисуешь… грозить нам ничем не будет. Ведь нам… Нам надо всего лишь выиграть время. А потом мы уже будем в Мексике с кучей бабок, а ты… будешь вспоминать об этом просто как об интересном приключении! Жизнь вообще скучна без приключений, поверь». Майкл постепенно успокаивался, странная женщина внушала доверие.

«Как тебя зовут, мальчик?», – томно взглянув на парня, спросила Бек, продолжая свою ласковую «терапию». – «Майкл». – «А полное имя?» – «Майкл Гордер». – «Сколько тебе лет, Майкл Гордер? Двадцать два?» – «Двадцать один». –  «О, на один год промазала!» (хохотнула дама). –  «Девушка есть?» – «Нет пока». «И не будет», – отчеканила про себя Ребекка. Скоро этот парень будет мертв, и киллерша знала это так же точно, как то, что вечером зайдет солнце. «Ребекка Гилланд», – в свою очередь представилась ему она и размашисто пожала руку, не опуская своей «игрушки». – «Друзья зовут меня «Бекки» или просто «Бек». И я совсем не такая плохая». Последнее тоже было ложью. Ребекка была очень плохой девочкой и это знала. «Бекки»,  – со значением повторила она. – «Черная Бекки. Чертовка Бекки. Проказница Бекки. Попрыгунья Бекки. Шлюха Бекки. Короче, Бекки. Так звали подружку Тома Сойера. Ну того, который красил забор. Марка Твена читал?». «Нет», – отозвался парень. – «Мне не нравятся книжки. Я больше видео люблю смотреть». – «Ясно». Женщине стало грустно. «Еще один дремучий паренек из деревни. Значит, мир с ним сегодня точно не обеднеет», подумалось скорбно ей. «О, Роб, Роб! Если бы ты знал, с каким тупым дерьмом мне почти каждый день приходится теперь иметь дело… И единственная радость, когда его убираешь». Бек с удовлетворением отметила просторность кабины водителя. Это поможет ее плану убийства Уорнера. «Когда все будет позади, можно будет с ним прямо здесь и покончить», – холодно рассудила мисс Гилланд.

– А вы точно меня не у-убьете? – дрожащим голосом спросил Гордер.

– Ну, точно, – ласковым взглядом смерила парня Бек. – Если ты, конечно, не создашь нам каких-то ненужных проблем. … Да и жалко будет тебя кончать. Ты же совсем молодой и такой хороший.

– А вы раньше кого-нибудь убивали? – задал Майк, наверное, совсем ненужный вопрос.

– Много раз, – усмехнулась его странная попутчица. – Много раз. За деньги, правда, в основном. Прибыльный такой бизнес. И у меня превосходная квалификация. Мочу человечков самого разного, можно сказать, калибра, и бабки за это текут рекой. А с ними и сладкая жизнь. Можешь делать что хочешь, ни в чем себе не отказывать. Не работа – мечта! А я еще и люблю убивать… (Бек снова томно посмотрела на парня). Еще и свидетелей всяких безжалостно кокаю. Но-о-о… за образцовое поведение готова сделать лично для тебя исключение! (Последнее она произнесла каким-то особым торжественным тоном и слегка потрепала парня по голове).   

– Да шутите вы… Ну… что много раз… И что любите убивать… Я лично не могу вас представить убийцей. Да еще и наемной убийцей. 

Дама ничего не ответила. Лишь загадочно улыбнулась.

«А вот, почти приехали», – киллерша увидела знакомую развилку. – Поезжай по этой дорожке в лесок. И опять-таки, Майкл, без глупостей. Помни, как бы я ни была сегодня с тобой нежна и добра, это может легко закончиться». Юноша послушно выполнил приказание этой крупной и властной женщины, которая начинала ему нравиться. От нее исходила какая-то приятная энергетика. Бек тем временем позвонила Уорнеру: «Дэйв, мы с молодым человеком въезжаем в лес и будем минут через пять. Ты на месте?». Дэвид подтвердил, что встречает где условлено, и посторонних не видно. Фургон выехал на маленькую полянку, где их уже ждал здоровенный мужчина, – как было понятно, тот самый второй бандит.

«Моего друга не бойся. Он ничего тебе не сделает без моего приказа. Вот-вот, остановись прямо здесь. И первый выходи из машины. Я – за тобой. Попытаешься бежать, – получишь пулю в спину. А мы этого с тобой не хотим, правда?». Майкл о таком не думал. Он уверил себя, что единственный шанс выжить, – во всем повиноваться этой опасной особе. Большой хмурый мужик, поступивший теперь в помощь даме, делал  мечту о побеге и вовсе несбыточной. Они вышли, – сперва Майкл, затем Ребекка. «Привет, Дейв!», – громко обратилась дама к сообщнику. – «Рада, что добрался вовремя». «Привет, Бек!», – ответил Дэвид и кивнул в сторону фургона. – «Я вижу, у тебя все получилось, молодец!». «Нуждаюсь я в твоих похвалах, кретин», – подумала Бекки, дружески улыбаясь партнеру.

– Вот, рекомендую тебе, мой юный друг Майкл! Мы с молодым человеком дружески болтали всю дорогу и прекрасно поняли друг друга, – с этими словами бандитка сильно и даже больно обняла парня за плечи; оружие пока исчезло в кармане ее кожаной куртки. 

– Привет, – сказал Дэвид и Майклу, избегая смотреть на парня, который, как точно знал, через несколько минут будет мертв. Бекки ясно объяснила, что оставить в живых водителя ни при каком раскладе нельзя. Он выдаст полиции их точные описания, и найти их будет делом техники.

Ребекка попросила у Дэвида воды, тот протянул ей бутылку, прихлебнула немного. Майкл пока разглядывал Бекки в рост, – он никогда не видел близко таких сексапильных и красивых женщин. Это было настоящее чудо природы. Наверное, такие бывают только на экране кино. Джинсы в обтяжку, заправленные в сапоги, выгодно подчеркивали длиннющие ноги, под курткой выпирал бюст, а  аппетитные бедра и попа… – казалось, все в ней было скроено так, чтобы наэлектризовывать мужчин. И бедняга Майк не был в этом смысле исключением. Бекки можно было любоваться долго: прямая осанка, длинная шея, красивое и умное лицо (а не виденные им в журналах смазливые личики «глянцевых» красоток), шикарные волосы, страстные губы, живые и огромные глаза. Да, она выглядела атлетичной и даже мужеподобной, но удивительным образом это ее не портило. Ребекка заметила, как смотрит на нее парень, и, поймав его взгляд, приятно подмигнула ему. Майкл почувствовал от этого облегчение. Как будто успокаивающее тепло разлилось по его жилам. Можно было не сомневаться, что пока он беспрекословно подчиняется этой внушительной даме, ему ничего не грозит ни от нее самой, ни от ее гориллоподобного спутника. 

– За работу, мальчики! Времени в обрез, – громко скомандовала Ребекка, хлопнув в ладоши. – Майкл, заканчивай на меня пялиться! Надо выбросить содержимое этой посудины (капризно поджав губы, она стукнула ногой в сапожке по фургону). Майкл, я надеюсь, ты не откажешь нам помочь? (Парень кивнул, выбора у него не было). Контейнеры носите и кидайте вон туда! – вытянув руку с направленным пальцем, показала дама на канаву между кустами.

Мужчины принялись за работу.

Мисс Гилланд наблюдала за ними, облокотившись на машину и скрестив ноги. Она достала из кармана Берету, накрутила глушитель, спрятала руку с пушкой за спину. Если бы парень попытался бежать, то непременно получил бы пулю, – здесь дама не лгала. А так выигрывал еще несколько минут жизни. Точнее, она их ему подарила. Бекки очень хотелось убить этого мальчика. Так заядлому курильщику хочется затянуться сигаретой. Она подумала о том, что у нее есть и личная причина застрелить мистера Гордера. Парень, который не читал Марка Твена, заслужил смерть. «Поскорее бы они!», – нетерпеливо думала Бекки. – «Ну-у-у-у… не терпится парнишку отвести на расстрел! Поступить с ним как заправский палач. Ха-ха! Обслужу по первому классу. Угощу своей свинцовой конфеточкой. А что? Сделаю паузу, полюбуюсь немного его страхом, отчаянием, ужасом... М-м-м! О-бо-жа-ю такие моменты! Наложит мальчик в штаны? Расплачется? Будет умолять? О! Это класс! Клиенты обычно так себя и ведут, если видят, что я их вот-вот кончу… Хм! Да что этот молокосос? Брутальные мужики в ногах у меня валялись. Но я, прекрасная и величественная мисс Гилланд, в таких случаях непреклонна! О, да! Хотя… если подумать, могу быть и милосердна… Но-о-о… строго на отдыхе! Потому что дело всегда есть дело. Так что получай пулю в лоб, дружок, и гуд бай! Извини. Как раньше бедняжка Бриджит получила от меня к шейке веревочку. Есть время для милосердия, есть время и для жестокости. Вот так можно удачно перефразировать Экклезиаста! Надо не забыть записать потом. … Черт, как много этим Биллингтонам привозят всего, оказывается! Жрут от пуза, это понятно… Но… недолго им жрать осталось, ха!». Наконец, последний контейнер был выброшен, и мужчины вернулись.

Ребекка, махнув пушкой в воздухе, крикнула Майклу: «теперь снимай свою магазинную куртку и кидай Дэвиду!». Тот поймал ее в воздухе. «Дэйв», – обратилась дама к сообщнику. – «Я понимаю, тебе трудно будет ее напялить, но надо постараться. Подожди меня чуть у фургона, а я пока закончу с парнем». В слове «закончу» было нечто зловещее, заставившее Дэвида похолодеть.

«Теперь, Майк», – сказала Бек, жадно облизнув губы; ее пушка снова смотрела на парня. – «Мы с тобой пойдем туда, куда вы с Дэйвом кидали контейнеры. И снова прошу, – без глупостей». Они отправились по тропинке. Ребекка шла сзади, опустив ствол. Женщина и юноша достигли канавы. «Повернись ко мне лицом!»,  – скомандовала красавица тем голосом, которым обращаются военные на плацу к младшим по званию. Майк повернулся. Бекки стояла в нескольких шагах, широко улыбаясь и вперив в него взгляд своих больших черных глаз, в которых бегали веселые огоньки. Ее рука с пистолетом была опущена, но ледяной ужас закрался парню в сердце. Им овладело предчувствие, что дама собирается с ним сделать что-то плохое.

– А где же веревки? – спросил он.

– Какие веревки? – подняв бровь, с наигранным недоумением ответила Бекки вопросом на вопрос.

Возникла нелепая пауза.

– Но вы же должны меня связать.

– Зачем мне тебя связывать, дурачок? – Ребекка рассмеялась. – Ты извини, но у нас относительно тебя другие планы.

– К-какие п-планы? – запинаясь от страха, произнес Майкл. Но была надежда, что дама шутит.

– Догадайся сам!

Майкл оцепенел. Голос женщины не оставлял надежды.

– Прости, но я тебя обманула,  – Ребекка медленно, продолжая улыбаться и не сводя глаз с парня, подняла пистолет.

– Нет, нет, нет! Пожалуйста, не надо! Нет!!! – отчаянно заорал парень.

Бекки опустила пушку.

– Почему не надо? Ты же нас видел и можешь описать копам, – ее красивые глаза на красивом лице смеялись. – Оставлять тебя в живых глупо.

– Но мы же у-у-условились… – парень давился словами. Он не мог поверить в то, что происходит. Неужели эта прекрасная, эффектная женщина сейчас просто застрелит его как собаку? Нет, этого просто не может быть. 

– Моя игрушка обездвижет тебя надежнее, чем веревки. Да и рот навсегда заткнет, –  безжалостно отчеканила дама.

Бек тут же почувствовала, что такого жесткого тона парень не заслужил. И быть злой к нему незачем.

 – Ну, и что что «условились»?  – прибавила она уже мягким, уговаривающим  голосом. – Условились! Мало ли кто о чем уславливается. Ты что, не слышал, что девушки бывают вероломны? Мне надо тебя прикончить. Просто замочить тебя на хрен, чтобы ты больше не путался у нас под ногами! Прости за эту откровенность. Ничего личного. Такой план. Ну, не повезло тебе. Ну, я плохая. Не ты первый, не ты последний. Все там будем. Ты немного раньше, мы позже. Да не писай, парень, в штаны!!! Все будет просто и быстро. Считанные секунды. Я классная профи. В этом отношении тебе уже повезло. Ты и боли почти не почувствуешь. Или вообще не почувствуешь. Да и… у нас просто нет другого выбора! Ты же не хочешь, чтобы я, такая красивая, королева твоей мечты, можно сказать, – в которую ты наверняка уже успел влюбиться, из-за тебя, сопливого мальчишки, отправилась на электрический стул?! А копы все из тебя вытрясут, будь покоен. Я знаю легавых. Вот и считай, что ты… жертвуешь собой ради меня! Тебе будет легче умереть с этой мыслью.   

Произнеся этот как будто лишний монолог, Бек поймала себя на том, что искренне хочет подсластить парню его последние минуты. Значит, наверное, все-таки она не совсем плохая… Ну, пусть хотя бы так.   

– Не-е-е-т! – слезно застонал Майк, явно не пожелавший жертвовать собой ради красивой, но неизвестной ему дамы. – Я никому не скажу! Только не надо! Да-да-давайте сде-де-делаем так, как договорились! 

Его голос звучал плаксиво. Казалось, еще немного, и заплачет. 

– Фу-у-у! Хнычет как девчонка! – презрительно скривила губы Бекки. –  Противно. Да, ты явно не рыцарь средних веков! Э-э-э-эх! Ушли те люди! Прошли те времена! Ну же, умри как мужчина! Гуд бай, мальчик. С тобой было весело.

Она снова подняла Берету.

–  Нет, подожди чуть-чуть!

Ребекка опять опустила пистолет.

– Ну, что еще? Нам надо спешить. Хочешь помолиться? Давай быстро! Полминуты, не больше! – Ее прекрасное лицо выражало нетерпение. – И цени мое великодушие, мальчик! Другой киллер давно бы тебя уже шлепнул. Просто расхерячил бы тебя ко всем чертям! А я точу здесь с тобой зачем-то лясы, хотя нам с Дэйви дорога каждая минута! Но я женщина и бываю мягкосердечна. Так что, пацан, давай бормочи какую-нибудь молитву, потом закрой глаза или отвернись, и я тут же отправлю тебя к твоим ангелам!    

Киллерша капризно топнула ножкой в сапожке. И постучала пальцем себе по запястью, как будто по часам, призывая тем самым парня поторопиться. 

– Я хочу жить! – отчаянно вскрикнул парень.

– Жить хочешь? – криво усмехнулась гигантская женщина. – Тогда на колени, сопляк!

Майкл послушно встал на колени.

И Берета сказала свое веское слово. Пущенные подряд три пули больно прошили грудь парня. Майкл свалился на спину рядом с канавой. «Жить он хочет! Чем удивил! Можно подумать, все другие не хотят…», проворчала убийца. Киллерша наклонилась к жертве. Майкл был жив. Он тяжело дышал и хрипел, захлебываясь кровью; в его груди зияли и дымились три страшные, сочащиеся кровью раны. Дама, конечно, могла оставить его так, но по отношению именно к Майклу посчитала это неправильным. «Сейчас, дружок, прибудет скорая помощь», – весело сказала Бек. Она встала, расставив столь впечатлившие беднягу прекрасные длинные ноги по обе стороны парня, и, слегка нагнувшись, держа Берету двумя руками, послала ему последнюю пулю, – «маслину» в голову, прямо в центр лба. «Мой чудесный прощальный поцелуй смерти», – подумала Ребекка. Затем пинками скинула труп в ту же канаву, где валялись контейнеры, и побежала к фургону.

– Всё, парня кончила! Гони к Биллингтонам быстро! И так опаздываем! – крикнула на бегу она и запрыгнула внутрь, спрятав на ходу волосы под специальную шапочку.

Дэвид, одетый теперь как магазинный посыльный и нацепив  бейсбольную кепи, через несколько минут мчался по шоссе. Все бумаги на груз были в порядке. Куртка парня, однако, неприятно жала. Гангстер и до возгласа подруги знал, что о Майкле Бекки «позаботилась». Со своего места видел, как они шли по тропинке, остановились и о чем-то поговорили. Крупная фигура Ребекки загораживала парня в обзоре. И услышал три характерных хлопка глушителя. Вскоре последовал еще один. «Но зачем она говорила с парнем перед тем, как его убрать? О чем они говорили? О чем в таком случае можно вообще говорить?» – не мог пока понять Дэвид. – «Хорошо бы поинтересоваться потом. Удивительная она женщина. Прекрасная и решительная!».   

КРЕДО ПАЛАЧА

Бекки посмотрела на часы. Выходило, что фургон опаздывает минут на пятнадцать-двадцать. Но Рафаэлла предупредила, что это не вызовет подозрений. На пути к выполнению задания, – одного из самых объемных в  киллерской «карьере», – в «активе» мисс Гилланд уже было два «жмура»: удавленная девушка в домике и этот застреленный в придорожном лесочке парень. И еще предстояло «наделать», наверное, больше десяти трупов… Ребекка любовно погладила пистолет: «Сегодня, мой верный друг, тебе придется хорошо поработать!».

Киллерша думала о недавно убитых ею девушке и парне. Они были невинными жертвами, совсем молодыми людьми,  «расходным материалом», – можно и так цинично сказать. Бек отметила для себя кое-что общее: оба клиента попались на одном и том же, –  не смогли отказать в помощи терпящему бедствие и в результате заплатили за это жизнями. А скольких таких ребят она поймала на доверии… Ребекке не было их жалко. Ведь жалость была не совместима с ее кровавым ремеслом, самой ее порочной натурой. Она, правда, могла сказать и даже подумать, что ей «жаль» было убить кого-нибудь или «жаль» того, о ком еще предстояло «позаботиться», но это трудно признать настоящей жалостью. Киллерская «философия» мисс Гилланд казалась ей весьма удобной для жизни. Она даже обдумывала своеобразное эссе на эту тему, – нечто вроде «философии в кровавом будуаре». Здесь всё опиралось на «три кита»: эгоизм, гедонизм и рационализм. «Нет никакой загробной жизни», – записала однажды она в дневнике, пытаясь сформулировать свое credo, – «всё происходит только здесь и сейчас! Раз так, нет мистики и места для религии… К чертям всякую чертовщину!!! Ура!!! А, может быть, ТАМ что-то и есть. Здесь присутствуют разные мнения… Но мне мой вариант нравится больше. Он удобнее. Понятия добра и зла относительны, зато незыблемы выгода и интересы. Да, я плохая девчонка,  совершаю насилие, притом самое жестокое и экстремальное насилие, когда мочу человечка, клиента какого-нибудь или свидетеля, но… ведь любая смерть – такое насилие! Все когда-нибудь умрут, разве не так? А что такое Я в этой связи? А я только выбираю для смерти время и место! Да я как ИСТРЕБИТЕЛЬНЫЙ УРАГАН, и тем, кто оказался у меня на пути, просто не повезло.

А жить… жить надо для себя и своих удовольствий. Исключения, конечно, возможны… для некоторых избранных друзей, может быть… но они не меняют этого общего правила. ВЛАСТЬ над чужой жизнью – вот главное для меня наслаждение!!! С этим чувством не сравнится ничто на свете! А я люблю свободу, деньги как ее понятное средство, секс, риск, азарт,  приключения… Я люблю убивать и, если есть возможность и настроение, немного причинять жертвам боль! Я чужда живодерства вместе с тем, живодерство некрасиво, неэстетично, но… немного помучить жертву, физически или морально, – м-м-м! Почему бы нет? Это может быть (и бывает!) по-настоящему здорово!  Да и смерть не должна быть всегда для человека легкой прогулкой… Так почему я должна отказывать себе в реализации своих желаний?! Конечно, мой бедный Роб меня бы в этом не одобрил и, может быть, даже проклял, но… Для меня убивать так же приятно… ну, например, как есть что-нибудь сладкое. Да! Это дает невероятные острые ощущения! Все эти ваши заповеди для меня просто не существуют! Напридумывали что-то и мучаете других и себя.  Нарушаю закон?! О, да! Так поймайте! Карты вам в руки! А если не получается, тогда извините… Сами, голубчики, виноваты. Плохо работаете, друзья мои, плохо…»

Мисс Гилланд вела счет всем своим убийствам, начиная с первого «мокрого» в банде грабителей. И выходила в общем-то внушительная цифра. Еще пять-шесть лет успешной работы киллером, и это число может увеличиться вдвое. Кажется, много, даже для практикующего мокрушника, но все познается в сравнении. Ребекка всегда с пользой для себя интересовалась историей. Она читала, что русский кровавый диктатор Сталин в период государственного террора в советской России мог только в один день подписать расстрельный список на триста-четыреста человек. Он только чиркал на бумаге, а убивали за него другие… «Да что уж смотреть на диктаторов и тиранов с их бойнями и проскрипционными списками!», – продолжала доверяться она дневнику. – «А как же   демократический президент Трумэн с его атомными бомбами на сотни тысяч мирных и гражданских?.. И даже самые прекраснодушные либералы и гуманисты его оправдывают. Остановил войну? Благородная цель, оправдывающая средства? А почему же также не благородна моя цель, девушки, – просто жить в свое удовольствие?! Да, купаясь в крови и шагая по трупам! Если мне это, повторюсь, нравится. Есть и одна побочная цель, но не буду о ней здесь…

А политики и военные, устраивающие войны и укладывающие в них миллионы и сотни  тысяч, – настоящие горы трупов! Кто я перед этими государственными «орлами» и их масштабными историческими деяниями? Всего лишь кошка, пробавляющаяся ловлей мышей.  Иногда и играющая с ними. Как я только ни убивала… А превосходный киллер и должен уметь убирать клиентов по-разному. И проявлять в своей практике умерщвления людей разнообразие. Больше, конечно, стреляла, но были и самые разные способы, и нестандартные случаи… Да, с точки зрения морали, я, конечно, – чудовище, но… что значит для меня вся эта мораль?! Поэтому предпочитаю называть себя просто «плохой девочкой» или «очень плохой девочкой»! Вот это лучше всего! И еще одна любопытная вещь… Говорят, богатства культуры облагораживают. В смысле: гуманизируют. Вот это НАСТОЯЩАЯ ЧУШЬ. Еще с детства стремясь к познаниям, упражняя и развивая свой ум, я прочитала гору книг, продолжаю читать, а так и не стала хорошей в понимании этих господ-гуманистов… Только утвердилась в холодном и презрительном взгляде на мир…» 

Ребекка понимала, что киллерство и только киллерство позволяет ей жить в соответствии со своими желаниями, притом извлекая из этого выгоду. Значит жизнь ее сложилась в основном правильно. И всё же Бек нельзя было назвать мизантропкой. Напротив, она по-своему любила людей, но именно своеобразной, – хищной и эгоистичной любовью. Любила постольку, поскольку те удовлетворяли ее желаниям или фантазиям. При готовности уничтожить почти любого, если потребуется. Так капризный ребенок любит игрушки, которые потом ломает и разбирает.

УРАГАН

…Уорнер дал Бекки условленный сигнал, что они подъезжают к поместью. Фургон остановился. Дэвид вышел положить бумаги в окошко охранника. Киллерша внушила напарнику, что показания Айрвена и запись с камеры не будут опасны, имея в виду его прикид (магазинная куртка и кепи, закрывающее часть лица). Через минуту ворота открылись, и фургон подъехал к черному ходу. Бекки была в настоящей боевой готовности. Подошвы были испачканы грязью лесочка. «Будет хорошо, если следы останутся и в особняке...», – думала она. Как только Дэвид открыл двери, пулей выскочила. Быстро обменялись поцелуями в щечку. «Сейчас звони», – шепнула она ему. – «Как только откроет, ворвусь одна. Дальше, сладкий, закрой за мной дверь, садись за руль и жди. Сиди спокойно, ни в коем случае не выходи, пока не появлюсь. И не вздумай мне звонить. Все сделаю сама».

Как только Марта открыла тяжелую дверь, в помещение вместо посыльного вихрем ворвалась женщина. Она сразу схватила кухарку в охапку, зажала рот и, как мешок, потащила в глубину кухни. Отработанным приемом злодейка обхватила голову и резко повернула.  Послышался хруст, тело обмякло… Убийца быстро оглядела кухню. В числе прочего, увидела рядом с гигантской раковиной мясной тесак, схватила, рассмотрела… «Ого! Хорошая штучка! Острая! Такая может пригодиться». Бек очень хотела сдержать данное себе обещание относительно Дэвида. А эта игрушка как раз подходила. У нее уже был припасен для любовничка большой нож, но находка выглядела лучше. Бекки сунула тесак в прикрепленный к поясу мешок. «Для тебя, дорогой Дэви, всё для тебя...», промурлыкала дама и быстро отправилась дальше, – истреблять денежное семейство.

Киллерша исходила из информации Раф. Биллингтоны-старшие должны были быть в это время на втором этаже. Элеонора,  – пить кофе в постели. Бек достигла лестницы и поднялась, держа наготове Берету. Любой, кто встретился бы на пути, получил бы пулю. Она вышла на залитый светом обширный коридор второго этажа. Никого пока не было видно. Опустив пистолет, почти бесшумно двинулась. Так охотник крадется за добычей. Миновала кабинет Джеймса. Там было пусто. Над спинкой высокого кресла висел внушительный портрет хозяина особняка авторства его дочери Рафаэллы, что выглядело теперь довольно забавно. Бекки скользнула по картине взглядом, тихонько хихикнула и последовала к супружеской спальне. Скорее всего, Джеймс был тоже там. Киллершу охватило так хорошо знакомое приятное предвкушение убийства. У дверей она услышала голоса – Джеймса и Элеоноры…

Ребекка хищно облизнула губы. «Значит, обе птички в клетке. Не пора ли свернуть им шейки?».  Конечно, она могла сейчас же ворваться... Но решила повременить. Дверь приоткрылась и… вышел САМ МИСТЕР БИЛЛИНГТОН. Он был как настоящая картинка респектабельного бизнесмена. Таким его видели читатели глянцевых журналов. В их числе, мисс Гилланд. Не заметив притаившуюся сзади гостью, Джеймс направился к кабинету. Бекки, конечно, могла выстрелить сзади, но по отношению к такой персоне это казалось вульгарным. Не часто ей заказывали магнатов. Он заслужил встретить смерть лицом к лицу, черт возьми!

– Мистер Биллингтон!

Господин «большая шишка» остановился и повернулся на приглушенный голос. И увидел всего в паре шагов незнакомую высокую даму, непонятно каким образом здесь оказавшуюся. На лице миллионера появилось выражение удивления. Вероятно, он хотел произнести что-то вроде: «кто вы такая и откуда взялись?», но…. Незнакомка протянула руку. Берета оказалась на уровне головы лощеного бизнесмена. Ствол с глушителем «пукнул». Биллингтон качнулся и рухнул плашмя на спину. Ребекка заранее решила валить акулу капитала выстрелом в голову. Наследница предупредила, что отец, готовясь к выезду, надевает бронежилет.

«Прекрасной была та работа», – записала позднее Бек в дневнике. – «Это так получилось, что жертва оказалась рядом, а я бы и с дальнего расстояния могла попасть точно в лоб! Потому что я отличный стрелок и высокопрофессиональный киллер! Но расслабляться было нельзя. В доме оставалась еще куча персон, которых нужно было... «Смерть им! За дело!»,  – так подбадривала я себя. А очень важно сохранять постоянный боевой настрой, когда совершаешь такое…. мур-мур-мур… массовое убийство. Сбился с него, с этого настроя, – и всё может вывалиться из рук. Не только напряжение всех сил, но и ВДОХНОВЕНИЕ нужно. Без этого может все сорваться, каким бы ни был искусным киллер! Как бывает необходимо вдохновение художнику для того, чтобы создать свой шедевр. Вот Рафаэлла Биллингтон меня в этом прекрасно поймет. А мне нужно было создать свой кровавый шедевр. О, это драйв, который должен не отпускать тебя до самого конца дела! Когда, замочив одного клиента, сразу возникает жажда замочить следующего! Пока не станет полна коробочка! Пока все, кто заказан, не станут покойничками. И хочется свернуть для этого горы!!! Этот восхитительный драйв я поймала, когда застрелила в лесу юнца Гордера. Мальчик хныкал, а я его – к-а-а-ак собаку… Черт возьми, такая плохая девочка! Бедняжка, он так хотел жить, а я… Не учла его мольбы, так сказать. Не приняла во внимание все смягчающие обстоятельства. Жестокая особа, да. Сволочь, вообще говоря, настоящая. Но сделала с ним всё абсолютно правильно вместе с тем. Почему? Да потому что с тех пор всё пошло так удачно! Это отправной момент, заряжающий тебя на разрушение, на сеяние смерти… А потому ПЕРВОЕ УБИЙСТВО в такой серии убийств в том отношении, как оно будет воспринято, прочувствовано даже киллером, всегда крайне важно…»   

«Джеймс, что там за шум?» – раздался из спальни встревоженный голос. Видимо, Элеонора услышала звук падения тела супруга. Киллерша молнией влетела в комнату, держа Берету вытянутыми руками. Большие изумрудные глаза Элли уставились на неизвестную красивую девушку в странной шапочке и с пистолетом, очутившуюся прямо напротив. Девушка как-то широко и озорно улыбалась. Вид ее как бы говорил: «Ох, я уже напроказила!!! А как теперь еще намерена нашалить!». Бек потом записала: «Она мне показалась тогда надменной и величавой сукой, а я ей представлялась всего лишь заигравшимся тигренком…»  Элеонора открыла рот, чтобы то ли что-то сказать незнакомке, то ли позвать на помощь. Но гостья ей этого не позволила... Бекки кинулась к тайному ящику. Несколько ударов ломиком, – дверца отлетела, и шкатулка перекочевала в мешочек на поясе.

Теперь мчаться на третий этаж, чтобы «шлепнуть» деток. А затем бегом на первый – устранять охранников и горничную! И потом еще заняться шофером и садовником… Чертова уйма работы! … Бек проверила магазин, – оставалось шесть патронов. …И вошла к Авроре. Девчонка отплясывала возле кровати в наушниках. Стены были заклеены детской мишурой, – изображениями каких-то музыкантов и групп… «Это ты, мам?» – спросила Аври, не оборачиваясь, занятая своими телодвижениями. «Нет, добрая фея!», – раздался неизвестный бодрый голос. Аврора прекратила пляску и повернулась. Дама приветливо ей улыбалась, а руку с пистолетом прятала за поясом. «Вы новая горничная?», – спросила девушка. В общем-то, это было единственное логичное объяснение присутствия незнакомки в ее комнате. «Точно! Пришла убраться!», – находчиво ответила киллерша. Она резко вытянула руку с пушкой и выстрелила... Девушка упала на кровать. «О, черт! Прости, пожалуйста!», – вырвалось у убийцы.  – «Сейчас доделаю!». Бекки хотела выстрелить Авроре так же, как и ее родителям, – в лоб. Но неожиданно для себя опустила дуло ниже. … Она раз за разом всадила пять пуль подряд в дергающееся тело девушки, пока не разрядила до конца Берету. На каком-то автомате... Тяжело вдохнув, вставила новый магазин патронов. Конечно, это был досадный сбой. Вместо задуманного обычного моментального убийства получился нелепый безобразный расстрел. Теперь все медиа будут трещать о чудовищном зверстве киллера… «А что касается несчастной Аври», записала она потом, «Да и Джимми-младшего тоже, то в обычных условиях я бы взять такой заказ на подростков не согласилась. Детей убиваю редко и неохотно. Нет, дело не в «гуманистических» соплях, которых не должно быть у настоящего профи. Просто такое может особо зарядить сыщиков на поиск киллера, это во-первых. А, во-вторых, мочить мне приятнее тех, кто в более сознательном состоянии, чем детки. С кем, например, можно о чем-то перед «казнью» поговорить, кто как-то уже ощутил вкус к жизни... Просто это ИГРЫ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ ЛЮДЕЙ. Поэтому почти все «детские» заказы (до 18) отклоняю… Но редко могу и принять, – если такой выгодный контракт на о-о-очень большую сумму, как это «дело» у Биллингтонов…»

…На очереди оставался мальчик, – наследный принц Биллингтонов. Он еще спал, повернувшись лицом к стене. Джеймс-младший, в своих бесконечных играх, поздно ложился и поздно вставал. Рафаэлла сообщила и об этом. Она также просила убить братика с сестренкой быстро и без мучений. С Аври так не вышло, в чем наследница, конечно, может быть к ней в претензии, а теперь... «Что ж, так будет лучше», – сказала себе киллерша, увидев мальчика спящим. – «Сделаем на расстоянии». «Джимми, сорванец, ты плохо себя вел, и тебя пора отшлепать», – прошептала она. Не заходя, с порога вытянула руку с Беретой и… Стена у кровати окрасилась кровью. «Вождю краснокожих» империи папаши не видать. 

…Дверь к Рафаэлле Бекки взломала, разыгрывая условленный спектакль для полиции. Вбежала и с интересом оглядела творческий беспорядок наследницы. Посмотрела на картины. ... Ребекка не считала пока Раф серьезной художницей. Она видела некоторые ее работы по интернету, –  мастерства не вполне хватало, на ее взгляд. Все-таки мисс Гилланд кое-что понимала и в живописи, – любила посещать художественные музеи Европы, бывая там и в «киллерских» поездках, и в обычных туристических. «Но, может быть, я сужу слишком строго, и в этом всем что-то есть?»  – задалась Бек потом в дневнике вопросом. – «Надо все-таки внимательнее присмотреться к ее работам… Может быть, у нашей нежной Раффи есть перспективы для творческого роста? Но будет ли у красотки теперь для этого время? И если выдающейся художницей она не станет, то… о-о-о!.. сверх-богатой наследницей, – с МОЕЙ прямой помощью! – точно».   

И на первый этаж! Спускаясь с лестницы, бросила около ступенек расческу Дэвида, которую украла еще недели две назад из его дома. Отпечатки пальцев там, наверное, стерлись, но вот анализ ДНК сохранившихся волосков неоспоримо укажет на беднягу. Изящный штрих в мастерски проведенной подставе! Даму смерти беспокоили горничная и охранники. Эти трое могли поднять тревогу в любой момент, обнаружив «свежих покойничков». На этот случай Ребеккой был приготовлен «план Б». Тогда пришлось бы спасаться бегством «в ноги», – давно приговоренного сообщника застрелить прямо во дворе, а самой перелезть через стену. Рафаэлла пометила на карте то место с выступами, где такое перелезание было возможным. Затем направилась бы к спрятанному в укромном месте мотоциклу и… только бы ее видели! Если бы охранники бросились на нее, киллерша, с ее боевой подготовкой, скорее всего, с ними справилась бы. Но криков или возни слышно не было, – значит, все пока шло по плану…

Бекки стала «дефилировать» по коридору первого этажа, вытянув руки с пушкой, и методично заглядывая в комнаты, открывая двери ногой. Помещение охранников находилось в конце коридора. Двери в гостиную были открыты. Горничная, миловидная девушка Лайза, оттирала паркет тряпкой и была весьма поглощена этим занятием. Киллерша хищно облизнула губы. Как она любила такой расклад! Беспомощная, не имеющая шансов жертва, и она, убийственная дама с пистолетом! Достаточно простого шевеления пальцем, – и жизнь этой красивой, розовощекой, полной надежды на счастье девушки будет уничтожена. Сейчас она ее аккуратно и без помех уберет. Важно, чтобы «подопечная» не успела крикнуть. Бекки решила неслышно подобраться к девушке и выстрелить ей в затылок. Плавно ступая, сделала несколько широких шагов. Вдруг цель резко обернулась. И… Лайза повалилась на пол, сбив ведро с водой.

Киллерша понимала, что, когда имеешь дело с тренированными бойцами, главное – фактор внезапности. Стражи и оказались неготовыми к обороне. Первым с жизнью расстался Джек. Питер сидел в кресле за столиком, попивая мелкими глотками кофе. Увидев молниеносную гибель напарника, он не успел ничего сделать. Рука потянулась к кобуре на поясе, но там и осталась.

Из обреченных остались шофер и садовник… Бекки заложила пушку за пояс. Сегодня стрелять уже не хотела, настрелялась вдоволь… «Чтобы отправить двух старых пердунов на тот свет, сгодятся какие-нибудь подручные средства». «Что ж, пора навестить нашего старину Эджина», – сказала себе киллерша, спускаясь в гараж...  Подошла к подсобке и услышала звук телевизора. «Значит, опять птичка в клетке»,  – улыбнулась она. – «Ну всё, старина, пора тебе баиньки». Рафаэлла и писала, что «тупой гандон» всегда смотрит в это время телек. Киллерша достала из мешочка ломик и сжала в руке. «А вот и снотворное средство!», – игриво подумалось ей. – «Очень крепкое, конечно. Надежное». Эджин или не слышал, как дама подкралась, или не успел среагировать. Ребекка обрушила страшный удар острым концом ломика на голову шофера, целя в макушку. Тот негромко вскрикнул и дернулся телом. Дама еще дважды, для верности, повторила свое жестокое действие, с силой пробивая несчастному череп. Потом поглядела, наклонившись сбоку, на залитое кровью лицо Эджина, на остекленевшие глаза… «Ну, как тебе наше с Раффи снотворное, дружок? Экспресс-доставка! Доволен?», – хихикнув, сказала Бек только что «оприходованному» типу. «Столько лет этому псу в жизни фартило, но когда-нибудь это должно было закончиться!»,  – подумала вслед она. – «Конец веревочке! И перерезала ее Я!». Бекки бросила ломик. Повинуясь привычке все проверять, осмотрела конуру. Времени на обыск не было. Но ее внимание привлекло кое-что любопытное…

Убийца выбежала на улицу. Осталась последняя персона в поместье, с которой надо было покончить. «Теперь – к домику садовника! Уборка есть уборка!». Дожидающийся у другой части дома Дэвид не мог ее видеть. Она шла очень быстро, почти бежала. Бекки была намерена так же свернуть старику шею, как и кухарке Марте, но... Увидела на крыльце валяющийся топор и радостно заулыбалась. Мисс Гилланд покрутила им в воздухе, сделала несколько рубящих движений. «Сгодится, чтобы кончить старичонку!»,  – уверенно решила она. – «Попробую одним ударом!». Глуховатый Брингс завтракал яичницей и читал газету. Ребекке хватило несколько секунд, чтобы присесть за креслом. Широкий взмах руки, топор блеснул и... Действительно, одного мощного удара в темя хватило. «Какая я сильная девочка! Так тебе, старый упырь!», – торжествующе произнесла она вслух.

КАК НАДЕЖДЫ ДЭВИДА УОРНЕРА ОКАЗАЛИСЬ ПОБЕЖДЕНЫ РЕАЛЬНОСТЬЮ

...И побежала к фургону! «Идиот-напарник не на шутку тревожил меня в ходе операции», – записала позднее она. – «В любой момент он мог сдурить. Ему могло надоесть ждать, и он, чего доброго, отправился бы в дом, – то ли мне помогать, то ли удовлетворять свое дурацкое же любопытство. Это могло сломать всю игру, если не сорвать всё вообще. Но, по счастию, обошлось». Уорнер беспокойно выглядывал из окна кабины. Увидев запыхавшуюся Бекки, вылез. «Ты что так долго?» – сказал он. – «Думал, управишься быстрее. Тебя не было больше двадцати минут! А говорила, что хватит пятнадцати… Я очень волновался». «Порядок!» – хрипло ответила Бек. –  «Около пятнадцати минут как раз занимает прием провизии. На лишние пять-семь Айрвен не обратит внимания. Я все рассчитала, не волнуйся. Мне потребовалось время, чтобы взломать тайник с камушками. Замочек легко не поддавался». «Ты их нашла, все в порядке?». В голосе Дэви по-прежнему были слышны нотки тревоги. Бекки, довольно и широко улыбнувшись, похлопала по мешочку, где выпирали очертания шкатулки. И снова все прошло без осложнений. Айрвен открыл ворота, и машина понеслась по шоссе.

Киллерша тряслась в фургоне и чувствовала усталость. Она мечтала о том, как, добравшись до дома, примет душ, приятно понежится в постельке, выпьет превосходного красного вина, отмечая победу и вспоминая наиболее пикантные моменты совершенного, очень большого и серьезного «дела», раскурит любимую сигару. Может быть, немного поплавает в бассейне. Но вначале надо будет покончить с Дэвидом. Черт бы его вообще побрал, этого Дэвида! «А мне его еще резать предстоит сегодня… Какая-никакая, а тоже работа», проворчала дама. Она вынула из мешочка мясной тесак, любовно его погладила, потрогала пальчиками лезвие. «Ступай, отточенная сталь, по назначению», – немного перефразировала мисс Гилланд своего любимого Шекспира и убрала оружие обратно. Дэвида она убьет с особенным удовольствием.

Отдалившись на некоторое расстояние от места преступления, машина остановилась. Дальнейшую часть пути Ребекка должна была ехать рядом с водителем, – до сменного автомобиля. Покидая фургон, протерла тряпкой следы. (Полиция не должна была знать наверняка, что внутри кто-то был, только предполагать). Дама резво сбегала в кустики справить малую нужду, села рядом с Дэйвом и чмокнула его в щечку.

– Только в щечку? – спросил Дэвид.

–  Подожди, когда доберемся до дома, дорогой, – ложно пообещала Ребекка любовнику. – В нашем распоряжении будет целая ночь. Волшебная ночь!

Она сняла шапочку, распустила по плечам волосы, заулыбалась и засверкала глазами. Бекки знала, что они общаются с Уорнером в последний раз. Так пусть бедолага напоследок полюбуется на нее во всей красе. Былое раздражение вдруг исчезло, и ей даже стало его отчасти жаль. Преступница упивалась своим коварством.

– Буду с нетерпением ждать, – промямлил Дэвид.

Он действительно тосковал по близости с Бекки. Но жесткая красавица поставила условие: только после того, как будет закончено «дело», они снова будут вместе. Дейв смирился. Он уважал эту решительную и властную женщину, хотя не все ее методы были лично для него приемлемы. А из жажды снова обладать ею он был готов на что угодно закрыть глаза.

– Ну, так-то лучше, – обезоруживающе улыбнулась ему Бекки. – Будь послушным мальчиком.

Она слегка потрогала его по коленке.

– Как все прошло? – спросил Дэвид.

– О, высший класс! – Дама снова улыбнулась сообщнику, обнажив белоснежные зубы.

– Жмурики, кроме той поварихи, были?

– К сожалению, да.

– Расскажи.

– Ну, кратко так, – Ребекка поправила волосы. – Биллингтоны в полном составе, вместе с детьми, как я тебя и предупредила, уехали на море, и их комнаты были пустыми. Информатор не солгал. В доме, кроме той кухарки, оставались всего два охранника и горничная. Горничная меня случайно застукала в спальне Элеоноры, когда вытаскивала камушки из тайника, и… и… и… мне пришлось ее убрать. Увы! Ох, какая она оказалась красотка, и смотрела на меня с такой мольбой! В ее глазах читалось: «Нет-нет, не надо! Я хочу жить!». Как жалко было ее спускать, но через «не хочу» нажала на крючок. Грустно так вздохнула, смахнула слезу, сказала «извини, цветочек» и нажала. Я не хотела лишних жертв, но выбора не было. Иначе девчонка описала бы мою внешность полиции. Свидания с электрическим стулом в наши планы не входят, ведь так? Выстрел в голову, пук! – ничего болезненного. Да я перед ней и извинилась. Считаю правильным всегда быть вежливой с теми, кого кончаешь. Охранников я тоже застрелила в их специальном помещении и тоже в головы. Они могли поднять тревогу, обнаружив труп горничной.

– Постой, ты говорила, что в этом поместье есть еще и садовник. Брингс, кажется?

– Да. Но его я не трогала. Смысла не было. Мочить старичка. Он все равно в доме в эти часы не бывает. И если кого-то найдет, то нескоро. 

Дэвид поморщился и с тревогой подумал: «А не слишком ли много «жмуров» образовалось вокруг этого дела?» Дальнейшие размышления не прибавили ему оптимизма. «Сначала девушка в домике, которую Бекки убила… просто безобразным способом,  потом тот бедняга-парень в лесочке, застреленный как собака, а теперь к ним добавилось целых четверо, среди которых снова ни в чем неповинная девушка, да еще красавица! И вот она валяется в одной из комнат особняка, как кукла, с дурацкой дырой в башке. Да и что толку, что Бек перед ней извинилась? Жизнь же все равно не вернешь… Хотя да, это было вежливо… А кухарка! Виновата только в том, что стряпню Биллингтонам готовит.  А если этот бизнес-хрен привязан к ней как... как… к доброй тетушке? Еще одна, которая оказалась не в том месте и не в то время. Всего выходит шесть трупов, из них для копов пять явных. Это очень много. Хорошо хоть, что все Биллингтоны в отъезде и целы. Все равно получается как-то брутально. Полиция просто взбесится. Миллионер не простит такого отстрела своих слуг. Верные слуги у таких шишек – это почти что члены семьи. Это не просто «принеси», «подай», «пошел вон». Их нельзя так вот... топить как каких-то котят. Черт, как страшно. Страшно, страшно, страшно! Этот Биллингтон и награды за наши головы может назначить. И так взнуздает легавых, что они землю носом станут рыть, чтобы докопаться до нас. Меня ведь тоже будут искать, а описание даст охранник у ворот, пусть общее, но… Имеется запись видеокамеры, где также лица не видно, но фигура-то там есть в полный рост! Теперь вся надежда на камушки. И на расторопность Бекки, которая, как говорит, имеет надежный канал, чтоб их быстро реализовать. По ее словам, через пару дней уже будут деньги. Только очень большие бабки дают надежду успешно скрыться…» Сообщник Ребекки был убежден, что дело в ограблении, и ничего не знал о киллерском заказе. Участвовать в последнем, тем более в убийстве двух детей-подростков,  – а в их числе «наследного принца» Биллингтонов, – он никогда бы не согласился. Киллерша здорово его провела.

Бекки заметила, что лоб Уорнера покрылся испариной. «Хм, а мой отважный мачо здорово трусит…» – подумала она.

– Шкатулка у тебя, Бек? Все в порядке? – голос Дэвида выдавал волнение. Он вдруг забыл, что спрашивал ее об этом еще до выезда из поместья.

– Вот потрогай! – Дама достала из мешочка продолговатый предмет.

Дейв посмотрел на шкатулку, украшенную красивой и затейливой резьбой, слегка потрогал ее. (Ребекка не выпускала ее из рук). Его сердце учащенно забилось. Это было совершенно особое ощущение. Так вот оно, то вожделенное богатство, ради которого он согласился участвовать в истории с трупами в компании этой соблазнительной и крутой женщины, при первом свидании признавшейся ему в том, что она наемная убийца (!!!), но в случае успеха всего предприятия хочет завязать с этой опасной профессией. Теперь Дэвид чувствовал себя победителем и героем настоящего приключенческого романа.  На обещанную ему половину выручки, – за вычетом суммы, предназначенной стукачу, –  он сможет классно жить до конца своих дней. Может быть, с Бек, если она этого пожелает. У него непременно будет собственная яхта и целый дворец! Да, именно настоящий дворец на собственном скалистом острове, со своими слугами и шикарными интерьерами! Специальный слуга, приносящий кофе в постель. И обязательно собственный самолет!   

– А можно взглянуть на камушки?

– Увы, нет! – Ребекка скривила губы как капризная девочка, – Шкатулка заперта, а ломик я потеряла в особняке. Просто растерялась от волнения, что при мне такие богатства, такие сокровища, что я и мечтать не могла никогда, вот и выронила где-то. Та-а-акая я растяпа! Придется подождать, пока доберемся до дома. Тогда вскроем, посмотрим камушки и посчитаем стоимость. Как я тебе говорила, там должно быть миллиона на три долларов, а, может, и больше. А сейчас надо следить за дорогой. Представь себе, засмотримся на богатство, во что-нибудь врежемся и всё прахом.

Бекки быстро сунула шкатулку обратно в мешочек.

Бедняга Дэвид не знал еще кое-что. Драгоценностей миссис Биллингтон в шкатулке больше не было, – она была пустой. Дорогие побрякушки не покидали особняка. Ребекка не напрасно врывалась в комнату Рафаэллы. Пересыпав ценности в приготовленный пакет, киллерша спрятала его в особом тайнике в рамке одной из незаконченных картин Раффи, – туда, куда указала наследница. Полиция и не догадалась бы искать в этом месте. Да копам вряд ли вообще придет в головы, что цацки остались в доме. Не за камушки Черная Бекки вошла в это дело, а за очень солидную сумму наличными, часть из которой уже получила,  а часть, притом в пять раз бОльшую, должна была еще получить. Возиться с продажей камней, – значит, оставлять следы. Это совсем не ее стиль. Среди скупщиков краденого куча полицейских стукачей. Бекки полагала, что Рафаэлла найдет способ реализовать имущество мачехи. А, может, и не станет этого делать, удовлетворившись страховкой. Пустая шкатулка в мешочке была нужна для того, чтобы немного подурачить беднягу Дэвида на оставшемся пути к месту «казни». Его уже лишили желанного имущества, а скоро она лишит его жизни.

Дэвид продолжал беспокоиться.

– А что... этот стукач... ну, который слил тебе информацию про цацки, он нас не выдаст? А что, если копы его вычислят и хорошенько прижмут? И наш план подставить ту девчонку не сработает? Ты, кстати, так и не сказала, кто он.

– Не «нас», а меня, Дэйв, – мягко улыбнулась Бекки. – Про твое участие в деле никто не знает, будь спокоен. А что касается этого стукача, то все надежно, – никто на него не выйдет, и он не проболтается. Скажу тебе только, что это некто из близкого круга этой семейки. Но поделиться выручкой с ним придется. Увы!

– А когда мы свяжемся с этим... покупателем камней?

– О, какой ты нетерпеливый! Да сегодня же вечером и свяжемся. Он только и ждет моего звонка. Уже сидит у телефона и ждет.

– Ты же у нас «Asinus asinorum in saecula saeculorum» («Осел из ослов во веки веков» – лат.), – пояснила Ребекка.

– Что ты сказала?

– Это латынь. Значит «крайне удачный малый, поймавший свою птицу счастья».

– А-а-а. 

– Бек, я хочу тебя еще спросить кое о чем… – начал Дэвид.

– Давай!

– О чем ты говорила с тем парнем из магазина, – ну, перед тем, как ты его…

– Перед тем, как я его… что? Что же это такое? (Бек сделала глубокомысленно-задумчивое выражение лица). Что ты имеешь в виду? М-м-м… Что-то такое с ним сделала? Нехорошее, наверное. Напроказила снова? Как? Попробую угадать! А-а-а… Укокала? Ты об этом? – Бекки рассмеялась. (Отказать приговоренному к смерти в удовлетворении его любопытства она не могла). – Да-а-а, забавный попался мальчонка! … Ну, я… Объявила, что ему конец. Связывать не буду, как обещала прежде, а просто… э-э-э… застрелю так элементарно, цинично. Эдак прорекла в своем холодном безжалостном стиле. Что… ха-ха!.. провела его как последнего лоха. А нам просто не нужны свидетели. Банальная история, увы. Так что, мальчик, извини и прощай. Без тебя нам по жизни легче. Но зато… (Бек вдруг стала воплощенная надменность). Зато он может быть счастлив, что примет смерть от моей прекрасной руки! Самой величественной мисс Гилланд. А он стал жалобно так канючить... Умолял сохранить ему жизнь, заныл, чуть не заплакал. Скулил как побитая собака. Испугался очень, бедняга. Ну, его можно понять. Войти в положение. Умирать никто не хочет. Тем более, непонятно почему, по произволу какой-то взявшейся черти откуда тети, пусть очень красивой, и на заре своей цветущей жизни. В штаны, может быть, наложил. Да точно наложил! Вообще знай, что-о-о почти все клиенты, если видят, что находятся в руках палача, перед тем, как зажмуриться, ходят под себя... Исключения редки.

– Бек, мне это неприятно слушать, – промямлил Дэвид. Он уже жалел о своем любопытстве.   

– Лучше дослушай, – настояла мисс Гилланд. – Сам же заинтересовался. А теперь в кусты словно маленький. 

– Ну, хорошо, но можно ведь без таких подробностей…

– Как это без подробностей?! – наигранно возмутилась Бек. – Без них рассказ неполон. Таково уж мое грязное ремесло палача… Ну еще пускают газы и пукают очень громко. От обгаженных штанов идет вонь, а у дам от юбок… Это низкая проза киллерства, мой друг! Думаешь у французского Сансона было как-то вообще по-другому?

– Какого Самсона? – переспросил Дэйв.

– Шарля-Анри. Ну неважно! Так на чем я остановилась? Ах, да! (Бек победно заулыбалась). Представь себе картину. Дрожит как лист. Зубы стучат. Лицо бледное как полотно. А я ему выговариваю таким, знаешь ли, хорошо поставленным тоном строгой, но справедливой наставницы: «давай! будь мужчиной! соберись! не хныч! не будь как девчонка! прими смерть с достоинством!». А он: «нет-нет-нет, о, милая и прекрасная дама, не убивай меня, ну, пожалуууйста! А пощадишь, я напишу возвышенные стихи в твою честь!». (Изображая этот слегка перевранный диалог, Бекки выразительно меняла голоса). Видел бы ты его жалкий вид тогда! А я… Ну, я, конечно, не добрая фея, но вовсе не зверь, не стерва, не фурия, не гарпия и так далее. Очень славная девочка, между прочим. А когда не занята убийствами, то вообще абсолютная прелесть. Нежнейшее существо, лапочка и солнышко. Просто дело есть дело. А киллерство – киллерство. А он всего лишь клиент. Значит, должен стать покойничком, это без вариантов. Свежим покойничком то есть.

– Свежим покойничком? – криво усмехнулся Дэвид.

– Ну да. О-бо-жаю делать из людей покойничков. Но сердце у меня, вместе с тем, сострадательное. Представь, я сказала этому мальчику на прощание несколько мягких утешительных слов… ну, типа «не бойся, дружок, все там будем». И что, как хороший профи, не сделаю больно. И чтобы не волновался относительно стихов в мою честь, потому что уверена, – еще найдутся поклонники, которые мне их напишут. Поэтому основания для пощады в этом доводе не усматриваю, увы! Ну, и… Великодушно предложила парню еще полминуты, чтобы помолиться, а он не стал. Ну, дело его. Вопросы веры, они такие сложные… Мда! Тогда властно приказала ему стать на колени и… паф! паф! паф! (Бек для наглядности «отбарабанила» эти выстрелы на груди Уорнера). Шлепнула! Упс! А потом еще сделала мальчику аккуратную лишнюю дырочку в голове. Но это уже на память!

Бекки дико засмеялась. История того предательского убийства, – а парню она обещала сохранить жизнь, – казалась ей почему-то веселой.

Даже у многого повидавшего в жизни бандита Уорнера похолодело внутри от какой-то инфернальной лихости напарницы, и ему по-настоящему стало страшно рядом с ней. Перед глазами внезапно возникла удавленная Ребеккой девушка в домике, – Бриджит Лимминг. Та самая, от трупа которой он помог избавиться. Как-то само собой всплыло в памяти ее страшное распухшее красное лицо с глазами на выкате и высунутом языком. Было жутко. «Нет уж, жить с Бекки дальше, – это дудки!» –  подумал он. – «Поделим выручку от продажи камней; может быть, пару раз еще переспим, а потом разбежимся».

– И что, тебе его не жалко? – как-то нелепо вырвалось у него. – Парня-то больше нет. 

– Нет, – киллерша равнодушно пожала плечами.

– А с чего бы мне его жалеть? Жалость – добродетель других профессий. И ту задушенную мной девчонку, о которой ты, наверное, сейчас тоже подумал, мне не жаль. Как и ряд других. Тех, кому я выписала билеты в один конец. 

Возникла тяжелая пауза.

– Да расслабься ты! – Ребекка весело и в то же время больно ткнула сообщника кулаком в плечо. Тот поморщился. – Все умирают. Я только выбираю время и место. Ничего неизвестно. Может быть, им там теперь лучше, чем нам здесь.

Дэвид промолчал. «А если нет?», – пришла к нему горькая мысль.

«Скоро ты к ним присоединишься», – подумала, между тем, убийца. – «Составишь компанию». «Еще один жмурик в длинном списке мисс Гилланд. И понятно, что не последний».

– Жалостливый мокрушник – это как-то неестественно, Дейв, – резонно заметила дама, задымив сигаретой. – И как-то вообще лицемерно. Ремесло киллера вообще очень злое и, наверное, самое злое на свете. Ну вот представь… (Дама оживилась). Представь себе, ты просто берешь и стираешь человечка с лица земли, – со всеми его чувствами, страстями, надеждами, планами, мыслями… А он, бедняжка, так хочет жить и радостно идет себе вперед. А тут на его пути возникаешь ты, такая грозная и неумолимая, и говоришь: «всё, дружочек, дальше нельзя, здесь шлагбаум!». Вот так! Кажется, ничего более чудовищного и вообразить нельзя. Но, с другой стороны, если ты получаешь за ЭТО хорошие деньги, и это то, что ты умеешь делать лучше всего, почему бы нет? Все равно все загнутся когда-нибудь. С моей ли помощью или нет, все равно. Почему же за чей-то счет, кого-то в принципе тебе безразличного, периодически не поправлять себе положение? Имея в виду тот уровень, к которому уже привыкла. Это выгодно. А я… ну, просто не хочу усложнять себе жизнь бессмысленными терзаниями, жалея всерьез кого-то… «Ах-ах-ах, я, сволочь такая, его кончила, а он мог бы жить и радоваться жизни так же, как я». Зачем? Посыпать себе голову пеплом? Сделанного все равно не исправить. Хотя понимаю, что поступаю плохо. Но я ведь и люблю быть плохой вместе с тем. Постоянно преступать через что-то запретное. О! Это всегда окрыляет. А моя позиция, если разобраться, вовсе не так негуманна. Все  мы смертны и достойны жалости в этой связи. Так почему кого-то надо из нас выделять? Можно жалеть априори всех, а в отдельности никого. Так что я вовсе не так цинична, как можно подумать.

Дейв молчал и тупо смотрел на дорогу. «Боже, какой он болван!», – тоскливо подумала Бек. – «Он, кажется, совсем меня не понял. Перед кем я вообще распинаюсь? Умная девочка Бекки, бисер перед свиньей не метай! Роб, Роб! Он бы, наверное, меня понял… Но как далеко теперь от меня Роб! И только я одна виновата в том, что он не со мной».   

– Ты же тоже убил того парня, – хитро прищурившись, добавила она. – Никто не мешал тебе, – мужику! – за него заступиться, остановить меня и прекратить операцию. Но ты очень хочешь этих денег. И я прекрасно тебя понимаю. И скоро твоя мечта осуществится. 

Она незаметно вынула мясной тесак из мешочка и переложила его в широкий карман своей куртки.

– Дэйв, я тебе расскажу одну историю из моей богатой киллерской практики, – продолжила черноволосая бестия, чтобы чем-то занять время до приезда в условленное место. – Я убила очень многих людей, самых разных и по-разному. Убивала и за деньги, убивала и свидетелей, которые могли бы меня опознать, а было время, что и просто так… Так было, когда тренировала свое киллерское мастерство… Дело не только в деньгах,  мальчик Дэви, мне ведь нравится убивать. А были весьма любопытные случаи... Хм! Как-то мне заказали кончить одного очень жирного коротышку, кинувшего своих партнеров по игре на очень серьезную сумму. Забавный был, на известного актера ... похож. Ну, видел в кино такого? Смешной такой, всё в комедиях. Вот ты у нас мальчик не худой, а он был еще где-то в два раза тебя толще. Представь это себе. После того кидалова он думал скрыться. Сменил имя, переехал, но бывшие дружки его все равно отыскали и… обратились ко мне. Ну, понятно уже, для чего… (Бекки широко улыбнулась).

– Чтобы убить его, что ли? – уточнил Дэвид.

– Ты поразительно догадлив, мой друг! Да, что-то такое я с ним должна была сделать. Собственно, для меня там мало оставалось работы. Они его уже положили связанного и с кляпом во рту на заднее сидение машины. Я должна была отвезти толстяка в лес, в глухое место, и, как говорится, исполнить приговор. Приехали, – развязала жирдяя, кляп вынула. «Вылезай, дружок, давай прогуляемся», – говорю. –  «Разлегся ты тут». Руки сзади защелкнула наручниками на всякий случай. И пошли по просеке в чащу. Он впереди, я сзади. Как будто я конвоир. Идти пришлось вообще прилично. Мне надо было отвести клиента на серьезное расстояние от дороги в лес и там уже шлепнуть. Чтобы нескоро нашли. Бедняжка понял, что его ждет, и стал канючить: «Ой, только, пожалуйста, не сделайте мне больно», «Только сделайте это мгновенно, чтобы без боли», «Только эта просьба, умоляю вас…». Раз пятнадцать это, наверное, повторил. И голосок у него был такой, знаешь ли, плаксивый, противный… Как у девчонки. … Ну вот. Когда мы остановились в подходящем для казни месте, я ему сказала: «Ты меня своим нытьем до-о-остал! Я и так собиралась тебе стрелять в голову, и все бы для тебя кончилось мгновенно. Так знай: без боли не будет!». И всадила ему пулю прямо в жирное брюхо!!! (Ребекка при этих словах игриво ткнула в живот Дэвида пальцем). Бедняга охнул и свалился под дерево. А я, насвистывая, в прекрасном настроении, пошла обратно к машине.

– И ты не сделала ему контрольный выстрел? Так и оставила? – спросил Дэвид.

– Нет, не сделала из принципа. Представь себе, у меня тоже есть принципы. Хотела, чтобы помучился, сильно помучился! Пуля в живот – это страшная боль. То, что надо. Ему с пулей в брюхе без медпомощи оставалось около часа, где-то так. Его все равно никто бы там не нашел за это время. Мне кажется это справедливым. За нытье. 

– Вот так. Не надо раздражать своего палача, – закончила Ребекка этой сентенцией свой страшный рассказ.

Она посмотрела на дорогу. Оставалось немного до поворота. Скоро сладкому Дэйви будет расчет.

Дэвид, слушая жуткие откровения напарницы, пришел уже к убеждению, что с Бекки, после дележа добычи, они точно расстанутся. Даже если эта стерва станет сама домогаться продолжения отношений, скажет твердо ей: «извини». Может быть, она маньячка. А, может, и специально придумывает такие истории, чтобы выглядеть в его глазах крутой. Наверное, придумывает. Плевать. Возьмет свою долю, и разбегутся. И он постарается побыстрее забыть о ней.

– А теперь поверни здесь, – указала киллерша.

Бандиты свернули на глухую проселочную дорогу, – там их должен был ждать автомобиль с левыми номерами. Фургон надо было бросить.

– Когда мы остановимся, Дэвид, – Бекки посмотрела сообщнику прямо в глаза, –  пока не выходи из машины. У меня есть для тебя маленький, но пикантный  сюрприз.

– Как прикажете, капитан, – отозвался тот, кто был за рулем.

Они остановились в условленном месте.

Ребекка полезла сверху прямо на Дэвида, сильно придавив его тяжестью мощного тела к сидению. Их губы слились в долгом страстном поцелуе. Дэвид почувствовал, как в нем снова вскипает желание, и он ничего не может с собой поделать. Все тревожные мысли, все сомнения, терзавшие его только что, разом ушли.

Правой рукой женщина незаметно вынула мясной тесак и держала его за спиной.

–  Это и есть твой сюрприз? – прошептал Дэвид прервав, наконец,  поцелуй.

– Нет, не только, – промурлыкала Бек. – Любимый, закрой глаза.

Дэвид повиновался. Вдруг партнерша резко отстранилась и схватила левой рукой сзади его голову за волосы, потянула назад, обнажив бычью шею. Правая же рука с зверской силой вогнала в шею жертвы приготовленное орудие. Последнее, что чувствовал Уорнер, – сокрушительная, страшная волна боли, ударившая в шею и накрывшая целиком. Кровь густыми потоками хлынула в разные стороны, заливая все вокруг, – Дэвида, одежду Ребекки, приборную доску, стекла и соседнее сидение. Хотя в этом не было необходимости, Бекки, войдя в раж и издавая победные крики, шарахнула тем же тесаком дважды, новыми свирепыми ударами почти отрубив жертве голову. Затем, тяжело дыша, киллерша слезла с трупа Уорнера и переместилась на соседнее сидение. Ее куртка, кофта, джинсы, – были в крови. Но в той машине находился пакет со сменной одеждой. Это же всё придется потом выбросить в воду или сжечь.

Ребекка испытывала радостное возбуждение. Данное себе обещание, – зарезать Дэвида как свинью, – она выполнила. Он относился к числу наивных простаков, а такие были легкой добычей.   

Оставалось кое-что сделать, чтобы запутать следствие. Отдышавшись, убийца надела перчатки (перелезая в кабину, она их сняла), поместила тесак в мешочек, протерла места, которых касалась. Бек вынула из-за пояса Берету, так славно послужившую ей в этот день, приложила к рукоятке клешню мертвого и засунула пистолет в сумочку под  щитком. Там же лежали его перчатки. Пусть полиция думает, что Уорнер совершил все или большинство убийств, а потом его прикончил неизвестный сообщник. Затем залезла в карманы брюк покойника и вытащила в числе прочего ключи от его дома. Надо будет там сегодня же побывать до копов и «прибраться». Осталась неприятная работа, – поменяться с мертвецом обувью. Ребекка, морщась, сняла ботинки Дэвида, надела их, а на него напялила свои сапоги, оставив несколько их следов на водительском месте и протерев свои следы рядом.

Бек снова посмотрела на залитый кровью труп любовника. Таким, по ее плану, беднягу должна найти полиция. По отпечаткам пальцев на Берете копы должны определить, что это мелкий гангстер и бывший армейский стрелок Дэвид Уорнер. А сапоги укажут на то, что он был в доме Биллингтонов, потом «позаботился» о садовнике, а еще раньше уложил мальчишку в лесу. «Да еще «оброненная» расчесочка в особняке красиво так сыграет», – довольно подумала Бекки. – «Хорошая подстава. Вот вам убийца, ищите дружка-предателя!». «Прощай, Дэвид!», – сказала она трупу. – «Хреново выглядишь. И спасибо тебе за помощь, дружок. Без тебя не справилась бы».

Киллерша вылезла из кабины. То, что произошло, казалось ей по-своему справедливым. «В конце концов, этот шкаф сам виноват», – рассуждала она. – «Не надо было связываться с такими плохими девочками, как я. С такой коварной девчонкой, как Я! Такой глупый и алчный! Его даже убийства по ходу «дела» не остановили. Пусть он знал не обо всех. На его глазах хладнокровно расстреляли двадцатилетнего парня, почти ребенка, а этот сундук стоял и тупо ждал, будто происходит что-то обыденное. Вот если бы он за мальчика заступился… ну, я бы, конечно,  тоже его застрелила, но… тогда бы Дейв в моих глазах был героем, а не жалким слизняком, как теперь. А так…  Поделом дураку!  Примитивное животное. Ведь, поди, и не читал ничего, кроме комиксов, порножурналов и дорожных путеводителей. И любовник был паршивый, хотя кое-что от союза со мной он выгадал, надо признать. Похоронят его теперь за государственный счет». Даме от этой мысли стало весело. Она заулыбалась. Еще одна машина была на месте. Там же – комплект одежды и вода в бутылках. Убийца умылась и переоделась. Куртку и кофту сменила хипповая футболка с изображением «Роллинг Стоунз», джинсы – спортивные штаны, ботинки Дэвида – кроссовки.    

Испачканные шмотки и ботинки киллерша запихнула в припасенный мешок, туда же полетели: шкатулка, которой она так безжалостно дурачила напарника, и окровавленное орудие убийства. К общему собранию выбрасываемого присоединился разбитый мобильник Дэвида и его бумажник. Дама взяла с проезжей дороги увесистый камень, вложила его в содержимое и завязала мешок веревкой. Доехав до отмеченного на карте пруда, остановилась, вышла; широко размахнувшись, далеко закинула ношу. Бултых! Умная девочка Бекки успела к дому Уорнера, как и рассчитала, на много часов раньше полиции и внимательно все осмотрела. Протерла места, где «в этой вонючей дыре» могли остаться ее отпечатки пальцев. В ноутбуке копаться времени не было, и она забрала его с собой, разбила в пути и выбросила в мусорный бак…


ПОСЛЕ БАЛА

Вечером КИЛЛЕРША ВЕКА, после большой и интересной «работы», надев пару из своей коллекции туфель, расслабляясь с бутылкой превосходного красного вина и с подругой-сигарой, смотрела вечерние новости, переключая каналы. Налицо была шоковая картина. Двенадцать (!) найденных трупов, небывалое по кровавости и жестокости преступление за последние пятнадцать лет в округе (с тех пор, как там орудовал какой-то серийный маньяк), предполагаемая сообщница убийц, служанка Бриджит Лимминг исчезла и объявлена в розыск. Основная версия  – ограбление. Но было понятно, что полицейские говорят не всё, и версию заказа следствие разрабатывает. Камеры много и разными планами показывали заплаканную и чудом выжившую наследницу многомиллионного состояния Рафаэллу Биллингтон. В конце концов, смотреть на плачущую Раффи стало скучно. «Актриса из нее получилась бы хорошая, да... Впрочем, выхода у девчонки нет, – без актерства теперь никуда. Увы!», – подумала мисс Гилланд. – «Интересно, как долго продлится весь этот ее театр?».

Ребекка вынула и, хищно прищурившись,  рассмотрела находку в комнате шофера Биллингтонов Эджина Вайфилда. То, что киллерша держала в руках, казалось ей интересным. Помахала этим в воздухе и бросила на столик. «Нехилый трофей, черт возьми! Завтра займусь. Много времени это не потребует», – решила она.

Дама перебирала в памяти недавние события, чтобы удостовериться, что она не допустила какого-либо промаха. «Стоп! Старый пердун из соседнего с Дэвидом дома как-то видел нас издали, когда мы шли  по тропинке», – включился тревожный сигнал в ее голове.  – «Я его там заметила, и, вероятно, он заметил нас. Может, стоит его… хм! хм!.. навестить? А то у меня застоялся без дела один славный ножичек… Но… не слишком ли уже много моих трудов в этом деле? Бек, девочка, ты заслужила отдых!». Бекки подумала, что сосед Уорнера не может стать каким-то опасным свидетелем. Все, что он мог видеть со своей террасы,  – фигуру высокой девушки под ручку с Дэвидом, пусть очень высокой, но более ничего. Наверное, слышал их голоса, но разобрать ничего не мог. «Так что пусть сосед этот живет», – произнесла мисс Гилланд первый за этот день милостивый приговор. И подтвердила его выразительным жестом.         

Бекки широко зевнула, встав с дивана и вытянув свои сильные, накаченные руки в разные стороны. «Все-таки жить хорошо», думала дама, «а вот как там тем, кого я сегодня укокошила, – неизвестно». Из того, что она натворила, убийство Дэвида доставляло самую большую радость. Но и все прочие «мочилова» уходящего дня давали приятные ощущения. Всё так ярко и по-разному сыграло: ломик, топор и… ммм… куча свинцовых конфеточек! «За великую и неотразимую Бек!», – сказала она, чокнувшись бокалом со своим отражением в полный рост в зеркале. – «И за сегодняшнюю прекрасную победу! И, конечно… конечно, спасибо-спасибо нашей стремной крошке Раф за такой великолепный заказ! А клиентов… Мочить их дальше и мочить! Мочить и мочить! Так их, бедненьких и несчастных! Все их жалкие жизни по воле величественной мисс Гилланд должны и впредь рассыпаться в прах! А попутно осыпать меня еще и деньгами!». И, трясясь всем телом, раскатисто рассмеялась. Рассказанную Дэвиду историю про застреленного в живот коротышку она выдумала буквально на ходу. Это была одна из ее вдохновенных импровизаций. Зато какой ужас нагнала на беднягу перед тем… неизбежным, что с ним должно было случиться…

Звук телефонного звонка заставил киллершу вздрогнуть, а после сморщиться от досады. Бек посмотрела на экран вызова. Со спецтелефона ее атаковал сам Майкл Б.! 

– Майк, черт возьми! – недовольно выпалила она. – Вот лучшего времени не мог выбрать, чтобы мне позвонить?! Испортил же мне всё веселье!

– Да я вообще-то нахожусь под впечатлением, – как-то деревянно произнес Б. – Прослушал вечерние новости, видишь ли.

– А! Ну как тебе?! – с вызовом спросила Бек. – Ребекка снова чемпион?! Но я ведь честно тебя предупреждала, что будет нечто подобное!

– Да, конечно, предупреждала, но… Бек, а ты вообще не слишком рискуешь? И не слишком самонадеянна? – в голосе Майкла чувствовалось смятение. – Перекокать всех Биллингтонов! Со всеми слугами! С ума сойти! Конечно, это в твоем крутом характере, но… Не рано ли ты празднуешь там победу? Копы не дураки. Мы же теперь с тобой вместе повязаны в этом деле… Ты пойдешь на дно, а я за тобой. А если получится так, что я не смогу тебя прикрыть? Мои возможности не безграничны.

– Майк, да не волнуйся ты так, – тон Бекки значительно смягчился. – Я не оставила никаких улик. Нет пока что зацепок, которые могли бы привести ко мне. Заказчик лично меня не видел, не слышал, общался только в закрытом чате и знает под псевдонимом. Ни на каких камерах меня нет. Я была в специальной одежде, на камеры не попала, всех свидетелей уничтожила, напарника подставила. Ни ДНК, ни отпечатков пальцев, хотя меня и нет в полицейских картотеках, как тебе прекрасно известно.

– Ну хорошо, если так… Ты, конечно, действуешь в сговоре с Рафаэллой, той златокудрой милашкой-наследницей. А тот человек, которого я тебе подкинул, мертв, конечно? Извини, я не уловил о нем ничего в новостях. Или прослушал.

–  Конечно, мертв, – сухо подтвердила Бек. – В новостях уже есть.   

– Бек, я предлагаю сделать так. – Б. перешел на деловые рельсы. – Того полицейского шефа, что ведет расследование по этому делу, я немного знаю. Видел на совещаниях. Он добросовестный, но несколько тупой служака, и это нам на руку. Давай я по линии своего министерства подброшу ему в команду, как бы для укрепления, своего человечка, вроде как авторитетного специалиста… Будь спокойна, он ничего о тебе знать не будет… И не только будет информировать о ходе расследования, но и постарается направить следствие по ложному пути… Чтобы отвести удар от наследницы. Там исчезла служанка, как передали сегодня… конечно, не без вашей с заказчицей помощи («не без нашей», подтвердила Бек)… и у нее какой-то уголовник-дядя… Вот эту тему и будут копать, наверное. Или что-то другое. Но на выходе постараемся сделать висяк.

– Майк, ты такая умничка, и я тебя так люблю! Да здравствует коррупция! – с энтузиазмом воскликнула Бек. – Что бы делал без такой коррупционной сволочи, как ты, наш брат-уголовничек! 

– Но это еще восемьдесят тысяч, Бек, – заметил ей Б. – Пятьдесят мне и тридцать тому моему человечку. За меньшее я ваши задницы с златовлаской прикрывать не буду, но и больше не попрошу. Хотя я и не волшебная палочка здесь, как ты сама понимаешь. Стопроцентной гарантии дать не могу. Ты пойми, если Рафаэлла где-то крупно проколется, я буду бессилен. И ты, конечно, понимаешь, что провал Рафаэллы может дать ниточку к тебе. Пусть она тебя лично и не знает. Ваш способ связи наследница может выдать… Ну тогда верну тебе эти деньги… Свою долю только. Что уйдет тому человечку, уже не вернется. … А ты уж позаботься о своей безопасности дальше сама.      

– ОК! Договорились! Лишняя подстраховка с твоей стороны не помешает, – согласилась Бекки. – А эти деньги для меня не проблема. Я еще получу очень много. Златокудрая принцесса раскошелится. Черт, она уже королева, наверное? Златокудрая королева! Как звучит, черт возьми! Обращайся, кстати. Могу еще бесплатно замочить тебе кого-нибудь… Есть кто сильно мешает? Как-то напрягает?

– Да вроде никто не мешает пока…

– Может, женушка уже надоела? Слушай, Майк, ты как-то жаловался, что у тебя с ней проблемы. Лучше овдоветь, чем хлопоты с разводом, поверь. Да еще и дележ имущества. А я все сделаю аккуратно.

– И благоверная не напрягает. Нет, ну что ты. Да и как я детей без мамы оставлю. В радикальных средствах таких нет нужды.

– Но если что, помни Майк, что такая выручалочка кровавая, как Бек, есть у тебя всегда под рукой. Только свистни, явлюсь и кончу тебе кого надо. Но это уже с осени. В августе я в пролете.

– Но если что…

– Если что, я на связи.   

Дама понимала, что следствие все равно будет долгим и тщательным, надеяться на успех одних только усилий Майкла Б. и его спеца глупо, а потому успокаиваться нельзя. Не напортачила бы где-нибудь Раффи, – волновало ее. От поведения наследницы будет зависеть многое. Девушка она умная, находчивая и артистичная, но ошибки совершают все. А мисс Гилланд хотелось получить месяц отдыха, – никого пока не «мочить», не заниматься слежкой, провести время за книгами, видео, иногда плавая в бассейне, иногда развлекаясь в постели со случайными любовниками и любовницами, иногда выпивая в гордом, но в то же время приятном, одиночестве. А потом… потом можно опять на охоту. Вероятно, ей придется еще убить того мальчика, который организовал «внезапный» отъезд Раффи накануне рокового дня к друзьям на море. Но это зависит уже от решения заказчицы. Если поступит такой заказ, исполнить его надо будет элегантно. Нет, – значит парень будет жить. Хотя, на ее профессионально-циничный взгляд, оставление такого свидетеля будет ошибкой. «Ладно, уже после отдыха постараюсь убедить наследницу, что парня все-таки надо кончать», подумала она. Он последний, кто может дать против Раф показания. Что касается основной части гонорара, то Рафаэлла должна передать деньги не ранее, чем через два месяца, – когда шум уляжется, и девушка полностью вступит в права наследства. Так было условлено между дамами с самого начала их кровавого «контракта». Киллерша не сомневалась, что Раффи ее не обманет, так как в противном случае объектом охоты станет она сама, и девушка прекрасно это знает.

Безжалостная наемная убийца Ребекка Гилланд выключила телевизор и, слегка пошатываясь на любимых высоких каблуках, отправилась спать.   

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ

(Окончание следует http://proza.ru/2025/10/31/263 )