Читая Никонова. Заметки на полях.

Прочитал книжку Никонова «Между Сциллой и Харибдой».
Что ж, мне нравится Никонов. Он ярко, увлекательно пишет, у него встречаются весьма здравые идеи (я бы сказал даже, преобладают). Но всё-таки он имеет грех, вероятно, общий для всех публицистов и популяризаторов.

Во-первых, он склонен порой хвататься за сенсационные, хотя довольно сомнительные теории, причём, в таких областях, где не является экспертом, и чуть ли не навязывать их как доказанные научные факты, неистово нападая на всякую их критику, игнорируя всякие даже весьма разумные контрдоводы.

Во-вторых, зачастую он рисует размашистыми мазками чересчур упрощённую, чёрно-белую картину сложнейших культурных и социальных явлений, то есть, обнаруживает то же свойство, которое так клеймит в своих оппонентах – фанатиках от старых и новых религий, будь то христианство, ислам или социализм.

Впрочем, вероятно, такие «огульность», «оголтелость» и «упрощенчество» - свойства всякой публицистики, нацеленной на массовость и успех. Но лично меня порой коробит «агитаторский» и «разоблачительский» тон Александра Петровича, при всей симпатии к его здравомыслию, широте кругозора и политическим убеждениям. Как-то это выходит уж слишком «по-комсомольски» задорно и даже задиристо. Слишком безапелляционно для исследования, претендующего на основательность.

Ну, например, когда он утверждает, будто в Штатах интеллектуалы и прогрессисты столпились в левом (социалистическом) лагере, а правый лагерь представлен лишь какими-то дремучими реднеками да религиозными маньяками с Югов, - закрадывается мысль, что он никогда не слышал о таком понятии, как South Park Republican. А это весьма такой солидный слой вполне себе образованной и мыслящей публики, которая, мягко говоря, не очень религиозна – и притом органически не переваривает «диктатуру политкорректности» и прочие левацкие мании правительства.

Так же, очень уж однобоко и примитивно освещается американская (и не только) дискуссия по поводу абортов. Вернее, вовсе не освещается. Просто заявляется, что противники абортов (пролайферы) – тупые, ограниченные, религиозно одержимые дикари, и всё тут.

На самом деле, это не совсем так. Сам-то я, будучи моральным релятивистом, стою на той позиции, что поскольку зародыши не могут объединиться, вооружиться и нанести ответный удар, и притом до такой степени нафиг никому не нужны, что от них пытаются избавиться даже родные матери, - то и нефиг с ними считаться. Нет у них никаких прав – поскольку нет за ними силы, способной эти права обеспечить. И нет разумных причин пытаться изображать такую силу из себя, заявляя, что тебе не пофиг эти злосчастные эмбрионы.

Но для многих американцев (и не только) моя позиция представляется «кощунственной» вовсе не потому, что они какие-то дремучие религиозные мракобесы, озабоченные демографическим ростом любой ценой бог весть в каких целях, а поскольку они действительно считают, что человек обретает права не с момента рождения, а с момента зачатья, и общество должно гарантировать ему право на жизнь, уберечь его от убийства, даже если это создаёт неудобства для его матери, ибо винить за них ей следует собственную беспечность и собственный выбор.

И в этом есть своя логика. Вопрос о том, с какого момента у человека появляются права (включая право на жизнь) – он не такой простой, как кажется на первый взгляд. Если можно прикончить на какой-либо стадии внутриутробного развития, - то почему тогда нельзя придушить после рождения? А если признать допустимость «постнатального аборта» по желанию родителей («я хотел с голубенькими глазками, а оно – с карими, уберите эту гадость!») – то до какого возраста? До совершеннолетия, как то подразумевалось отцовской властью в Риме? До наступления экономической автономии? А если она никогда не наступит?

И хотя есть в Штатах действительно крикливые антиабортные маньяки, обожающие потряхивать Библией, оскорблять тёток, вынужденных делать аборты, а то и громить абортарии, - серьёзная-то дискуссия по этому поводу ведётся с позиции именно прав личности как вроде бы признанной цивилизационной ценности, а не с позиции какого-либо Священного Писания, почитавшегося у тех или иных бродячих козопасов две или три тысячи лет назад. Главный вопрос: с какого момента считать этот комочек плоти «личностью» и уважать его права.

И мой-то ответ: «С того момента, когда себе дороже будет не считать и не уважать. До тех пор – с человеком можно делать всё, что считаешь нужным с ним делать». На что иные совестливые американцы мне возражают: «Извините, но этак можно и притеснение туземцев колонизаторами оправдать». А слыша от меня в ответ “Fuck, yeah! Who has the gun - gets all the fun!” – хватаются за голову и обзывают «варваром».

И я-то посмеиваюсь как над собственным нарочитым, провокативным цинизмом, так и над их идеализмом, но очень далёк от того, чтобы начисто отказывать им в интеллекте и логике. Скажем, человеку, известному в ЖЖ как Arbat, американцу российского происхождения, стопроцентному либертарианцу, лютому ненавистнику социализма похлеще Никонова, большому умнице и уж никак не «реднеку» и не религиозному фанатику (он программер, насколько знаю). Но при этом – он, скорее, стоит на позициях pro life, нежели pro choice. И его рассуждения на эту тему интересно почитать.

В общем, всё очень непросто даже в каждом отдельно взятом вопросе, чьи гордиевы узлы Александр Петрович склонен порою гроздьями рубить с плеча, в лихом кавалерийском наскоке. И у каждой точки зрения находятся не только фанатичные, но и владеющие более-менее рациональной аргументацией сторонники, способные выстроить весьма гармоничное обоснование.

Особенно же меня, пожалуй, огорчило упоминание, этак вскользь, Мальтуса, который якобы предрекал неизбежность войн из-за превышения демографии над кормовой базой.

Полагаю, Александр Петрович не читал лично «Эссе о развитии народонаселения» (а оно стоит чтения, и при этом не очень велико по объёму), и с ним сыграла злую шутку остаточная вера в то, что даже такие шельмы, как коммунисты и социалисты, излагая суть некоего научного труда, не могут переврать в нём ВСЁ. И это неудивительно. Когда человек сам по себе порядочен и старается более-менее честно разбираться в том или ином предмете – ему трудно поверить, что кто-то может быть ТОТАЛЬНО непорядочен и бесчестен в угоду своему «классовому сознанию». Но всё-таки, когда имеешь дело с левыми пропагандистами, - нужно признавать этот факт: их слова не стоят вообще ничего. Их никогда не интересует правдивость собственных заявлений, а интересует лишь эффект с точки зрения его пользы для борьбы за власть (примерно так же, как большинство адвокатов абсолютно не интересует истинная невиновность подзащитного, а интересует лишь исход дела в суде).

Соответственно, та трактовка концепции Мальтуса, которая прижилась и среди западных левых, и, тем более, в советской традиции, - она не имеет абсолютно ничего общего с тем, что на самом деле писал Мальтус. Он не был врагом человечества и не предсказывал взаимоистребительные войны за ресурсы как некую неотвратимую неизбежность (тем более – не призывал к ним). И его эссе – оно не против человечества. Оно – против коммунизма (тогда ещё не был в ходу этот конкретный термин, но сама идея равноправного общинного существования - она тянется с тех самых времён, когда нечто подобное и было возможно в родоплеменных сообществах; зов пещер, если угодно).

Мальтус очень мягко, тактично, но неотвратимо разумно громит в своей работе коммунистические идеи Уильяма Годвина, его мечтания о сиятельном обществе, где все равны, все вольны делать, что заблагорассудится, и всем всего хватает. Вот применительно к такому «конструкту» - Мальтус и доказывает, что а) такое общество, размножившись, очень быстро войдёт в жёсткое противоречие с ресурсно-кормовой своей базой; б) потребность в принудительном распределении ресурсов вызовет не то что нарушение равенства, а жутчайший произвол, какого не видали и самые лютые тирании древности.

Ну и вот ровно за то, что он оказался, в отличие от Маркса, действительно удачливым провидцем (он ошибался только в том смысле, что жутчайший произвол в коммуне «всеобщего равенства» наступает, как правило, гораздо раньше исчерпания ресурсов в результате ничем не контролируемого роста населения) – комми его и ненавидят.

А что до войн за ресурсы – так тут не нужно быть ни провидцем, ни мудрецом, ни Мальтусом, чтобы их предрекать и даже устраивать. Это и всякому вменяемому племенному вождю времён палеолита было ясно, что рано или поздно ресурсов на всех не хватит, поэтому резать друг дружку нужно начинать заранее. Что мы, наш вид, и делали на протяжении десятков тысяч лет нашей истории.

Но вот в чём заслуга Мальтуса – он выявил, что, во-первых, ни войны, ни эпидемии не служат «эффективным демографическим чекером» в современных условиях, а во-вторых – что гораздо более эффективным, и притом мирным, бескровным чекером демографии служит такое устройство общества, где возможность заведения детей зависит от экономической эффективности потенциального родителя. И где сознание того, что дети могут стать для него обузой, понизить его социально-экономический статус или же лишить возможности поднять его, - реально удерживает человека от чрезмерного расплода по безответственному, животному принципу «будет зайка – будет и лужайка».

Иными словами, Мальтус, хотя говорил об этом очень робко, был первым, кто приметил забрезжившую возможность бескровного, цивилизованного решения проблемы избыточной демографии в условиях нового, буржуазного, «капиталистического» общества, основанного на принципах личной свободы и личной ответственности, где «бабло побеждает зло» (а перенаселённость – это самое большое зло, какое может случиться с популяцией).

То есть, по хорошему счёту, его работа – это предвосхищение, если угодно, того самого «второго демографического перехода», который сейчас вот, спустя три века, видится единственной возможностью обуздать естественным и сравнительно гуманным образом рост планетарного населения без таких изысков, как геноцид и «розыгрыш кастрации в лотерею».

Замечу, на некоторых островах Тихого океана, заселённых при экспансии австронезийцев, но оказавшихся оторванными от прочего мира по исчерпании кораблестроительных ресурсов новой Родины, - реально практиковалось и то, и другое. То есть, это не анекдот.

Но вот Мальтус – разглядел, в принципе, что есть другой выход. Просто – сжать природную эмпатию в кулак, стиснуть зубы и не увлекаться чрезмерной поддержкой всяких малообеспеченных, которые не хотят работать, а хотят размножаться и жить на пособия, - и они не будут размножаться столь активно. Добровольно откажутся, когда, в условиях имущественного неравенства, будут видеть, как много теряют, плодя детей, которых не могут обеспечить. Ибо если дать им наплодиться и сесть на шею труженикам – действительно выйдет безобразное мочилово, рано или поздно.

Впрочем, мой пересказ труда Мальтуса – он тоже несколько «отсебятский», поскольку я неизбежно перевожу его очень осторожные выкладки на язык современной демографии и политологии, а потому – лучше всё-таки с оригиналом ознакомиться. И лучше – на английском, потому что я хрен знаю, кто и как и когда переводил его на русский, и с какой «классовой позиции». Благо, по прошествии такого времени текст уже никакими копирайтами не охраняется, и найти его в Сети несложно.

Вернёмся, впрочем, к труду Александра Петровича.
Рискну заметить, некоторым «опошлением» научности книги – показались также обильные отсылки к системе тестирования интеллекта (Айзенка, или любым подобным) и довольно навязчивое, неоднократное упоминание того факта, что негры в среднем показывают результат ниже белых (а белые – ниже жёлтых).

В своё время я написал эссе про интеллектуальные эти тесты (по-моему, оно так и называлось, «Правда о тестах IQ»), которое было, конечно, полушутливое – но лишь «полу».

Потому что для каких-то серьёзных оценок истинного интеллекта – эти тесты никто в здравом уме не применяет. По хорошему счёту, что они могут удостоверить, - так это школярское желание более или менее прилежно играть по неким заранее известным правилам. А насколько это хорошо или плохо, умно или глупо, проявлять подобное желание и прилежание, - зависит от слишком многих обстоятельств.

Негры плохо решают эти задачки? А нахрена им их решать? Нахрена им СТАРАТЬСЯ их решать? Они и так прекрасно себя чувствуют, эксплуатируя комплексы вины белых за «четырёхсотлетнее рабство» и припеваючи живя на велфары, когда лень делать карьеру в боксе, баскетболе или хип-хопе.

Такая стратегия доказывает глупость негров? По-моему, это доказывает только прогрессирующий маразм белых, которые почему-то решили, что факт порабощения миллионов представителей другой расы является основанием для чувства вины, а не для гордости за своих предков и их немереную крутизну.

Более того, это могло бы быть и хорошим козырем в «борьбе против борьбы негров за чрезмерные права», против «аффирмации», «положительной дискриминации».

Я не так много бывал в Штатах (десяток раз, не больше), но любил гулять по районам, удалённым от стандартных туристических маршрутов, и у меня случались порой инциденты с афро-американцами, где они, не зная, что я русский, пытались мне чего-то втереть, что я им должен, поскольку их пра-пра-прадедушку отловили в Африке, перетащили через океан и заставили вкалывать на плантации под бичами надсмотрщиков.

На что я отвечал с улыбкой: «Понимаешь, чел, те работорговцы и плантаторы – были людьми довольно примитивными по нынешним меркам. Тем не менее, они оказались способны решать столь масштабные проблемы логистики и организации труда. Так неужели ты всерьёз думаешь, что я, современный, высокоразвитый и цивилизованный парень, - не найду бича, если ты меня в край утомишь своим нытьём?»

Замечу, если такое сказать при белых американцах – они выпадают в осадок, отказываются верить своим ушам, испытывают шок тектонической силы. А чёрные – всё прекрасно понимают. Что здесь, кажется, не выгорит срубить бабла, спекулируя на психотических комплексах вины и панической боязни оказаться расистом. Этого я не боюсь, поскольку действительно нисколько не расист. И мой опыт общения с неграми позволяет заключить, что в целом – они не тупее белых. Менее усидчивые, более ленивые, особенно в детстве, - возможно. Но это не тупость.

Равно как и способность жить той жизнью, какая нравится, а не впахивать в офисе по пятнадцать часов в сутки, вывалив галстук на плечо, - тоже не есть свидетельство тупости. Просто, они остаются в душе охотниками, и зачастую могут лучше белых решать такие вполне себе интеллектуальные задачи, как, скажем, моментальная оценка дистанции до цели (будь то антилопа или баскетбольное кольцо), расчёт траектории снаряда (будь то копьё или мячик), прокладка маршрута через препятствия (будь то кусты или игроки соперничающей команды).

А выполнять сорок дурацких заданий вроде «какая фигура здесь лишняя?» Ну, при помощи хорошей плётки – можно, наверное, выдрессировать негритёнка, чтобы он делал это безупречно (Кстати, надо будет попробовать как-нибудь!) А в отсутствии плётки – нахрен ему это надо?

И для меня лично то, что какой-то негритёнок не сподобился набрать и сотни баллов на этих тестах – не говорит ровным счётом ничего про его интеллект. Может, впрямь дурачок, а может – достаточно умный, чтобы понимать: эта фигня просто не нужна ему для той жизни, какой он сам себе желает.

Но вот гораздо прискорбнее, когда некий умник, всерьёз заморочившийся этими тестами, понимающий правила игры в них и критерии «верности», - не только что умудряется набрать баллов 160, но ещё и почитает своё «достижение» за предмет для гордости.

Да как в принципе можно ошибаться в этих стандартных, шаблонных, очень примитивных тестах, если уразумел правила игры и немножко потренировался? Ну ладно, один-два неверных ответа из сорока можно списать на «гениальную рассеянность» или неоднозначность каких-то задачек, если этот конкретный тест составлен халтурщиками. Но если набрал меньше 180 – это значит, прокололся не один и даже не два раза. Это значит, что больше ляпов допустил.

И при этом-то бить себя пяткой в грудь, мол, «у меня IQ целых 160 баллов, я матёрый интеллектуалище»? Говорил уже, это примерно как если бы лётчик хвастал: «Я офигенно крутой пилот, я сажаю самолёт без аварий аж в трёх случаях из четырёх».

В серьёзных конторах, вроде нашей, человеку, набравшему на этих тестах больше ста сорока, но меньше ста восьмидесяти баллов – ставится неоглашаемый диагноз «пограничная интеллектуальная достаточность». Ибо такой результат означает, что в принципе-то он знаком с системой тестирования, знает её примочки, знает, чего от него требуется, и тренировался, - но всё же настолько туп, что не может справиться с заданием без ошибок.

А вот если набирает где-то в районе сотни (притом, что возможность попадания пальцем в небо сводится к нулю, т.е. без самых глупых задач вроде «выбери фигуру») – это означает, что он, скорее всего, впервые видит такой тест, и то, что он ХОТЬ КАКИЕ-ТО задачки решает правильно – свидетельствует о неплохом интеллекте. Да даже и 50 может быть недурным результатом для парня, которому просто лень ломать голову над тем, что ему неинтересно, но где он увидел закономерность – там увидел.

В действительности, все эти оценочные шкалы, где, скажем, 70 принимается за слабоумие, а 50 за дебильность – это всё туфта. Дебил (в смысле, клинический), равно как и башковитая пальцеговорящая горилла Коко, равно как и гениальный бонобо Кэнзи (к слову, у него способность к запоминанию, скажем, порядка чисел или картинок на экране – в разы выше, чем у любого человека любой расы, но это не значит, что миром будут править бонобо) – они НИ НА ОДИН вопросик вроде «рота(торт)мэтр = вода(….)сказ» не ответят правильно. Они физически не смогут выявить, что здесь есть какая-то закономерность. Но если человек прежде таких тестов не видел и всё же хоть в одном этом случае просёк, что ответ будет «доза»(и может это обосновать) – значит, точно не дебил.

Другое дело, что когда человек уже немножко натаскан на эти тесты, знает правила игры, знает, где именно искать закономерности – при нормальном интеллекте у него на расщёлкивание такой задачки должно уходить секунды три, много пять. Если больше, если реально пыхтит над сорока подобными вопросами полчаса да ещё и ляпает, - см. пункт про «пограничную интеллектуальную достаточность». То есть, он может сгодиться на то, чтобы перебирать бумажки – но боже упаси его подключать к работе, действительно требующей самостоятельных размышлений.

Впрочем, в отсутствие соматических расстройств мозга, интеллект тренируем и «растяжим» несколько больше, чем на двадцать процентов, как настаивает Никонов, начитавшись статистических трудов по результатам IQ-тестирования.

Как это делается? Покажу на примере, который люблю применять к своим невольничкам на плантации (да, мы играем в развивающие игры, поскольку, вопреки предрассудкам кабинетных учёных, умный раб – гораздо прибыльней и удобней глупого).

Итак, производится вроде бы стандартное тестирование. Пусть не сорок, но десяток шаблонных вопросов. Среди которых есть такой:
«Уберите лишнее:
Манул
Мэйнкун
Ягуар
Такса
Оцелот»

Если испытуемый не знает, кто такие «оцелот» или «мэйнкун» (что может быть простительно для юного гопника) - ему объясняют и даже картинки показывают.

Ну и почти во всех случаях лишней оказывается такса. Почему? Потому что это собака, а остальные – кошачьи. Логика железная. Или нет?

Что ж, я забираю листок и уведомляю: «В действительности, это был список зверушек, которых ты должен теперь будешь погладить. И я не знаю, какие у тебя предубеждения против таксы, но рад, что ты оставил ягуара. С него и начнём».

Это не блеф и не шутка. Одна моя хорошая знакомая, довольно состоятельная дама, любящая дикую природу, держит ягуара на своей вилле, этаком островке сельвы посреди Подмосковья. Очень такая милая чёрная самочка, Каби. Она практически ручная (ягуары вообще не агрессивны по отношению к человеку), ей нравится играть с людьми, но я на всякий случай подстраховываю своего питомца, когда он гладит питомицу Долорес. И если отваживается не только погладить, но ещё и сфоткаться в обнимку с Каби, – с ним не всё потеряно. Главное: общение с живым ягуаром становится достаточно ярким впечатлением, чтобы закрепить понимание необходимости мыслить нешаблонно.

И вот его интеллект на одном только этом простеньком упражнении возрастает многократно. Он начинает понимать очень важную вещь. Именно: перед тем, как отвечать на какой-то вопрос, - убедись, что ты понял смысл вопроса. Или признай, что смыслов, как и критериев верности ответа, может быть много.

Это то, что мы называем «многомерностью мышления». И в его выработке – очень полезны бывают подобные прививки от излишней самонадеянности, когда чел готов по-школярски тянуть руку: «А я знаю, знаю, какой тут критерий лишней сущности!»

Да хрен ты чего знаешь! У тебя нет достаточной информации, чтобы это знать. А полагаться на беспочвенные домыслы как на единственно верное решение, - в нашем деле недопустимо.

«Что лишнее: рак, телец, орёл, лев?»
«А я знаю, а я знаю! Лишнее – «орёл», потому что всё остальное – знаки Зодиака».
И жмёт на кнопку. А это пульт защиты сейфа от взлома. Опс! – и сгорают ценные документы. Нет, чтобы навести справки о владельце сейфа. Узнать, что он презрительно относится к гороскопам, но зато увлекается историей религий (или творчеством Бориса Гребенщикова). И для него телец, орёл и лев – символы евангелистов (или персонажи песенки), а рак – так, приблудился для юмора.

К сожалению, у многих людей, мнящих себя интеллектуалами и даже мудрецами, и до седых мудей неистребима бывает эта привычка бросаться отвечать на вопросы, смысл которых им неясен (а что хуже – им не ясно даже то, что он и не МОЖЕТ быть ясен при таких исходных данных).

Мои примеры с кошками-собачками-рачками были слишком «искусственными»? Ну, возьмём пример, приведённый Никоновым.
«Что лишнее: треска, камбала, акула, анчоус, дельфин, скумбрия, хек».

Если критерий – наибольшее расхождение в зоологической классификации, то лишнее – дельфин, как млекопитающее.
Но почему заранее предполагается, что это единственный возможный критерий?

А может, имеется в виду палеонтологическая древность? Скажем, морские животные, появившиеся не раньше Мезозоя, и одно - лишнее? Тогда это акула.

А может, критерий – животные, опасные для человека, такие, которых вы не хотели бы иметь в своём плавательном бассейне? Тогда обратно акула.

А может, критерий – форма тела, и тогда резко выделяется плоская придонная камбала.

И так далее, и тому подобное.

Ну или, вот, в той же книжке Никонов приводит тест с картинкой автобуса, вид сбоку, который выглядит совершенно симметричным «тянитолкаем» и спрашивается, в какую сторону едет этот автобус.

Поскольку видны только окна, но не двери, делается вывод, что это левая сторона автобуса, а значит, едет он влево.

Но это не так очевидно, как кажется. Во-первых, нельзя исключать, что автобус в данный момент сдаёт назад (такое случается порою даже с автобусами). Этого никак не распознать по картинке (на которой вообще не видно движения). Во-вторых, это может быть английский или японский автобус.

И понятно, что дети отвечают на этот вопрос сходу, как верно замечает Никонов. Ну так то – дети. А по-настоящему взрослый человек – может лишь прикинуть наиболее вероятный ответ, но не будет настаивать на нём категорически, когда не знает иных существенных подробностей.

В общем, реальная жизнь и те задачи, которые она может поставить перед человеком, - гораздо многообразнее и заведомо сложнее этих схематических тестов с их весьма высокой долей презюмируемой условности.

Более того, выполнение многих заданий определяется не умом как таковым, а привычкой к специфическим умственным упражнениям.

Ну, скажем, ряд чисел. «2,6,18,54,162,?».
Если это задание проваливает пятиклассник, имеющий пятёрку по арифметике, то он, скорее всего, дебил, когда в принципе умеет умножать, и таблица в подкорке прошита, но не способен увидеть, что ряд образуется умножением на три.

Если же это задание выполняет парень с улицы, который не учился в школе, то, возможно, он гений, если сам выработал «технологию» умножения в уме.

Серьёзно, вот как вы будете умножать в уме 162 на 3? Если вы не уникум, а обычный человек, то, наверное, сначала 160*3=480 (потому что 16*3=48, и это знание уже, можно считать, загружено в «оперативную память») плюс 2*3.

То есть, вы, скорее всего, расчленяете число по разрядам, перемножаете по отдельности, и складываете. Потому что делали это тысячу раз, и вам объяснили сам принцип где-то классе во втором (если не раньше).

Но вот если человеку никто никогда не объяснял этого метода, если он сам до него дошёл – это, пожалуй, прорыв, сравнимый с изобретением собственной письменности без знакомства с какой-либо существующей.

Или, скажем, такой ряд чисел. 2,4,8,10,?
У человека, привычного к стандартным тестам IQ, как правило, на этом упражнении начинают плавиться мозги. Он не может увидеть закономерности. Если это арифметическая прогрессия с добавлением 2 – то почему переход 4-8? Где 6? А если это степени двойки – то откуда 10?

Но мой девятилетний сын эту задачку решил за полсекунды. Уверенно написал 20. И не потому, что он гений (хотя и не дурак), а потому, что привык ковыряться в кодах компьютерных игрушек, подправлять там кое-какие параметры. И знает, что иногда 10 означает не 10, а 16. То есть, он может допустить, что это не десятеричная система счисления, а шестнадцатеричная. И тогда ряд – действительно степени двойки, но в гексе.
Усвоив же это правило, что не всегда следует верить своим глазам, что запись может быть не в привычной системе счисления, далее он справится и с заданием посложнее. Продолжить ряд 2,4,8,12,24,48 или 2,4,11,22,44,121.

Но вот изначально допустить, что принцип записи может быть не таким, как тебе кажется, - это, я бы сказал, требует несколько большей смелости мысли, нежели умение перемножать в уме двузначные числа, вычислять средние арифметические или хранить в памяти, на какой позиции в алфавите стоит та или иная буква кириллицы.

Если уж говорить об умении работать с цифрами, то кандидатам в Аналитику на собеседовании предлагается такой простенький тест. Даётся кодовая книга в Экселе (чтобы строчечки пронумерованы были) и шифрованное послание такого вида:
427 865 314 220 167 382 754 502 335 672 406 287 340

Соответственно, трёхзначные числа – номера строк кодовой книги, содержащей буквы. Но если брать их напрямую из таблицы – получается, естественно, лажа. Задача соискателя – обратить внимание на то, что в шифре ни разу не присутствует девятка. Хотя должна была бы, по статистической вероятности. И если он делает предположение, что на самом деле здесь использована не десятеричная система, а девятеричная, - с ним можно иметь дело. Если не делает даже такого элементарного предположения (притом, что методы адресации к кодовой матрице могут быть и гораздо изощрённее) – пожалуй, слишком туповат, слишком ригиден для аналитической работы. И плевать, сколько у него там IQ по Айзенку. В серьёзных «играх разума» - он сгодится разве лишь на то, чтобы кофе подносить.

Это касательно математических задачек. Ей-богу, от самой по себе способности производить действия над числами в уме – мало проку в наш век калькуляторов. Умение допускать возможность смены «правил игры» - это несколько серьёзнее. Это тоже ещё мало говорит о действительном интеллекте, но хотя бы намекает на его вероятность.

Иные логические задачки – да, действительно позволяют кое-что сказать о состоянии ума «поциента». При условии, опять же, что он вообще знаком с правилами формальной логики и ему не кажется бредом фраза «неверно умозаключение, будто все рыбы умеют плавать» (поскольку не вытекает с неизбежностью из посылок «все караси – рыбы» и «все караси умеют плавать»).

Но неизменно «правильное» прохождение многих заданий типа «выберите лишнее» - оно, скорее, свидетельствует об узости, одноплановости мышления и предвзятости. Собственно, для того такие тесты и используются солидных конторах.

Хотя на самом деле, и само по себе механистическое тестирование там – фикция. Истинную соображалку и адекватность можно оценить только при личном общении (по-настоящему же понимаешь, дурак человек или нет, - когда увидишь его нажравшимся или укуренным до «космоса»; для этого, кстати, корпоративы и существуют).

Поэтому, я, конечно, против любого государственного вмешательства в кадровую политику частных работодателей или независимых вузов, и нахожу дикими какие-то «указания Партии» на тему того, какие им тесты использовать у себя, а какие нет, но всё же и из самих по себе этих тестов – не склонен делать культа, доверяясь мысли, будто бы они действительно выявляют интеллект сколько-нибудь объективно. Да может, истинный интеллект конкретного соискателя в том, что он умеет мастерски прикидываться дурачком, уразумев в свои юные лета, что нигде начальство не любит персон шибко умнее себя? Это уже больше, чем интеллект – это психологизм, етить :-)

Ещё Никонов несколько напряг некоторой непоследовательностью в одном частном вопросе, который, впрочем, в его ЖЖ звучит как чуть ли не «стратегический».

С одной стороны, он восторгается европейским интеллектуализмом и элитизмом девятнадцатого века, с другой же – проводит навязчивую корреляцию между цивилизованностью общества и толерантностью к гомосексуализму.

Извините, но Оскара Уайльда в девятнадцатом веке за это дело посадили в тюрьму, а Тюринга подвергли химической кастрации аж в 1952.

Но вот тогда-то и схватились за голову: какого хрена гнобить за безобидные, в целом, пристрастия людей вроде Тюринга, с теми-то услугами, которые он оказал не только мировой науке, но и британской разведке?

Вернее, даже так: что, если о подобных пристрастиях всяких эксцентричных гениев, имеющих доступ к особо секретным сведениям, пронюхает иностранная разведка и возьмёт на крючок, шантажируя уголовной ответственностью в родной стране?

В этом, собственно, главная причина внезапно нахлынувшей терпимости к педикам в развитых странах. Если раньше было просто понятно, как факт, что многие люди из элиты балуются под хвост начиная чуть ли не с Итона, ну да и хрен с ними, когда это сохраняется в тайне, - то теперь появились технические возможности подловить их на таком поведении и зафиксировать для доказывания в суде. Поэтому возобладала идея отобрать такой козырь у возможных шантажистов. Та самая вполне прагматичная идея, которой наши идиоты-депутаты до сих пор не могут уразуметь.

Но с самим по себе правом человека распоряжаться своим телом – это было мало связано. Точно так же, как за военнослужащим не признаётся права совершать членовредительство с целью откоса от службы, - так и за представителем истеблишмента (в особенности) не признавалось права вести себя «возмутительно против нравственности». Ну а конкретное содержание «возмутительности» - это, конечно, дело моды. Которая не только что преходяща, но, как правило, иррациональна.

Тогда возмутительным и уголовно наказуемым считалось давать основания заподозрить себя в том, что ты долбишься в жопу. Сейчас возмутительным и уголовно наказуемым считается (во многих странах, претендующих на развитость), скажем, ношение свастики на футболке.

Помните, какой шквал возмущения поднялся несколько лет назад, когда принц Гарри (прикольный, кстати, пацан, дай бог ему королём когда-нибудь стать) на тематической(!) закрытой(!) вечеринке, посвящённой колониализму, предстал в форме офицера Пустынной Армии Роммеля (даже и без свастики, вроде бы)?

Тогда каждая благонравная курица сочла своим долгом прокудахтать, как это возмутительно, как это недостойно, как это нельзя оставить без внимания.

С другой стороны, когда совсем уж недавно он попался на том, как играл в бильярд на раздевание, и мир облетели фотки голого принца с голым кием наперевес в гостиничном пентхаусе, - реакция была куда как более снисходительная, даже сочувственная, по большей мере.

Хотя в Викторианские времена – было бы ровно наоборот. Появиться на маскараде в облачении какого-то исторического противника, - и что тут такого? Но допустить публичное обнажение принца, проникшее в прессу, вот это – чопорное поджатие губ куриной жопкой. Чай, не леди Годдива!

О темпоры, о моресы, о моды! Они, конечно, приобретаются и меняются по вполне объяснимым законам, но редко когда дружат со здравым смыслом, взятые сами по себе.

В чём Никонов безусловно прав (хотя это и не его «первородная» идея) – государство, в идеале, должно быть маленькое-маленькое, а всякое стороннее вмешательство в чужую частную жизнь должно допускаться только в том случае, если желающий оного вмешательства способен внятно объяснить, какие именно его права и свободы задеты были тем или иным поведением другого человека.

Но и здесь не всё так просто, с этим самым определением «своих свобод и чужих границ». Вернее, тут-то самые горячие споры и начинаются, что именно считать посягательством на твои права, ради защиты которых не грех и надавить на другого человека.

Я лично держусь той позиции, что, обдумывая допустимость наезда на другого человека, который сам не наезжает на тебя явным образом и не причиняет непосредственного ущерба, но какой-то дискомфорт всё же тебе создаёт, - стоит всякий раз прикинуть: готов ли ты убить его из-за этого или умереть сам?

Или, в моей формулировке «реального либерализма»: «Права и свободы одного благородного дона кончаются там, где начинается клинок другого благородного дона». И по хорошему счёту, так всегда было – и так всегда будет де факто.

Имею ли я право сделать замечание молодчику, который громко чавкает и рыгает в московском кабаке, терроризируя мой аппетит? Да, имею. Потому что если он в ответ полезет на бычку – я имею достаточно оснований для уверенности в своих силах и в том, что конфликт не зайдёт слишком далеко.

Имею ли я право учить благородным манерам за столом китайского гангстера, чавкающего и рыгающего в гонконгском ресторанчике в окружении кодлы с пушками да с перьями? Да теоретически, может, и имею, но на практике – разумнее, наверное, будет признать, что он своим поведением не хотел меня задеть, он просто привык так жрать, будучи китайцем, и следует толерантно отнестись к проявлениям чужой культуры. Ведь в конце концов, мало ли какие неприятные звуки можно услышать, и если они так болезненно сказываются на твоём аппетите – нельзя быть таким неженкой, закалять себя надо.

Хотя с другой стороны, если за моей спиной батальон оккупационных войск, и теперь уже этому гангстеру невыгодно нарываться на войну со мной, – можно попробовать этак деликатно начать прививать китайцам застольные манеры, приятные европейцам. Почему в данном случае право европейцев на нечавканье и нерыгание в кабаке оказывается существеннее права китайцев на чавканье и рыгание? Потому что – батальон оккупационных войск.

Имеет ли викинг право совершать набеги, грабить деревни и насиловать девок? Очевидно, да, если ему хочется это делать и если никто не может помешать ему это делать. Нет другого клинка – нет и очерченного им чужого правового пространства, в которое нельзя вторгаться.
Но умный викинг – со временем понимает, что ему выгоднее не «набегать» на какую-то местность, разоряя её всё больше и тем сокращая свою поживу, а обосноваться там и взять под свою крышу за регулярную, но не опустошительную дань. И при этом – научиться как-то ладить с местными, чтобы не разбегались, по крайней мере. Так зарождаются начала государственности.

Имеет ли студент Раскольников право кокнуть старуху-процентщицу топором и прибрать её добро – или он тварь дрожащая?
Да он не только дрожащая тварь, но и охреневшая, если всерьёз возомнил, что в девятнадцатом веке в цивилизованной стране с устоявшейся системой государственной власти может вести себя, как «набегающий викинг», и это сойдёт ему с рук. Нет, у старухи есть свой «клинок». И это – государственный полицейский аппарат. Она – налогоплательщица, и её жизнь ценна для благородного дона Порфирия Петровича, который кормится за счёт дани с таких старушек. Поэтому он будет мстить за неё и пресекать поползновения всяких маргинальных недопырков, направленные на подрыв налогооблагаемой базы. А вот жизнь Раскольникова – она обретает какую-то ценность, лишь когда он оказывается в рабстве на каторге. И он имел бы право придерживаться иного мнения – если б имел хоть какие-то основания считать себя профессиональным разбойником, реальным «викингом». Но для этого мало одной только ипохондрии: нужны ещё мозги и нервы. А так он лох по жизни. И если не понимает этого – то глупый лох, и никаких прав у него нету.

Имеет ли одни люди право запрещать другим людям пройтись по городу мирно и без оружия с лозунгами, которые приятны вторым, но неприятны первым?
В действительности, в коренной сущности всё зависит от того, способны ли вторые пройтись с теми же лозунгами и притом с автоматами (ну или выставить своих наёмников с автоматами).

Поэтому в России, где педиков сравнительно мало и они не столь влиятельны, люди, которым неприятны публичные декларации гомосексуализма, имеют право запрещать гей-парады под предлогом соблюдения «общественных приличий»(то есть, эстетических вкусов тех, кто может обосновать их автоматами).

В Европе, где педики более влиятельны – гей-парады предпочтительнее терпеть, а если они кому-то неприятны – ему приходится утереться.
Но если кто-то вздумает пройтись с лозунгами «Копрофагия – это круто!» и «Говно – это вкусно!» - выяснится, что это противоречит «общественным приличиям». Почему? Потому что копрофагов меньше, чем педиков, и ресурсов у них меньше. Настолько мало, что они не могут заставить терпеть свои декларации тех, кому они неприятны. В отличие от педиков, которых много среди элиты и потому приходится защищать их право публично быть педиками, копрофагов среди элиты – вероятно, очень мало. Поэтому – они нахрен никому не сплющились, чтобы распространять на них толерантность и политкорректность.

Короче, никакой «абсолютной морали» в природе не существует, а жизнь – она, повторю, многообразна и удивительна. Её сложно свести к неким универсальным формулам, гарантирующим мирное сосуществование индивидов с «ихними» заведомо конфликтными интересами. Ну или это будет та же кастрированная, «инкубаторская» Швеция, прости господи, которая внушает такое отвращение многим свободомыслящим людям, включая и Никонова, и которая всё равно взорвётся рано или поздно, после столь долгой своей заторможенной стабильности социальных процессов.

Ну и конечно, на самом-то деле сложно сказать, что реально ждёт нас в будущем. Никонов, вот, рисует картины победоносного шествия генной инженерии, улучшающей потомство на заказ, - но, если честно, мне в это мало верится. На мой простодушный, в чём-то мужланский даже взгляд, это немножко не вяжется с биопсихологией нашего вида, которая, в действительности, очень мало претерпела изменений за последние, дай бог памяти, тысяч пятьдесят лет.

Вот я пытаюсь представить, как бы некий доктор сделал мне предложение: а давайте, мы немножко подправим генчики у вашего будущего отпрыска, чтоб он был сильным, ловким, умным и красивым.
Что я отвечу? Я скажу: «Знаете, док, я, как бы, себя-то уродом и дебилом тоже не считаю! Так-то, вроде, не на помойке нашёл, ага?»

В действительности, мало кто из биологических родителей считает свой генный материал настолько бесперспективным, что он требует какой-то серьёзной правки. Иначе, ей-богу, типичной была бы фраза из уст мужа: «Дорогая, я желаю нашему ребёнку успеха, поэтому роди мне его, пожалуйста, от Билла Гейтса!» Скорее, он этому самому Биллу Гейтсу – очки в жопу затолкает, если застукает за процессом «воспроизводства гения» на собственном супружеском ложе.

И ладно, там, убрать какие-то явные дефекты, наследственные болезни вроде гемофилии. Это ещё куда ни шло. Но допустить, чтобы люди в белых халатах своими «пинцетами» перековыряли твоему детёнышу весь геном? А что в нём твоего-то останется?

Да и потом, хорошо, конечно, с их стороны обещать, что он будет гармонично развитой личностью, и все угодья в нём, и получит охрененные преимущества в конкурентной борьбе. А ну как вырастет он с подобным сознанием такой феерической сволочью, что лучше б вовсе не родился? Или, наоборот, задумается лет в пятнадцать о смысле жизни, с чрезмерного своего умишки, да и решит, что нехер небо коптить, а лучше улететь туда пораньше через окошко?

В действительности, соотношение интеллекта, физиологии и психики – настолько тонкая штука, что последствия каких-то искусственных, не встречающихся в природе генетических сочетаний, могут оказаться довольно плачевными. И я не знаю, многие ли родители отважатся на подобные эксперименты со своим потомством, когда получаемые им конкурентные преимущества – на самом деле весьма иллюзорные.

Вот возьмём самый простой пример. Представьте, что уже сейчас выявлен ген, ответственный за размер не интеллекта (здесь всё слишком сложно), а пениса (здесь генетическая предопределённость гораздо «линейнее»). И медицина уже сейчас может задать этот размер вашему будущему отпрыску мужского пола на заказ. Так какой выбрать?

Сантиметров сорок, чтобы он мог сниматься в экранизациях «Луки Мудищева», а в свободное от порносъёмок время трахать слоних?

Тридцать? Тоже, пожалуй, слишком выдающиеся параметры, которые слишком большое будут оказывать влияние на выбор судьбы. То ли в жигало пойти для состоятельных нимфоманок, то ли, опять же, в порноактёры. Ибо это будет самый лёгкий путь к успеху при таком «богатстве». Между тем, в обычной половой жизни с обычными тётками – серьёзные проблемы возникнут.

По хорошему счёту, и при 20 сантиметрах могут возникнуть проблемы с большинством азиаточек. И если судьба забросит вашего сына куда-нибудь во Вьетнам – хотели бы вы, чтобы тамошние проститутки сдирали с него тройную цену, а потом предъявляли иски за травмирование их женственности?

Или взять среднее в популяции значение, где-то от 14 до 17? Но многие неуверенные в себе люди, особенно молодые, имеющие именно средние габариты, - испытывают от этого комплексы, считают, что слишком мало, и даже идут на весьма опасные, крайне инвазивные операции.

В действительности, я бы не воспользовался возможностью выбирать даже такой «частный» параметр. Я бы не стал подменять в этом вопросе природу. Пусть уж лучше вырастет, что вырастет, а как «ребёнок» распорядится этим делом – его выбор. Единственное что, явные какие-то патологии убрать, если они прослеживаются на генетическом уровне, - но не более того. И постараться привить более оптимистическое отношение к жизни, чтобы поменьше комплексовал и грузился из-за херни. Но это уже не генетическими, а воспитательными средствами достигается, да и то – не всегда. По хорошему счёту, подросток всегда найдёт, из-за чего комплексовать и мучиться.

Так что говорить о каких-то более неоднозначных параметрах и биологических свойствах.
«Мы с мамой решили, что тебе очень пригодится умение видеть в темноте, как днём!»
«Вот, блин, спасибо-то! Только теперь, гуляя по ночному парку, я чувствую себя вуайеристом, и не сказать, что меня это дофига прикалывает!»

Подростки – они же не только причины для комплексов всегда найдут, но и повод для обиды на родителей. А уж когда он будет знать, что его намеренно «правили» на генетическом уровне, на свой вкус, - можно представить, какие пойдут претензии по всякому поводу. И не безосновательные.

Да в конце концов, это вообще большое заблуждение, будто бы родители, заводя ребёнка, мечтают лишь о счастье, успехе, славе для него. Они мечтают – завести себе прикольную игрушку, которую можно, помимо прочего, воспитывать, чувствуя себя творцами. Некоторые – ещё мечтают иметь хоть какое-то человеческое существо на планете, которому можно сказать «Ты дурак» - и не огрести по морде. А если это существо реально достигнет успеха – видеть в том свою заслугу, а не генной инженерии.

Если же совсем честно, большинство родителей в глубине души вовсе и не хотят, чтобы их ребёнок оказался каким-то супер-пупер вундеркиндом, чересчур выделяющимся из среды сверстников. Они могут сто раз на дню повторять: «Вот есть же золото, а не дети, а мой балбес одни тройки из школы таскает», но на самом деле не больно-то завидуют они родителям вундеркиндов, инстинктивно понимая, насколько всё непросто с юными дарованиями. Это ж мучение, воспитывать ребёнка, когда и подзатыльник ему отвесить нельзя, а то контактик какой особо ценный отойдёт, или вообще перекоротит, с тонкой-то его нервической организацией :-)

Тут уж, скорее, другой вариант, не раз обыгрывавшийся в фантастике, вероятен. Что генная инженерия породит не людей нового типа, а домашних животных с искусственно «разогнанным» мозгом и встроенным речевым аппаратом. И пока философы будут спорить, следует ли признать за этими новыми разумными видами «права личности» по этическим соображениям, они, эти новые виды, освоят наше оружие, усовершенствуют его – и добро пожаловать на Планету Обезьян. И говорящих собачек. Которые заявят, что с собак началось покорение космоса – ими же оно и завершится. А человек им для этого – не больно-то нужен.

Так поднимем тост за бесплодность раздумий о том, что нам надо делать ради спасения нашей, человеческой Цивилизации. А то наворотим такого, что и не захочется её спасать. В чём всё же прелесть цивилизационного развития, - так это в спонтанности и сюрпризах.

Римляне видели опасность христианства – но, ведя с ним жёсткую борьбу, лишь укрепили его позиции, себе на погибель. Потом христианство, будучи едва ли не самой абсурдной и «не для жизни сей» религией, дало Европе такую прививку от мистических верований, что возгорелась новая невиданная заря разума. Её пасынком оказалось социалистическое учение, воспевающее прелести аграрных восточных деспотий на новый лад, - и этим недугом тоже пришлось переболеть, чтобы получить иммунитет (пока ещё, впрочем, болезнь прошла не везде и не окончательно).

А сейчас мы пребываем в такой стадии, когда ставка сознательно делается на научно-технический прогресс, и несмотря на всё сопротивление традиционалистских «питекантропов», несмотря на всякий правительственный мухлёж с зелёными технологиями (что в большинстве случаев представляет собой попросту распил бюджета), - в любой момент могут произойти настолько прорывные открытия, что трудно загадывать, как они изменят облик Цивилизации.

И ладно там, межзвёзные путешествия (к слову, один мой приятель считает, что повышение тактовой частоты процессоров сулит нам на этом фронте неожиданные, но несколько более близкие и практичные открытия, нежели гипотетические мечтания о фотонных и пси-дельта-глюко-плазмеонных двигателях), но вот разработает кто-нибудь дешёвый, простой в изготовлении и убойный лазерный пистолет, который любой пионер на коленке сможет смастерить из таких ходовых деталей, что хрен запретишь, - и многие нынешние представления о государственном и частном изменятся довольно радикально.

Нет, не то, что все друг дружку сразу мочить начнут почём зря, но «фараонские» амбиции иных правителей поутухнут примерно так же, как это случилось с наступлением Железного века на Бронзовый (железная руда общедоступна, в то время как поставки олова можно контролировать), или когда буржуа с аркебузами сделали беспомощным тяжелобронированное спесивое рыцарство (при том, что аркебуза стоит в десятки раз дешевле латного доспеха).

P-s.: Несколько ввергла в недоумение одна логико-физическая задачка, приведённая Никоновым.
«Самолёт пытается взлететь с бесконечного конвейера, который движется навстречу тем быстрее, чем больше лётчик поддаёт газу (соотношение их скоростей, правда, не указано, но, видимо, полагается, что они равны и притом разнонаправлены по вектору). Взлетит ли самолёт?»

Вероятно, имеется в виду, что автомашина в такой ситуации оставалась бы на месте относительно земли, поскольку движется за счёт сцепления крутящихся ведущих колёс с поверхностью, но самолёт, который «цепляется» пропеллером за воздух, - он, вроде бы, не зависит от бегущего этого конвейера.

Утверждается, что взлетит, говно вопрос.
Ну и я, конечно, не физик, а тем более не авиаконструктор, но всё же озадачился.
Чтобы оторваться, чтобы обрести потребную подъёмную силу на крыльях – самолёту нужно разогнаться до взлётной скорости не относительно ленты конвейера, а относительно воздуха, условно неподвижного относительно земли. И будем считать, что ему это удаётся, что лента, утягивая его назад, делает это несущественно, не требует чрезмерного увеличения мощности двигателя и тяги (чай, не бурная река, сносящая гидроплан, ухватив за поплавки).

Но даже при таком раскладе - это ничего, что шасси вплоть до отрыва покоится на этой самой ленте, придавленное к ней всей массой самолёта, и между ними всё-таки образуется некоторая сила трения качения и прочие динамические моменты? И вот если эта лента несётся навстречу с той же скоростью, с какой самолёт стремится вперёд, «ухватываясь» лопастями за воздух, - получается, что шасси катится по ней вдвое быстрее, чем обычная скорость его пробега по ВПП.

А там резина шмотьями не пойдёт отлетать, при таком-то превышении скорости?

А как насчёт, скажем, нагрузок на стойки шасси при пусть лёгких, но неизбежных кренах на разгоне? Ничего там не хряснет? Должно, вроде, при такой-то скорости пробега по контактной поверхности.

Я бы поверил, что самолёт взлетит без проблем при таких условиях, если б автор задачи сам показал это наглядно. Иначе – нужно всё-таки предупреждать: «Не пытайтесь проделать у себя дома»

P-s.-2: Да, ну и если Никонов вдруг это прочтёт – я не хотел бы, чтобы он воспринял мою дневниковую запись как критиканство и брюзжание (или, может, лучше так и воспринимать?), поскольку по большинству-то позиций я с ним совершенно согласен. И был согласен ещё до его рождения (как писателя на моём горизонте). А быть может – и до своего(!) рождения (ну а вдруг в теории, будто политические убеждения определяются генами, что-то есть? :-) ).

Хотя на самом деле, я наблюдал столько трансформаций юных социалистов в зрелых буржуа-либералов, трансформаций, происходивших лишь по той причине, что ребята вынуждены были перейти от мечтаний о дележе чужих денег к зарабатыванию своих, - что склонен придерживаться не генетической, а черчиллевской концепции: «Кто в двадцать лет не бывает социалистом – не имеет сердца, кто в тридцать лет не становится консерватором (применительно к тогдашней Англии – «либералом-рыночником адам-смитовской закалки») – не имеет ума».

По счастью, несмотря на якобы замусоренность генотипа нынешних людей, - на самом деле они уж точно не глупее даже в массе своей тех поколений, что жили пятьдесят, сто, двести лет назад. И быстро учатся, когда есть стимул.

Что я имею честь наблюдать на примере своих «рабов» (молодых не слишком отмороженных преступников, которых я выкупаю у российской пучеглазой Фемиды, когда нахожу, что всё-таки они достойны лучшего, нежели государственные исправительные учреждения… вернее, плевать, кто там чего достоин – но я нахожу их эксплуатацию выгодной, когда они сами не против).

По социальному происхождению это… Ну какое может быть социальное происхождение у шестнадцатилетнего парня, который ловится на второй краже за полгода, когда на нём уже висит условный срок, и он автоматом загремит в колонию, если дойдёт до суда, поскольку родители не в состоянии отстегнуть ментам весьма незначительную сумму, 100-200 тысяч рублей, за развал дела?

Какое может быть у него генетическое наследие, когда папаша уголовник потомственный бедовый, мамаша – пьянь тоже потомственная и тоже бедовая?

Но вот бывает, что несмотря на всё это тяжкое семейное наследие, его интеллект – существенно выше, нежели у многих сверстников из лучших школ. По крайней мере, он очень критически настроен. Он привык никому не верить на слово, но при этом очень тщательно фильтровать данные о том, кому и до какой степени можно верить хоть в чём-то (поскольку сотрудничать с людьми – всё-таки надо, это важная установка нашего «стадного», кооперативного вида).
И это бывает чаще, чем можно было бы предположить.

Помнится, персонаж Оруэлла как-то воскликнул мысленно: «Будущее за пролами!», подразумевая, что в них, со всею их примитивностью, явлена та природная, живая сила, которую не подчинить никакому тщательно продуманному «чёрными интеллектуалами» тоталитаризму?

Верно лишь отчасти. Что вернее – в них и мозгов бывает порой поболее, чем в ином интеллектуале, вознамерившемся руководить народной стихией. И это не преклонение перед народом как таковым, с его вековой мудростью, бла-бла-бла, - это просто признание факта.

Среди них, простолюдинов, по-прежнему живы порой бывают «кроманьонские», «охотничьи» представления о разуме и воле, не истреблённые оскотиниванием до крестьянства в ходе Неолитической революции. Которая безусловно многократно преумножила кормовую базу, создав предпосылки для зарождения Цивилизации, но и - существенно ухудшила качество жизни бывших охотников, обречённых ныне трудиться на земле в поте лица, в горбе спины, при всё более высоких плотностях населения.

Ей-богу, если б я желал человечеству счастья – я бы предложил даже более радикальный проект, чем Стерлигов или Лимонов. Назад, блин, в пещеры! Те сорок тысяч лет (или даже больше), что мы прожили как охотники и собиратели – мы были однозначно более счастливы, чем в любое последующее время. Охота и собирательство – это такое увлекательное дело, что мало какие сетевые игрушки сравнятся (они лишь имитируют эти занятия).

Правда, возврат к первобытному охотничьему счастью подразумевал бы сокращение нашего народонаселения раз так в сто, и я не уверен, что сам процесс такой обратной демографической революции выглядел бы очень счастливо. Но само состояние первобытного охотника – оно, разумеется, куда более счастливое, чем состояние пахаря, «живой мотыги», или промышленного рабочего, «биологической приставки к станку», или офисного клерка, «незадокументированного приложения Windows».

Неудивительно, что на самом деле очень медленно распространялись аграрные технологии по планете, а многие первобытные народы и по сию пору брезгуют ими, страшатся впасть в зависимость от интенсивного земледелия. Ибо вплоть до изобретеня айпэдов – ну никакого улучшения качества жизни, объективно, им не сулил переход от охотничьего образа жизни к земледельческому. Джарред был не первый, кто это подметил, но – хорошо разобрал.

И те же африканские негры, никогда не создававшие (или почти никогда не создававшие) аграрных цивилизаций, навроде египетской, - может, наоборот, явили в том признак ума, а не тупости?

Вот же счастье-то, вот же доблесть-то – громоздить пирамиды для своих почивших вождей, оставляя потомкам гадать, то ли рабы это делали, то ли якобы свободные граждане, до такой степени «свободные», что гробили столько своего труда на возведение надгробий для своих правителей!

Единственное, пожалуй, что действительно примиряет меня с техническим прогрессом (ну, помимо того, что я пользуюсь его плодами) – это соображение, что у счастливых кроманьонских охотников, сохрани они своё бытие ещё на сто-двести-пятьсот тысяч лет, - было бы очень обескураженное выражение лица при виде надвигающегося на Землю очередного астероида, заполнившего уже четверть неба… уже полнеба… уже всё небо.

Мы, попавшиеся в своё время в ловушку интенсивного земледелия (чего так долго избегали кроманьонцы, а некоторые племена умудряются избегать по сию пору) –оказались ОБРЕЧЕНЫ на технический прогресс как единственный выход из ставшего тогда беспросветным и тягостным нашего существования, и уже сейчас преуспели так, что, возможно, не будем пялиться фаталистически на надвигающийся астероид, а пошлём-таки Брюса Уиллиса с динамитом. И в помощь ему – какого-нибудь негра. Но не из политкорректности, а потому, что он, сцуко, реально умный. Представитель расы, дольше всех избегавшей ловушки интенсивного земледелия (и тестирования на IQ как метода определения статуса) :-)

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.01.2014. Дождливый скандал
• 27.01.2014. Хохляцкие дела
• 14.01.2014. Читая Никонова. Заметки на полях.
• 05.01.2014. Загадка Льва Толстого
• 03.01.2014. Пара слов о Пичугине