КаранторникБудущее - это сейчас. И вечность. Бытие в вечности, высказывание - сейчас. Мысль, воплощенная словом соединяет вечность и сейчас. Мысль остается там, а слово здесь. Поэтому рукописи не горят. *** Боюсь внезапно разбогатеть. Лента полна заманчивых предложений - благосостояние в два клика в двести раз. Лег бедным, проснулся богачем. Особенно старается Павел Дуров - поверх барьеров. Всех обхитрит, объедет, но сделает меня миллионщиком. И че, куда девать бабло. Московскую хату прикупить - поближе к Остоженке. Или Питерскую. Не, точно, Лондонскую. Опять же самолетика не летает. Я тут, богатство там. Сахару, крупы, порошка - класть некуда. Или шубу - на лето. Канешна, новый премьер-мобиль не помешал бы - не вожу. Только во сне. Проблема. Корма для котов набрали впрок, табака тоже. Драгоценности на карантине - так-то хотелось. Очень. Пару диадем, три короны и шесть печаток. Да, еще цепочку. Во, новые плавки. Дореволюционные просвечивать стали, надуваются и мешают при быстрой ходьбе. Биодобавки, кукурма, мумие... *** Так-то хорошо, сидишь, на кнопари давишь - весь мир в кармане. На улице тишь - редкая шина прозвучит в ля-миноре. Воздух чистый - тут спасибо, не ожидал. Кино, литература, музыка, поэзия - пожалуйста, без ограничений. Бесплатный премиум аккаунт. Турник, колесико для пресса, наборная гантеля и коврик. В принципе, достаточно. Фитоняшки в минуту опасности становятся тиграми - рвут железо. Коты. Федя на работе - присматривает за кухней. Чтоб благоверная технологию не нарушала, главное - ни шагу от плиты. Пьем кофе с кукурмой. Прикольно. Надо еще чеснока добавить- для жжения. Привыкли. Теперь спешить некуда. *** Канары - волшебный остров из девяностых. В старое время люди читали журнал "Здоровье", а совсем продвинутые - Медициску газету. Высший пилотаж - врачи вешались. Деда Митя, деда Митя - единственный и неповторимый. Невысокий в очках - еврейский еврей. Скала. Верный, любящий, преданный и заботливый. По молодости, глупости считал их отсталыми. Напрочь, навсегда - из темных веков. *** Тошнит от современного кино - практически, любого. Нашева, французского немецкого, американского, итальянского. Реально тошнит. Нечеловеческое - бал манекенов. Друг высказал справедливую мысль. Наши семидесятые, сказал он, словно купола на спине - вроде и гордость, а вроде - достаточно. Почему снова и снова возвращаюсь туда - к началу самостоятельного движения. Сознательного. Что из прошлого дожило, перешло сюда - в настоящее, останется в будущем. Кроме меня, разумеется - бабулин домик, дедова баня, трофейный буфет. Вообще, нас двое - я и я. Один, вечный обитает там, где нет никакого сейчас в принципе. Иногда эти "я" сливаются. Рождаясь, обретая слово или перед лицом смерти, к примеру. В творческом прорыве или жертвоприношении. Вечный - отстраненный, сейчас не его волна. Он держит - тайну, вход. Вернее, он и есть вход. Выпустил реального наружу - в жизнь-сейчас, он и запустит обратно. Реальный существует в сейчас, и вечность видит только как сейчас. Ведь воспоминание - это проступающая в сейчас вечность. Добро, совесть, честь, достоинство - сильные фигуры. Собственно, как и зло, грех, порок, морок. Очень сильные, очень большие. И они сражаются за владение, контроль над человеком. Над реальным,разумеется - вечный им не по зубам. Вечный их знает, а реальный, лишь смутно представляет, путает - иногда намеренно, иногда по недомыслию или обману. Чтобы они встретились, реальный должен переступить себя. Набраться мужества, убрать все лишнее, наносное и заглянуть в самую потаенную глубину.
© Copyright: Адвоинженер, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|