8 марта
Каменистое наше небо - и мысли вразлет, и день изогнулся восьмеркой. Жить на краю то еще удовольствие. Однако больше негде. Такая теперь эпоха, братья-господа.
Спросите, чего схватился за интеллигенцию,. Ведь жил себе нормально, по понятным координатам - статус, владение, образование, что там еще, хобби, круг знакомств, блистал гранями и связями, а вечерами умно острил в какой-нибудь экран. Работа и деньги, машина и дача. Куда полез, чего не хватало.
Смысла, товарищи, не хватало, чувства осмысленности и гармонии, чтоб самим собой в ладу.
Неужели, думалось воспаленным мозгом, вся наша ранняя инженерия, волшебная физика и удивительная математика, когда от слов "конформное преобразование" захватывает дух, простой нелинейщик выступает как доверенное лицо бога, а тот, кто разбирает квантовую запутанность и повыше будет, уехала в ностальгию. В красивую соплю со слезой, уместную при застольях с динозаврами.
Тонны художественной литературы, мегаметры магнитофонных катушек, бесконечное петляние по дворам родного центра. И неустанный разговор обо всем.
***
Похоже, теперь я старейший культурист Челябинска. Не по возрасту, а по стажу. Начал с осени 1977 г. Самый первый набор в клуб "Юниор", который располагался в подвале дома № 62 на Свердловском проспекте.
Тогда мы, девятиклассники из 31 школы, откликнулись на призыв студента третьего курса педагогического института Саши Хеймана. Сережа Гарин - будущий чемпионыч-тяж, пришел месяц или полтора спустя.
Со временем подтянулись другие - школьники старших классов, студенты меда политеха, педа и даже люди постарше, а Юра Серебренников - глава клуба "Атлет" и министр несчастливого спорта, спустя лет семь или восемь. Начни перечислять, половина города соберется.
Но, господа, какой энтузиазм - это ж был гонимый культуризм, правда под эгидой Дома пионеров Центрального района. Не покладая рук каждую свободную минуту. Смесь Малыш, пять тренировок в неделю, рукотворно-рукописные комплексы, тренировочные дневники, где были "план" и "факт", витамины драже, баня по субботам и бассейн по воскресеньям. Прикидки и соревнования, подстраховки и самопальные тренажеры, хард-рок и кофе на общие деньги.
Поверь в мечту - поверили, и что вы думаете, сбылось. Через полгода стало расти как на дрожжах. Бицепс, грудная и голень. Подтягивания и жимы, приседания и тяги. Атмосфера труда, творчества и беззаветного почитания авторитета - такого, которое не связывает по рукам и ногам, напротив, составляет важнейший стимул, задает высочайшую планку и является точкой сборки коллективного субъекта.
Мы - клуб, мы - атлеты из клуба, мы те, кто включены в особое движение, наследники античной формы, приверженцы гармоничного, возрожденческого человека.
О печальной судьбе Саши, который поддавшись общему настроению уехал в Израиль, а потом вернулся, а потом мотался челноком туда-сюда привозя и увозя хитрые таблетки уже не имея за спиной ни клуба, ни поддержки, ни статуса, я писал. С грустью и горечью, Царствие Небесное.
Сорок пять лет - смотрю на цифру и сам себе не верю - сорок пять. Четырежды менялись времена, дважды страна, шесть раз президенты, приходили-уходили губернаторы, падали и поднимались деньги, господи, чего только не было, а клуб остался навсегда. Со мной, у меня, во мне, все остальные, а посетил немало, измерялись и оценивались исключительно по Юниору.
Рябят, как на духу, фитнесс - это дым. Вот просто дым над водой - лучше, чем никак, но... Даже на школьную физру не тянет. Без спорта, без авторитета, без пахоты, без коллектива-команды, без вовлеченности по-полной. Тень. Теодор Христиан, где за ваши деньги будут вежливо слушать ваши беды, при этом мягко и елейно уговаривать сделать легкое упражнение во благо. Но если не хотите, не надо - можно обойтись близостью к снаряду. Постоять рядом, попонтоваться раз-другой, напялить прибамбасы, пофоткаться, умно оговорить диету со сном и витамины с сексом.
Думал хана, но один раз, аккурат в пандемию, когда без куара перестали пускать в шоколад, попал туда, где ощутил родную атмосферу настоящей "качалки". Где мужики и бабы, где есть главный - и да, он реально крутой авторитет, где играет Рамштайн и железо пахнет железом. Никакого гламура, понтов или разговоров ниачем. Скупо и по делу. Короче, настоящий, железный Челябинск. Оказывается, жива традиция. Дай бог, будет жить дальше.
Неужели это в прошлом - совсем, навсегда, навеки. Покрыто метрами земли и камнями. Здесь похоронено бытие.
Но ведь что-то осталось, правда. Тяга к подлинному. К общению, которое глаза в глаза, которое от всей души, искре, огню и пламени импровизации. К той самой традиции, которую по недомыслию почитали за предысторию успеха, за ученичество "жить".
Слава богу, не разорвали окончательно, не выбросили на помойку трижды измазанное слово "интеллигенция".
Рябят, это наше законное место, ибо мы внутри. Внутри традиции, той, которая ставит подлинную коммуникацию во главу угла, которая воспрещает отношение к человеку, как к средству, избегает формализма, иерархии и последнего слова. Открыта каждому. Горящим глазам и беспокойным сердцам, ищущим правду, смысл и гармонию.
Я остаюсь, и быть посему!
Другие статьи в литературном дневнике:
