Пушка
Воспоминания о будущем, Солярис, Неуловимые мстители, Фанфан-Тюльпан, Золото Маккены, Анжелика и Король, Анатомия любви, Покаяние и еще тысячу часов отсидел, отстоял, отмолили и отсмотрел в Пушке, внизу или наверху, бесплатно или за 10,15,20 советских копеек. Боже, божечки, когда это было, когда это было, во сне, наяву...
***
Казанско-Богородицкая церковь была заложена на основании грамоты, выданной в 1778 архиепископом Тобольским и Сибирским Варлаамом (Петровым), и построена в 1791–93 за городской чертой, на возвышенном мест. Строительство начинал купец Е. М. Сапожников, а заканчивал титулярный советник Шулепов. Освящена 7 июля 1793 протоиреем. П. Топорковым. Своего причта не имела, считалась приписанной к Христорождественскому собору, духовенство которого и проводило в ней чин отпевания. Здание каменное, оштукатуренное, размерами 5 на 7 метров. Основной объем храма – восьмерик на четверике – завершался одной главой на цилиндрическом барабане. Небольшая трапезная соединяла храм с притвором, над ним возвышались три яруса шатровой колокольни, выполненных как “восьмерик на четверике”, а сама колокольня завершалась шлемовидным куполом со шпилем.
***
14 мая 1918 года на станции Челябинск произошёл мятеж легионеров чехословацкого корпуса, двигавшегося на восток Российской империи в Владивосток, для того чтобы оттуда через Тихий океан отправиться в Европу. Чехословацкие военнослужащие разоружили местный отряд Красной гвардии и захватили 2800 винтовок и артиллерийскую батарею из оружейного арсенала города. Объединившись с силами адмирала Колчака, легионеры захватили власть в городе и окрестностях, тем самым вступив в Гражданскую войну в России. В результате действий большевистского подполья и боёв в окрестностях Челябинска было убито более двухсот солдат чехословацкого корпуса. Похоронены были в Казанско-Богородицком кладбище города.
В сентябре 1918 года на территории кладбища была открыта памятная плита погибшим чехословацким солдатам, но после отступления армии Колчака в 1919 году большевиками памятник был разрушен, кладбище, закрыто, а церковь передана в пользование одной из общин верующих.
23 августа 1923 договор с общиной был расторгнут в связи с обвинением ее в “рубке деревьев вокруг церкви и на кладбище”, заключен новый договор, уже с другой общиной, однако 26 августа 1929 здание храма вновь опечатали, так как по мнению сотрудников окружного административного отдела, колокольня церкви могла рухнуть и представляла угрозу для горожан.
Верующие обратились с жалобой во ВЦИК, тем не менее в 1930 году церковь снесли, а восстановление памятника «белочехам» приурочили к 93 годовщине образовании Чехословакии - памятник был открыт в торжественной атмосфере, несмотря на массовые протесты горожан, 20 октября 2011 года. И да, он напоминает очертания первого памятника чешским легионерам
***
Кстати, о Гашеке. После заключения Брестского мира о решил остаться в России, для чего поехал в Москву и вступил в ВКП(б). В Красной армии писатель вел себя совершенно по-другому, нежели на родине, его считали исполнительным и организованным человеком, умелым бойцом и талантливым агитатором. Все дело было в том, что Гашек считал свою деятельность в Советской России очередным этапом борьбы за свободу Чехии. В Бугульме несколько месяцев пробыл комендантом города, а в Уфе, где он познакомился со второй женой Александрой Львовой, его назначили редактором газеты «Наш путь». Вместе с 5-й армией - правнучка Василия Чапаева Евгения Чапаева в своей книге «Мой неизвестный Чапаев» утверждает, что бравый Швейк служил в составе 25-й дивизии Чапаева, Гашек всё дальше продвигался на восток страны. В Новосибирске снова тиф, от которого ему удалось оправиться благодаря заботам молодой жены ,а конечным пунктом стал Иркутск ,где его избрали депутатом городского Совета, плюс он издавал там газеты «Штурм» и «Рогам» («Наступление») на немецком и венгерском языках, а также «Бюллетень политработника» на русском. Кроме того, одну из первых в мире газет на бурятском, называвшуюся «;;р» («Рассвет»). В двадцатом ему пришлось вернуться в Чехию, а в двадцать третьем его не стало
***
В конце шестидесятых во дворе выкопали траншею. Даже, так, двор перерыли траншеями. Глубокими, метра полтора - меняли газгольдеры на централь. И оттуда пошли кости.Много, очень много, дно было покрыто сплошным слоем человеческих остатков. В основном осколки, но иногда попадались крупные кости, а Калуга утверждал, что откопал целехонький череп.
***
1937-й – это не только год, когда размах сталинской зачистки ленинско-троцкистской гвардии достиг своего пика. Это также год столетнего юбилея гибели Пушкина, отмеченного в Советской России 1937-го с небывалым размахом. Более того, фигура Пушкина, до этого момента находившаяся в тени, в ходе февральских торжеств 1937-го заняла совершенно феноменальное место в советском пантеоне. Сияние вновь прославленного в лике советских святых поэта не просто затмило лики прочих советских культурных икон, но едва не сравнилось с сиянием «вечно живого» и «самого человечного человека» – Ленина. Но главное даже не это, а то, что с момента прославления Пушкина сама культура заняла в советской реальности еще невиданное ею место. Культура (более того – национальная, русская культура) встала фактически в самый центр свершающихся социалистических преобразований. Что с точки зрения марксизма было, конечно, абсолютным нонсенсом.
Ведь «научный марксизм» отрицает культуру, тем более культуру предшествующих формаций как принадлежащую отжившим классам. С точки зрения ортодоксального марксизма Пушкин – элемент буржуазно-аристократического мира и как таковой подлежит устранению. Однако на протяжении всех 30-х годов советская реальность являла нечто вопиюще противоположное марксизму. Можно смело сказать – в момент прославления Пушкина окончательно свершилось преображение самого советского большевизма.
Незадолго до эпохального юбилея Г.П. Федотов в статье «Поэт Империи и Свободы», с изумлением глядя из Франции на расцветающий культ Поэта в СССР, емко подытоживал: «Возвращается Империя, возвращается и поэт Империи». Действительно, на месте безнационального марксизма, отрицающего культуру, народность, традиционную государственность, нацию и духовность, миру предстала почти классическая культуроцентричная империя с всечеловеком Пушкиным в центре.
Да, разумеется, империя новая, слепленная из элементов традиции и модерна, но тем не менее...
В эти удивительные февральские дни 1937-го советская цивилизация претерпевала поистине фундаментальные изменения – под кумачом марксизма-ленинизма вдруг засиял лик традиционного «консервативного социализма». Все это нам еще предстоит осознать (и столетний юбилей революции – прекрасный для этого повод). Сегодня же хотелось бы вглядеться в те удивительные дни чуть более пристально.
«Пушкин – наш!» Решение прославить Пушкина в лике социалистического святого целиком и полностью принадлежит Сталину. Сегодня это решение может показаться чем-то очевидным, само собой разумеющимся.
С 1922 г. начинают проходить официальные ежегодные вечера памяти годовщины смерти Пушкина, на которых Луначарский называет Пушкина «русской весной, русским утром, русским Адамом», сравнивая его с Данте, Петраркой, Шекспиром, Шиллером и Гёте.
В 1925 г. специальным постановлением ВЦИК на карте появляется село Пушкинские Горы, в 1927-м оно становится центром Пушкинского района.
В 1930-1931 гг. под редакцией Луначарского выходит первое в СССР полное, снабженное обширным комментарием Собрание сочинений Пушкина. Наконец, в конце 1935 г. на самом высоком уровне принимается решение о широчайшей подготовке к юбилейному пушкинскому году.
Первые предложения о проведении юбилейных торжеств в год столетия смерти Пушкина поступили из круга учёных-литературоведов в 1933 году. В это время полным ходом шло обсуждение и планирование издания нового полного академического собрания сочинений поэта. В 1933 году Пушкинская комиссия Академии наук СССР была реорганизована и слита в единый коллектив с Институтом русской литературы (Пушкинским Домом).
В это же время пушкинисты получили в своё распоряжение пушкинское родовое имение в Михайловском, квартиру поэта на Мойке, шла работа по консолидации рукописного наследия и сохранившихся документов в едином архиве. Идеи пушкинистов были подхвачены опальным партийным функционером Львом Каменевым, в 1933 году возглавившим известное издательство «Academia», а также — Институт литературы в Москве.
В докладной записке Каменев писал: Партия и правительство могут и должны взять в свои руки проведение этих поминок: это диктуется и значением Пушкина, как основоположника новой русской литературы и непревзойдённого за сто лет поэта и задачами советской власти, как руководительницы культурной революции…
Каменев ссылался на опыт торжеств по случаю столетия со дня смерти Гёте, проведённых в 1932 году в Германии. Там юбилейный комитет возглавил рейхспрезидент Гинденбург. Предложение Каменева было одобрено ЦИКом СССР 27 августа 1934 года, к отбору членов юбилейного Пушкинского комитета подключилось Политбюро во главе с самим Сталиным.
Каменева назначили председателем рабочей группы по планированию юбилейных мероприятий. Первое заседание рабочей группы было назначено на конец декабря, но оно не состоялось по причине ареста Каменева 16 декабря в ходе начавшихся репрессий после убийства Кирова.
Арест партийного функционера, первым поддержавшего идею юбилейных торжеств, почти на год прервал организационные мероприятия со стороны государства, но подготовка со стороны академических кругов уже шла полным ходом. В частности, в первой половине 1935 года развернулось планирование школьных мероприятий, были заказаны «юбилейные» пьесы Булгакова и Вересаева, большая комплексная монография Кирпотина, предложения на участие в проектировании памятников поэту получили видные скульпторы.
Постановлением ВЦИК СССР от 16 декабря 1935 года был учреждён Всесоюзный Пушкинский комитет под председательством Максима Горького, задачей которого стали организация и руководство мероприятиями по увековечению памяти Александра Сергеевича Пушкина и популяризации его творчества. Подобные комитеты были созданы также во всех союзных республиках, а также краях, областях, городах, институтах и школах - одна из центральных газет сообщала предписание секретарям райкомов подготовить торжества «под личной ответственностью», а в «кружки пушкинистов» набрать людей, «которые, при несомненной преданности и верности делу партии, читали и Пушкина, и о Пушкине». В состав Всесоюзного комитета были включены высшие партийные и государственные чиновники. Ворошилов, Куйбышев, Жданов, Енукидзе, Бубнов.
В Академии наук СССР подготовку юбилейных мероприятий вела Пушкинская комиссия под председательством академика А. С. Орлова, а заместителем был назначен Ю. Г. Оксман, статья в «Правде» объявляет Пушкина великим русским поэтом и дает старт кампании прославления.
Интересно, что сначала из Пушкина хотели сделать жертву царизма,то есть прославить его в чине мученика, но скоро нащупали более верный и мажорный образ. Наш Пушкин – предшественник Герцена, предвозвестник социалистической культуры…
Советские номенклатурные профессора быстро сориентировались на Пушкина «материалиста и атеиста, врага крепостничества, великого реалиста, подлинный облик которого долго искажался и скрывался от народа мракобесами и трусливыми либералами» (из доклада профессора В. Я. Кирпотина на пушкинской сессии Академии Наук, 13 февр. 1937).
Насаждение культа велось с небывалым размахом. В подготовку юбилея включились ученые, писатели, композиторы, политические и общественные деятели, издательства – от крупнейших до самых мелких, кинематограф, театры – от Большого до самодеятельности урюпинского совхоза, заводы и фабрики, колхозы и совхозы. В стране не осталось человека, до сознания которого с большевистской прямотой не было бы доведено: Пушкин – велик! Пушкин – свят!
Был отреставрирован знаменитый памятник поэту в Москве, на который вернулись подлинные строки, замененные в свое время осторожным Жуковским. Теперь вместо вялотекущего: «что прелестью живой стихов я был полезен» стояло настоящее, пушкинское (хотя едва ли, в данной реальности, менее двусмысленное): «и в мой жестокий век восславил я свободу!».
В Ленинграде, Киеве, Минске, Тбилиси, Ереване были установлены (или заложены) новые памятники. Переименовывались, строились и возводились новые улицы, площади, школы, парки, станции метрополитена, вокзалы, колхозы и совхозы.
Народные художники писали гигантские полотна, посвященные Пушкину, народные композиторы – музыкальные поэмы и циклы, ведущие театры Москвы и Ленинграда начали настоящую гонку пушкинских постановок и спектаклей. Имя Пушкина неслось из всех громкоговорителей и граммофонов, с украшенных портретами улиц и площадей, с плакатов и открыток, красных уголков и фабричных собраний страны…
Буквально в каждой школе, на фабрике, заводе, в колхозном и совхозном клубе необъятной страны шли типовые выставки о Пушкине.
Общий объем юбилейных пушкинских изданий превысил четырнадцать миллионов экземпляров, вышедших практически на всех языках народов, проживающих в СССР, включая ассирийский, бурятский, греческий, еврейский, коми-зырянский, монгольский, нанайский, немецкий, польский, удмуртский, цыганский, чукотский, чувашский и якутский языки.
На заводах, фабриках и в колхозах вдруг являлись массы восторженных поклонников и знатоков творчества поэта, организовавшихся в клубы пушкинистов. Художественные артели и мастера народных промыслов, наводняли страну сотнями тысяч статуэток, бюстов и т.д. и т.п.
8 февраля 1937-го, в день дуэли, на Черной речке в Ленинграде был открыт 9-метровый гранитный обелиск… Градус предъюбилейного ажиотажа все нарастал.
«Пушкиногорье» превратилось в настоящую «лавру» и место паломничества для народа… Дискутировали даже возможность переноса мощей поэта в Москву.
Некий В. Кирпотин в работе «Наследие Пушкина и коммунизм» уже объявлял поэта коммунистом, близким Ленину… Наконец, 10 февраля 1937-го наступил Апофеоз.
В Москве в Большом театре при стечении всей партийной элиты, в присутствии Сталина, Молотова, Кагановича открылось торжественное заседание, посвященное столетию со дня смерти главного русского поэта. Торжественное заседание транслировалось на всю страну.
Открывая его, наркомпрос и председатель Пушкинского комитета Бубнов восклицал:
«Пушкин наш! Только в стране социалистической культуры окружено горячей любовью имя бессмертного гения, только в нашей стране творчество Пушкина стало всенародным достоянием. Пушкин принадлежит тем, кто под руководством Ленина и Сталина построил социалистическое общество, он принадлежит народам СССР, которые под великим знаменем Ленина-Сталина идут к коммунизму».
Завершал же торжественную часть восторженными стихами собственного сочинения поэт А. Безыменский, виртуозно перелагавший Пушкина на официальный язык советской пропаганды:«Ты слышишь ли, Пушкин, команду «стреляй», ты видишь костров огневую завесу? Там в Пушкиных целит Адольф-Николай руками кровавых фашистских Дантесов». Завершалась же эта невиданная эскапада рядом следующих друг за другом громовых раскатов:«Да здравствует Ленин! Да здравствует Сталин! Да здравствует солнце, Да скроется тьма!» Прославление Пушкина состоялось. Культ поэта был создан.
Вышедшее в том же году официальное «житие» поэта, написанное Бродским, закрепило культ Пушкина в сознании культурной элиты и простого народа.
По слову «вождя народов», солнце Русской поэзии, закатившееся сто лет назад, вновь торжественно всходило над Советской Россией.
Правда, советский Пушкин оказался мало похож на себя настоящего. Он стал ренессансным поэтом, гуманистом, атеистом, жизнелюбом, декабристом, революционером, демократом и врагом монархии. Но что любопытно: в этом перечне все неправда, однако это и не карикатура. Пусть сильно искаженный, но довольно живой образ.
Есть некое чудо в явлении Пушкина, который всякий раз становится просветленным образом того, кто его читает. То же произошло и с советским Пушкиным. И едва ли можно переоценить значение того, что пушкинский лик засиял на знамени новой советской империи. Это не просто изменило облик советской России, но во многом спасло Россию (пусть даже и под властью большевиков). Оружие, которое советская пропаганда вырвала из рук Зарубежья, оказалось в итоге гораздо более мощным, нежели могли предположить большевистские вожди: сияющий пушкинский лик затмил их собственные лики и изменил лицо самого большевизма. Пушкинский культ, говоря словами Грамши, «сцементировал народные силы», связав в едином культурном пространстве многонациональную страну и став, таким образом, мощнейшей имперско-объединяющей силой.
***
Печально известный 1937 год стал для кинотеатра имени Пушкина годом рождения. Расположившись практически в самом центре, кинотеатр стал самой важной составляющей «пушкинского уголка» нашего города, наряду с улицей Пушкина, парком и библиотекой, и первой картиной, которую показали в тот же день, стала грузинская драма “Арсен”.
Вплоть до начала 2000-х в кинотеатре не было гардероба. На старых фотографиях видно, что люди сидят на сеансах в верхней одежде, а на месте нынешнего гардероба располагались кассы.
За все время существования прежнего кинотеатра, т.е. до перестройки в стране и последующей перестройки в кинотеатре, от второго до первого этажа и обратно бегал маленький лифт. Во время аншлагов он перевозил десятикиллограммовую бобину: в руках таскать было тяжеловато. Она доставляла пленку с половиной фильма, которую уже прокрутили на втором этаже, на первый, а в это время в другом кинозале показывали вторую часть. Так и жили. Пленок вообще не хватало, так что их передавали не только с этажа на этаж, но и из кинотеатра в кинотеатр.
Слыхали о кинотеатрах с собственным оркестром - а в кинотеатре Пушкина был. Даже не приглашенный, а штатный. Причем, играли музыканты не время от времени, а перед каждым показом. Так что зрители получали сразу и концерт, и киносеанс.
В кабинете киномеханика до сих пор сохранился поразительный артефакт — противопожарные сапоги. Дело в том, что в 1930-е годы выпускали пленки, которые воспламенялись буквально на ровном месте: достаточно было малейшего трения — и те вспыхивали. Правда здесь такие не крутили - ведь он открылся чуть позже, но еще были пленки, которые отчаянно тлели и запах прямо-таки ядовитый. Но сапоги держали - чтобы затаптывать тлеющую пленку.
Кинотеатр построен по проекту института “Союзкинопроект” (архитекторы Я. Корнфельд, Т. Заикин; привязка к местности архитектора Стыпалковского; оформление интерьеров архитекторов В. Бирюкова, Б. Петуниной; производитель работ А. Мурашкин).
Вместимость каждого из двух залов по проекту – 300 чел. Внешне кинотеатр похож на трактор. Двухэтажное с подвалом кирпичное оштукатуренное здание свободно поставлено на озеленённой площадке. В объемной композиции ясно выявлена структура внутреннего пространства. Построено на контрастном сопоставлении высокого 2-этажного объема и окружающего его по периметру 1-этажного, предназначенного для подсобных помещений. В западной части выделен закруглённый объем нижнего зрительного зала.
Декоративное решение фасадов сдержанное, в стилистике постконструктивизма. Композиция интерьеров решена по анфиладному принципу. На 1-м этаже – вестибюль, 2-светное фойе с эстрадой и зрительный зал; на 2-м этаже – фойе и зрительный зал с эстрадой, расположенной над вестибюлем.
Проектом были предусмотрены на 1-м этаже 2 буфета, а на балконах – шахматная и оркестровая комнаты. Пространство фойе 1-го этажа перекрыто куполом, свод которого, украшен росписью, поддерживается 12 колоннами (первоначально кирпичными, оштукатуренными).
Колоннами (первоначально деревянными, оштукатуренными) оформлен и верхний зрительный зал. Пол фойе 1-го этажа выложен мозаикой. В глубокой стенной нише перед входом в зал размещалась статуя Пушкина. Все интерьеры зрительной части здания декорированы лепниной.
Что сказать, первый двухзальный кинотеатр на Урале и второй в СССР. Он с первых дней работы стал любимейшим местом горожан - каждый час начинался сеанс, и всегда можно было посмотреть новый фильм, вдобавок, роскошное фойе с музыкой и буфетой. Красота.
С началом Великой Отечественной войны кинотеатр разделил с горожанами все тяготы военной жизни: показ начинался с восьми утра, а последний сеанс заканчивался в два ночи. Киномеханики не выходили из аппаратной сутками.
"Секретарь райкома", "Она защищает Родину", "Фронт" - помните такое кино?
В День Победы смонтировав стационарную аппаратуру на грузовике, демонстрировали фильмы на улице всю ночь, и большая группа работников награждена медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг."
После войны, в 1950-1980-х гг., само слово "кино-театр", применительно к кинотеатру им. А. С. Пушкина, оправдывало себя. Помимо традиционных кинопоказов, здесь проводились кинолектории, музыкально-литературные вечера, творческие встречи. Для каждого киновечера соответственно оформлялась сцена, а встреча с интересными людьми сопровождалась демонстрацией фильма.
Очень часто в кинотеатре имени Пушкина после показа фильмов проводились встречи с известными киноартистами и режиссёрами, обсуждались только что увиденные премьеры, – говорит Тамара Александровна Либерман, – молодёжь любила бывать в этом кинотеатре, особенно студенты медицинского института и ЧПИ. Собственно, поэтому и молодежный киноклуб «Кентавр», к которому я до сих пор принадлежу, сложился в Пушкинском кинотеатре. Его инициаторами в середине 60-х стали студенты-медики Арнольд Астахов, Юрий Захаров, Михаил Рудковский, а руководителями - Евдокия Куприянова и Тамара Либерман. Вместе они решили задачу, трудновыполнимую для ограниченного цензурой времени - клуб стал настоящим центром свободомыслия: челябинцы могли смотреть фильмы А. Тарковского, М. Хуциева, С. Соловьева, А. Сокурова, которые нашли свой, пусть зачастую и намеренно "закодированный", способ говорить о реалиях того времени, а ещё в то время в фойе кинотеатра перед вечерники сеансами выступал джазовый оркестр знаменитого Михаила Папашики. И зрители специально приходили пораньше, чтобы послушать музыку, пообщаться и даже потанцевать.
Каунов правда утверждал, что после своего бракосочетания в 1961 году они с Веруней пошли в Пушку слушать джаз-оркестр А. Кролла. Так и я помню "надежды маленький оркестрик, хотя в семидесятых куда больше интересовался музыкой битлзов-патлзов, помню, удивился, когда услышал перед вечерним сеансом профессионально-эстрадную вокалистку.
Здесь назначали свидание влюблённые и встречались друзья. Правда, клуб все же был закрыт в начале 1970-х, и только в 2001 году возрожден.
***
Поздний бархатный май, солнце, балкон настеж, занавеска колышется, я стою в дверях и вижу все разом - Бокаревский, грубо сколоченный, отливающий черным стеллаж, забитый книгами снизу доверху, стол, густо протравленный кузбасслаком, двадцать пятые колонки, Арктур, лампу на штативе, мягкий, заново малиновой кожей перетянутый стул, зеленый раскладной диван из комиссионки, гитару, люстру, палас и обои. И мне нравится жизнь. Целиком. Снаружи и внутри. Нравится день - солнечный, погожий, ласковый, манящий, и комната, набитая интеллектуализмом - книгами и джазовыми пластинками с легким флером изысканного сюра. А еще - клуб с подпольным культуризмом, Орнелла Мути и волшебно-математизированная специальность "сопромат". Длинные волосы, джинсы "RINGO", кожан и гитара, подаренная Луиджи - настоящая, итальянская, классическая. Полный комплект чудес.
Балкон выходит на улицу Тимирязева, и с четвертого этажа открывается вид на двухуровневую крышу кинотеатра Пушкина и прозрачно-зеленый скверик с цветником, революционным памятником Самуилу Моисеевичу и добрыми скамейками из шестидесятых. Там, в скверике Цвиллинга летом семьдесят шестого Леха Симонов под аккомпанемент Кантора и Вильяма, азартно наяривая себя по ляжкам, исполнит маккартневскую "Heart Of The Country" со знаменитого альбома "Ram", чем сразит наповал, ибо у него выйдет круче - гораздо круче, чем у Поля и Линды. И мир в который раз перевернется - в лучшую сторону.
В 1997 здание кинотеатра было поставлено на государственную охрану как памятник истории и культуры регионального значения.
а время своего существования кинотеатр претерпел несколько реставраций и реконструкций: 1963–64, архитекторы Б. В. Петров, Т. М. Эрвальд; 1980, архитектор Е. Александров, а наиболее крупномасштабная состоялась в конце 1990-х гг. (архитектор Александров, соавторы А. И. Ваганов, Е. Бобкова).
Правда, злые языки утверждают, что В 2009-м по воле одного из челябинских мэров в здании кинотеатра едва не устроили мебельный салон с ночным клубом в придачу, и только благодаря вмешательству общественности объект культуры устоял. но я лично в это не верю - таких мэров нет, не было и не может быть. По определению
Другие статьи в литературном дневнике:
