У художественной прозы, даже самой блестящей, нет будущего. Проходит время, и она кажется архаичной и даже раздражающей. Люди уже живут в новой эпохе, и те проблемы, которые волновали их предшественников, кажутся малопонятными и даже странными.
Будущее есть только у документальной и мемуарной литературы. И в отличие от художественной, их ценность со временем только возрастает. Любое свидетельство, дошедшее до нас из глубины веков, читается с огромным интересом, даже с придыханием, и сожалением, что оно коротко или фрагментарно.
Разумеется, документальная и мемуарная литература не беспристрастна, в ней немало субъективности, и все-таки она свидетельство очевидца, жившего в то время, о котором он пишет.
Все поколения историков, к примеру, так или иначе ссылаются на книги Иосифа Флавия. В них много лжи, раболепного подхода к событиям (надо же было выслужиться перед римскими покровителями), и все-таки это свидетельство очевидца, из которого по крупицам можно выбрать и здоровые зерна истины.
Эти мысли давно занимают меня, и они вновь нахлынули, когда я закончила читать книгу Мосаба Хасана Юсефа "Сын ХАМАС". Молодой араб, сын одного из основателей террористической организации Хамас, десять лет работал на израильскую разведку, а по завершении "карьеры" стал... христианином.
Если бы это было не документальное, а художественное произведение, оно вряд ли произвело такое колоссальное впечатление, как эта документальная книга. Для меня, живущей в Израиле, она особенно интересна, потому что приоткрыла мир тех, кто является для израильтян врагами. Не внешний, а внутренний,- что особенно ценно. И во многом объясняет, почему евреи и арабы не находят общий язык.
Очевидно, по этой книге поставят фильм. Но это будет уже не то...
