В местной библиотеке стала невольным свидетелем неприятного разговора между русскоязычной библиотекаршей и русскоязычной старой женщиной. Процитировав стихотворную строчку, посетительница попросила найти Заболоцкого. "Заболоцкого в нашей библиотеке нет",- ответила библиотекарь.
Библиотека - ивритская, русскоязычная её часть, судя по всему, когда-то была сформирована из того, что принесли русскоязычные читатели из своих библиотек, вывезенных в своё время с прежней Родины. Для бывшего советского гражданина, "помешанного над книгами", представлялось невозможным оставить их, не взять с собой. Личные библиотеки складывались годами, с неимоверными трудностями, сбором и сдачей макулатуры, записями в очередях, поисками "нужных" знакомств и прочими хитростями и уловками.
Увы, в новой жизни эти, с таким трудом собранные библиотеки, оказались не нужны. И не только потому, что на новом месте возникли другие заботы и стало не до книг. Чтобы книги "работали", нужна соответствующая среда, общий интерес общества, чего в условиях эмиграции или репатриации по определению быть не может.
Отсюда в сущности и неудачи русскоязычной литературной жизни вне России:нет среды, нет настоящего читателя, не говоря уже о том, что литераторы часто перегрызаются между собой:каждый мнит себя мэтром, а остальных - в лучшем случае подмастерьями.
Конечно, книги в нашу местную библиотеку закупаются и на русском языке. Но в основном переведённые на русский язык западные новинки, а из современных российских писателей - тех, кто сегодня на слуху.
Неудивительно, что книг русской и советской классики в библиотеке мало, да и она в разрозненном виде. Поэтому просьба "дать Заболоцкого" удивила меня. И ещё больше перепалка, возникшая между библиотекарем и посетительницей. Услышав, что Заболоцкого нет, та стала требовать поискать его в Интернете. Библиотекарь аж задохнулась от возмущения:"Вы что, не видите, что я занята?! Сами дома и поищите!". "У меня нет Интернета,- ничуть не смущаясь, сообщила женщина.- Если вы сейчас заняты, то скажите, когда мне лучше придти!".
Библиотекарь едва не задохнулась от возмущения:"Это не входит в мои обязанности!". "А что входит?".
Перепалка могла продолжаться долго, и библиотекарь повернулась ко мне, забирая приготовленные для сдачи книги, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Поворчав, посетительница ушла, а библиотекарь стала жаловаться:"Любое хорошее дело наказуемо! Раза два я выполнила её просьбы, что-то нашла в Интернете, теперь она снова что-то требует!".
Почему посетительнице вдруг понадобился Заболоцкий, библиотекарь понятия не имела. Идя домой, я тоже задалась этим вопросом, и, конечно, тоже не нашлась, что на него ответить. Но потом стала думать уже о самом Заболоцком. Что я знаю о нём? Разве, что он был репрессирован. А стихи его?
Мне казалось, что не знаю ни одного. Полезла в Интернет. Душа обязана трудиться, и день, и ночь, и день, и ночь... Ха! Кто не знает этих строчек, как часто назидательно повторяли нам их в школе, а мы своим детям!
Однако самой большой неожиданностью для меня стали не стихи Заболоцкого, а его интерес к тайнам Мироздания, переписка с Циолковским.
Перейти после этого к Космической философии Циолковского было естественным побуждением.
Что искала в Заболоцкрм незнакомая посетительница библиотеки, не знаю, зато я, неожиданно для себя, нашла то, чего не ожидала. И как здорово, что нашла!
