Цены как в песне все выше, выше и вышеАвгустовский рост цен на товары и продукты питания и услуги ошеломили многих узбекистанцев Конечно, слухи о том, что в ближайшее время цены в Узбекистане вновь взлетят, стали расползаться как колорадский жук на картофеле еще в начале лета. Поводом для этого стало сообщение о маловодье в некоторых регионах страны, что привело, как утверждали некоторые специалисты в приватных беседах, к уменьшению объема производимых сельхозпродуктов и их удорожанию. Подозрение о такой возможности еще более усилилось после Указа Президента Ислама Каримова о повышении заработной платы работникам бюджетной сферы. Предыдущий опыт свидетельствовал, что рост цен на основные товары и услуги в этом случае просто не могут оставаться без изменений, а после правительственных решений рынок всегда реагировал крутой сменой цифр на ценниках в магазинах и на прилавках. Но при этом необходимо уточнить, что если раньше цены поднимались только после получения работниками государственного сектора первой получки, то нынешняя либерализация цен произошла в тот момент, когда население имело на руках зарплату за июль без надбавок. Особенно сильно взлетели цены на пищевые товары. Так, например, стоимость растительного масла возросла с 750 сумов до 1200 сумов, то есть практически в 1,6 раз, хлеба – на 23%, другие продукты также подорожали на 10-25% и выше. Если говорить о городском транспорте, то стоимость проезда в Ташкенте на обычных автобусах, троллейбусах и метрополитене возросла на 25%, а экспрессе – на 20%. «Если раньше за коммунальные услуги я платила 3700 сумов за семью из трех человек, - говорит жительница Ташкента Зулфия Рахимова, - то теперь – 4500 сумов». Как видно из этого, в среднем услуги жилищно-коммунального хозяйства выросли на 20%. С 1 июля произошли изменения и в системе регулирования импорта-экспорта. Так, увеличены таможенные пошлины, введены сборы и обязательная уплата НДС на ввозимые товары, минимальный объем которых ранее не облагался таким набором взиманий. По мнению одного из предпринимателей, который прибыл 14 июля из Москвы в Ташкент железнодорожным сообщением и багаж которого был взят на таможенное оформление, такое государственное «регулирование» приведет к тому, что челночный бизнес просто вымрет, а они останутся без средств существования. «Мы будем вынуждены автоматически поднять цены, но при нынешних доходах населения наша продукция останется без покупателей», - так прокомментировал он положение вещей. «Я нахожусь в некотором шоковом состоянии от того, что так быстро цены взлетели, хотя этого, честно говоря, следовало ожидать. Но моя семья к этому не была готова, - сказала работница Ташкентского треста «Метрострой», которая просила не называть ее имени. – Мы только что получили зарплату за май месяц, естественно, без каких-либо компенсаций от инфляции». Между тем, независимые национальные эксперты по разному оценивают такую ситуацию. Так, одни считают, что у бюджета не хватает средств для начисления повышенной зарплаты, но в тоже время они утверждают: предварительное повышение цен на основные товары и услуги автоматически приведут к увеличению абсолютного объема налоговых поступлений, за счет чего и удастся обеспечить решение правительства о повышении уровня зарплаты. При этом необходимо учесть, что население располагает дополнительными (невостребованными) средствами, которые могут быть направлены на стабилизацию потребительского рынка. Согласно статистики, среднегодовой доход граждан опережает расход, и остающийся положительный баланс храниться у населения в качестве накопления. Здесь стоит привести данные 2000 года, когда в среднем по республике на душу населения доходы составили 95,9 тыс., а расходы на покупку товаров и оплату услуг - 82,2 тыс. сумов, то есть 13,7 тыс. сумов – это денежные накопления каждого среднего гражданина Узбекистана. С другой стороны, некоторые эксперты отмечали, что подобную ситуацию можно проследить и по косвенным показателям: кассовому обороту наличных средств. Не секрет, что в банки попадает меньше денег, чем государство эмиссировало в финансовый оборот. Определенная часть оседает у населения или используется в качестве теневой выручки. Повышение цен должно привести к вымыванию этих средств из кубышек и других форм внебанковского хранения, и обеспечить поступление доходов в бюджет республики. Такая практика имеет место и в других развивающихся странах, и узбекское государство в этом не сделало открытие. Другое дело, что такие жесткие методы свидетельствуют о том, что не все сферы народного хозяйства поддаются контролю правительству, и чаще из-за не всегда адекватной реакцией на текущую социально-экономическую ситуацию. Есть также предположение, что данная реальность – это первый шаг к выполнению установок Международного валютного фонда по оздоровлению экономики Узбекистана. Отчасти, это все же тот «шоковый путь», от которого государство отказалось еще в начале 90-х годов. Как говорят отдельные аналитики, именно поэтапная реформа отодвинула на неопределенно далекий срок построение эффективной рыночной системы, хотя при этом соглашаются с мнением, что узбекская специфика не позволяла проведение более динамичной трансформации из-за сложной социально-демографической обстановки. МВФ, представительство которого покинуло Ташкент еще в апреле 2001 года в связи с «бесперспективности нашего нахождения здесь», как заявил его руководитель Кристофер Розенберг, все же сумело убедить узбекское правительство начать более эффективные изменения в экономике, чтобы не допустить дальнейшего ухудшения. Кстати, практически такого же мнения и другие международные финансовые институты, аккредитованные в Узбекистане. По мнению представительства Всемирного банка, «данная стратегия поэтапного реформирования уже по определению включает в себя отсрочку многих необходимых и все более неотложных и комплексных макроэкономических и структурных реформ. Под сомнением также средне- и долгосрочная устойчивость нынешней макроэкономической ситуации» . Дело в том, что внутренние и внешние факторы могут подвергнуть риску существующий статус-кво: это резкое падение уровня экспорта с середины 1998 года; жесткое ограничение импорта путем администрирования; быстрое накопление внешнего долга (почти 1,4 млрд. долларов, причем эта сумма возникла за счет краткосрочных заимствований); уменьшающиеся международные резервы; и, наконец, все увеличивающаяся разница между официальным и теневым курсами валют (почти в три раза). Перспективы роста и повышения жизненного уровня сельского населения ухудшаются за счет огромных изъятий из аграрного сектора. Достижение другой декларируемой правительством цели – внедрение более совершенных форм управления – также претерпевают определенные трудности, в силу существующих возможностей для коррупции в системе государственного лицензирования, контроля и регулирования. Кроме того, перед Узбекистаном стоят несколько очень серьезных экологических проблем, среди которых одной из наиболее актуальных и требующих скорейшего разрешения является кризисное состояние бассейна Аральского моря, расположенного на северо-западе страны. Неудовлетворительная водохозяйственная деятельность в республике и соседних странах на протяжении длительного времени привела к частичному высыханию моря и его загрязнению сельскохозяйственными химикатами. В настоящее время это негативно влияет на экономическую деятельность и общее состояние здоровья населения. Поэтому данный рост цен, хотя и представляет собой модель «шоковой терапии», но в тоже время это мягкая форма терапии. Полный отпуск цен может привести к серьезным социальным изменениям и даже дестабилизировать политическую ситуацию. А это – хорошая база для распространения опасных экстремистских течений. Поэтому правительство делает правильные шаги, когда проводит регулирование такой более динамичной трансформации национальной экономики. Переход к рыночной экономике был сложен, не только в психологическом, но и экономическом смысле для узбекистанцев. Об этом говорят данные единовременного обследования, проведенного в середине 1990 года Госкомстатом Узбекистана. Так, 27,2% семей, оценивавших свое материальное положение, заявляли, что «денег едва хватает от заработной платы до следующей получки»; 43,4% - «денег хватает на самое необходимое», 23,2% - «денег в основном хватает»; 4,7% - «денег хватает почти на все» и лишь 0,2% признались, что «денег хватает на все». Касаясь последнего ответа, то среди рабочих таких оказалось 0,4% опрошенных, а среди коопе5раторов – 9,1%, тогда как служащие, учащиеся, пенсионеры, колхозники и другие таким положением вообще не могли похвастаться . Естественно, многие с тревогой смотрели на свое материальное положение, учитывая, что рыночные отношения будут и впредь развиваться. Тогда из опрошенных на вопрос оценки материального положения семьи через 1-2 года, 57,2% сказали, что вероятно ухудшится; 8,7% - не изменится; 5,6% - вероятно улучшиться, а 28,1% затруднились ответить. Ряд ташкентских социологов вновь вернулись к этому вопросу и в течение трех лет в частном порядке опрашивали 300 семей, проживающих в городах Ташкенте, Термезе и Бухаре. Так, число семей с низким уровнем дохода возросло в 1,72 раза, 1,5 раза – число семей, которые не могут обеспечить детей хорошим образованием. © Copyright: Алишер Таксанов, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
