Бывший министр иностранных дел Лазиз Хафизыч Камилов сидел на унитазе и читал книгу своего кумира Ислама Каримова "Высокая духовность - непобедимая сила". Он ее читал тогда, когда были проблемы с запором, и чтение вызывало судороги и облегчение кишечника. Сейчас это ему особо помогло...
- Какой был герой! Какая умная голова! Какие идеи и проекты были в этой башке! - рыдал горючими слезами Хафизыч, перелистывая книгу. Рядом с унитазом стоял стакан с водкой и экс-министр глотал жидкость, чтоб подбодрить себя и вкусить прелести жизни.
- Я так скучаю по вас, мой дорогой хозяин, - продолжал плакаться Хафизыч, смотря на фотографию Каримова. - Сердце мое обливается кровью от того, что не вижу я вас и не могу пригубиться к вашим туфлям...
Он помнил, как получал зуботычины и пинки от своего свирепого правителя за ошибки в дипломатии, но ему это нравилось. Он специально их совершал, чтобы почувствовать твердую руку Абдуганиича. И поэтому часто уходил из Ок-Сарая с гематомами по всему телу. По морде президент бил редко, но аккуратно. Но все это знали, так как считали, что их хозяин - высокогуманный человек.
В это время зазвонил мобильник, и он услышал голос первого помощника президента Саиды Шавкатовны:
- Абдулазиз Хафизович, мой отец собирается в Самарканд. Хотите сопроврождать его к могиле Ислама Каримова?
- Конечно! Конечно! - заорал Хафизыч, вскочив с унитаза. Содержимое его кишечника последовало прямо в дорогостоящие французские штаны. Но экс-министра это не смутило - в его жизни были и не такие неудобные моменты. - Включите меня в список.
- Завтра утром вас в аэропорту ждут! - сказала Саида и отключилась.
Хафизыч рыдал от счастья, что его возьмут на борт президентского самолета, и он отправится в большой хадж - усыпальницу "тени пророка" Ислама Каримова. Он целовал книгу, потом вырывал страницы, чтобы подтереться наиболее важными абзацами - вот как преданно относился к своему кумиру старый дипломат.
На утро он уже был в аэропорту. Кроме него там были и другие раболепствующие чиновники, среди которых старые маразматики Рустам Иноятов, Ботир Парпиев, Садык Сафаев, нынешний министр внутренних дел, другие чиновники, которые выслужились перед Каримовым и теперь служили новому владыке. Все толкались, пытались пройти на борт, чтобы сесть рядом с Шавкатом Мирзияевым, но он отсел в отдельный отсек, и туда придворную челядь не пустила охрана. Поэтому бухали и жрали все министры и сенаторы отдельно, пели песни и прямо в салоне немного захмелевшие Хафизыч и Иноятов станцевали что-то среднее между танго и андижанской полькой. Пассажиры им хлопали и гоготали.
Наконец-то самолет приземлился. Президент уехал отдельно, а для чиновников подогнали автобус, и дальше в Самарканд они поехали группой. У некрополя Шахи-Зинда им приказали построиться в шеренгу и пройти внутрь строевым шагом, исполняя гимн Узбекистана. Хафизыч привычно затянул:
"Сиркуёш хур улкам, элга бахт, нажот..."
Другие подхватили: "Сен узинг дустларга йулдош, мехрибон, мехрибон!.."
Они вошли в склеп и сразу упали на колени и так поползли к могильной плите, целуя каждый метр. Стоящая охрана внимательно следила, чтобы никто не отлынивал, не косил от обязанностей проявления своего раболепия. Один оператор снимал все на видео, чтобы Шавкат Миромонович позже, просматривая, мог оценить преданность каждого своего министра и сенатора.
Хафизыч рыдал от души, из груди вырывался его вополь:
- О-о, хазрат, на кого вы нас покинули? Осиротили нас! Без вас мы ни спать, ни есть, ни срать не можем! Вернитесь, Дода! Вернитесь!
Другие, злобно смотря на бывшего министра, кричали нечто похожее, но не могли заглушить вопли экс-министра. Иноятов пукал, так как не мог набрать побольше воздуха в легкие, чтобы орать, как он дорожит памятью усопшего и что они вместе повязаны андижанской кровью.
Закончив церемонию, чиновники также отползли наружу. Там уже каждому всучили конверт с долларами за проявленные искренние чувства. Хафизыч был рад этим деньгам, ведь можно купить водку, виагру, шашлык. Все таким же строевым шагом направились в самаркандский ресторан, где их ждал роскошный поминальный обед. Хафизыч привычно затянул:
"Олтин бу водийлар — жон Узбекистон,
Аждодлар мардона рухи сенга ёр!" - и в душе у дипломата было светло и чисто.
