В. Шендерович ОМ 29. 10. 2020

Е. Бунтман; Вы несколько раз сказали, что это очень французская история. То есть у французов изначально как-то больше свободы. То есть мы все-таки остерегаемся затрагивать чувства верующих. А французы не остерегаются. И это какая-то другая реальность.

В. Шендерович; У нас есть просто скрепы разные. Во французские скрепы входят Вольтер и Монтескье. Во французские скрепы входит свобода слова. Это главная, одна из главных французских скреп. Свобода, liberte – извините за выражение. Вот это на знамени. Это под звуки Марсельезы. Это и есть то, что их объединяет. Свобода. Эта свобода позволяет Франции привлекает во Францию огромное количество разных людей. Именно со свободой. Франция в этом смысле, повторяю, Вольтер, Монтескье, энциклопедисты. Это родина этого представления о правилах жизни. И мусульман там огромное количество и им там очень хорошо. Если они только мусульмане не примут меры к тому, чтобы мусульманство, магометанство перестало ассоциироваться с убийцами – то им и будет хорошо во Франции. То, что происходит – это в огромной степени, конечно, проблема конфессиональная. Их взяли в заложники. Прежде всего, мусульман взяли в заложники.

В. Шендерович; Вы же видите, что же мы валяем дурака, дорогой мой. С криком «Аллах Акбар!» отрезают голову, а теперь давайте говорить, что у терроризма нет конфессиональной принадлежности. У этого террориста конкретного она есть. Более того, его конфессиональная принадлежность и есть причина этого убийства. Повторяю. Дальше подробности очень важные. Мусульманство вообще как религия, сегодняшняя практика ортодоксального мусульманства, то, что мусульмане сегодня, прежде всего, они, в заложниках у убийц. То, что от имени ислама говорят убийцы сегодня громче всех. И я не слышу возражений, и никто не скажет этим негодяям: вы самозванцы. Вы самозванцы от ислама. Мы другие, вот ислам это мирная религия. Ислам это то, другое. Вы – самозванцы, вы преступники. Дискредитируете великую религию. К которой мы принадлежим. Великую мирную религию. И так далее.

Е. Бунтман; Муфтий Франции говорит достаточно громко и очень правильные вещи.

В. Шендерович; Правильные. Хорошо. Все правильно. Но когда говорю «мы» — я имею в виду не французов, имею в виду земной шар. Есть связка. Я это писал применительно к очень многим темам. В какой-то момент, одним словом обозначается что-то одно. Я уже говорил про коммунизм. Это советская власть. Это означало: землю – крестьянам, заводы – рабочим. Но с какого-то момента советская власть, коммунизм стала означать ГУЛАГ, танки, интервенции, ложь. Всё, уже невозможно. Прилипло. Сменилось. Одним словом называется одно явление. Ислам сегодня для огромного, для мира – мир об исламе слышит внезапно в такие дни как сегодня, 11 сентября, в дни взрывов, в дни терактов и так далее. В дни казней. Религиозных. Мир об этом слышит в связи с этим. Притом, что миллионы людей просто верят. Это частная вера. Но со словом «ислам» стало связываться фундаменталистское насилие. И это факт. Мы просто берем упоминание – в связи с чем упоминается. Это абсолютно очевидная история. К исламу прилипли убийцы, они говорят от имени ислама. И резонно, что люди безразличные, как бы сторонние перестают это воспринимать как нейтральную религию.

В. Шендерович; Да. Ситуация очень сложная, потому что если Франция поступит, я давай процитирую себя из прошлой программы. Увы, приходится повторять. Либерализм не бьет по площадям. Либерализм отрицает коллективную ответственность. Как только либерализм начнет в ответ на это прессовать мусульман вообще, он перестанет быть либерализмом. Это ловушка. это я рассказывал о притче времен династии Мин китайской, 14-й век. Про обезьян, запертых в одной клетке. Ключ в руке у обезьяны. Человек может обмануть обезьяну и взять ключ. Но в этот момент он превращается в обезьяну сам. Вот эта притча про эту ситуацию. Если сейчас начать отвечать по площадям, то Франция перестанет быть Францией, собственно говоря. А что делать? Объявлена война. С той стороны не тормозят перед методами. И прямо провоцируют Францию на ответные меры не либерального характера.
Что никаких ограничений мусульман во Франции быть не может. Потому что Франция перестанет быть Францией. А станет Угандой. Если она перейдет или Руандой. Прошлого века. Поэтому ловушка очень серьезная. То, что я узнал, что в антитеррористическом подразделении Франции 30 человек работает, ну, видимо, все-таки они недооценивают ситуацию. Я не знаю, в каких терминах они говорят между собой. Понимают ли они, что объявлена война. Что она уже идет давно. Война. Против европейской цивилизации. И Франция как некоторый просто оплот европейской цивилизации и символ, даже не столько оплот. А символ скорее. И именно свобода слова. Вот это «Шарли Эбдо» именно отчаянная, отвязанная абсолютно свобода слова. Это, конечно, объект для атак. Идет война цивилизаций. Это не война религий ни в коем случае. Потому что речь идет именно о фундаменталистском убийственном варианте. Но эта война именно цивилизаций. Взгляда на то, что можно и что нельзя. И как жить миру.

Е. Бунтман; «Особое мнение» сегодня у нас высказывает Виктор Шендерович. Писатель и журналист. Про «Возвращение имен» давайте поговорим. На этот раз это будет происходить не живьем у Соловецкого камня, а онлайн. Вы будете принимать участие. Как это будет проходить?

В. Шендерович; Уже принимаю участие, любой может зайти на соответствующий сайт, два щелчка мыши. Получить на свою почту имена репрессированных и вывесить это на своем фейсбуке, на стене. Можно с фотографиями. Есть сайт замечательный, где есть фотографии людей, расстрельные дела. Главное — чтобы мы об этом помнили. Главное – чтобы эта тема была. Потому что без этого мы просто повторяю, мы не нация, я уже говорил. У нас нет никакого общего представления об истории. Мы совершенно манкуртами так и живем беспамятными. И это во многом и определяет то убогое существование историческое, которое мы влачим сегодня. Мы не отрефлексировали свой 20-й век и вот хотя бы один день в году надо заставить себя навести глаза на резкость, увидеть эти фотографии. Этих расстрелянных людей. Понять, откуда мы родом и что мы так убого живем, потому что мы не отрефлексировали этот ужас. Потому что новое поколение, подрастают детишки, которым снова предлагается гордиться палачами. А когда кто-то пытается заговорить об этом, то его наказывает эта банда, которая продолжает оставаться у власти. Как Дмитриева. Именно за это.

Е. Бунтман; Есть не только банда. Есть и люди, которые считают, вам наверняка известна история с Санкт-Петербургом, где с довлатовского дома сняли таблички.

В. Шендерович; Женя…

Е. Бунтман; И сказали, что не надо нам тыкать в лицо жертвами. Как это объяснить?

В. Шендерович; Я писал об этом. Это платок Фриды. Фрида не хочет, чтобы ей подавали платок. Это люди не хотят, чтобы им напоминали об убитых. Они не хотят. Это невроз, они вытесняют это из памяти. Государство на стороне невроза, государство им говорит: не надо вспоминать, все хорошо, давай гордись. Государство загоняет этот ад, эту кровь, этот гной внутрь. У нас сильнейшая интоксикация. Сегодня у власти наследники убийц, которые продолжают терроризировать наследников жертв. История с Дмитриевым. Дмитриев против российского государства – это абсолютно исчерпывающее описание текущего исторического момента. Мы не отрефлексировали и боимся, закрываем глаза ладошками. Затыкаем уши. Не хотим. Эти люди с одной стороны в этом неврозе, с другой стороны есть Шохин, который пообещал судиться с Пархоменко. Пархоменко правильно написал с последним адресом, что он будет судиться с расстрелянными. Это все невроз и человеческий, и номенклатурный.

Мы говорим о неврозе социальном, тяжелейшем. Прошлый век — кровавый преступный чудовищный век самый уголовный, который можно представить – нами не осознан. Параллельно есть другие нации, вот немецкая нация как контрольная группа, там их катастрофа осознанна, осмысленна. Они из этого сделали выводы, в том числе включая от табличек до всего остального. Они сделали выводы и поэтому Германия живет так, как сегодня живет Германия. А мы — так, как сегодня живем мы. Это связанные вещи. Сегодняшнее сообщение, как специально ко дню «Возвращения имен». С «Эха» читаю. «Места массовых захоронений жертв политических репрессий обнаружили, внимание – археологи под Екатеринбургом. Захоронение от 20 тысяч до 40 тысяч человек». Что значит археологи это нашли? Это значит, что банда, которая их убивала, засекретила. Ведь было же известно, где расстреливали людей. Банда засекретила это. На это случайно наткнулись археологи. От 20 до 40 тысяч жизней. Которые случайно обнаружены. Останки этих людей. Имен еще нет. Это вот следствие прямое этого невроза. Нами руководят и ведут нас в будущее, детей воспитывают те, кто являются прямыми наследниками. Вопрос прямой к ФСБ сегодняшней. Почему вы, сукины дети, не рассекретили места расстрелов людей. Сталинского времени. Они же у вас все хранятся. Вы же все знаете. Я не говорю даже имена убийц. Но места захоронений. Почему на эти кости от 20 до 40 тысяч человек натыкаются случайно археологи, как на мамонтов. Это что означает? Это означает, что мы живем вот в таком государстве.

Е. Бунтман; Это означает, мы живем: куда ни ступи – там кости.

В. Шендерович; Это разумеется. И что они эти кости заметают под ковер. Сознательно. В своем евроремонте. Они заметают эти человеческие кости под ковер. Они не дают нам, а когда появляется подвижник, лучший наш современник – историк Дмитриев. Появляется, который жизнь посвятил тому, чтобы эти люди были названы. Погибшие. Названы. То государство говорит: ах так – и дает ему 13 лет лагерей. Оно дает ему пожизненный. Вот взаимоотношения наши сегодня. Сегодняшним днем. И то, что есть такой день, что «Мемориал» его придумал и то, что мы держим этот день и ходили к камню и сегодня в моем фейсбуке эти лица — это очень правильно. Это то, что нас связывает по-настоящему с нашим прошлым. То, что дает надежду на рефлексию. Без рефлексии, повторяю, никакого движения вперед не будет. С этого начинался кстати «Мемориал», с этого наивного утверждения, Юрий Самодуров замечательный человек, это он замечательно сформулировал, что все понятно, движение в будущее, не будет никакого движения в будущее. Пока мы просто не похороним, пока мы не назовем убийц – убийцами, убитых – убитыми. Пока мы поименно ни похороним и не осознаем – не будет никакого движения в будущее. И он казался очень наивным человеком. Он оказался абсолютно прав. Мы не доделали эту работу, мы – как страна. И вот мы так и бултыхаемся. Пришло следующее поколение вертухаев к власти. Очень скоро.

Е. Бунтман; Еще одна большая тема – тема с коронавирусом. И тут есть много очень подтем. Ну, во-первых, состояние больниц, наверное, не было особенным секретом для тех, кто живет за пределами московской кольцевой автодороги. Во-вторых, карантин, не карантин. Вы скорее поддерживаете полный карантин как во Франции, в Испании.

В. Шендерович; Давай сейчас все-таки не про карантин. А давай сначала про больницы и социалку. Разумеется.

Е. Бунтман; Пять минут на все про все.

В. Шендерович; Тут довольно понятная история. Приоритеты. Это все вытекает из прошлой темы. Какие приоритеты в стране. В стране нет просто медицины. То, что мы получаем, Новосибирск, Омск. На лестничных клетках и просто склады трупов. То, что мы видим в Москве, история сегодняшняя с депутатом моим однофамильцем Шендеровичем. Это Москва. Что творится в Иркутске, мне тут написали: 4 дня не едет «скорая» к тяжелобольному. Просто ее нет, медицины. Сирию бомбить — есть, Донбасс — есть. Бронетехника, путинские бункеры.

. Большая часть людей просто помирает. И некоторая часть из померших не будут записаны как умершие от ковида, потому что, что у нас со статистикой, мы представляем. Это действительно катастрофа. Во Франции проблемы, как везде. А у нас – катастрофа. И эта катастрофа рукотворная. Это не то что в стране нет денег, в стране есть деньги на что угодно. На «Рашу тудей», на войны. На что угодно.

. Речь идет о том, что у нас в принципе антисоциальное государство. Построено антисоциальное государство. Россия традиционно, это не то что с Путина началось, Россия как известно вообще не для людей придумана. По Чаадаеву.

В. Шендерович; Оно для государства, держава. Вот орел двуглавый, который сам себе печень расклевывает. Вот это да. А вот не для людей. Чаадаев говорил: дать миру какой-то страшный пример. С этой задачей мы справляемся. Государство, вот в Польше панство, то есть паны собрались и образовали для себя панство. А у нас государство, государь и все остальное – государевы люди. И вот эта ментальная катастрофа приводит и к катастрофе то, что называется на местности. Потому что ну помрут, больше помрет, меньше помрет. Государевы интересы важны. Вот Америку надо уделать. Это важная задача. Европу умыть. А помрет больше…

Е. Бунтман; Карантин: да или нет.

В. Шендерович; На мой взгляд, да, конечно. Притом, что при поддержке людей. Да – при поддержке людей.

при поддержке, финансовой поддержке малого бизнеса. Чтобы кубышки открыть людям. И поддерживать людей, а не мифическое это воровское государство. Только так. Потому что иначе будет дарвинизм, который мы, собственно, уже наблюдаем помаленьку.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.10.2020. В. Шендерович ОМ 29. 10. 2020
• 17.10.2020. С. Пархоменко 16. 10. 2020
• 10.10.2020. В. Шендерович ОМ 8. 10. 2020
• 08.10.2020. А. Невзоров 7. 10. 2020