Шаржистика эклекотипии...Приоткрылась дверь, и дедушка врезался башкой об дверной косяк. Да так, что хлынула из носа липкая кровяка - она явно не ожидала этого, но и робкой она не была на цвет, хотя, в душе перепугался дед на славу. Дедушка подобрал кровяку в ноздри, засосав её родимую до капли и рванул зубами косяк двери, оторвав добрый шмат деревянной булки березы. Как не страшно, но переживал, а что дальше судьба принесет не знал, и щурясь сквось силу смог разглядеть оконную раму. Как бы не хотелось этого, но внутрянняя тоска рамы оконной трепетала и ждала дедушку на обед, - он просто рванул в куски пол окна, и сон нарушился у половины домочадцев. И раздражение помогло увидеть его, стоящего голым посреди хаты и жующим окно. Тот ради кого все проснулась, стоял и жевал. - Ептиль параход, опять дедушка грибов натрескался, щаз пол начнет кусать. В дверях нарисовался молодой человек - высокий, с большими ушами и не худощавый, как принято писать мастеровым писателям с проза.ру, и не страшным яким, а красавчегом! Как Иван Погребняк, только гаже, но довольно таки мыловидного скарбу. Молодой человек застеснялся, снял штаны и сел на пороге гадить. - Ё-моё, да Ванька тоже обожрался грибцов, гляди мамка. Они щаз нам всю хату похерачат. Ванька встретился с еле различимым взором среди складок сна прошлого, вчерашнего дня, девушки той, и увидел там ненависть. Ненависть была в нацистской пилотке. В руках у ненависти были бараньи яйца и хобот Ильича. © Copyright: Параной Вильгельм, 2010.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
