***
Максимилиан Ференци ненавидел свою работу. Максимилиан ненавидел свою страну. Максимилиан ненавидел свою жену и отвратительных детей.
Максимилиан работал штаатс-рейхс секретарем 5-го разряда в отделении региональной имперской канцелярии в Будапеште. Шел 2010-й год, в небе парили дирижабли, по морям плавали пароходы, а дамы в платьях с кринолинами ходили на балы танцевать мазурку под виолончели Abney Park.
У Максимилиана болели ягодицы от ежедневного двенадцатичасового протирания стула в канцелярии. Руки всегда имели синюшный цвет от чернил, глаза с каждым месяцем видели все хуже, а плечи ссутуливались, грозя через год-другой сойтись своими крайними точками где-то перед грудиной.
Жена Макса, фрау Брюнхильд, чистокровная баварка с бесподобными усиками над верхней губой, женщина габаритов комода, каждый вечер надиралась вонючего венгерского пива в ближайшей пивной в компании понаехавших по программе обмена руссиш казаков из Лемберга* в вечно засаленных бурках с заплатами на локтях. Дети Макса и Брюн, четырнадцатилетний Альбрехт и двенадцатилетний Адольф, пропускали занятия в штаатс-шуле, употребляли в речи похабные англосаксонские словечки и проводили все свое время в каком-то подвале в компании друзей-морфинистов.
Загнивающая Австро-Венгрия вела очередную пограничную войну с османами за контроль над Черногорией, Лига Наций объявляла очередной сбор средств для помощи наглым славянским беженцам, а в синематографических кофейнях усиленно крутили очередную ленту славянина (Макс не особо разбирался в номенклатуре неполноценных народов) Милана Лукича «Рыжий осел, серый ишак». Работы в стране не было, пожары во время беспощадно-жаркого нынешнего лета сожгли все посевы пшеницы в Венгрии, и все грозило обернуться большой бедой. Рейхс-верки выпускали все меньше велосипедов и паровозов, ибо их печи отставали от современных домен других держав. Рейх на полном ходу катился в ватерклозет.
15 лет верной службы. «Профит, фатер, где твой профит, а? Арбайт махт сколиозе!» – щеголяя модным британским словцом, с издевкой вопрошал отца Альбрехт.
