В личке меня попросили рассказать еще раз (я уже писал на своих прежних форумах) о моей мимолетной встрече с мистером А.Невзоровым, имевшей место в июне 1992 года на позициях в районе н.п. Кошница, где я тогда служил во 2-м взводе Черноморского казачьего войска ПМР.
Указанная встреча, на ряду с информацией от многочисленных общих знакомых, навсегда сформировала моё мнение об этом безусловно очень талантливом журналисте и крайне неприглядном "человечишке" (по классификации Ю.Фучека из "Репортажа с петлёй на шее").
Позиции нашего взвода размещались в начале 20-х чисел июня 1992 года примерно в середине общей позиции сборных подразделений, прикрывавших дорогу Тирасполь-Григориополь-Дубоссары со стороны занимаемого молдавскими подразделениями "Кошницкого плацдарма" (Кошница расположена в излучине Днестра на левом его берегу). Вместо нормальных окопов была армейской инженерной машиной была вырыта длиннющая (несколько сот метров, наверное) траншея. Я бы даже сказал - ров - поскольку его глубина была не менее 2 метров, сам ров был абсолютно прямой на всем протяжении, а стенки - без малейшего наклона. в результате, запрыгнув в него при обстреле, вылезти было уже затруднительно, а вести огонь - вообще невозможно. Кое-где трудолюбивые бойцы отрыли "лисьи норы", оборудовали позици для стрельбы и подрыли стенки, чтобы можно было выходить из рва без особых усилий. Но поскольку значительная часть "казаков" брать лопату в руки не хотела категорически, ров мог служить лишь укрытием от нечастых обстрелов, а в качестве фортификационного сооружения был скорее "ловушкой" для обороняющихся, чем препятствием для противника, пожелай тот атаковать . Позже мы (группа добровольцев из России) вручную отрыли себе нормальные стрелковые ячейки и соединили их настоящей траншеей.
До начала боев в Бендерах на позициях днем обычно было полное затишье - перестреливались в основном по ночам. А днем казаки и местные добровольцы свободно разгуливали между рвом и дорогой (поскольку от далеких позиций "румын" их маскировала придорожная посадка), загорали и в немалых количествах потребляли местное красное домашнее вино. Пили, конечно, не все. Но наш взвод был на 90% из местных, у многих было "бурное прошлое" (о чем свидетельствовали разнообразные "наколки") и трезвость отнюдь не являлась нормой.
Вот как-то днем по позициям разлетелась новость: "приехал Невзоров!" Он тогда был бурно популярен среди патриотов. Естественно, поскольку командования как такового не было (я его не заметил за все 10 дней пребывания на позиции), народ начал стягиваться к месту прибытия "высокого гостя". Подтянулся и я. Невзоров сидел с видом, с каким, наверное, капитан Кук восседал среди диких туземцев - надменность была у него на лице прямо написана. Общался он с окружающими также - цедил слова так, словно делал каждой фразой высочайшее одолжение собеседникам. Вокруг него расположились 4 охранника в серой форме, в касках, в бронежилетах (у нас на позициях не было ни одного "броника") и с автоматами. Вокруг стояла толпа в полтора-два десятка человек и "глазела на заезжее диво". К нашему кружку подтянулась группа кубанских казаков с соседней (правофланговой по отношению к нам) позиции. Человек 8-10. Один из них, в камуфляже и фуражке, радостно потянулся поручкаться с "великим" со словами: "Саша! Как я рад! Я тебя в первый раз вижу!"
"Светоч" руки ему не протянул, повернул голову и с нескрываемым и непередаваемым презрением отчеканил: "Ты серый, как штаны пожарника! Я уже не первый раз здесь!" Казаки сначал опешили, а потом молча развернулись и ушли. Минут пять Невзоров еще посидел, но скоро со стороны противника раздалось несколько выстрелов. Пули засвистели высоко над головами. Александр Глебович немедленно беспокойно поднялся и заявил, что ему пора ехать. Охранники натренированно взяли его "в коробочку" и сопроводили к автомашине. После чего Александр Глебович отбыли-с.
Больше я Невзорова не видел ни разу в жизни. И никакого желания вновь увидеться с ним не испытываю
