Чисто ростовский початок

Фима Жиганец: литературный дневник

11 декабря мир отметил День танго


«НАШЕ ВРЕМЯ» / №414 от 14 декабря 2018 г.


Александр Сидоров


*Африканские страсти*
День танго – праздник истинно ростовский. Страстный танец так тесно связан с донской столицей, что как честный город Ростов был бы обязан жениться на Буэнос-Айресе. Но оба города – мужеского звания, а мы пока, к счастью, не толерантная Европа. К тому же у Ростова-папы есть уже Одесса-мама.


Но ближе к делу. Считается, что танго родилось в Аргентине. Хотя вообще-то оно возникло на основе африканских танцев. «Танго» на языке нигерийского народа ибибио значит «пляска под барабан». Попав в Латинскую Америку вместе с темнокожими рабами и смешавшись с испанской хабанерой, барабанный перепляс превратился в безумный танец страсти и огня.


В Аргентине танго известно с конца XIX века, а вот в Европе и конкретно в России оно приобрело известность позже благодаря композитору Анхелю Виллольдо, который написал танго «Эль чокло» (El Choclo) – «Початок». Именно этот початок покорил всю планету. Публика за пределами Аргентины долго не признавала никакое другое танго. А в Германии, принимая аргентинскую делегацию, даже исполнили «Эль чокло» вместо гимна страны.



*«Непристойный стриптиз души»*
В Россию «Початок» занесло шальным ветром из Парижа в 1913 году. Танец был откровенно эротичен и сексуален. Общество раскололось: одни пришли в восторг, другие – в ужас. Литературовед Роман Тименчик пишет:


«Известен рассказ Ахматовой, как на петербургской вечеринке Константин Бальмонт, наблюдая танцующую молодежь, вздохнул: «Почему я, такой нежный, должен всё это видеть?». Эпизод имел место 13 ноября 1913 года в дни захватившей Петербург тангофилии: все разучивали новый танец, который был окружён ореолом сексуальной смутительности. Вот рассказ москвича, которому было 6 лет в 1913 году: «Недалеко от нас помещалось варьете «Аквариум». Родители там были, отец потом рассказывал знакомым, что они «видели настоящее аргентинское танго». Мать меня сразу же выставила за двери – танго считалось настолько неприличным танцем, что при детях нельзя было о нем говорить». И вот Бальмонт, мексикоман и певец сексуального раскрепощения, хотевший быть дерзким, хотевший быть смелым, хотевший сорвать одежды с партнёрши, не признал родственную душу аргентинского танго, этот стриптиз души, "порочную выдуманную музыку"».


Встрепенулись и власти. Министр народного просвещения Лев Кассо разослал попечителям учебных округов циркуляр:


«Ввиду явно непристойного характера нового, входящего в большое распространение танца под названием «танго» покорнейше прошу принять строжайшие меры к тому, чтобы означенный танец не преподавался в учебных заведениях вверенного вам учебного округа, а равно, чтобы ученики как мужских, так и женских учебных заведений не посещали танцклассов, в коих преподается бесстыдство "танго"».


Однако запрет не возымел действия. Аргентинское танго называли ещё «танго криольо» – «креольский танец», чтобы отличать от «матчиша» («бразильское танго»). И предприимчивые учителя танцев стали преподавать «креольский танец»: его-то Лев Аристидович не запрещал! После этого Кассо в конце 1914 года скончался. Не вынесла душа министра позора мелочных обид?



*«На Богатяновском открылася пивная»*
Анхеля Виллольдо при жизни замучили вопросом: с какого перепугу он назвал танго «Початок маиса»? Лишь после смерти композитора в 1919 году его сестра Ирэн открыла тайну. По молодости Анхель сначала был уличным музыкантом, потом пел свои песни в барах и ресторанах. У него водились знакомые в криминальной среде. В честь одного из них, уголовника по прозвищу «Эль чокло» (из-за «кукурузного» цвета волос) в 1903 году и был написан «Початок маиса». Бандит «держал» район публичных домов Хунин-и-Лаваль, собирая здесь дань.


Поначалу танго было популярно именно среди уличных преступников и сутенёров, затем – у «авторитетов». И лишь позже стало народным.
Вот тут мы переходим к Ростову-папе… Нет, начнём всё же с Одессы-мамы. Неудивительно, что на мотив «Эль чокло» было создано много перепевок. В мире наиболее популярен знаменитый «Kiss of fire» («Поцелуй огня») Луи Армстронга. А у нас – псевдоблатная песенка, которая известна в одесском варианте:


На Дерибасовской открылася пивная,


Там собиралася компания блатная,


Там были девочки – Маруся, Роза, Рая


И гвоздь Одессы – Стёпка-шмаровоз.


Содержание песни удивительным образом соответствует рассказу Ирэн Виллольдо об аргентинском короле сутенёров. «Шмаровоз» на жаргоне как раз и значит «сутенёр» («шмара» – девушка, женщина). Песня же повествует о драке в пивной, где посетители не поделили «девочек» во время исполнения танго.


Судя по реалиям, действие происходит до революции. С большой натяжкой можно отнести сюжет и к эпохе нэпа – середина 1920-х годов. При этом одесский колорит и особый акцент в песне про одесскую пивную настолько явные, что вроде бы нет никаких сомнений в том, где эта песня родилась. Но вот закавыка: никакого упоминания об этом «одесском танго» ни в это время, ни в 30-е и 40-е годы, ни в начале 50-х не сохранилось! Даже полунамёка.


Этот факт, может, никого бы и не напряг, если бы не любопытное обстоятельство. В то время как об «одесском танго» до середины 1950-х нет ни слова, существует много упоминаний «ростовского танго», которое начиналось словами «На Богатяновской открылася пивная»! Как говорится, наш донской «Эль чокло».



ПОЛНОСТЬЮ СТАТЬЯ ЗДЕСЬ —
http://nvgazeta.ru/news/12370/539918/





Другие статьи в литературном дневнике: