Габриэль Гарсиа Маркес
1. Если ты любишь что-то – отпусти. Если оно твое – оно вернётся.
2. Для целого мира ты можешь быть всего лишь человеком, но для одного человека ты можешь быть целым миром.
3. Никогда не переставай улыбаться, даже когда тебе грустно: кто-то может влюбиться в твою улыбку.
4. Ни один человек не заслуживает твоих слёз, а те, кто заслуживают, не заставят тебя плакать.
5. Не трать время на человека, который не стремится провести его с тобой.
6. Возможно, Бог хочет, чтобы мы встречали не тех людей до того, как мы встретим того единственного человека. Чтобы, когда это случится, мы были благодарны.
7. Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было.
8. Только потому что кто-то не любит тебя так, как тебе хочется, не значит, что он не любит тебя всей душой.
9. Настоящий друг – это тот, кто будет держать тебя за руку и чувствовать твоё сердце.
10. Несколько неправы люди, думая, что когда они стареют, то перестают любить: напротив, они стареют потому, что перестают любить.
Иосиф Бродский
Гений одиночества", величайший поэт XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года, прозаик и переводчик Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде. Провел длительное время в эмиграции. Бродский влюбил в своё творчество весь мир. Он писал стихи в основном на русском языке. Они задевают тончайшие струны человеческой души. Поэзию Иосифа Бродского называют интеллектуальной и парадоксальной. Это связано с выдающейся личностью самого автора, с особенностями времени, в котором он жил, и, конечно, с богатым наследием "открытий", находок и изобретений Бродского: стилистических, смысловых, поэтических. Спустя десятилетия после смерти Бродский остаётся востребованным и актуальным.
"...Но переживи миг.
И переживи век.
Переживи крик.
Переживи смех.
Переживи стих.
Переживи всех."
/24 мая 1940 — 28 января 1996/
Однако его жизнь в качестве поэта в Советском Союзе была невыносима. Издательства отказывались принимать его рукописи, ему запрещалось выезжать за границу, несмотря на многочисленные приглашения принять участие в поэтических фестивалях. «Такого поэта в СССР не существует», - был ответ советского руководства. Официально признавалась деятельность Бродского лишь в качестве переводчика, стихотворения же его распространялись только в самиздате или читались на домашних литературных вечерах. В то же время за рубежом Бродский вызывал большой интерес, там постоянно выходили сборники его переводов. Произведения поэта передавались за границу тайно или передавались дипломатической почтой под другим именем.
В июне 1972 года под нажимом КГБ Бродский в немедленном порядке покинул Советский Союз. Лишённый советского гражданства, он был депортирован в Вену. Однако перед этим поэт успел передать всё написанное для составления самиздатского собрания сочинений. Получившиеся 4 тома оставались единственным собранием стихов Бродского в стране до 1992 года. За границей на Бродского тут же посыпалось множество предложений. Уже через месяц он поселился в США и приступил к работе в качестве преподавателя Мичиганского университета. Последующие 24 года он занимал профессорские должности в шести американских и британских университетах, в том числе в Колумбийском и в Нью-Йоркском, ездил по Европе, читая лекции по истории русской литературы, русской и мировой поэзии, теории стиха. За эти годы стал обладателем множества званий члена литературных академий и почётного доктора различных университетов, а также обладателем Нобелевской премии (1987).
В ночь на 28 января 1996 года Иосиф Бродский скончался в своём рабочем кабинете, за книгой двуязычных греческих эпиграмм. Долгое время не могли решить вопрос о том, где захоронить останки поэта. В итоге выбор пал на второй любимый после Петербурга город поэта – Венецию. 21 июня 1997 года Иосиф Бродский был похоронен на кладбище Сан-Микеле в Венеции.
Я ВСЕГДА ТВЕРДИЛ, ЧТО СУДЬБА — ИГРА...
Л. В. Лифшицу
Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.
Я считал, что лес — только часть полена.
Что зачем вся дева, если есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке — ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишина мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
1971
24 мая 1940 года в Ленинграде родился поэт, эссеист, драматург, переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе Иосиф Бродский.
Иосиф Бродский
То не Муза воды набирает в рот.
То, должно, крепкий сон молодца берет.
И махнувшая вслед голубым платком
наезжает на грудь паровым катком.
И не встать ни раком, ни так словам,
как назад в осиновый строй дровам.
И глазами по наволочке лицо
растекается, как по сковороде яйцо.
Горячей ли тебе под сукном шести
одеял в том садке, где -- Господь прости --
точно рыба -- воздух, сырой губой
я хватал то, что было тогда тобой?
Я бы заячьи уши пришил к лицу,
наглотался б в лесах за тебя свинцу,
но и в черном пруду из дурных коряг
я бы всплыл пред тобой, как не смог "Варяг".
Но, видать, не судьба, и года не те.
И уже седина стыдно молвить -- где.
Больше длинных жил, чем для них кровей,
да и мысли мертвых кустов кривей.
Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него -- и потом сотри.
"Вообще мы, русские, находимся в довольно шикарной или, скорее, чрезвычайно интересной ситуации. Русская поэзия обеспечила русского читателя невероятным выбором. Выбор - не в том, какие стихи тебе больше нравятся: вот я буду читать этого, а этого читать не буду. Дело в том, как это ни странно, что нация, народ, культура во всякий определенный период не могут себе позволить почему-то иметь более чем одного великого поэта. Я думаю, это происходит потому, что человек все время пытается упростить себе духовную задачу. Ему приятнее иметь одного поэта, признать одного великим, потому что тогда, в общем, с него снимаются те обязательства, которые искусство на него накладывает.
В России произошла довольно фантастическая вещь в XX веке: русская литература дала народу, ну, примерно десять равновеликих фигур, выбрать из которых одну-единственную совершенно невозможно. То есть все эти десять, скажем - шесть, скажем - четыре, являются, на мой взгляд, метафорами индивидуального пути человечества в этом мире".
Из "Книги интервью" (в книге собраны интервью разных лет с И.А. Бродским)
Александр Кушнер
Заснёшь с прикушенной губой
Средь мелких жуликов и пьяниц.
Заплачет ночью над тобой
Овидий, первый тунеядец.
Ему всё снился виноград
Вдали Италии родимой,
А ты что видишь? Ленинград
В его тоске неотразимой.
Когда по набережной снег
Метёт, врываясь на Литейный,
Спиною к снегу человек
Встаёт у лавки бакалейной.
Тогда приходит новый стих,
Ему нет равного по силе,
И нет защитников таких,
Чтоб эту точность защитили.
Такая жгучая тоска,
Что ей положена по праву
Вагона жёсткая доска.
Опережающая славу.
1964
Стихотворение было написано под впечатлением суда над Иосифом Бродским — и отправлено ему с оказией в деревню Норенскую, где он отбывал ссылку.
Другие статьи в литературном дневнике:
