Моя столица, о моя любимая, о белая!
Ты, нежная,
Услышь! Услышь меня, и душу я в тебя вдохну
Нежнейшей дудочкою тростниковою, – внемли!
Да, знаю, я совсем сошёл с ума,
Здесь миллион людей, озлобленных торговлей, –
Какая девушка, куда там!
И флейте не обучен я, да у меня её и нет.
Моя столица, о моя любимая,
ты девушка безгрудая,
нежнее серебристой флейты.
Услышь меня, внемли мне!
И душу я в тебя вдохну,
и будешь ты жить вечно.
Эзра Паунд. Перевод с английского Д.Кузьмина
Одно из классических произведений раннего Паунда, имевшего в переводе Гунина захватывающее – впрочем, неверное – обращение «О, Дылда» во второй строке. В данном случае переводчик использовал слово «столица» чтобы сохранить женскую коннотацию city, и использовал traffic в его историчеcком значении торговли – хотя нынче, безусловно, озлоблены все именно траффиком. Вид Южной улицы 1917 года, когда эти стихи были написаны, говорит о том, что в те времена Нью Йорк подавлял своих жителей, возможно, больше, чем сейчас, после без малого ста лет привычки к стали, бетону и гигантомании. Рассвет заливает чем-то розовым все эти небоскребы в моем окне, и я тоже «не обучен флейте, да у меня ее и нет»… ;
