Потёртая дверь скрипнула и равнодушный, сухой от курева голос соседки произнёс неласково:
- Насть, я ушла…
Настя, кивнула и в ответ услышала грохот железной двери. Растрёпанная, она курила, сидя на подоконнике, изредка касаясь губами белой чашки. Ей нужно было спешить, суетиться, нервничать, а она спокойно сочиняла стихи…
Полёт над морем. Парус, сети,
Меня ль здесь ловят рыбаки…
Я, я… я…
Ей хотелось подставить «вольный ветер» но тогда был бы нарушен ритм, и вот она разглядывала крохотную перинку над горизонтом, в поисках нужных слов.
Комнатка, в которой она находилась, вся была перевёрнута вверх дном, и никто кроме неё самой не смог бы ничего отыскать здесь, если бы захотел. Расправленная кровать, обшарпанный шифоньер, табуретки, тряпки – вот и вся обстановка.
Докурив, Настя вздохнула глубоко и припадая на правую ногу (подвернула прошлым вечером) поплелась умываться. Пора уже было идти в редакцию.
Настя – штатный журналист провинциального издания. Ей двадцать три года. Она молода, свежа и считает всю свою жизнь неплохо написанным киносценарием, столько в ней было уже влюблённостей, разочарований, сложностей и невзгод. Теперь утро рабочего дня и ей неприятно, но с тем и весело знать, что этот новый день принесёт ей что-то новое, неизведанное.
Скоро умывшись, Настя одевается, нервно ищет мобильник, и найдя жалуется самой себе, что забыла его зарядить. Затем также нервно, но и не торопясь, Настя красится и выскакивает на улицу. Смотрит на часы - Двадцать пять минут девятого; произносит чуть слышно – «Ну всё, опоздала». Скорым шагом она пересекает парк, наблюдая дорогой за бегущей впереди кошкой, умиляясь ею. Выходя на проспект, она сбавляет шаг, откидывает волосы назад, сама становится кошкой. На остановке, случайно и не случайно встречая взгляды мужчин Настя выкуривает ещё полторы сигареты…
Так, сейчас главное, Сотникову на глаза не попадаться… Ну чего ты на меня так смотришь… Н-ну чего-о-о!.. Какой мальчик!.. Сотников, скотина, опять наверное торчит на лестнице… Сучонок!
Скоро подходит маршрутка. В дороге Настя с изяществом принцессы вкладывет в уши таблетки с проводками, и прячется в волосы. Теплая гитарная музыка обволакивает её. На минуту она забывает и о маршрутке и о предстоящем дне, и даже имя своё забывает.
На пути в редакцию, короткий звонок подруге с просьбой увести Сотникова в кабинет с лестницы; маленькое наигранное «здрасьте» обращённое к пожилой охраннице у входа и - спустя пару минут - длинный кофе с подругами у монитора…
- Ха-ха-ха-ха-ха… Я уже ему и так и так намекаю… Скоро уже хозяйка квартиры придёт… Представляешь! Он стоит, как пень!
- Смотри! Веснин идёт…
В дверном проёме и вправду показался Веснин. (Запойный поэт, неуёмный балагур, неукротимый ловелас) Измятое, запущенное, брыластое лицо его скошено набок, волосы взъерошены, воротник не расправлен. У него похмелье.
- Салют!.. Поля, а кофе есть ещё?
- Что с тобой, Вадик!
(Вадику, кстати, за пятьдесят)
- Да ну-у… Уже утро, а я ещё живой! Только ты меня и можешь спасти, Полька! Выручи, а… Полтинничком... Ну, По-оль…
