371
Ььььь: литературный дневник Иная психика реагирует на внешние раздражители совсем уж странно. Впрочем, в большинстве случаев странностям предшествуют периоды потрясений.
Характер Кирилла складывался мучительно долго. С самого раннего детства и до выпускного вечера в школе он вынужден был терпеть и обслуживать капризы взбалмошной матери. Она, к примеру, имела привычку наобещать ему что-нибудь, а затем отрекалась от своих клятвенных обещаний, всегда с неприкрытой издёвкою наблюдая за тем, как сын среагирует. Кирилл реагировал по-детски бурно: начинал яростно топать ножками, визжать и спорить. Тогда мать доводила его до слёз злыми попрёками, отчего ещё очень уязвимая, детская самооценка снижалась, теряла устойчивость и стимулы роста. Недовольство помалу скапливалось у Кирилла на сердце и прорывалось потоком безумств – в слезах, в громких криках, в гневной несдержанности, какую не раз выказывал он, воюя с подлянками матери. Она же, всегда безошибочно угадывая душевное состояние отпрыска, играла на этом, раз за разом ставя Кирилла в глупое положение; делая его виноватым. Тогда сын злился ещё сильней: закатывал истерику, бросался игрушками, кусал самого себя и если спохватывался, то уже в самый последний момент, будучи совершенно раздавленным и униженным.
Пытка эта длилась безостановочно, побуждая мальчика всерьёз задумываться о причинах. Причины, впрочем, были ясны: он всецело зависел от матери, поскольку был её сыном. Кирилл любил мать, поэтому был управляем ею. Это казалось ужасным - быть управляемым, находиться под властью. Но почему мать так с ним жестока? Тонко настроенный детский ум не имеет понятия о норме и отклонениях, а потому всё готов принимать за чистую монету: на каком-то этапе Кирилл просто поставил знак равенства между манипуляцией и любовью. Всё происходящее между ним и матерью было свято, и значит, это из чувства своеобразной любви она всё время подталкивала его к отстраненно-созерцательному состоянию.
Таким складывался Кирилл. Годы и месяцы в процессе взросления он выискивал всё более значимые причины для того, чтобы подменить, а то и вообще ампутировать появлявшиеся у него чувства и мысли. Для этого нужно было отделаться не только от связей родства, но и вообще от всех связей, которые тревожат сердце и могут вызывать прогнозируемые эмоциональные реакции. Мать дала ему старт. Теперь нужно было двигаться дальше - вперёд по заданной траектории.
К тринадцати годам Кирилл уже вполне оформился как человек и с каждым новым днём всё более убеждал себя, что те его детские, теперь уже оставленные в прошлом, дёрганья, которые выдавал он ранее в ответ на выходки матери, свойственны каждому человеку. То есть ложь, лицемерие, вероломство вызывали у абсолютного большинства людей именно те эмоции, которые он к тому времени уже достаточно хорошо научился давить в себе. Это значило, что людьми легко можно манипулировать. Сделанное это открытие, в свете возрастных травм его, показалось Кириллу ужасным. Они, окружающие, все были беззащитны и даже сами не понимали – насколько! Так вот к чему готовила его мать! Источником этой общей похожести Кирилл счёл социальные правила и культурные нормы, законы, которыми руководствовалось большинство. Не те декларируемые лживые правила общего жительства, которые выставлялись напоказ в школе и всюду, а те реальные правила жизни, которыми люди руководствовались, принимая самые важные, роковые решения. Он возненавидел любые правила и законы. Любая отсылка к ним мгновенно рождала озлобленность. Кирилл взял в привычку формулировать их самостоятельно или же, вычитав где-то, заносить в свой дневник. Они казались ему опасными, поэтому их следовало уничтожать, а чтобы прикончить врага, его для начала надо узнать в лицо. Угроза от норм и правил таилась в самом том факте, что они необходимо устанавливались в любой группе уже в самый момент её образования. Зло пряталось в том, что правила устанавливал сильный! Всегда самый сильный! И каждый раз, когда группа принимала установки сильного, она делалась управляемой. То есть добровольно превращалась в стадо овец. Этот факт вселял ужас в сердце…
Значит, этих скотов тоже нужно было убить - заодно с идиотскими правилами! Они не имели права на жизнь, такие! Они сами отказывались от себя, отдаваясь во власть чужих установок! И Кирилл жаждал поубивать всех послушных людей на Земле, это жалкое тупое отребье, недостойное того, чтоб нести звание человека. Это именно по их вине, по вине послушных, мир так напоминал ад!
Он - Кирилл - просто не мог позволить себе, да и не хотел быть овцой. У него, слава богу, уже был иммунитет и развитый навык, чтоб выдавать непрогнозируемые реакции… В этом он превосходил всех!
К примеру, одно из записанных им, негласно существующих правил гласило: весь мир стоит на конфликте! между людьми всечасно идёт война! Люди от рождения очень разнятся по складу ума, нервной системы, в физических и генетических данных, по уровню достатка и происхождению. То есть всегда существовали, и будут существовать люди, которые имеют полярные взгляды на жизнь, прямо противоположные девиации и влечения. А это значило - они будут враждовать вечно. Но где вражда, там и страдание. Значит пребывать на Земле всё равно что находиться в аду. Земля это ад. И всё-то задание жизни заключается в том, несложном на первый взгляд требовании, чтоб принять мир таким, каков он есть, со всеми изъянами. Однако принять, не значит – смириться. То есть нельзя было ставить свои убеждения ниже воззрений других людей (ведь тогда жизнь свелась бы к обслуживанию чужих интересов). Нет - нужно было признать собственное несовершенство, найти зло не вовне, а в себе самом, и затем научиться жить с ним, не умаляя при этом собственного достоинства. И всё от чистого сердца… Тогда б Кирилл по-настоящему отделился от стада и вскоре конечно уснул бы на веки вечные, потому что такие кроткие и великодушные люди, числу которых хотел он принадлежать, отделившись, уже не могли обретаться среди людей.
Впрочем, это всё были только цели, которые он поставил себе в раннем юношестве. К ним лежал долгий путь, а он требовал большой подготовки… Надо было учиться. Нельзя сказать, что душа Кирилла тянулась к знаниям, но то, что хоть однажды всерьёз увлекало его, затем намертво въедалось в натуру, и он не мог остановиться, пока не узнавал о понравившемся предмете всё. Таких увлечений было в его жизни несколько, и главным из них был Достоевский. Всё началось, когда однажды, в 14 лет, он взял с полки на даче томик из цикла «Пятикнижие Достоевского». Это были «Братья Карамазовы» Когда Кирилл стал читать про брата Ивана, он сразу понял, что сам страдает ровно тем же грехом – он не мог принять мира. Правда, если Иван Карамазов не принимал мира по причине кажущейся абсурдности, аморальности, укоренённой в округ, то Кирилл-то не принимал мира по причине предзаданности поведения людей, его населявших. Люди словно бы и не знали, что они могут быть отличными друг от друга и сами стремились избежать всякого разнообразия.
Отделаться от людей казалось ему жизненной необходимостью, а не случайно явившейся блажью. Для этого вначале он перестал вообще как бы то ни было реагировать на провокации матери. Поначалу не реагировать было невероятно трудно. Чтобы достичь бесстрастного состояния, нужно было развернуть ненависть, которую в момент манипуляции он начинал испытывать по отношению к матери на самого себя. То есть, когда что-то извне начинало всерьёз заботить, мучить, тревожить его, он спрашивал у себя: «да неужели моего душевного ресурса, моего ума и моей воли не достанет, чтобы не только не вестись на эту провокацию, но и не чувствовать негатива? Неужели я самый обычный дурак, как и все остальные?» Очень скоро понял Кирилл, что не испытывать негативных чувств можно было только в том случае, если ты по-настоящему отличаешься от людей. А значит - ему нужна была особая система ценностей, не соответствующая системам ценностей окружающих. Особенный склад натуры… Он понял, что ему предстоит воспитать себя.
Как только он занялся саморазвитием, пришли удивительные результаты: Кирилл начал выдавать совершенно неадекватные реакции. Окружающих это одновременно испугало и глубоко заинтересовало. Все, включая и мать, к нему испытывали именно эти 2 противоречивых чувства: испуг и интерес. Мать и другие старались допечь его, вывести из себя, словом всё сделать так, чтобы он предъявил им свою натуру. Например, с ним могли очень по-доброму обходиться, но лишь для того, чтобы в определённый момент кинуть его. Мать, когда стремилась вывести из себя сына, сознавала смысл сиих действий, ведь её власть уходила сквозь пальцы, сверстники же делали это, не задумываясь, но если бы отрефлексировали, они поняли бы, что им это нужно лишь для того, чтоб почуять его натуру, и понять, как с нею взаимодействовать. В ответ Кирилл только глубже закапывался в себя, выдавая совершенную неадекватность, так что всё это грозило, наконец, разрешиться убийством и сумасшествием.
Его продолжали травить и градус напряжения в классе лишь нарастал. («Я-то один, а они-то все») Тогда он ушёл из школы на домашнее обучение, где остался один на один с матерью, которая теперь просто не знала, что делать с сыном…
Она видела, что сколько Кирилл не бился с самим собой, выдавая неадекватные реакции, сколько не внушал, что умеет испытывать особые эмоции, не присущие большинству, у него никак не получалось совсем отказаться от негатива. Формально не реагируя на подначки в ситуациях, когда агрессия с его стороны могла быть оправдана, он часто выдавал эту агрессию спустя какое-то время уже в совершенно безобидных ситуациях, чем повергал окружающих и прежде всего мать в состояние полного недоумения и даже лёгкого шока. Для взаимодействия с таким человеком, каким он становился, ей пришлось бы перестраивать всё свой убогое мировоззрение, а это казалось немыслимым, так что она просто оставила сына в покое…И вот теперь Кирилл ужасал её своим поведением... Она создала страшного человека...
Отделаться от законов, навязываемых окружающими, казалось ему жизненной необходимостью, а не случайно явившейся блажью. Для этого вначале он перестал вообще как бы то ни было реагировать на провокации матери. Поначалу не реагировать было невероятно трудно. Чтобы достичь бесстрастного состояния, нужно было развернуть ненависть, которую в момент манипуляции он начинал испытывать по отношению к матери на самого себя. То есть, когда что-то извне начинало всерьёз заботить, мучить, тревожить его, он спрашивал у себя: «да неужели моего душевного ресурса, моего ума и моей воли не достанет, чтобы не только не вестись на эту провокацию, но и не чувствовать негатива? Неужели я самый обычный дурак, как и все остальные?» Очень скоро понял Кирилл, что не испытывать негативных чувств можно было только в том случае, если ты по-настоящему отличаешься от людей. А значит - ему нужна была особая система ценностей, не соответствующая системам ценностей окружающих. Особенный склад натуры… Он понял, что ему предстоит воспитать себя.
Как только он занялся саморазвитием, пришли удивительные результаты: Кирилл начал выдавать совершенно неадекватные реакции. Окружающих это одновременно испугало и глубоко заинтересовало. Все, включая и мать, к нему испытывали именно эти 2 противоречивых чувства: испуг и интерес. Мать и другие старались допечь его, вывести из себя, словом всё сделать так, чтобы он предъявил им свою натуру. Например, с ним могли очень по-доброму обходиться, но лишь для того, чтобы в определённый момент кинуть его. Мать, когда стремилась вывести из себя сына, сознавала смысл сиих действий, сверстники же делали это, не задумываясь, но если бы отрефлексировали, они поняли бы, что им это нужно лишь для того, чтоб почуять его натуру, и понять, как с нею взаимодействовать. В ответ Кирилл только глубже закапывался в себя, выдавая совершенную неадекватность, так что всё это грозило, наконец, разрешиться убийством иль сумасшествием.
Его продолжали травить и градус напряжения в классе лишь нарастал. Тогда он перевёлся на домашнее обучение - остался один на один с матерью, которая теперь просто не знала, что делать с сыном… Он всё резче и резче выделялся на общем фоне. И всё больше и больше ненавидел мир. И всё ясней понимал, что нужно скрывать себя настоящего под маскою дурачка, стать волком в овечьей шкуре и рушить законы и рамки - убивать, убивать овец заодно с их идиотскими правилами! Они не имели права на жизнь, такие! Они сами отказывались от себя, отдаваясь во власть чужих установок! И Кирилл жаждал убить их всех - лишать жизней жалкое тупое отребье, недостойное того, чтоб нести звание человека. Ведь именно по их вине, по вине послушных, мир так напоминал ад!
Он - Кирилл - просто не мог позволить себе, да и не хотел быть овцой. У него, слава богу, уже был иммунитет и развитый навык, чтоб выдавать непрогнозируемые реакции… В этом он превосходил всех!
© Copyright:
Ььььь, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
